Поэтам тоже иногда необходимо выспаться.
Я покачал головой.
- У меня много работы. Нужно успеть. До отлета слишком мало времени.
- Помнится, несколько дней назад ты уверял, что почти все закончил.
- Почти - это не совсем.
- И еще ты рассказывал, что по вечерам в Храме бывает служба.
- По вечерам я работаю в своей комнате. Эмори как-то странно взглянул
на меня. Наконец он изрек "Гэллинджер", и я со вздохом поднял глаза - мое
имя в его устах всегда связано для меня с очередной неприятностью.
- Разумеется, это не мое дело,- продолжил он,- но пока мы здесь, все
дела - мои. Бетти говорит, что у тебя там девушка...
Это был не вопрос. Это было утверждение, повисшее в воздухе и ждущее
ответа.
Ты сука, Бетти, корова и сука. Вдобавок ревнивая. Зачем ты суешь в это
свой нос, а потом еще и треплешься?
- Даже так? - в отличие от него я не утверждал - я спрашивал.
- Именно так,- ответил он.- Как руководитель экспедиции, я обязан
следить, чтобы взаимоотношения с местным населением были корректными и
дружественными.
- Вы говорите о марсианах,- возразил я,- словно это какие-то паршивые
туземцы. Нет ничего более далекого от правды.
Я поднялся.
- Когда я опубликую все, что мне известно, на Земле узнают истину. Я
расскажу о тех вещах, которые никогда не приходили в голову
достопочтенному доктору. Муру. Я поведаю о трагедии умирающей расы,
покорившейся и оттого обреченной. И я расскажу, как это случилось - и
услышу стоны разбитых сердец. На черта нужны мне все премии и почести,
которыми меня осыплют! А их культура существовала в те времена, когда наши
предки еще учились добывать огонь и бегали за саблезубыми тиграми,
размахивая примитивной дубиной!
- Все это прекрасно. Так есть у тебя там девушка?
- Да! - заорал я.- Да, Клавдий! Да, папочка! Да, Эмори! Но я открою
вам еще одну тайну. Они уже мертвы. Стерильны. Следующего поколения не
будет.
Я немного помедлил и добавил: - Они останутся жить только в моих
статьях, в микропленках и магнитофонных записях. И еще в стихах о девушке,
над которой тяготеет проклятие, и о ее танце, которым она рассказывала об
этом.
- М-да,- вздохнул Эмори.- Последние месяцы ты вел себя несколько
необычно. Временами ты даже бывал вежлив. А я никак не мог понять, что с
тобой творится.
Я опустил голову.
- Это из-за нее ты как смерч носился по пустыне?
- Да.
- Зачем?
Я взглянул на него.
- Затем, что она куда-то исчезла. Не знаю куда и почему. Мне хотелось
найти ее до отлета.
Эмори повторил свое "м-да".
Он откинулся на спинку кресла, сунул руку в ящик стола и вытащил
оттуда какую-то вещицу, завернутую в полотенце. Развернул. Передо мной
возник женский портрет, окантованный в рамку.
- Моя жена,- произнес Эмори. На редкость привлекательное лицо и
странные миндалевидные глаза.
- Ты ведь знаешь, я моряк,- начал он.- Когда-то был младшим офицером.
Тоща я и встретил ее в Японии.
Там, где я родился, считалось немыслимым жениться на женщине другой
расы, поэтому мы никогда не были в официальном браке. Но она все равно
была моей женой. Я был на другом конце света, когда она умерла. Наших
детей забрали, и с тех пор я их никогда не видел. Даже не смог узнать, в
какой приют они попали. Все это было давно, и лишь несколько человек знают
об этом.
- Сочувствую вам,- сказал я.
- Не стоит. Забудь об этом. Но,- он запустил пятерню в волосы и
посмотрел на меня,- если ты хочешь
взять ее с собой - так и сделай. Мне снимут голову, но я уже слишком
стар, чтобы и дальше таскаться по экспедициям. Желаю тебе удачи, сынок.
Он допил свой остывший кофе. Отодвинул стул. И сказал: - Можешь взять
джипстер.
Дважды я пытался произнести "спасибо", но не смог. Просто встал и
пошел прочь.
- Сэйонара (Прощай (яп.)) и все такое,- прошептал он у меня за спиной.
- Она здесь, Гэллинджер! - донесся до меня чей-то крик.
Я оглянулся.
- Кейн!
Я не разглядел его в темноте, но кто еще может так сопеть?
Пришлось подождать, пока он приблизится.
- Ты о чем?
- О розе. О твоей розе.
У него в руках был прозрачный пластиковый контейнер, разделенный
перегородкой надвое. В нижней половине плескалась жидкость и в ней плавал
стебель. А в верхней - как бокал кларета в кромешной тьме, сияла
великолепная, только что распустившаяся роза.
- Спасибо,- поблагодарил я, бережно пряча контейнер под куртку.
