Он настоял на своем решении провести в осажденном городе по меньшей
мере еще одну ночь.
Манили пестрые фонарики, пение, крики. Катрин привела его на базар-
ную площадь. Всевозможные лавки с утра до вечера навязчиво предлагали
горшки и кружева, ложки и платки и всякую необходимую в хозяйстве ут-
варь. Встречались балаганы, где предсказывали будущее. И такие, где пля-
сали и пели и выделывали всякие фокусы. Это было место, созданное для
шума и веселья... Люди вскоре столпились вокруг Мельхиора, ибо стекло,
внезапно извлеченное им из кармана, отбрасывало на ближайшую стену пест-
рые картины. И еще у него была коробочка. Стоило какому-нибудь человеку
глянуть в прорезь коробочки. Мельхиор нажимал кнопку, и из нее выскаки-
вало изображение этого человека. И другие диковинные фокусы показал он
людям. Сперва зрители были ошеломлены, потом они заволновались. Катрин
шепнула:
- Ты настоящий чародей. Кто-то спросил:
- А женщина, которая жмется к нему, уж не Катрин ли? И другой отве-
тил:
- Да, это Катрин, беглая ведьма. Тут Катрин шепнула:
- Бежим отсюда. Скорей! Люди не успели ахнуть, как Мельхиор обхватил
ее, рывок - и они взмыли высоко над городом. Катрин громко вскрикнула от
радости.
С воздуха они увидели, что приближается грозное войото. Они услышали
предостерегающий рев труб, но уже были в безопасности. Им ничто не угро-
жало. Даже тогда, когда после бесплодных переговоров в городские стены
полетели ядра и горящие факелы. Любопытства ради они еще раз описали
круг над городом. Языки пламени уже лизали деревянные дома. Напуганная
Катрин с облегчением Цеплялась за Мельхиора. Она все время твердила:
- Господи, какой ты искусный чародей. Мельхиор спросил:
- А что они хотели сказать, когда называли тебя ведьмой?
- Ведьма я никудышная, - ответила Катрин. - Соседка однажды посове-
товала, чтоб я села на помело, повторила заклинание, которому она меня
научит, и тогда, мол, я полечу - я гожусь для этого дела. А я в ту пору
была бы рада-радехонька избавиться от злого мужа, чтоб не лупцевал меня
с утра до вечера. Я все сделала, как велено, с помелом и с заклинанием,
но ничего не вышло, потому что меня застигли на месте преступления. А
когда меня вели к судье, мне удалось бежать. Я добралась до соседнего
города и поступила служанкой в трактир... Зато тыты взаправду умеешь
колдовать. Ты и летать умеешь. Ты тоже оттуда, сверху?
- Да, - сказал Мельхиор и затрясся от смеха. - Но теперь нам пора
приземляться.
Они вместе опустились на равнину. Там, где скрещивались три дороги,
войска разбили большой лагерь, в сто раз больше и многолюднее, чем ба-
зарная площадь. Среди скопища солдат, собравшихся со всех концов земли,
солдат орущих, играющих в карты, дерущихся, торгующих, пляшущих, скачу-
щих, подхватывающих - кто кого перекричит - песни на гортанных и певучих
языках и бряцающих всевозможным оружием. Мельхиор не привлекал внимания.
Да здесь ничто и не могло бы привлечь внимания. Его летный костюм можно
было принять за один из многих диковинных мундиров. Здесь один рядился в
латы, другой - в бархат. Один был в шляпе с перьями, другой в сверкающем
шлеме. И никому здесь не было дела, ведьма Катран или не ведьма и откуда
взялся Мельхиор. В этом столпотворении все было не важно. Лишь порой
раздавалась отрывистая команда им пронзительный свист. И тогда сбивались
в кучу люди, одетые одинаково. Мало-помалу установился относительный по-
рядок. Солдаты перестали петь, пить, толкаться. Лагерь снимался с места.
Офицеры с золотыми и серебряными цепями отдавали короткие приказы.
Вдруг кто-то схватил Мельхиора за руку. Опять спутник. И сказал:
- Уходи как можно скорей. А женщину бери с собой, если уж тебе так
хочется...
Катрин не поняла их разговора, но, когда Мельхиор объяснил ей, чего
требует друг, она не стала перечить, а, наоборот, обрадовалась. Может,
это и будет тот адский полет, который давно уже возбуждал ее любопытс-
тво. Она ни вот столько не верила попам, когда те утверждали, будто ее
удел-плач и скрежет зубовный. А любой полет с Мельхиором - это самое
настоящее волшебство.
