Да ты с ума сошел!
С и ц к и й Не я, а ты, вы все ума лишились! Иль есть из вас единый, у кого бы Не умертвил он брата, иль отца, Иль матери, иль ближнего, иль друга? На вас смотреть, бояре, тошно сердцу! Я бы не стал вас подымать, когда бы Он сам с престола не хотел сойти,Не хуже вас Писание я знаю Я не на бунт зову вас - но он сам, Сам хочет перестать губить и резать, Постричься хочет, чтобы наконец Вздохнула Русь,- а вы просить его Сбираетесь, чтоб он подоле резал!
Г о д у н о в Князь, про царя такие речи слышать Негоже кам. Ты молвил сгоряча Доносчиков не чаю между нами Тебе ж отвечу: выбора нам нет! Из двух грозящих зол кто усомнится Взять меньшее? Что лучше: видеть Русь В руках врагов? Москву в плену у хана? Церквей, святыней поруганье?- Или По-прежнему с покорностью сносить Владыку, богом данного? Ужели Нам наши головы земли дороже? Еще скажу: великий государь Был, правда, к нам немилостив и грозен, Но время то прошло; ты слышал, князь, Он умилился сердцем, стал не тот, Стал милостив; и если он опять Приимет государство - не земле, Ее врагам он только будет страшен!
Г о л о с а Так! Так! Он прав! Он дело говорит!
С и ц к и й Боярин, ты сладкоречив, я знаю! Ты хитростным умеешь языком Позолотить все, что тебе пригодно! Вестимо: ты утратить власть боишься, Когда другой наместо Иоанна Возьмет венец! Бояре, берегитесь: Он мягко стелет - жестко будет спать!
Г о д у н о в Бояре все! Свидетельствуюсь вами Не заслужил я этого упрека! Вам ведомо, что власти не ищу я. Я говорил по вашей воле ныне Но, может быть, я и не прав, бояре; Меня князь Сицкий старше и умней; Когда вы с ним согласны, я готов Признать царем боярина Никиту Романыча или кого велите!
Г о л о с а Нет, не хотим Захарьина! Не надо!
Г о д у н о в Иль, может быть, Мстиславского, бояре?
Г о л о с а Нет, не хотим! И сами мы не меньше Мстиславского!
Г о д у н о в
Иль Шуйского, бояре?
Г о л о с а И Шуйского не надо! Быть под Шуйским Мы не хотим! Хотим царя Ивана!
С и ц к и й Идите же! Идите все к нему! Идите в бойню, как баранье стадо! Мне делать боле нечего меж вас!
(Уходит.)
Г о л о с а и к р и к и Он бунтовщик! Он оскорбил всю Думу! Он против всех идет! Он всем досадчик!
Г о д у н о в Не гневайтеся на него, бояре! Он говорил, как мыслил. Если ж вы Решили в мудрости своей всей Думой Идти к царю - пойдем, не надо мешкать!
З а х а р ь и н Когда бы не шатание земли, Не по сердцу была б мне эта мера, Но страшно ныне потрясать престол. Пойдем к царю - другого нет исхода!
М с т и с л а в с к и й Кто ж будет речь вести?
З а х а р ь и н
Да ты,боярин; Кому ж другому? Ты меж нами старший!
М с т и с л а в с к и й Неловко мне! Сегодня на меня И без того разгневался уж царь.
Г о л о с а Пусть Шуйский говорит!
Ш у й с к и й
И мне неловко!
З а х а р ь и н Пожалуй, я речь поведу, бояре! Мне гнев его не страшен - мне страшна Земли погибель!
Г о д у н о в
Нет, отец названый! Не допущу тебя я до опалы! Дай мне вести пред государем речь Меня не жаль!
М с т и с л а в с к и й
Пойдемте ж! Годунов Речь поведет; он всех нас лучше скажет!
Все бояре встают и уходят за Мстиславским.