- Возвращаешься в Тиреллиан?
- Да.
- Я видел, как ты приехал, и понес тебе розу. Только мы разминулись у
каюты капитана. Эмори был занят. Он сказал, что тебя можно найти в горах.
- Еще раз спасибо.
- Ее стебель в специальном растворе, так что цветок не увянет
несколько недель. Я кивнул на прощание и поехал.
В горы - дальшеи дальше. Небо надо мной было словно ковш льда с
вмерзшими в него неподвижными лунами. Подъем стал круче, и мой маленький
ослик заупрямился. Пришлось подстегнуть его, добавив газу. Я поднялся еще
выше и, узнав зеленую немигающую звезду, почувствовал в горле горький ком.
Роза в контейнере стучалась в мою грудь, как второе сердце. Ослик закричал
громко и жалобно, потом стал кашлять - я подхлестнул его снова, и он умер.
Я поставил джипстер на тормоз и выбрался из машины. Дальше придется
идти пешком.
Холодно, так холодно. Здесь, вверху. Ночью? Почему? Почему она это
сделала? Зачем бежать от костра в наступившей ночи?
Я поднимался, спускался вниз, обходя и перепрыгивая трещины и ущелья с
недоступной для Земли легкостью.
Мне осталось всего два дня. Любимая, за что ты решила меня оставить?
Я полз под каменными карнизами. Преодолевал гребни. Я царапал колени и
локти, от моей куртки остались лохмотья.
Ты не отвечаешь мне, Малан? Неужели ты и в самом деле так ненавидишь
твой народ? И я воззвал к другим богам. Вишну, ты - хранитель, защити ее!
Дай отыскать.
Иегова?
Адонис? Осирис? Таммуз? Маниту? Легба?
Кто из вас ответит мне - где она?..
Мои мольбы достигли высот небесных, но надежда оставалась тщетной.
Посыпались камни, я повис на краю. выступа. Мои пальцы так окоченели,
и так трудно было не сорваться с почти отвесной стены...
Я посмотрел вниз - футов двенадцать. Я разжал пальцы, упал и покатился
по склону.
В это мгновение я услышал ее крик.
Я лежал на спине и смотрел в небо. Она звала меня откуда-то из высоты:
- Гэллинджер! Я оставался неподвижным. - Гэллинджер! И я почувствовал ее
приближение.
Под ее шагами похрустывали и осыпались камешки на тропе справа от
меня.
Я вскочил и спрятался за валун. Она миновала обрыв и шла наугад по
камням.
- Гэллинджер?
Тогда я подошел к ней и обнял за плечи и произнес ее имя.
Она слегка вскрикнула, затем прижалась ко мне и заплакала. Я первый
раз увидел ее слезы.
- Почему? - спросил я.- Скажи, почему? Но она все ближе прижималась ко
мне и тихо всхлипывала.
Наконец: - Я думала, ты разбился.
- Могло быть и так,- согласился я,- но зачем ты покинула Тиреллиан? И
меня?
- Разве М'Квайе не сказала тебе? И ты не догадался?
- О чем я должен догадываться? Матриарх сказала, что не знает.
- М'Квайе солгала. Она знает.
- Но что? Что именно она знает?
Бракса стояла, опустив голову и не произнося ни слова. Я вдруг
заметил, что на ней лишь тонкое платье для ритуального танца. Отстранил ее
от себя и накинул ей на плечи свою многострадальную куртку.
- Великий Малан! Ты же замерзнешь!
- Нет,- голос ее был спокоен,- не волнуйся за меня.
Я вытащил контейнер с розой.
- Что это?
И я ответил ей: - Роза. К сожалению, в темноте ты не сможешь ее
оценить. Помнишь, однажды я сравнил тебя с ней?
- Д-да. Можно ее взять?
- Конечно, но все-таки объясни.
- Ты действительно не знаешь? - спросила она.
- Нет!
- Когда пришли Дожди, они несли проклятие только нашим мужчинам, и
этого оказалось достаточно. Но мне они не причинили вреда. Никакого.
- О...-только и произнес я.-О-о-о...
Мы молчали, а я пытался осмыслить услышанное.
- Тем более, почему ты убежала? Что плохого в этом для марсиан? Тамур
ошибся. И твой народ возродится вновь.
Она засмеялась - смех ее был похож на безумное каприччио Паганини. Я
прервал ее, прежде чем этот смех перешел в истерику.
- Ты говоришь - возродится? Но как? - спросила она, потирая щеку.
- Люди Марса живут долго. Если наш ребенок родится здоровым, это
значит, что наши расы могут любить друг друга. Я уверен, что кроме тебя у
твоего народа должны быть еще нормальные женщины.
- Ты читал Книгу Локара,- сказала она,- зачем спрашивать об этом и
меня? Смерть наша предрешена, и последователи Локара знают свою судьбу уже
давно. И уже давно они решили: "Мы создали все, что сумели, мы увидели
все, что смогли, мы услышали и испытали все, что можно слушать и
чувствовать. Танец был прекрасен. Теперь он завершился".
