Посещение Бар-Пандерона обещало стать большим событием, теперь мне предстояло везти домой труп.
Я подошел к Кагу, которого осторожно уложили на пол. Все кругом застыли в состоянии шока, здесь же был и Торбу. По его лицу стекла крупная слеза и упала на щеку Кагу. Торбу отер глаза своей лапищей:
— Прости, старина, — просопел он. — Я вовсе не хотел.
Я подобрал Кагу и, перебросив его через плечо, понес к выходу. И все это время, пока я пересекал зал, в Веселом Дворце стояла такая тишина, что я слышал свое тяжелое дыхание, поскрипывание своих пластиковых башмаков, журчание фонтанов.
* * *
В бараках охраны я уложил Кагу на постель, а потом гневно обернулся к обступившей меня дюжине верзил:
— Кагу был хорошим парнем, — сказал я. — А теперь он мертв, и умер он, как животное. Ни за что. Все в его жизни кончилось, так ведь, парни? Как вам это нравится?
— Как будто мы виноваты, — огрызнулся Малл. — Кагу был и моим старым другом.
— А чьим другом он был тысячу лет тому назад? — отрезал я. — Кем он был когда-то? Кем был ты? В прежние времена на Валлоне существовали иные законы. Каждый был сам себе доменьером.
— Слушай, а ты случайно не из Братства? — воскликнул кто-то.
— А, так вот это как у вас называется? А по-моему, это всего лишь новое название старой игры. Один прохвост делает себя диктатором…
— Мы следуем Кодексу, — оборвал меня Малл. — Наша работа заключается в том, чтобы поддерживать доменьера. А это не значит молча выслушивать, как какой-нибудь шутник начинает обзываться.
— Я не обзываюсь, а призываю к восстанию. Вы, парни, главная сила в этой системе. Так почему же вы отсиживаете себе задницы, позволяя своим боссам заплывать жиром, да к тому же еще и калечите друг друга на потеху доменьерам? Я бы предложил прямо сейчас навестить местных шишек. У вас же право на рождение… было когда-то. Но ваша судьба зависит от вас. Пока многие из вас не ушли дорогой Кагу.
Поднялся сердитый ропот. Появился Торбу с заплывшим лицом. Я невольно попятился, готовясь к неожиданностям.
— Что здесь происходит? — пробасил он.
— Да этот тип! Подстрекает на мятеж и измену, — высказался кто-то.
— Он хочет, чтобы мы поколотили, да не кого-нибудь, а самого доменьера Квохи!
Торбу приблизился ко мне.
— Ты чужой в Бар-Пандероне, — произнес он недовольно. — Правда, Кагу говорил, что ты свой парень. Ты неплохо обработал меня, и я ничего против не имею: такова жизнь. Но слушай, не мути здесь воду. Есть Кодекс и есть Братство. Мы держимся друг друга и этого достаточно. Доменьер Квохи ничем не хуже любого другого доменьера и, клянусь Кодексом, мы на его стороне.
— Послушайте, — настаивал я. — Я помню прошлое Валлона. Я знаю, кем вы были однажды и кем вы можете стать опять. Необходимо всего лишь взять власть. Я проведу вас к кораблю, на котором прибыл. На его борту вы можете получить достаточно информации, чтобы понять…
— Хватит! — оборвал меня Торбу. Он выписал в воздухе какую-то кабалистическую фигуру. — Мы не хотим связываться с привидениями или сражаться с магами и демонами.
— Чушь! Все эти ваши запреты введены с единственной целью: заставить, вас держаться подальше от городов, чтобы вы не могли понять, чего лишились.
— Не хотел бы я отдавать тебя в руки Серых Плащей, Дргон, — проворчал Торбу. — Замолчи.
— Города, — настырно продолжал я. — Они же совершенно пустые, как будто их только что выстроили. А вы живете в этих клоповниках, окружили себя стенами со всех сторон от Серых Плащей да разных изгоев.
— Ты что, хочешь играть первую скрипку, музыкант? — встрял Малл. — Так ступай, поговори с Квохи.
— Все идем.
