Дрожащими непослушными пальцами он подцепил медаль и зажал ее в ладони.
— Меня тяжело ранило. Видите, какое у меня лицо? Обожгло, когда взорвался крейсер Натана Уэста. А потом два года провалялся в лазарете. Это было, когда они прорвали оборону Земли.
Жалкие старческие руки сжались в кулаки.
— Мы сидели и смотрели, как они превращают Землю в дымящуюся пустыню. Не осталось ничего — только пепел и шлак, миля за милей -одна смерть. Ни городов, ни деревень. Мы сидели и смотрели, а мимо неслись их снаряды с углеродными головками. Ну а потом, покончив с Землей, они взялись за нас, уцепившихся за Луну. С нами было покончено еще быстрее.
Ивлин Каттер попыталась что-то сказать, но не смогла. Лицо Паттерсона стало белым, как мел.
— Продолжайте, — выдавил он с трудом. — Я слушаю.
— Мы держали оборону близ кратера Коперника, а они долбили нас углеродными снарядами. И так пять лет! А потом им это надоело, и они высадили десант. Все, кто остался жив, ушли на скоростных ударных катерах. Мы создали пиратские базы в области внешних планет.
Ангер неуютно поерзал на стуле.
— Все это вам должно быть известно. Поражение, конец. Зачем вы меня расспрашиваете? Я строил 3-4-9-5, лучшую из наших баз. Между Ураном и Нептуном. А потом снова вышел в отставку. Но пришли эти грязные утколапые и лениво, не спеша, разнесли ее в клочья. Пятьдесят тысяч человек. Мужчины, женщины, дети. Вся наша колония!
— А вы спаслись? — прошептала Ивлин Каттер.
— А что, разве не видно? Я был в патруле… Расшиб один из кораблей этих утколапых. Влепил заряд и смотрел, как они дохнут. Затем перелетел на 3-6-7-7 и пробыл там несколько лет. Пока и ее не атаковали. Это было в начале нынешнего месяца. Я дрался до последнего, поверьте!
Рот старика мучительно скривился, мелькнули желтые, грязные зубы.
— Тут уж бежать было некуда. Во всяком случае, я таких мест не знал.
Он обвел роскошный кабинет взглядом единственного, налитого кровью глаза.
— Не думал, что такое еще существует. Вы, ребята, здорово оборудовали свою базу. Все почти в точности как было на Земле. Ну, малость ярковато и суеты много; раньше было спокойнее.
Некоторое время все молчали.
— Значит, вы попали сюда после того, как… как эта колония была уничтожена? — хрипло спросил Паттерсон.
— Ну да, — устало пожал плечами Ангер. — Последнее, что я помню: треск купола, свист уходящего воздуха… И вдруг — лежу здесь, на улице, и кто-то помогает мне встать… Ну поболтался я здесь, пока меня не доставили в больницу.
Паттерсон с шумом выпустил из легких воздух.
— Понятно, — его пальцы бесцельно перекладывали истрепанные, грязные документы. — Ну что ж, ваш рассказ вполне объясняет недоразумение.
— А разве всего этого нет в бумагах? Чего-нибудь не хватает?
— Все ваши документы на месте. Когда вас доставили, пенал висел на запястье.
— Само собой. — Цыплячья грудь Ангера надулась от гордости. — Этому меня научили еще в шестнадцать лет. Даже если ты погиб, трубка должна быть при тебе. Это как бы твое второе "я".
— Документы в порядке, — глухим голосом повторил Паттерсон. — Вы можете вернуться в палату. Или в парк. Куда хотите. — Он сделал знак, и робот бесстрастно проводил старика в коридор.
Как только дверь закрылась, Ивлин Каттер начала ругаться — медленно, монотонно и грубо.
— Боже милосердный, в какое дерьмо мы влипли? Схватив интервид, Паттерсон набрал шифр коммутатора.
— Свяжите меня с Генеральным Штабом. И сейчас же, — бросил он оператору.
— С Луной, сэр?
— Да, — резко кивнул головой Паттерсон. — С Главной лунной базой.
