Топтор, удобно устроившись в кресле пилота, — наблюдал за ходом операции. Он взял на себя лично управление на расстоянии этими тяжелыми боевыми машинами, более доверяя — в случае стычки — своей реакции, чем действиям позитронного мозга.
Сначала все шло гладко. Не происходило ровным счетом ничего.
Телеуправляемая группа роботов прошла уже половину! пути, когда что-то зашевелилось между чахлыми деревьями, высаженными между административными зданиями. Топтор мгновенно это заметил. То были гозлане. Тяжеловик имел представление об их внешнем облике, поскольку специально перед операцией просмотрел в архивах всю информацию об этом мире.
Он довел увеличение изображения на экране до максимума.
Аборигены хлынули волнами, выплескиваясь из распахнувшихся гигантских дверей навстречу роботам, как бы намереваясь их смять.
Топтор был настолько этим ошарашен, что словно отключился на пару секунд. Потом, приглядевшись к несущимся вскачь гозланам, он почувствовал, как вдоль позвоночника змейкой пробежала дрожь. На лицах этих существ отчетливо проступали красные или голубоватые пятна на щеках, лбах, шеях — симптомы ужасной болезни. Некоторые из них, кто был без рубашки, казались еще страшнее: торсы были расцвечены всеми цветами заката.
Руки Топтора тряслись, когда он начал проверять, по-прежнему ли в порядке система телеуправления его воинами. Он был беспощадным человеком, не знавшим, что такое жалость или угрызения совести, но даже ему претило дать команду своим смертоносным роботам выкосить это скопище безоружных и больных примитивных созданий. Впрочем, закон клана запрещал подобное бессмысленное массовое побоище.
В нем нарастал страх.
Позади гозлан широким развернутым строем вышагивали боевые роботы — те, что Перевозчики, удирая впопыхах, побросали на месте. Их радианты были вытянуты вперед, в положение для стрельбы на поражение. С первого взгляда могло показаться, что они гнали перед собой эту беспорядочную орду местных жителей. Те же, добежав до шеренги солдат Топтора, просочились сквозь их ряды и помчались к кораблям Перевозчиков. Вскоре они закружились вокруг них в каком-то диком исступленном хороводе с завываниями.
Топтор был потрясен: вот, оказывается, что случается с разумными существами, когда они теряют память! Эти существа совершенно не представляли себе, что такое звездолет. Они безрассудно, слепо бежали навстречу опасности и смерти.
Левая рука Тяжеловика, лежавшая в судорожном напряжении на кнопке, приводящей в действиве бортовые дезинтеграторы, вздрагивая, медленно, сползла с нее. Нет, он, Топтор, не мог решиться дать залп по этой совершенно беззащитной толпе! Ему никогда не приходилось испытывать колебаний или проявлять нерешительность, если случалось схлестнуться с противником, равным по силе или даже превосходящим по мощи… но против этих слабоумных, против больных… нет!
Родан, напряженно следивший за происходившим, облегченно вздохнул. Этот Топтор, каким бы он ни был по своей натуре, в данном случае заработал очко в свою пользу Конечно, то был враг (и земляне еще должны были свести с ним свои особые счеты), но он не был преступником, мерзавцем, способным пролить кровь невинных только ради своего удовольствия.
Топтор и не подозревал, что в этот момент своим поступком спас собственную жизнь.
Тяжеловик переключил все свое внимание на роботов, недоумевая, что случилось на планете с боевыми единицами. Им-то уж, во всяком случае, не грозила потеря памяти в результате заболевания! Но какое иное объяснение можно было дать их весьма странному поведению? Патриарх и мысли допустить не мог, что все эти андроиды на Горре стали верными слугами Родана… Кстати, он и не догадывался, кто на самом деле выступал сейчас его противником, так как считал, что Родан в эти минуты находится на Сол-3, в тысяче двенадцати световых годах от Гозула. Он полагал, что столкнулся всего-навсего с болезнью забвения
Тем временем роботы Гозула вдруг начали действовать против своих же «братьев». И с такой точностью, что оцепеневший Топтор не сумел среагировать достаточно быстро. Еще до того как он смог дать приказ своим пятидесяти воинам выставить защитные силовые поля, более половины из них уже превратились в дымящиеся остовы, с которых потоками тек расплавленный металл. Оставшаяся часть, автоматически переключившаяся на режим обороны, явно не выдерживала натиска превосходящих сил противника, непрерывного излучения радиантов. Один за другим раскалывались, как орехи, силовые коконы. Через пять минут от высаженного Топтором десанта не осталось ровным счетом никого. Целыми и невредимыми сохранились только рабочие андроиды.