Но Мельхиор ответил спутнику, что об окончательном отлете пока нече-
го и думать. Он уж начал постигать действия и уловки землян. А как исс-
ледователь, он дал слово постичь их до конца.
Спутник на него рассердился. И они порешили на том, что Мельхиор бу-
дет через равные промежутки времени подавать о себе вести. А другой со
своей стороны обещал всякий раз немедля отвечать ему.
Мельхиор вторично поднялся с Катрин в воздух. К этому времени лагерь
почти опустел. Одичалые с виду солдаты расходились по разным направлени-
ям, в конном и в пешем строю.
Если бы кто-нибудь случайно поднял голову к небу, он принял бы кро-
хотную, быстро удаляющуюся точку за ястреба. Но кто стал бы сейчас гля-
деть в небо? Катрин радовалась, что у нее такой друг, Катрин вообще лег-
ко радовалась.
Много часов летели они над опустелой землей. Поля были уже начисто
вытоптаны, леса вырублены, дотлевали остатки деревень, городские стены
сровнялись с землей, а развалины давно перестали дымиться. Если и были
там раньше люди, они либо сгорели в своих домах, либо спаслись бегством.
Мельхиор подумал: "Обойди мы всю эту страну, мы и тогда бы не увидели
больше".
Он спросил Катрин о причине такого опустошения. Один раз она ответи-
ла: "Потому что здесь все были евангелической веры". Второй - "потому
что здесь все были католики". Мельхиор не понял ни первого, ни второго.
Наконец они приземлились в зеленой, холмистой местности. Здесь были
луга и лес. И несколько хуторов. И нечто вроде замка, какими их знал
Мельхиор по старым донесениям. Не было только владельцев замка. Ручей,
который показался Мельхиору очень веселым после огромных пространств
выжженной земли, вращал мельничное колесо. Но мельник с семьей бежал.
Может, они разделяли веру своего господина. Катрин говорила, что здешний
феодал принадлежал к евангелической церкви. Мельхиор опять не понял
смысла ее слов. Зато он смыслил в мельницах. Здесь они и осели.
С хуторов и из соседней деревни приходили крестьяне, привозили зерно
для помола. Плату нежданный мельник получал свежим хлебом. Получали они
также овощи и яйца. Порой и курицу. Катрин здесь очень полюбили. Когда
она понесла, крестьянские женщины принялись давать ей советы. Так они и
жили - ни худо, ни хорошо. А Мельхиор начал более или менее понимать,
какова земная жизнь на самом деле.
Каждое воскресенье они с Катрин проделывали неблизкий путь до дерев-
ни. Люди думали, они ходят в церковь ради своей веры. Всякий раз он с
изумлением слушал церковное пение. И внимательно изучал все, что еще
сохранилось здесь из картин и резьбы. Почему расписные некогда стены бы-
ли закрашены белой краской - этого он не мог понять. Лишь молодая женщи-
на с младенцем - здесь тоже была такая, только из дерева, а не из камня,
- осталась невредимой. Пожалели, думалось ему, а потом, может быть, и ее
уничтожат. Эти земляне глумятся над собственным мастерством, хотя умеют
делать такое, чего никогда не умели на его звезде. Как часто в неразумии
своем они уничтожают чудеса, сотворенные их же руками! Правда, Катрин
утверждала, будто в этой чистой, белой церковке сподручнее молиться.
С помощью соседок она произвела дитя на свет. Младенец родился кра-
сивый и здоровый.
Однажды Мельхиора навестил товарищ по экспедиции. Хотя Мельхиор ре-
гулярно передавал сведения и получал ответ, он был не только удивлен ви-
зитом, но и обрадован. Гость не привлек ничьего внимания, ибо давно уже
на мельницу со всех сторон стекались люди, отчасти из-за того, что им
нужна была мука, отчасти из-за того, что по свету шла молва о золотых
руках самого мельника. Он чинил им сломанный инструмент, он делал более
совершенный. Мельница стала местом встречи для всех желающих отвести ду-
шу.
Мельхиор велел своему гостю держаться незаметно. Гость сказал:
- Твои донесения я передаю. Мы регулярно сообщаем тебе нужные сведе-
ния. Но теперь мой тебе совет - доставь свое донесение лично. Мельхиор
ответил неуверенно:
- В следующий раз.
Вечером в тихом воздухе разнесся звук рожка. Звук этот заставлял
вздыхать от счастья.
- Вслушайся, - сказал Мельхиор, - это играет мальчик-крестьянин. Как
настоящий артист.