— Ну, уж нет, это надо делать в одиночку, — возразил Торбу. — Да пошевеливайся, Дргон. Я не стану на тебя заявлять. Я понимаю, как ты себя чувствуешь после смерти Кагу. Но, слышь, не зарывайся.
Я знал, что это конец. Они были упрямы, как упряжка мулов, к тому же особой сообразительностью не отличались.
Торбу поманил меня за собой. Я без особого удовольствия последовал за ним.
— Ты хочешь перевернуть все вверх дном? Ну, что ж, не ты первый, однако помочь тебе мы не можем. Времена изменились и отнюдь не к лучшему. У нас есть легенда: когда-нибудь вернется Ртр и вот тогда возродятся золотые времена.
— А кто такой Ртр?
— Что-то вроде могущественного доменьера. Сейчас его нет, но давным-давно, когда еще начинались первые наши жизни, жил Ртр — доменьер всего Валлона. И всем жилось прекрасно. И у каждого была одна полная жизнь…
Торбу прервал себя и настороженно покосился на меня.
— Ни слова никому, — предупредил он. — Это секрет Братства. Наша единственная надежда. В течение всех наших жизней мы верны кодексу Братства в ожидании, что, может быть, когда-нибудь Ртр все-таки вернется.
— Ладно, — бросил я. — Мечтай и дальше, слон-переросток. И пока тебе снятся розовые сны, дожидайся дня, когда тебе, как Кагу, вышибут последние мозги.
Я повернулся.
— Послушай, Дргон, нет смысла бороться против системы. Одному не справиться. Да и отряду тоже. Но…
Я глянул через плечо:
— Ну?
— Но, если ты так хочешь рисковать своей шкурой, потолкуй с доменьером Гопом, — Торбу развернулся и скрылся в бараке, оставив меня одного во дворе.
Поговорить с доменьером Гопом? Хм. Ну что ж, терять мне нечего. И я двинулся прямо к гостевым помещениям доменьера.
Я утопал в глубоком ковре гостевого холла доменьера Гопа, нарочно старясь распалить свой гнев, в то время как мой хозяин невозмутимо восседал в церемониальном кресле, непроницаемо глядя на меня.
— С вашей помощью или без, — упрямо настаивал я, — но я найду ответы на все вопросы.
— Да, фримен Дргон, — отозвался он спокойно, без привычного крика. — Я понимаю. Но есть вещи, о которых ты не имеешь представления.
— Только отпустите меня в космопорт, благородный Гоп. Я докажу свою правоту, у меня достаточно информационных штырей на борту, не говоря уже об остальном.
— Это запрещено, разве ты не понимаешь…
— Наоборот, я слишком многое понимаю, — перебил я. Он резко выпрямился:
— Следи за своим тоном, Дргон. Я все-таки доменьер…
— Вы еще, может, помните Кагу? — перебил я его снова. — Вы помните его молодым и прекрасным, словно он бог из легенды? Вы видели, как он прожил свою жизнь. Она была у него хорошей? Удалось ли ему исполнить свои мечты юности?
Гоп тяжело прикрыл глаза:
— Прекрати, — произнес он слабо. — Все это ужасно, ужасно…
— «Смерть, заставшую их, я наблюдал со стороны, а все их жизни были моими», — процитировал я. — Вы гордились ими? А как насчет вас? Разве вас не интересовало, кем могли быть вы в прошлые Золотые Времена?
— Кто ты? — неожиданно спросил Гоп, пристально глядя на меня. — Ты говоришь на староваллонском. Ты воскрешаешь запретные знания, бросаешь вызов всей власти… — он поднялся с кресла. — Я могу замуровать тебя, Дргон. Я могу передать тебя Серым Плащам… — он принялся нервно расхаживать по залу, потом вновь повернулся ко мне: — Все идет вверх дном в этом, когда-то прекрасном мире, — задумчиво произнес он. — Легенды утверждают, будто давным-давно люди жили, как боги, а Валлоном правил один могучий доменьер. Легенды говорят, что когда-нибудь он вернется…
— Могу поклясться, легенды не лгут, но нельзя же, в самом деле, сидеть и ждать, когда кто-то явится и спасет вас от вас самих. Только не надо думать, будто я — ответ на все ваши молитвы. Я лишь хочу сказать, что когда-то Валлон был прекрасным миром, и эти времена могут вернуться. Сейчас на планету словно наложено заклятие забвения, и ее просто нужно разбудить. Города, дороги, звездолеты до сих пор не тронуты и в отличном состоянии. Но никто не знает, как все это действует, а вы даже боитесь попробовать. Чего боитесь? Кто распускает эти нелепые слухи? Кто уничтожил систему рекордеров памяти? Почему мы не можем отправиться в Окк-Хамилот, вскрыть архивы и вернуть каждому его память?
