Конечно, речь должна идти прежде всего о романтике творческого созидания, но созидания, возникшего на основе разрушения оков прежних представлений, апробированных в другой области физических явлений, о неожиданных сенсационных теоретических открытиях, завоевывающих призвание в борьбе с естественным догматизмом большинства ученых.
Конечно, невозможно полностью избавиться от всех нежелательных явлений, сдерживающих процесс формирования совершенно новых физических представлений. Приступая к теоретическому обобщению новой области физических явлении, ученые пользуются представлениями, возникшими при исследовании других областей, прежде всего в силу отсутствия у них каких-либо иных представлений. Теперь нам кажутся весьма наивными первоначальные попытки объяснения электрических явлений на основе механических моделей. Никто не знает, в какой мере оправдает будущее сегодняшние усилия использовать в теории элементарных частиц аппарат квантовой механики и представления теории относительности, возникшие в результате обобщения закономерностей совершенно другой области явлений.
Полностью отвергать применение в новой области ранее сложившихся представлений также нет оснований. Поэтому критический анализ уже сложившихся физических представлений и дальнейшее развитие толкования уже существующих физических теорий, так же как создание общей атмосферы терпимости к инакомыслящим, не могут не иметь первостепенного значения для решения трудностей теоретического обобщения физики элементарных частиц.
Нужно бороться против невежественных, лженаучных взглядов, маскирующихся под новаторские преобразования ныне достигнутых научных знаний. Но для этого нет необходимости изображать науку тихой заводью, свободной от закономерных периодических потрясений ее основных концепций. Не стоит ради борьбы со лженоваторами изображать радикальные преобразования фундаментальных научных представлений лишь сменой обрамления экспериментально установленных закономерностей. Фундаментальность таких основных представлений доказывается уже тем, что они цементируют в единую теоретическую систему целый ряд наблюдаемых на опыте закономерностей. Необходимость же смены этих представлений проистекает из ограниченности, невозможности распространения их на все явления реального мира.
А. Мицкевич, кандидат физико-математических наук, научный обозреватель журнала
Азбучные истины – вчерашние безумные идеи
Статья профессора Китайгородского производит странное впечатление. Известный ученый изо всех сил силится доказать одну-единственную азбучную истину: законы природы непогрешимы. Трудно сейчас найти даже среди так называемых «третьесортных» популяризаторов науки таких, которые не знали бы этого еще со школьной скамьи. Но в отличие от профессора эти популяризаторы прекрасно знают, что слова «фундаментальные законы природы» нуждаются в глубоком осмыслении.
Ученым типа профессора Китайгородского не правится почему-то слово «сенсация», особенно когда дело касается новых научных открытий. Нильс Бор, видите ли, из вежливости назвал теорию поля Гейзенберга «недостаточно безумной». А ведь история науки учит, что все поистине великие открытия состоят именно из «безумных» идей, из идей, лежащих далеко в стороне от официальных, проторенных путей.
Средневековая инквизиция, обожествив учение Аристотеля и геоцентрическую систему вселенной, задержала развитие науки на триста лет. И понадобились «безумные идеи» Коперника, Джордано Бруно и Галилея, чтобы проломить ту «плотину», за которую ратует А. Китайгородский. Специальная теория относительности Эйнштейна – это сгусток «безумных» идей. Лоренц, который впервые ввел в электродинамику свои знаменитые преобразования, отдал должное Эйнштейну именно за нелепое с точки зрения классической физики утверждение: скорость света не зависит от скорости источника или наблюдателя.
Сергей Иванович Вавилов потратил немало труда, чтобы ниспровергнуть закон, гласивший: коэффициент поглощения света веществом не зависит от интенсивности света. В те годы закон Бугера считался «незыблемым», «фундаментальным». Вавилову не довелось дожить до появления лазеров, подтвердивших его взгляды. Но, поставив эту проблему, он оказался прав, хотя и в его время находились скептики, в меру своего природного остроумия хихикавшие над опытами ученого.
«Безумная» идея – это прежде всего переосмысление известных фактов. Считается: «Факты говорят сами за себя». Ничего подобного. О фактах говорят люди, думающие люди, труд которых заключается в том, чтобы снова и снова переосмыслить то, что кажется хорошо известным. Миллионы лет считалось фактом: Солнце восходит на востоке, делает пол-оборота вокруг Земли и заходит на западе. Факт до неприличия тривиальный. И понадобились «безумцы», вывернувшие все эти представления наизнанку.
Профессор Китайгородский неоднократно противоречит самому себе. Отвергая «безумные» идеи, он пишет:
«Уравнение Шредингера – основное уравнение квантовой механики – позволяет безупречно предсказать явления, протекающие в мире электронов. С помощью этого уравнения можно с поразительной точностью предсказать расположение в спектре поглощения, объяснить сверхпроводимость, найти законы, по которым нейтроны движутся в кристалле».
