Корик, не прерывая сражения, настороженно
огляделся по сторонам в поиске притаившихся врагов.
Но тут подоспела Лорд Шетра. Держа за один конец свой посох, она, с
ожесточением разрезая им воздух, набросилась на мастера учения. Тот
отразил ее удар своим жезлом, но, лишенный поддержки клина, не смог
противостоять Лорду. Шквал огня и ворох голубых искр взорвал иссиня-черную
мглу, едва посох Шетры расщепил жезл вожака. Мастер учения от столь
сокрушающего удара свалился на землю, как подкошенный.
Неожиданно Корик заслышал призыв от Силла. Он завершил свою последнюю
атаку, и затем, оставив юр-вайлов на попечение своих товарищей, со
вниманием оглядел котловину.
Внизу на самом дне чаши Лорд Гирим напрягал все свои усилия во имя
спасения золотня. Голосом надломленным и пронзительным он призвал на
помощь себе Земную силу. И тут же в ответ на его колдовской призыв вокруг
дерева заструилась вода. И вот уже она дошла до его лодыжек, и пламя
огненное поколебалось, стало отступать, медленно и трусливо отползая с
широких ветвей дерева, как если бы величавый золотень сбрасывал с себя
огненный плащ.
Однако все было не так-то просто. Истощены уже были силы Гирима, что
покорил лишь на четверть бушующее пламя.
Но не о том был призыв Силла. Бросив короткий взгляд на Гирима, Корик
задрал голову вверх...
Там, наверху, вдоль края всей котловины, тесно жались друг к другу,
опустив вниз свои хищные, алчущие морды, огромные волки.
Молчаливые, они словно парили в воздухе, пристально вглядываясь вниз:
в их глазах отражался огонь, так что долина, казалось, была окружена
светящимся кольцом из тысячи пар красных, словно застывших в томительном
ожидании жуков-светляков. Корик еще раз окинул взглядом край котловины,
пытаясь грубо прикинуть в уме, сколько же их здесь, лютых и жаждущих, как
неожиданно вожак стаи откинул назад свою голову и издал протяжный
тоскливый вой.
И тут же раздалось неистовое ржание Брабха, словно в ответ на вызов.
Это подействовало на волков, что звук фанфар. Незамедлительно
отовсюду сверху раздалось голодное ворчание и приглушенные рыки, воздух,
казалось, пошел волнами и наполнился шумом, что смятенное море. И темная
стая крадучись двинулась вниз ко дну котловины.
- Ловушка, - сквозь зубы проговорил Керрин. - Мы попали в ловушку.
Корик тотчас же окликнул Лорда Шетру, вспрыгнул на спину Брабха и
устремился по клону к горящему дереву. Остальные мгновенно последовали за
ним. Когда он добрался до золотня, он повелел Стражи Крови встать защитным
кольцом вокруг него, а затем крикнул Гириму:
- Быстрее уходим отсюда!
Гирим даже не повернул головы. Пот струился по его щекам, но как
одержимый он не отступился в своей помощи дереву: он пробудил воду, как
если бы поднял ее из земли усилием воли своей, и вдохнул в золотень жизнь
новую, так что и сам он боролся с пламенем, медленно один за другим
сбрасывая со своих листьев огненные языки. И лишь однажды за все время
своего песнопения лиллианрил, обращенного к золотню, Гирим прошипел
Корику:
- Его должно спасти.
- Его не переубедишь, он - одержим, - проговорил Силл. - Он вынудит
миссию пуститься в путь без него.
- Он погибнет, - коротко бросил Корик.
- Нет, пока я жив.
- В таком случае, ты не долго тебе осталось жить.
- Что ж, погибну вместе с ним, - пожал плечами Силл.
Однако Корик был другого мнения. Не имея ни секунды лишнего времени
рассуждать, оставить ли им здесь Лорда одного во имя спасения миссии или
нет, и не желая подобного выбора, Корик быстро соскочил с Брабха и возник
перед Гиримом. Внутренне содрогаясь от осознания того, что, обращаясь так
с Лордом, он попирает принесенную им Клятву, он все же яростно прокричал в
сосредоточенное лицо Гирима:
- Вы приносите в жертву одному дереву великанов?
Это не остановило Лорда. В его взгляде отражался огонь, к которому
примешивалось столь дикое неистовство, какое Корик никогда доселе не
замечал в добродушном Лорде. Казалось, он весь был охвачен единой
страстью... Отдуваясь, Гирим пропыхтел:
- Выбор не так прост!