— Ты спрашиваешь о страшных вещах, — тихо произнес Гоп.
— За этим всем кто-то должен стоять или стоял раньше. Кто?
Гоп на секунду задумался:
— Среди нас есть один человек, великий доменьер. Доменьер доменьеров, его зовут Оммодурад. Я не знаю, где он живет, это известно только самым приближенным.
— А как он выглядит? Где его можно увидеть?
Гоп покачал головой:
— Я видел его только раз, да и то он был закутан в свой плащ. Он очень высокого роста и молчалив. Говорят, — Гоп понизил голос до шепота, — что с помощью черной магии он имеет власть над всеми своими жизнями.
— Не стоит обращать внимания на всю эту дребедень, — сказал я. — Он абсолютно такой же человек, как вы или я. Всади нож ему промеж ребер и конец, магия там или не магия.
— Не нравятся мне все эти разговоры о смерти, Дргон. Преступника достаточно замуровать.
— Хм, для этого сначала надо найти его. Вот только как бы к нему подступиться?
— Есть доменьеры, которым он доверяет, — неуверенно сказал Гол, — его верные слуги, через которых все мы, прочие, узнаем его волю.
— А можно их как-нибудь склонить на нашу сторону?
— Нет. Они связаны с ним узами тьмы, заклятий и колдовства.
— Вот будет свободное время, так я и сам могу продемонстрировать парочку колдовских трюков, — проворчал я. — Давайте все-таки не отвлекаться, благородный Гоп. Как бы мне пристроиться к одному из этих доменьеров?
— Нет ничего легче. Водитель и музыкант такого уровня, как ты, может заявить права на место, какое только пожелает.
— А как насчет охраны? Ну, положим, я могу взять верх над Торбу. Это как, лучше?
— Нет, это не должность для человека твоих способностей, фримен Дргон! — воскликнул Гоп. — Конечно, такое положение больше всего приблизит тебя к доменьеру, но ведь это же очень опасно. Состязание на пост главного охранника ничуть не легче, чем вызов самому доменьеру.
— Что? — изумился я. — Так доменьера тоже можно вызвать на состязание?
— Потише, фримен Дргон, — доменьер Гор удивленно посмотрел на меня. — Никто в здравом уме не станет вызывать доменьера.
— Но это возможно?
— Нет, ну в самом деле… если ты настолько устал от жизни, от всех своих жизней, то это такой же подходящий способ свести с ней счеты, как и любой другой. Но знай, фримен Дргон, что любой доменьер — искусный воин, и лишь равный ему может надеяться на успех.
Я врезал кулаком по ладони:
— Ну, конечно, я ведь должен был догадаться об этом раньше! Кондитеры пекут, музыканты состязаются в игре, и более способный побеждает. Среди доменьеров та же самая система. Но процедура, какова официальная процедура, благородный Гоп?
— Это состязание на обнаженных мечах. Мера чести доменьера, который готов утвердить себя даже перед лицом самой смерти, — и Гоп выпрямился от нахлынувшей на него гордости.
— А охранники? — спросил я. — Они же тоже сражаются.
— Но только голыми руками, фримен Дргон. Им не хватает искусности. Смерть, которую ты описал, редка. Это — нетипичное происшествие.
— Она продемонстрировала мне весь этот фарс в настоящем свете. Цивилизация, подобная Валлону, низведена до такого уровня…
— И все же жизнь так прекрасна… По каким бы то ни было правилам.