С а л т ы к о в
(уходя, к Голицыну) А Сицкий-то был прав! Ведь Годунов Так и глядит, как бы взобраться в гору!
Г о л и ц ы н Сел ниже всех, а под конец стал первым!
Ш е р е м е т е в А говорили: быть без мест!
Т р у б е ц к о й
Дай срок! И скоро всех татарин пересядет!
Уходят.
ЦАРСКАЯ ОПОЧИВАЛЬНЯ
Иоанн, бледный, изнуренный, одетый в черную рясу, сидит в креслах, с четками в руках. Возле него, на столе, Мономахова шапка; с другой стороны, на скамье, полное царское облачение. Григорий Нагой подает ему чару.
Н а г о й О государь! Не откажись хоть каплю Вина испить! Вот уж который день Себя ты изнуряешь! Ничего ты И в рот не брал!
И о а н н
Не надо пищи телу, Когда душа упитана тоской. Отныне мне раскаяние пища!
Н а г о й Великий государь! Ужели вправду Ты нас покинуть хочешь? Что же будет С царицею? С царевичем твоим С Димитрием?
И о а н н
Господь их не оставит!
Н а г о й Но кто ж сумеет государством править, Опричь тебя?
И о а н н
Острупился мой ум; Изныло сердце; руки неспособны Держать бразды; уж за грехи мои Господь послал поганым одоленье, Мне ж указал престол мой уступить Другому; беззакония мои Песка морского паче: сыроядец Мучитель - блудник - церкви оскорбитель Долготерпенья божьего пучину Последним я злодейством истощил!
Н а г о й О государь! Ты в мысли умножаешь Невольный грех свой! Не хотел убить ты Царевича! Нечаянно твой посох Такой удар ему нанес!
И о а н н
Неправда! Нарочно я, с намерением, с волей, Его убил! Иль из ума я выжил, Что уж и сам не знал, куда колол? Нет - я убил его нарочно! Навзничь Упал он, кровью обливаясь; руки Мне лобызал и, умирая, грех мой Великий отпустил мне, но я сам Простить себе злодейства не хочу!
(Таинственно.) Сегодня ночью он являлся мне, Манил меня кровавою рукою, И схиму мне показывал, и звал Меня с собой, в священную обитель На Белом озере, туда, где мощи Покоятся Кирилла-чудотворца. Туда и прежде иногда любил я От треволненья мира удаляться; Любил я там, вдали от суеты, О будущем покое помышлять И забывать людей неблагодарность И злые козни недругов моих! И умилительно мне было в келье От долгого стоянья отдыхать, В вечерний час следить за облаками, Лишь ветра шум, да чаек слышать крики, Да озера однообразный плеск. Там тишина! Там всех страстей забвенье! Там схиму я приму, и, может быть, Молитвою, пожизненным постом И долгим сокрушеньем заслужу я Прощенье окаянству моему!
(Помолчав.) Поди узнай, зачем так долго длится Их совещанье? Скоро ли они Свой постановят приговор и с новым Царем придут, да возложу немедля Я на него и бармы и венец!
Нагой уходит.
Все кончено! Так вот куда приводит Меня величья длинная стезя! Что встретил я на ней? Одни страданья! От младости не ведая покоя, То на коне, под свистом вражьих стрел, Языцей покоряя, то в синклите, Сражаяся с боярским мятежом, Лишь длинный ряд я вижу за собою Ночей бессонных и тревожных дней! Не кротким был я властелином - нет! Я не умел обуздывать себя! Отец Сильвестр, наставник добрый мой, Мне говорил: "Иване, берегись! В тебя вселиться хочет сатана! Не отверзай души ему, Иване!" Но я был глух к речам святого старца, И душу я диаволу отверз! Нет, я не царь! Я волк! Я пес смердящий! Мучитель я! Мой сын, убитый мною! Я Каина злодейство превзошел! Я прокажен душой и мыслью! Язвы Сердечные бесчисленны мои! О Христе-боже! Исцели меня! Прости мне, как разбойнику простил ты! Очисти мя от несказанных скверней И ко блаженных лику сочетай!