Корик протянул руку, чтобы силой вырвать Гирима из цепких объятий его
собственного безумства. Но в это самое мгновение Шетра рявкнула:
- Корик, ты забываешься! - и направила свою силу на подмогу Гириму. И
объединенное могущество двух Лордов заставило Корика отпрянуть на шаг
назад. Волки, казалось, уже дышали им в лицо: воздух наполнился свирепым
рычанием и лязгом их острых зубов.
Корик живо расположил своих товарищей, восседавших на ранихинах,
вокруг себя. Великие лошади с равнин Ра в нетерпении били копытами оземь и
возбужденно ржали, но держали свои позиции против медленно надвигающейся
волчьей стаи.
Но тут, как гром среди ясного неба, раздался могучий клич Лордов, и
тут же огненное зарево от пламенеющего золотня потонуло в беспроглядной
ночи, исчезнув без следа.
И как только темнота вновь окутала горловину, Гирим почти упал
обессиленный, повалившись на Корика. Корик почти перебросил Лорда Силлу,
который помог Гириму вновь забраться верхом на ранихина.
Отдав приказ к выступлению, Корик запрыгнул на спину Брабха.
И уже в следующее мгновение волки атаковали. Однако великие лошади,
напрягая каждый свой мускул, уже начали свой бег на восток. В тесном строю
врезались они в самую толщу прыгающей и завывающей живой стены волков - и
та подалась, разбилась, как волна об острый выступ скалы. Ранихины рвались
вперед сквозь огромную стаю, как водные брызги рассыпая по сторонам
скулящих хищников. Поначалу столь мощный прорыв привел волков в
замешательство, но уже через несколько мгновений хищные твари оправились
от потрясения и ринулись на охоту, и еще чуть спустя были уже достаточно
близко, чтобы напрыгнуть на спины ранихинов. Прен и четверо других Стражей
Крови, замыкавшие их небольшой отряд, подвергались большой опасности.
Лорд Шетра замедлила бег своей лошади. Действуя почти бессознательно,
Стражи Крови позади нее расступились, позволяя ей встать рядом с Преном.
Когда волчий потоп накатил почти к самым ногам ее ранихина, она взмахнула
своим посохом. Сокрушительный удар сбил с ног первых нападавших зверей и
наслал на них пламя огненное, так что они мгновенно вспыхнули, что гнилое
дерево. Остальная стая шарахнулась в сторону, словно волна от берега,
отпрянула от взвившихся оранжево-красных языков, ощетинилась, учуяв запах
паленого, и злобно затаилась, остановленная в своем стремительном
нападении.
Ранихины, воспользовавшись этим кратким затишьем, вырвались вперед.
Стараясь держаться подальше от хищных клыков, великие лошади взбирались по
склону наверх. Стая злобствовала и бесилась, неотступно следуя по их
пятам; но они были ранихинами, что быстрее даже самих желтых крешей. К
тому времени, когда выбрались они из котловины и вновь вторглись в мрачные
глубины Леса, они были на три больших шага впереди стаи.
И там, в темных чащобах Зломрачного Леса, ранихины пустились в тяжкое
состязание с волками. Корик более не мог видеть так хорошо, как лошади, в
воцарившейся кромешной тьме, поэтому он переложил на быстроногих исполинов
всю заботу о направлении и безопасности их бега. Беспрепятственно
устремились они через ночь, словно летели на крыльях ветра. И лишь Лес
порою служил им помехой, вмешиваясь в их шаг и не позволяя набрать лучшей
скорости. Волкам же никто не препятствовал. Они легко неслись огромным
черным потоком, плотным кольцом огибая деревья, лишь исторгая из глоток
своих лающий охотничий клич, не сбавляя при этом шагу.
Разрыв меж волчьей стаей и их небольшим отрядом то сокращался, то
вырастал, как только Зломрачный Лес густел или редел. Пересекая одну из
густых рощ Леса, Прен и его соплеменники вынуждены были отбиваться от
волков по обеим сторонам, но на удачу местность дальше за рощей оказалась
более открытой, и ранихины получили возможность восстановить разрыв.
И во время всего их трудного бега сквозь густые заросли Леса Лорд
Гирим не разу не был даже и близко к тому, чтобы свалиться со спины своего
ранихина, и все благодаря искусству величавого исполина. И другие ранихины
помогали ему, избирая свой путь так, чтобы лошадь Гирима стремилась по
самому прямому, неизвилистому пути меж деревьев. Когда Кирик заметил это,
он безмолвно воздал хвалу умным и гордым лошадям с равнин Ра, и все в
груди его сжалось от восторга и восхищения, даже невзирая на их тяжелое
положение.