На стене кабинета, вдоль которой, словно зверь в клетке, вышагивала стройная, подтянутая Ивлин Каттер, висел календарь с датой: четвертое августа две тысячи сто шестьдесят девятого года.
Если Дэвид Ангер родился в две тысячи сто пятьдесят четвертом, ему сейчас пятнадцать. А он действительно родился в две тысячи сто пятьдесят четвертом. Так значилось в этих истрепанных, пожелтевших, насквозь пропитанных потом документах. Эти документы он пронес через войну… которая еще не началась.
* * *
— Он действительно ветеран, — сказал Паттерсон В-Стивенсу, — ветеран войны, которая по его информации, начнется через месяц. Чего уж удивляться, что компьютеры выкинули его заявление.
— Схватка между Землей и двумя колонизованными планетами? — В-Стивенс нервно облизал темно-зеленые губы. — И Земля ее проиграет?
— Ангер прошел всю войну. Он видел ее от начала до конца — полного уничтожения Земли.
Подойдя к окну, Паттерсон пустыми, отсутствующими глазами посмотрел наружу.
— Земля проиграла войну, и земная раса перестала существовать.
Из окна кабинета В-Стивенса открывался прекрасный вид. Паттерсон смотрел на город. Миля за милей зданий — белых, сверкающих в косых лучах заходящего солнца. Одиннадцать миллионов людей. Огромный центр торговли и промышленности, ось, вокруг которой вращается вся система. А дальше, за горизонтом, вся планета с ее городами, фермами и дорогами. Три миллиарда мужчин и женщин. Здоровая, процветающая планета, мир, из которого вышли предки этих мутантов, самоуверенных поселенцев Венеры и Марса. Бессчетные грузовые корабли, снующие между Землей и ее колониями, нагруженные рудами, сырьем, товарами. А экспедиционные корабли исследуют тем временем окрестности внешних планет, объявляют собственностью Директории все новые и новые источники сырья.
— Он видел, как все это стало радиоактивной пылью, — не оборачиваясь, сказал Паттерсон. — Он наблюдал последний штурм, который прорвал оборону Земли. Потом они уничтожили Лунную базу.
— Так вы говорите, военные уже летят с Луны к нам в гости?
— Я рассказал достаточно, чтобы они задергались. Обычно эту публику не так-то легко расшевелить.
— Хотелось бы посмотреть на вашего Ангера, — задумчиво сказал В-Стивенс. — Нельзя ли как-нибудь…
— А вы его уже видели. Ведь как раз вы его и оживили, помните? Когда его подобрали и притащили к нам в больницу,
— О-о, — вскинул голову В-Стивенс, — этот замызганный старик? — В темных глазах венерианца вспыхнуло удивление. — Так значит, это и есть Ангер… ветеран войны, в которой мы будем воевать друг с другом.
— Войны, которую вы выиграете. А Земля превратится в пустыню. Резко повернувшись, Паттерсон отошел от окна.
— Ангер считает, что его доставили на искусственную станцию, расположенную где-то между Ураном и Нептуном. Реконструкция небольшой части Нью-Йорка, несколько тысяч человек и техника, прикрытые пластиковым куполом… Очевидно, каким-то непонятным образом его отбросило назад по временной траектории.
— Наверное, огромное высвобождение энергии вкупе с его страстным желанием бежать куда-то, спастись. — В-Стивенс на секунду смолк, размышляя.
Дверь открылась, и в кабинет проскользнула В-Рафия.
— Ой, — вскрикнула она, увидев Паттерсона, — я не знала…
— Ничего страшного, — ободряюще кивнул В-Стивенс. — Ты должна помнить Паттерсона, ведь это он сидел за рулем, когда мы тебя спасли.
Сейчас В-Рафия выглядела значительно лучше, чем несколько часов назад. Царапины исчезли под слоем пудры, волосы причесаны, вместо порванной при бегстве одежды — строгая юбка и серый пушистый свитер, ярко-зеленая кожа сверкает. Все еще нервная и беспокойная, она подошла к соплеменнику, словно в поисках поддержки.