— Я не могу в это поверить и думаю, вы сами-то вряд ли верите в то, что сейчас говорите. Какого доменьера могут вызвать на состязание и как?
— Откажись от своей глупой затеи, фримен Дргон.
— Кто ближайший приятель Великого Доменьера?
Гоп, сдавшись, только махнул рукой:
— Здесь, в Бар-Пандероне, доменьер Квохи. Но…
— И с чего мне начать?
Гоп положил мне руку на плечо:
— Послушай внимательно, фримен Дргон. Конечно, с тех пор, как доменьеру Квохи пришлось обнажать лезвие в защиту своего положения, прошло много времени. Но будь уверен, своих навыков он не потерял. Когда-то он сумел проложить себе дорогу к владению Бар-Пандероном, в то время как мы, все остальные, удовольствовались меньшими доменами.
— Я сама осторожность, благородный Гоп, — заверил я, несколько кривя душой. — И в более хорошие времена не слыл беспомощной игрфнм.
— Твои похороны…
— А теперь скажите, как мне вызвать его? Или завтра на банкете я оттаскаю его за ухо.
Гоп рухнул в кресло, поднял было руку, но тут же обессилено опустил ее.
— Если тебе не сказать, все равно скажет кто-нибудь другой. Но по правде говоря, я еще не скоро найду музыканта твоего уровня.
Глава пятнадцатая
Зал для аудиенций казался невероятно огромным. Его высокие окна были завешены аляповатыми лилово-багровыми занавесями, приглушавшими лучи солнца, а под куполом нависла напряженная, неспокойная тишина, в которой многочисленные посетители и просители ожидали доменьера.
Прошло два месяца с тех пор, как Гоп объяснил мне все формальности вызова доменьера на бой. И он справедливо указал мне, что лишь в определенном случае я могу на что-то рассчитывать. Если бы я даже умудрился уложить доменьера в честном бою, то его охрана превратила бы меня в котлету, так и не дав открыть рта.
По три часа в день я проводил в оружейной Рат-Гальона, фехтуя с Гопом и парочкой охранников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Я подошел к Кагу, которого осторожно уложили на пол. Все кругом застыли в состоянии шока, здесь же был и Торбу. По его лицу стекла крупная слеза и упала на щеку Кагу. Торбу отер глаза своей лапищей:
— Прости, старина, — просопел он. — Я вовсе не хотел.
Я подобрал Кагу и, перебросив его через плечо, понес к выходу. И все это время, пока я пересекал зал, в Веселом Дворце стояла такая тишина, что я слышал свое тяжелое дыхание, поскрипывание своих пластиковых башмаков, журчание фонтанов.
* * *
В бараках охраны я уложил Кагу на постель, а потом гневно обернулся к обступившей меня дюжине верзил:
— Кагу был хорошим парнем, — сказал я. — А теперь он мертв, и умер он, как животное. Ни за что. Все в его жизни кончилось, так ведь, парни? Как вам это нравится?
— Как будто мы виноваты, — огрызнулся Малл. — Кагу был и моим старым другом.
— А чьим другом он был тысячу лет тому назад? — отрезал я. — Кем он был когда-то? Кем был ты? В прежние времена на Валлоне существовали иные законы. Каждый был сам себе доменьером.
— Слушай, а ты случайно не из Братства? — воскликнул кто-то.
— А, так вот это как у вас называется? А по-моему, это всего лишь новое название старой игры. Один прохвост делает себя диктатором…
— Мы следуем Кодексу, — оборвал меня Малл. — Наша работа заключается в том, чтобы поддерживать доменьера. А это не значит молча выслушивать, как какой-нибудь шутник начинает обзываться.
— Я не обзываюсь, а призываю к восстанию. Вы, парни, главная сила в этой системе. Так почему же вы отсиживаете себе задницы, позволяя своим боссам заплывать жиром, да к тому же еще и калечите друг друга на потеху доменьерам? Я бы предложил прямо сейчас навестить местных шишек. У вас же право на рождение… было когда-то. Но ваша судьба зависит от вас. Пока многие из вас не ушли дорогой Кагу.