Это вопиющее противоречие совсем замутило разум Топтора. Если роботы Гозула и впрямь взбесились — то бишь повредились своим позитронным интеллектом — под воздействием неизвестного заболевания, то почему они провели такое четкое разграничение между боевыми и рабочими машинами? Почему они не уничтожили всех подряд? Значит, какие-то зачатки памяти у них все же сохранились…
Если только не… А вдруг они повиновались чьей-то иной воле?
Но тогда кто бы это мог быть?
Впервые в своей жизни Топтор чуть не поддался страху, первобытной боязни всего необъяснимого, мистического, сверхъестественного. Он отдач приказ оставшимся неповрежденными рабочим роботам спешно возвращаться на борт Топта-4.
Металлические громадины послушно развернулись, но далеко не ушли. Боевые роботы оказались проворнее: они окружили их плотным кольцом и с неодолимой силой стали подталкивать по направлению к границам космопорта.
Трясясь от бессильной злобы, Топтор стал свидетелем того, как эту группу взяли о плен. Такого зрелища он не сможет забыть никогда в жизни.
На экране здоровый цвет лица Рангола превратился в грязно-серый, от удивления он раскрыл рот, борода мелко дрожала.
— Топтор! — выдохнул он. — Как это стало возможным?.. Ничего не понимаю…
— Думаешь, я понимаю? — огрызнулся патриарх, уставившись остановившимся взглядом на истерично завывавшую толпу, по-прежнему бесновавшуюся в диком танце вокруг кораблей. Выразительные знаки неуемной радости гозлан подчеркивали, как они счастливы будут увидеть снизошедших до них с небес «ботов».
— Думаю, они все тут посходили с ума, — продолжил он. — Включая роботов. Не решаюсь даже представить себе, что происходит на верфи!
— Нужно ли тем не менее забирать отсюда, как приказано, эти машины, если они взбеленились? — задал вопрос Рангол.
Патриарх ничего не ответил. Он еще некоторое время наблюдал за вихревыми плясками аборигенов, потом взглянул на рощицу, за которой скрылись его плененные рабочие роботы, и включил телеком.
— Приготовиться к взлету, — приказал он. — Надо спасти хотя бы строящийся корабль: он ни в коем случае не должен попасть в чужие руки. Подъем через тридцать секунд, сначала на антигравитаторе, чтобы не испепелить туземцев.
Так же бесшумно, как садились, оба корабля медленно поплыли вверх.
Гозлане вопили что было мочи, размахивая руками и делая неописуемо дикие прыжки в пароксизме веселья.
В этот момент, впрочем, ни Ралв, ни его люди уже не ломали комедию — они искренне, от всей души ликовали по случаю отлета крейсеров Перевозчиков.
Родана удивил этот неожиданный отлет.
— Что такое? Элитное подразделение Вольных Перевозчиков так легко сдает позиции? Вероятно, они и в самом деле смертельно напуганы эпидемией, которая, как им представляется, затронула даже роботов.
— Абсурд! Каким образом вирус может поразить позитронный мозг! — воскликнул Балл. — Не станешь же ты меня уверять, что бородачи действительно решили, будто роботы спятили?
— А ведь похоже на то, разве нет?
Балл задумался. Родан тем временем поколдовал над своей наручной крохотной рацией.
— Маршалл? С секунды на секунду к вам заявятся Перевозчики. Вероятно, пара кораблей. Судя по перехваченным и расшифрованным переговорам противника, мы имеем дело с нашим старым приятелем Топтором и неким Ранголом. Они щадят аборигенов, но, без сомнения, пустят в ход все средства, чтобы усмирить роботов и захватить строящийся корабль. Этот звездолет для них представляет большую ценность, чем все брошенное на базе оборудование.
— Мы готовы их встретить, — ответил телепат. — Все здешние боевые роботы нами перепрограммированы. Они будут повиноваться только нам. Кроме того, мы должным образом психологически обработали Боратора, инженера, и он, не сомневаюсь, сыграет свою роль блестяще.
— Ты говоришь «роль»? Насколько я знаю Китаи, он наверняка совершенно убедил Перевозчика в том, что отныне он вполне добровольно работает исключительно на нас, своих друзей и союзников. Топтор будет весьма удивлен, услышав такое от Боратора. Мои распоряжения вам известны: вы все там якобы потеряли память, но продолжаете работу на стройке. Подобное противоречие приведет бородачей в смятение.