Здесь, по крайней мере, две неточности. Во-первых, уравнение Шредингера не позволяет предсказать безупречно явления, протекающие в мире электронов. Это линейное уравнение, и такие ученые, как Паули, Дирак, Ландау, немало потрудились, чтобы ввести в уравнение нелинейные члены, способные приблизить теоретические результаты к наблюдаемым на опыте. Скажем, уравнение Шредингера ни в какой степени не освобождает квантовую механику от «сумасшедших» бесконечностей, которые возникают при решении уравнения «в лоб», для точечного электрона. Во-вторых, и это самое существенное, Шредингер ниоткуда не вывел свое уравнение. На основе идей де Бройля (кстати, тоже достаточно «безумных») он просто написал волновое уравнение по аналогии с классическим уравнением распространения волн и, как он сам как-то заявил, «не ожидал из этого ничего путного».
А вот как пишет об уравнении Шредингера американский теоретик Фейнман (его имя хорошо известно в нашей стране по его блестящим лекциям по физике):
«Откуда это (то есть уравнение Шредингера) получается? Это невозможно вывести из чего-либо нам уже известного. Это рождено в голове Шредингера, это выдумано им в битве за понимание экспериментальных наблюдений реального мира»
(Фейнман , т. 9, стр. 95).
Трудно себе лучше сформулировать процесс рождения «глупых идей»!
А. Китайгородский трижды повторил фразу известного чеховского «ученого соседа»:
«Не может быть потому, что этого не может быть никогда».
Я думаю, что такое пристрастие к этой глубокомысленной формуле не случайно. Автор чувствует слабость своей аргументации, сводящейся к трем положениям:
1. Безумные идеи – глупые идеи.
2. Наука развивается по цепочке формальной логики.
3. Законы природы незыблемы.
Первые два положения просто неверны. Третье свидетельствует о том, что автор статьи никогда не предложит ничего нового в науке, он никогда не продвинется к пониманию фундаментальных законов природы ближе, чем это можно сделать, читая курс классической физики или химии.
Что касается его интерпретации слова «сенсация», то он просто в плену тех газетчиков и журналистов, которые любят писать о скандальных историях, называя их «сенсациями».
В словаре иностранных слов есть точное определение, что такое «сенсация»: а) Сильное впечатление, произведенное на общество каким-либо событием, известием; б) Событие, сообщение, вызывающее шум, возбуждение, широкий интерес; в) Шумиха; в капиталистических странах буржуазная печать намеренно возбуждает сенсацию как средство увеличения тиража газет и журналов…
Как видно, А. Китайгородский понимает «сенсацию» в последнем смысле, совершенно не свойственном советской печати вообще и научно-популярной в частности.
1 2 3
Конечно, невозможно полностью избавиться от всех нежелательных явлений, сдерживающих процесс формирования совершенно новых физических представлений. Приступая к теоретическому обобщению новой области физических явлении, ученые пользуются представлениями, возникшими при исследовании других областей, прежде всего в силу отсутствия у них каких-либо иных представлений. Теперь нам кажутся весьма наивными первоначальные попытки объяснения электрических явлений на основе механических моделей. Никто не знает, в какой мере оправдает будущее сегодняшние усилия использовать в теории элементарных частиц аппарат квантовой механики и представления теории относительности, возникшие в результате обобщения закономерностей совершенно другой области явлений.
Полностью отвергать применение в новой области ранее сложившихся представлений также нет оснований. Поэтому критический анализ уже сложившихся физических представлений и дальнейшее развитие толкования уже существующих физических теорий, так же как создание общей атмосферы терпимости к инакомыслящим, не могут не иметь первостепенного значения для решения трудностей теоретического обобщения физики элементарных частиц.
Нужно бороться против невежественных, лженаучных взглядов, маскирующихся под новаторские преобразования ныне достигнутых научных знаний. Но для этого нет необходимости изображать науку тихой заводью, свободной от закономерных периодических потрясений ее основных концепций. Не стоит ради борьбы со лженоваторами изображать радикальные преобразования фундаментальных научных представлений лишь сменой обрамления экспериментально установленных закономерностей. Фундаментальность таких основных представлений доказывается уже тем, что они цементируют в единую теоретическую систему целый ряд наблюдаемых на опыте закономерностей. Необходимость же смены этих представлений проистекает из ограниченности, невозможности распространения их на все явления реального мира.
А. Мицкевич, кандидат физико-математических наук, научный обозреватель журнала
Азбучные истины – вчерашние безумные идеи
Статья профессора Китайгородского производит странное впечатление. Известный ученый изо всех сил силится доказать одну-единственную азбучную истину: законы природы непогрешимы. Трудно сейчас найти даже среди так называемых «третьесортных» популяризаторов науки таких, которые не знали бы этого еще со школьной скамьи. Но в отличие от профессора эти популяризаторы прекрасно знают, что слова «фундаментальные законы природы» нуждаются в глубоком осмыслении.