Поднялся сердитый ропот. Появился Торбу с заплывшим лицом. Я невольно попятился, готовясь к неожиданностям.
— Что здесь происходит? — пробасил он.
— Да этот тип! Подстрекает на мятеж и измену, — высказался кто-то.
— Он хочет, чтобы мы поколотили, да не кого-нибудь, а самого доменьера Квохи!
Торбу приблизился ко мне.
— Ты чужой в Бар-Пандероне, — произнес он недовольно. — Правда, Кагу говорил, что ты свой парень. Ты неплохо обработал меня, и я ничего против не имею: такова жизнь. Но слушай, не мути здесь воду. Есть Кодекс и есть Братство. Мы держимся друг друга и этого достаточно. Доменьер Квохи ничем не хуже любого другого доменьера и, клянусь Кодексом, мы на его стороне.
— Послушайте, — настаивал я. — Я помню прошлое Валлона. Я знаю, кем вы были однажды и кем вы можете стать опять. Необходимо всего лишь взять власть. Я проведу вас к кораблю, на котором прибыл. На его борту вы можете получить достаточно информации, чтобы понять…
— Хватит! — оборвал меня Торбу. Он выписал в воздухе какую-то кабалистическую фигуру. — Мы не хотим связываться с привидениями или сражаться с магами и демонами.
— Чушь! Все эти ваши запреты введены с единственной целью: заставить, вас держаться подальше от городов, чтобы вы не могли понять, чего лишились.
— Не хотел бы я отдавать тебя в руки Серых Плащей, Дргон, — проворчал Торбу. — Замолчи.
— Города, — настырно продолжал я. — Они же совершенно пустые, как будто их только что выстроили. А вы живете в этих клоповниках, окружили себя стенами со всех сторон от Серых Плащей да разных изгоев.
— Ты что, хочешь играть первую скрипку, музыкант? — встрял Малл. — Так ступай, поговори с Квохи.
— Все идем.
— Ну, уж нет, это надо делать в одиночку, — возразил Торбу. — Да пошевеливайся, Дргон. Я не стану на тебя заявлять. Я понимаю, как ты себя чувствуешь после смерти Кагу. Но, слышь, не зарывайся.
Я знал, что это конец. Они были упрямы, как упряжка мулов, к тому же особой сообразительностью не отличались.
Торбу поманил меня за собой. Я без особого удовольствия последовал за ним.
— Ты хочешь перевернуть все вверх дном? Ну, что ж, не ты первый, однако помочь тебе мы не можем. Времена изменились и отнюдь не к лучшему. У нас есть легенда: когда-нибудь вернется Ртр и вот тогда возродятся золотые времена.
— А кто такой Ртр?
— Что-то вроде могущественного доменьера. Сейчас его нет, но давным-давно, когда еще начинались первые наши жизни, жил Ртр — доменьер всего Валлона. И всем жилось прекрасно. И у каждого была одна полная жизнь…
Торбу прервал себя и настороженно покосился на меня.
— Ни слова никому, — предупредил он. — Это секрет Братства. Наша единственная надежда. В течение всех наших жизней мы верны кодексу Братства в ожидании, что, может быть, когда-нибудь Ртр все-таки вернется.
— Ладно, — бросил я. — Мечтай и дальше, слон-переросток. И пока тебе снятся розовые сны, дожидайся дня, когда тебе, как Кагу, вышибут последние мозги.
Я повернулся.
— Послушай, Дргон, нет смысла бороться против системы. Одному не справиться. Да и отряду тоже. Но…
Я глянул через плечо:
— Ну?
— Но, если ты так хочешь рисковать своей шкурой, потолкуй с доменьером Гопом, — Торбу развернулся и скрылся в бараке, оставив меня одного во дворе.
Поговорить с доменьером Гопом? Хм. Ну что ж, терять мне нечего. И я двинулся прямо к гостевым помещениям доменьера.
Я утопал в глубоком ковре гостевого холла доменьера Гопа, нарочно старясь распалить свой гнев, в то время как мой хозяин невозмутимо восседал в церемониальном кресле, непроницаемо глядя на меня.