Но все же скачки продолжались. Ранихины продирались сквозь зеленые
ветви дерев со все более растущей непринужденностью, почитая скорость
лучшим спасением для своих седоков. И посему те должны были крепко
держаться верхом на своих лошадях, когда ветви жестоко хлестали их по
щекам и ранихины виляли из стороны в сторону, уклоняясь от неясно
вырисовывавшихся на их пути стволов деревьев. Но свирепое преследование
волков не утихало. Ясно было, что воля грозная и непреклонная подгоняла
волков, и Корик предположил, что могущественная банда юр-вайлов по
прежнему скрывается во мрачных чертогах Зломрачного Леса - злобная и
безжалостная сила, что теперь повелевала волками, а чуть раньше - другими
юр-вайлами. Но что было толку теперь от подобных мыслей. Волки - вот та
опасность, что теперь угрожала их жизням и вверенной им миссии. Сотни
хищных прожорливых глоток завывали в ночи, сотни широко распахнутых
челюстей яростно клацали, как если бы волков распирало страстное
нестерпимое желание вгрызаться своими крепкими зубами в сырую плоть.
Ранихины мчались столь быстро, что, казалось, стремились превзойти самих
себя - но волки не отставали от них.
Корик один за другим перебирал отчаянные решения в своей голове,
когда их отряд вырвался на широкое открытое поле. В свете звезд он
разглядел глубокое ущелье, что разрезало поле по самому его центру. Это
было древнее высохшее русло реки. Разлом был слишком широк для волков: они
бы не смогли перепрыгнуть через него. Если бы ранихины одолели одним
прыжком эту великую пропасть, то всадники смогли бы выгадать драгоценное
время.
Но едва волки вырвались из леса, все вокруг огласилось их гнусным
победным воем. И тут же, всего в нескольких больших шагах впереди себя,
Корик узрел новую опасность: ущелье казалось слишком широким даже для
ранихинов. Мгновение он колебался. За всю жизнь ему не раз доводилось
слышать пронзительный крик лошадей. Он знал, сколько боли и отчаяния
бывает в прощальном крике ранихинов, когда они разбивались вдребезги,
раздробляя свои кости об острые выступы противоположной стены пролома. Но
их ночное зрение было лучше, чем его, он не мог принимать решения за
ранихинов. Он заглушил свои страхи, крикнув своим товарищам:
- Пусть ранихины решат сами! Они не ошибутся! Но оберегайте Лорда
Гирима!
И вот уже Ранник достиг края обрыва. Его конь сжался, казалось, на
мгновение отпрянул назад, взвинчивая всю свою мощь, - и прыгнул. Теперь
было слишком поздно для других всадников чтобы остановиться, но Корик не
отрывая взгляда следил за Ранником и его ранихином, ожидая уготованной им
участи - то были лишь считанные мгновения, когда он мог еще попытаться
спасти себя во имя вверенной ему миссии. Впервые с той самой ночи, когда
он принес Клятву, Корик оставил Лордов на волю их собственных судеб. Он
ожидал, что Гирим не удержится, упадет. Когда древний Брабха взвился в
прыжке, до Корика донесся отчаянный крик Лорда, как если бы тот сверзился
в пропасть.
И тут, к счастью, ранихин, несущий Ранника, коснулся земли на другом
берегу пересохшего русла. Еще несколько мгновений спустя поодаль от него
приземлились ранихины с Туллом и еще одним Стражем Крови, а затем с
Керрином, Шетрой, Кориком, Гиримом и Силлом, один за другим. Лорд Гирим
мотнулся вперед и назад, как если бы его лошадь встала на дыбы; его
отчаянный вопль внезапно оборвался. Однако он по-прежнему держался верхом
на ранихине. В нарастающем шуме волчьего воя, в расстройстве и безумстве
своем хватающие зубами воздух, и остальные Стражи Крови благополучно
достигли противоположного края обрыва. И ранихины вновь заспешили вперед
по ровной, покрытой густой травкой поляне.
Позади них, волки, попавшие в тиски сводящей с ума страсти,
безудержно стремились вперед, кучей валились в сухое русло и яростно
карабкались вверх по крутой насыпи.
1 2 3 4 5 6 7 8