- Ты не можешь верить в это!
- Во что я верю - не имеет значния,- прошептала она.- Смерть наша
предрешена Матриархом и Матерями. Их высокие имена кажутся насмешкой
сейчас, но их решение будет принято всеми как должное. Остается
единственное пророчество, но и оно лживо.. Мы умрем.
- Нет,- сказал я.
- Ты что-то предлагаешь?
- Я возьму тебя с собой на Землю.
- Я не могу.
- В таком случае, пойдем со мной.
- Куда?
- В Тиреллиан. Я должен поговорить с Матерями.
- Ты не сможешь! Сегодня вечером Церемония в Храме!
Я расхохотался от злобы.
- Церемония, посвященная богу, который сбил вас с ног, а потом двинул
ногой по зубам?
- Он все еще наш Бог,- ответила она.- Мы все еще его народ.
- Как вы напоминаете моего папеньку! - произнес
я с отчаянием.- Но я все-таки пойду, и ты пойдешь со мной, даже если
мне придется всю дорогу нести тебя на руках. И ты не сможешь вырваться,
ведь я сильнее тебя.
- Но не сильнее Онтро.
- Какой еще Онтро?
- Он тот, кто остановит тебя, Гэллинджер. Он - Десница Малана.

4
Я направил джипстер той дорогой, которой добирался всегда. Я ехал к
М'Квайе. Бракса, сидящая в тускло освещенной кабине с розой в руках,
теперь словно ребенок баюкала на коленях цветок и молчала. На ее лице за-
стыла святая сосредоточенность покорности и покоя.
- Матери сейчас в Храме?
Лицо Браксы не изменилось - оно хранило отблеск божественного света.
- Да,- ответила она отрешенно,- но ты туда не войдешь.
- Посмотрим.
Я развернул джип и помог ей выйти.
Я вел ее, крепко держа за руку, а она двигалась словно сомнамбула. При
свете взошедшей луны глаза ее были такими, как в тот день, когда я впервые
увидел ее. А пальцы в моей руке - слабыми и беспомощными. Я открыл дверь и
вошел вместе с ней в комнату, полную сумерек и тишины. И в третий раз за
этот вечер я услышал крик Браксы: - Не трогай его, Онтро! Это Гэллинджер!
Прежде мне не доводилось встречаться с мужчинами Марса, и я не имел
никакого представления о том, как они выглядят.
На Онтро пришлось смотреть снизу вверх.
Его обнаженный торс покрывали бугры родимых пятен и шишковатые
наросты.
"Нелады с железами", подумал я.
До сих пор я считал себя самым высоким человеком на Марсе, но, похоже,
ошибался - в Онтро было верных семь футов. Теперь становилось понятным,
откуда взялась моя гигантская кроватка!
- Убирайся,- спокойно сказал он мне.- Она пусть войдет, а тебе здесь
делать нечего.
- Мне нужно взять свои книги и вещи. Он протянул левую руку, и я
посмотрел в том направлении, куда он указал. Все мои пожитки были сложены
в дальнем углу.
- Я должен войти, мне необходимо поговорить с М'Квайе и Матерями.
- Ты не войдешь.
- От этого зависит жизнь твоего народа.
- Уходи,- проревел Онтро.- Возвращайся домой к своему народу,
Гэллинджер. Оставь нас!
Мое имя в его устах звучало так непривычно, словно принадлежало не
мне, а кому-то другому Сколько ему лет? Триста? Четыреста? Был ли он
стражем Храма всю свою жизнь? И зачем? От кого нужно было его охранять?
Мне не понравилось, как он двигается. В прошлом мне уже приходилось
встречать людей с таким же отточенным ритмом движений.
- Уходи,- повторил гигант.
Если они довели свое боевое искусство до такого же совершенства, как
танец, или если их боевое искусство являлось частью танца, то моя проблема
могла стать неразрешимой.
- Иди,- повернулся я к Браксе.- Отдай розу М'Квайе. Скажи, что это от
меня, и еще передай, что я скоро приду сам.
- Я сделаю, как ты просишь. Вспоминай меня на Земле, Гэллинджер.
Прощай.
Я не ответил, и она исчезла в темноте, унося с собой цветок.
- Ну сейчас ты наконец уйдешь? - спросил Онтро.- Если хочешь, я скажу
ей, что мы дрались и ты почти победил, но я неожиданным ударом сбил тебя с
ног, а затем отнес на ваш корабль.
- Нет! Или я пройду мимо тебя, или перешагну через твое тело - в любом
случае тебе не остановить меня.
Онтра слегка присел и развел руки в стороны.
- Грех поднять руку на святого,- недовольно проворчал он,- но я
остановлю тебя, Гэллинджер.
1 2 3 4 5 6