— С вашей помощью или без, — упрямо настаивал я, — но я найду ответы на все вопросы.
— Да, фримен Дргон, — отозвался он спокойно, без привычного крика. — Я понимаю. Но есть вещи, о которых ты не имеешь представления.
— Только отпустите меня в космопорт, благородный Гоп. Я докажу свою правоту, у меня достаточно информационных штырей на борту, не говоря уже об остальном.
— Это запрещено, разве ты не понимаешь…
— Наоборот, я слишком многое понимаю, — перебил я. Он резко выпрямился:
— Следи за своим тоном, Дргон. Я все-таки доменьер…
— Вы еще, может, помните Кагу? — перебил я его снова. — Вы помните его молодым и прекрасным, словно он бог из легенды? Вы видели, как он прожил свою жизнь. Она была у него хорошей? Удалось ли ему исполнить свои мечты юности?
Гоп тяжело прикрыл глаза:
— Прекрати, — произнес он слабо. — Все это ужасно, ужасно…
— «Смерть, заставшую их, я наблюдал со стороны, а все их жизни были моими», — процитировал я. — Вы гордились ими? А как насчет вас? Разве вас не интересовало, кем могли быть вы в прошлые Золотые Времена?
— Кто ты? — неожиданно спросил Гоп, пристально глядя на меня. — Ты говоришь на староваллонском. Ты воскрешаешь запретные знания, бросаешь вызов всей власти… — он поднялся с кресла. — Я могу замуровать тебя, Дргон. Я могу передать тебя Серым Плащам… — он принялся нервно расхаживать по залу, потом вновь повернулся ко мне: — Все идет вверх дном в этом, когда-то прекрасном мире, — задумчиво произнес он. — Легенды утверждают, будто давным-давно люди жили, как боги, а Валлоном правил один могучий доменьер. Легенды говорят, что когда-нибудь он вернется…
— Могу поклясться, легенды не лгут, но нельзя же, в самом деле, сидеть и ждать, когда кто-то явится и спасет вас от вас самих. Только не надо думать, будто я — ответ на все ваши молитвы. Я лишь хочу сказать, что когда-то Валлон был прекрасным миром, и эти времена могут вернуться. Сейчас на планету словно наложено заклятие забвения, и ее просто нужно разбудить. Города, дороги, звездолеты до сих пор не тронуты и в отличном состоянии. Но никто не знает, как все это действует, а вы даже боитесь попробовать. Чего боитесь? Кто распускает эти нелепые слухи? Кто уничтожил систему рекордеров памяти? Почему мы не можем отправиться в Окк-Хамилот, вскрыть архивы и вернуть каждому его память?
— Ты спрашиваешь о страшных вещах, — тихо произнес Гоп.
— За этим всем кто-то должен стоять или стоял раньше. Кто?
Гоп на секунду задумался:
— Среди нас есть один человек, великий доменьер. Доменьер доменьеров, его зовут Оммодурад. Я не знаю, где он живет, это известно только самым приближенным.
— А как он выглядит? Где его можно увидеть?
Гоп покачал головой:
— Я видел его только раз, да и то он был закутан в свой плащ. Он очень высокого роста и молчалив. Говорят, — Гоп понизил голос до шепота, — что с помощью черной магии он имеет власть над всеми своими жизнями.
— Не стоит обращать внимания на всю эту дребедень, — сказал я. — Он абсолютно такой же человек, как вы или я. Всади нож ему промеж ребер и конец, магия там или не магия.
— Не нравятся мне все эти разговоры о смерти, Дргон. Преступника достаточно замуровать.
— Хм, для этого сначала надо найти его. Вот только как бы к нему подступиться?
— Есть доменьеры, которым он доверяет, — неуверенно сказал Гол, — его верные слуги, через которых все мы, прочие, узнаем его волю.
— А можно их как-нибудь склонить на нашу сторону?
— Нет. Они связаны с ним узами тьмы, заклятий и колдовства.