Нагой поспешно возвращается.
Н а г о й Великий государь! Сейчас от Пскова Прибыл гонец!
И о а н н
Уж я не государь Пусть обратится к новому владыке!
Н а г о й Он говорит, что с радостною вестью Его прислал князь Шуйский!
И о а н н
Пусть войдет!
Нагой впускает гонца.
Г о н е ц Великий царь! Тебе твой воевода Боярин князь Иван Петрович Шуйский С сидельцами псковскими бьет челом! Усердными молитвами твоими, Предстательством угодников святых И силой честного креста - отбили Мы приступ их. Несметное число Легло врагов. За помощью в Варшаву Бежал король, а продолжать осаду Он ближним воеводам указал!
И о а н н Благословен господь! Как было дело?
Г о н е ц Уж пять недель они вели подкопы, Копали борозды и неумолчно Из пушек били по стенам! Князь Шуйский Навстречу им подкопы рыть велел. Сошлися под землею. Бой великий Там закипел; в котлы пороховые Успели наши бросить огнь - и разом Взлетели с ляхами на воздух. Много Погибло наших, но, хвала творцу, Все вражьи взорваны работы.
И о а н н
Дальше!
Г о н е ц Подземных ходов видя неудачу, Они тогда свезли на ближний холм Все стенобойные снаряды вместе И к вечеру пролом пробили. Тотчас К нему мы подкатили пушки: Барсу И Трескотуху, и, когда они Уж устремились с криками к пролому, Мы встретили их крупным чугуном И натиск их отбили.
И о а н н
Дальше!
Г о н е ц
К утру Великий приступ приказал король. Мы ж в колокол ударили осадный, Собором всем, хоругви распусти, Святые мощи Всеволода-князя Вкруг древних стен с молитвой обнесли И ляхов ждали. Гул такой раздался, Как будто налетела непогода... Мы встретили напор со всех раскатов, С костров, со стен, с быков, с обломов,
с башен, Посыпались на них кувшины зелья, Каменья, бревна и горящий лен... Уже они слабели - вдруг король Меж них явился, сам повел дружины И как вода шумящая на стены Их сила снова полилась. Напрасно Мы отбивались бердышами - башню Свинарскую обсыпали литовцы Как муравьи полезли - на зубцах Схватились с нами - новые ватаги За ними лезли - долго мы держались Но наконец...
И о а н н
Ну?
Г о н е ц
Наконец они Сломали нас и овладели башней!
И о а н н Так вот вы как сдержали целованье? Клятвопреступники! Христопродавцы! Что делал Шуйский?
Г о н е ц
Князь Иван Петрович, Увидя башню полною врагов, Своей рукой схватил зажженный светоч И в подземелье бросил. С громом башня Взлетела вверх - и каменным дождем Далеко стан засыпала литовский.
И о а н н Насилу-то! Что дальше?
Г о н е ц
Этот приступ Последний был. Король ушел от Пскова. Замойскому осаду передав.
И о а н н Хвала творцу! Я вижу надо мною Всесильный промысл божий. Ну, король? Не мнил ли ты уж совладать со мною, Со мною, божьей милостью владыкой, Ты, милостию панскою король? Посмотрим, как ты о псковские стены Бодливый лоб свой расшибешь! А сколько Литовцев полегло?
Г о н е ц
Примерным счетом, Убитых будет тысяч до пяти, А раненых и вдвое.
И о а н н
Что, король? Доволен ты уплатою моею За Полоцк и Велиж? А сколько ихных С начала облежания убито?
Г о н е ц В пять приступов убито тысяч с двадцать, Да наших тысяч до семи.
И о а н н
Довольно Осталось вас. Еще раз на пять хватит!
Входит стольник.
С т о л ь н и к Великий царь...
И о а н н
Что? Кончен их совет?