Ученым типа профессора Китайгородского не правится почему-то слово «сенсация», особенно когда дело касается новых научных открытий. Нильс Бор, видите ли, из вежливости назвал теорию поля Гейзенберга «недостаточно безумной». А ведь история науки учит, что все поистине великие открытия состоят именно из «безумных» идей, из идей, лежащих далеко в стороне от официальных, проторенных путей.
Средневековая инквизиция, обожествив учение Аристотеля и геоцентрическую систему вселенной, задержала развитие науки на триста лет. И понадобились «безумные идеи» Коперника, Джордано Бруно и Галилея, чтобы проломить ту «плотину», за которую ратует А. Китайгородский. Специальная теория относительности Эйнштейна – это сгусток «безумных» идей. Лоренц, который впервые ввел в электродинамику свои знаменитые преобразования, отдал должное Эйнштейну именно за нелепое с точки зрения классической физики утверждение: скорость света не зависит от скорости источника или наблюдателя.
Сергей Иванович Вавилов потратил немало труда, чтобы ниспровергнуть закон, гласивший: коэффициент поглощения света веществом не зависит от интенсивности света. В те годы закон Бугера считался «незыблемым», «фундаментальным». Вавилову не довелось дожить до появления лазеров, подтвердивших его взгляды. Но, поставив эту проблему, он оказался прав, хотя и в его время находились скептики, в меру своего природного остроумия хихикавшие над опытами ученого.
«Безумная» идея – это прежде всего переосмысление известных фактов. Считается: «Факты говорят сами за себя». Ничего подобного. О фактах говорят люди, думающие люди, труд которых заключается в том, чтобы снова и снова переосмыслить то, что кажется хорошо известным. Миллионы лет считалось фактом: Солнце восходит на востоке, делает пол-оборота вокруг Земли и заходит на западе. Факт до неприличия тривиальный. И понадобились «безумцы», вывернувшие все эти представления наизнанку.
Профессор Китайгородский неоднократно противоречит самому себе. Отвергая «безумные» идеи, он пишет:
«Уравнение Шредингера – основное уравнение квантовой механики – позволяет безупречно предсказать явления, протекающие в мире электронов. С помощью этого уравнения можно с поразительной точностью предсказать расположение в спектре поглощения, объяснить сверхпроводимость, найти законы, по которым нейтроны движутся в кристалле».
Здесь, по крайней мере, две неточности. Во-первых, уравнение Шредингера не позволяет предсказать безупречно явления, протекающие в мире электронов. Это линейное уравнение, и такие ученые, как Паули, Дирак, Ландау, немало потрудились, чтобы ввести в уравнение нелинейные члены, способные приблизить теоретические результаты к наблюдаемым на опыте. Скажем, уравнение Шредингера ни в какой степени не освобождает квантовую механику от «сумасшедших» бесконечностей, которые возникают при решении уравнения «в лоб», для точечного электрона. Во-вторых, и это самое существенное, Шредингер ниоткуда не вывел свое уравнение. На основе идей де Бройля (кстати, тоже достаточно «безумных») он просто написал волновое уравнение по аналогии с классическим уравнением распространения волн и, как он сам как-то заявил, «не ожидал из этого ничего путного».
А вот как пишет об уравнении Шредингера американский теоретик Фейнман (его имя хорошо известно в нашей стране по его блестящим лекциям по физике):
«Откуда это (то есть уравнение Шредингера) получается? Это невозможно вывести из чего-либо нам уже известного. Это рождено в голове Шредингера, это выдумано им в битве за понимание экспериментальных наблюдений реального мира»
(Фейнман , т. 9, стр. 95).
Трудно себе лучше сформулировать процесс рождения «глупых идей»!
А. Китайгородский трижды повторил фразу известного чеховского «ученого соседа»:
«Не может быть потому, что этого не может быть никогда».
Я думаю, что такое пристрастие к этой глубокомысленной формуле не случайно. Автор чувствует слабость своей аргументации, сводящейся к трем положениям:
1. Безумные идеи – глупые идеи.
2. Наука развивается по цепочке формальной логики.
3. Законы природы незыблемы.
Первые два положения просто неверны. Третье свидетельствует о том, что автор статьи никогда не предложит ничего нового в науке, он никогда не продвинется к пониманию фундаментальных законов природы ближе, чем это можно сделать, читая курс классической физики или химии.
Что касается его интерпретации слова «сенсация», то он просто в плену тех газетчиков и журналистов, которые любят писать о скандальных историях, называя их «сенсациями».
В словаре иностранных слов есть точное определение, что такое «сенсация»: а) Сильное впечатление, произведенное на общество каким-либо событием, известием; б) Событие, сообщение, вызывающее шум, возбуждение, широкий интерес; в) Шумиха; в капиталистических странах буржуазная печать намеренно возбуждает сенсацию как средство увеличения тиража газет и журналов…
Как видно, А. Китайгородский понимает «сенсацию» в последнем смысле, совершенно не свойственном советской печати вообще и научно-популярной в частности.
1 2 3