— Вот будет свободное время, так я и сам могу продемонстрировать парочку колдовских трюков, — проворчал я. — Давайте все-таки не отвлекаться, благородный Гоп. Как бы мне пристроиться к одному из этих доменьеров?
— Нет ничего легче. Водитель и музыкант такого уровня, как ты, может заявить права на место, какое только пожелает.
— А как насчет охраны? Ну, положим, я могу взять верх над Торбу. Это как, лучше?
— Нет, это не должность для человека твоих способностей, фримен Дргон! — воскликнул Гоп. — Конечно, такое положение больше всего приблизит тебя к доменьеру, но ведь это же очень опасно. Состязание на пост главного охранника ничуть не легче, чем вызов самому доменьеру.
— Что? — изумился я. — Так доменьера тоже можно вызвать на состязание?
— Потише, фримен Дргон, — доменьер Гор удивленно посмотрел на меня. — Никто в здравом уме не станет вызывать доменьера.
— Но это возможно?
— Нет, ну в самом деле… если ты настолько устал от жизни, от всех своих жизней, то это такой же подходящий способ свести с ней счеты, как и любой другой. Но знай, фримен Дргон, что любой доменьер — искусный воин, и лишь равный ему может надеяться на успех.
Я врезал кулаком по ладони:
— Ну, конечно, я ведь должен был догадаться об этом раньше! Кондитеры пекут, музыканты состязаются в игре, и более способный побеждает. Среди доменьеров та же самая система. Но процедура, какова официальная процедура, благородный Гоп?
— Это состязание на обнаженных мечах. Мера чести доменьера, который готов утвердить себя даже перед лицом самой смерти, — и Гоп выпрямился от нахлынувшей на него гордости.
— А охранники? — спросил я. — Они же тоже сражаются.
— Но только голыми руками, фримен Дргон. Им не хватает искусности. Смерть, которую ты описал, редка. Это — нетипичное происшествие.
— Она продемонстрировала мне весь этот фарс в настоящем свете. Цивилизация, подобная Валлону, низведена до такого уровня…
— И все же жизнь так прекрасна… По каким бы то ни было правилам.
— Я не могу в это поверить и думаю, вы сами-то вряд ли верите в то, что сейчас говорите. Какого доменьера могут вызвать на состязание и как?
— Откажись от своей глупой затеи, фримен Дргон.
— Кто ближайший приятель Великого Доменьера?
Гоп, сдавшись, только махнул рукой:
— Здесь, в Бар-Пандероне, доменьер Квохи. Но…
— И с чего мне начать?
Гоп положил мне руку на плечо:
— Послушай внимательно, фримен Дргон. Конечно, с тех пор, как доменьеру Квохи пришлось обнажать лезвие в защиту своего положения, прошло много времени. Но будь уверен, своих навыков он не потерял. Когда-то он сумел проложить себе дорогу к владению Бар-Пандероном, в то время как мы, все остальные, удовольствовались меньшими доменами.
— Я сама осторожность, благородный Гоп, — заверил я, несколько кривя душой. — И в более хорошие времена не слыл беспомощной игрфнм.
— Твои похороны…
— А теперь скажите, как мне вызвать его? Или завтра на банкете я оттаскаю его за ухо.
Гоп рухнул в кресло, поднял было руку, но тут же обессилено опустил ее.
— Если тебе не сказать, все равно скажет кто-нибудь другой. Но по правде говоря, я еще не скоро найду музыканта твоего уровня.
Глава пятнадцатая
Зал для аудиенций казался невероятно огромным. Его высокие окна были завешены аляповатыми лилово-багровыми занавесями, приглушавшими лучи солнца, а под куполом нависла напряженная, неспокойная тишина, в которой многочисленные посетители и просители ожидали доменьера.
Прошло два месяца с тех пор, как Гоп объяснил мне все формальности вызова доменьера на бой. И он справедливо указал мне, что лишь в определенном случае я могу на что-то рассчитывать. Если бы я даже умудрился уложить доменьера в честном бою, то его охрана превратила бы меня в котлету, так и не дав открыть рта.
По три часа в день я проводил в оружейной Рат-Гальона, фехтуя с Гопом и парочкой охранников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27