— Надеемся на это, командир!
— Так оно и будет, — рассмеялся Родан, прерывая связь.
Затем он вызвал «Астре».
— Фишер? Все в порядке? Как ведут себя ваши любимые скаты?
— Они тыкаются в иллюминаторы, хотели бы, полагаю, навестить нас. Но и мы были бы не прочь поближе познакомиться с ними. Не разрешите ли провести небольшую разведку дна?
— Сожалею, Фишер, но вынужден отказать! Есть ли новости от Харнахана?
— До сих пор ни одного сигнала так и не поступило, командир.
— Это меня очень удивляет. А может, водная толща поглощает гиперволны, исходящие от него? Как же иначе объяснить это молчание?
— Харнахан — человек, которому можно довериться и…
— Вызывайте меня немедленно, если от него будет сигнал.
— Непременно, командир.
Харнахан поначалу подумал, что свихнулся и страдает слуховыми и зрительными галлюцинациями. Однако если он — допустим такое — еще мог сомневаться в своем слухе, то уж глазам он не мог не поверить. А у ног сержанта и впрямь лежала, посверкивая, сфера размером примерно с детский мяч.
Как и из чего она сделана? Из металла? Из выдержанного в огне стекла? Опала? Сказать что-то определенное было невозможно.
Внезапно что-то ужом вползло в мозг молодого человека. Он явственно ощутил чье-то присутствие, нечто, проникшее в него, хотя и дружественное. Оно растворилось в нем, вплоть до подсознания. И снова тот же голос:
«Не беспокойтесь за свое психическое состояние, Харнахан. Ваши чувства вас не обманывают. Я уловил ваши мысли уже на подлете кораблика к этому миру, но не хотелось пугать вас на расстоянии, посему я ждал, пока вы сами обнаружите меня».
Поверхность сферы изменила свой вид. Она загустела чернотой, став похожей на мрак космоса, утыканного звездами. И они — Харнахан вскоре в этом убедился — вроде бы становились все четче, приближались.
«Не удивляйтесь, Харнахан. Я просто перевожу свои мысли в образы. Что вам хотелось бы сейчас увидеть? Ваш истребитель? Планету, откуда вы взлетели? Ах, да, вижу, что вы родом не с нее».
Потрясенный сержант увидел, как закрутились и исчезли звезды, уступая место изображению скалистого пейзажа. В этом месте был тщательно сокрыт от посторонних глаз его кораблик, который и на самом деле было трудно обнаружить. У Харнахана создалось впечатление, что он висит в пустоте на двадцатиметровой высоте над вершиной горы.
— Невероятно! — выдохнул он. — Какой же вы располагаете техникой, чтобы добиться такого?
«Природа богаче на выдумки и разнообразнее, чем все технические изобретения!»
Фраза впечаталась в его разум, словно раскаленным железом. И он начал медленно постигать весь скрытый в ней смысл: сфера не была каким-то прибором, сконструированным инженерами неизвестной космической расы. Она сама являлась представителем природы!
«Именно так, Харнахан, я живу. Но одиноко. Если только Его Величество Случай не породил где-то в ином месте другое подобное мне существо. Этого я не ведаю. Все виды жизни появляются случайно — и всегда кто-то бывает первым».
Сержант по-прежнему не был уверен, в здравом ли он уме. Но сфера объективно существовала и лежала у его ног. На ее поверхности сейчас сияли звезды. Сфера думала, она обладала разумом и была к тому же телепатом.
«Да, я улавливаю ваши мысли, Харнахан. Знаю и причину вашего здесь пребывания. Речь идет ведь о галактических торговцах, не так ли? Я помогу вам и Перри Родану».
— Вы… вы знаете командира?
На мгновение молодой человек вообразил нечто совсем невероятное: эта сфера могла быть, подумал он, миниатюрным звездолетом с экипажем из цивилизованных существ, но микроскопических размеров.
«Мне известно почти все, что можно знать о Родане. Но не беспокойтесь, Харнахан: я умею хранить тайны. Теперь о другом. Я могу существовать где угодно, даже в вакууме. Моя сферическая форма — самая благоприятная из всех возможных. Невесомость или, наоборот, чудовищное притяжение — их я переношу одинаково легко и свободно».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23