С т о л ь н и к
(подавая письмо) Один врагами полоненный ратник С письмом отпущен к милости твоей.
И о а н н Подай сюда!
(К Нагому.)
Читай его, Григорий!
Стольник уходит.
Н а г о й (развертывает и читает) "Царю всея Русии Иоанну От князь Андрея, князь Михайлы сына..."
И о а н н Что? Что?
Н а г о й
(смотрит в письмо)
"От князь Михайлы, сына Курб..."
И о а н н От Курбского! А! На мое посланье Ответ его мне милость посылает!
(К гонцу.)
Ступай! (К. Нагому.)
Прочти!
Н а г о й
Но,государь...
И о а н н
Читай!
Н а г о й
(читает) "От Курбского, подвластного когда-то Тебе слуги, теперь короны польской Владетельного Ковельского князя, Поклон. Внимай моим словам..."
И о а н н
Ну? Что же?
Н а г о й Не смею, государь!
И о а н н
Читай!
Н а г о й
(продолжает читать)
"Нелепый И широковещательный твой лист Я вразумил. Превыше божьих звезд Гордынею своею возносяся И сам же фарисейски унижаясь, В изменах ты небытных нас винишь. Твои слова, о царь, достойны... смеху... Твои упреки..."
И о а н н
Ну? "Твои упреки"?
Н а г о й "Твои упреки - басни пьяных баб! Стыдился б ты так грубо и нескладно Писать в чужую землю, где немало Искусных есть в риторике мужей! Непрошеную ж исповедь твою Невместно мне и краем уха слышать! Я не пресвитер, но в чину военном Служу я государю моему, Пресветлому, вельможному Стефану, Великому земли Литовской князю И польского шляхетства королю. Благоговеньем божиим мы взяли Уж у тебя Велиж, Усвят и Полоцк, А скоро взять надеемся и Псков. Где все твои минувшие победы? Где мудрые и светлые мужи, Которые тебе своею грудью Твердыни брали и тебе Казань И Астрахань под ноги покорили? Ты всех избил, изрезал и измучил, Твои войска, без добрых воевод, Подобные беспастырному стаду, Бегут от нас. Ты понял ли, о царь, Что все твои шуты и скоморохи Не заменят замученных вождей? Ты понял ли, что в машкерах плясанье И афродитские твои дела Не все равно, что битвы в чистом поле? Но ты о битвах, кажется, не мыслишь? Свое ты войско бросил..."
И о а н н
Продолжай!
Н а г о й "Свое ты войско бросил... как бегун... И дома заперся, как хороняка... Тебя, должно быть, злая мучит совесть И память всех твоих безумных дел... Войди ж в себя! А чтоб..."
И о а н н
Ну, что же? Дальше "А чтоб"?.. Читай!
Н а г о й
"А чтоб свою ты дурость Уразумел и духом бы смирился, Две эпистолии тебе я шлю От Цицерона, римского витии, К его друзьям, ко Клавдию и к Марку. Прочти их на досуге, и да будет Сие мое смиренное посланье Тебе..."
И о а н н
Кончай!
Н а г о й
О государь!
И о а н н
"Да будет Сие мое смиренное посланье..."
Н а г о й "Тебе лозой полезною! Аминь!"
При последних словах Нагого Иоанн вырывает у него письмо, смотрит в него и начинает мять бумагу. Его дергают судороги.
И о а н н За безопасным сидя рубежом, Ты лаешься, как пес из-за ограды! Из рук моих ты не изволил, княже, Приять венец мгновенных мук земных И вечное наследовать блаженство! Но не угодно ль милости твоей Пожаловать в Москву и мне словесно То высказать, что ты писать изволишь?
(Озирается.) И нету здесь ни одного из тех, Которые с ним мыслили? Ни брата Ни свояка - ни зятя - ни холопа! Нет никого! Со всеми я покончил И молча должен проглотить его Ругательства!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10