Мельхиор успел уже понять, что означает это слово. Он продолжал:
- Не могу постичь, как они здесь до этого додумываются, хотя знают,
что война у дверей. У нас никто бы так не сумел.
- У нас для этого нет ни времени, ни охоты, - ответил гость. - У нас
совсем другие задачи. Были и есть. Разве иначе ты мог бы здесь высадить-
ся? А я - прилететь к тебе в гости? Наши мысли и наша сила нужны нам для
других дел.
По ночам Мельхиор искал на небе ту звезду, которая была его родиной.
Теперь он не мог бы сказать, что не испытывает более тоски по ней.
Не мог бы он и сказать, что по-прежнему не испытывает скуки. Пасту-
ший рожок перестал удовлетворять его. Он тосковал по человеческой суто-
локе, по могучей музыке, которую слышал однажды в давно сгоревшем горо-
де.
Он знал, что примерно в одном дне полета отсюда есть большой город,
еще пощаженный войной.
- Хорошо, что тебе снова пришла охота полетать, - сказала Катрин.
Они оставили дельных молодых людей присматривать за мельницей, им же
они доверили и ребенка. А сами улетели. Сказали, что отправляются искать
родных.
Сперва было счастье подъема и свободного парения в воздухе. Но через
несколько часов полета над выжженной землей, где одни обуглившиеся де-
ревни и пустота, ничего, кроме пустоты. Мельхиор подумал: "В этой пусты-
не даже самый быстрый полет бесцелен".
Наконец на горизонте показались городские башни. Скоро Мельхиор с
Катрин опустились в дым, в людскую толчею. Город был самый большой из
всех, какие Мельхиор видел раньше. Толпы беженцев смешались с коренными
жителями.
Они устроились на постоялом дворе. Мельхиор тотчас сообщил о своем
новом местопребывании. Но прежде чем с его звезды могли подтвердить при-
ем, Катрин увлекла его в собор. Там как раз начинали играть на необычном
серебристом инструменте, который Катрин назвала органом. Орган этот был
известен далеко окрест. В соборе шло евангелическое богослужение.
Музыка неистовствовала. Мельхиор слушал как завороженный. Пели не
только мальчики-хористы - вся община поднялась с колен и запела. Даже
Катрин, словно кто-то заколдовал маленькую ведьму неожиданными звуками,
то горестными, то радостными, тихонько вторила поющим.
Когда они вернулись на постоялый двор. Мельхиор принялся ждать отве-
та. Ответа не было. Он настойчиво взывал к своему другу и спутнику, ко-
торый последним навестил его. Друг тоже не отозвался. Как будто передача
Мельхиора не достигла цели.
На постоялом дворе он прислушивался к болтовне людей. Оказывается,
город уцелел благодаря хитрости феодала, умевшего ладить со всеми - и ни
с кем.
Мельхиор весь обратился в слух, когда при нем заговорили об одном
старом ученом, который живет в этом городе и по велению феодала изучает
движение звезд с помощью необычно сильной зрительной трубы.
Поскольку и на следующий день Мельхиор, несмотря на неоднократные
передачи, не получил ответа, он решил посетить старого ученого. У старо-
го ученого были зоркие, молодые глаза. Он привык к самым удивительным
посетителям. Он позволил Мельхиору поглядеть в подзорную трубу, но она
оказалась не сильней, чем труба Мельхиора.
После некоторых раздумий Мельхиор осмелился спросить у старика, не
заметил ли тот каких-либо изменений в определенной части неба. Старик
даже обрадовался вопросу. Значит, на сей раз к нему явился не праздный
посетитель, а человек, который разбирается в таких вещах. Не придворный,
которому хочется узнать будущее по расположению звезд, а внимательный
наблюдатель. Ученый ответил:
- Да, немного времени тому назад на небе вспыхнул неожиданно сильный
свет, словно зажглась сверхъяркая звезда. Этот свет я наблюдал и в сле-
дующую ночь. Теперь свет погас, но все это могло повлечь за собой неко-
торые перемены. Мне, однако, до сих пор не удалось их обнаружить.
Мельхиор подумал: "Вероятно, этот свет вспыхнул именно в то время,
когда я летел сюда и когда слушал орган. Быть может, он повлиял и на
судьбы моей родной звезды - вот почему я не могу ни передать донесение,
ни получить ответ". Наконец он спросил:
- А какова, по-вашему, причина? Старый ученый отвечал:
- Я при всем желании не могу ответить на ваш во-
прос. Мой повелитель наверняка решит, что то было знамение божье -
для него.
1 2 3 4 5