— Я хотела бы остаться здесь, — нерешительно повернулась она к Паттерсону, а затем бросила умоляющий взгляд на В-Стивенса. — Мне нельзя возвращаться, по крайней мере — в ближайшее время.
— На Земле у нее никого нет, — объяснил В-Стивенс. — Кстати, В-Рафия — биохимик второго класса. Работала в вестингаузовских лабораториях, рядом с Чикаго. Поехала в Нью-Йорк, чтобы походить по магазинам.
— Но ведь она может улететь в Денвер, там есть В-поселение. Лицо венерианца потемнело.
— Вы считаете, что здесь и без нее хватает утколапых?
— Ну а что она будет у нас делать… Мы ведь не в осаде: пошлем ее в Денвер скоростной транспортной ракетой.
— Давайте возвратимся к этому вопросу позже, — раздраженно бросил В-Стивенс. — Сейчас у нас есть значительно более серьезная проблема. Так вы подвергли экспертизе документы Ангера? Вы вполне уверены, что они настоящие?
— Это конфиденциальный разговор, — озабоченно сказал Паттерсон, искоса взглянув на В-Рафию.
— Вы имеете в виду меня? — растерянно спросила В-Рафия. — Тогда мне, наверное, лучше уйти.
— Ты останешься здесь! — крепко схватил ее за руку В-Стивенс. — Послушайте, Паттерсон, эту историю все равно нельзя сохранить в секрете. Ангер рассказал ее уже нескольким десяткам людей, он ведь круглый день сидит в парке, на этой самой скамейке, и пристает со своими воспоминаниями к каждому прохожему.
— А что там такое? — заинтересовалась В-Рафия.
— Ничего особенного, — в голосе Паттерсона звучало предостережение, явно адресованное В-Стивенсу.
— Ничего особенного? — эхом отозвался В-Стивенс. — Ничего особенного, просто небольшая такая война, совсем маленькая. — Венерианец говорил возбужденно, на его лице читалось жадное предвкушение. — Делайте ставки прямо сейчас. И не надо рисковать, ставьте на верного победителя. Ведь эта будущая война, если разобраться, уже в прошлом, в истории, как походы Александра Македонского. Разве я не прав? — повернулся он к Паттерсону. — Вот что вы скажете? Я не могу ее остановить, и вы тоже не можете, верно?
Паттерсон медленно кивнул.
— Думаю, вы правы, — сказал он упавшим голосом. И ударил. Изо всех сил.
Он только слегка зацепил венерианца — бросившись на пол, тот выхватил из кармана фризер, карманный излучатель холода. Не дожидаясь, пока В-Стивенс прицелится, Паттерсон ногой выбил оружие, а затем наклонился и одним рывком поставил противника на ноги.
— Получилась ошибка, Джон, — сказал он, задыхаясь. — Я не должен был показывать тебе документы Ангера.
— Правильно, — с трудом прошептал В-Стивенс. — Он смотрел на Паттерсона со снисходительной жалостью. — Но теперь я все знаю. Вы проиграете эту войну. Даже если упрячете Ангера в сейф и засунете в центр Земли — все равно уже поздно. Как только я выйду отсюда, «Кока-Кола» все узнает.
— Нью-йоркское представительство «Кока-Кола» сгорело.
— Ничего, свяжусь с Чикаго. Или с Балтиморой. В самом крайнем случае вернусь на Венеру. Надо ведь разнести добрую весть. Война будет долгой и трудной, но в конце концов мы победим.
— Но я могу вас убить, — возразил Паттерсон. Его мозг работал с лихорадочной скоростью. Ведь еще не поздно. Если задержать В-Стивенса, а Дэвида Ангера передать военным…
— Я знаю, о чем вы думаете, — хрипло сказал В-Стивенс. — Если Земля не захочет сражаться, если вы уклонитесь от войны — тогда у вас появится какой-то шанс. — Его губы скривились в саркастической усмешке. — И вы надеетесь, что мы позволим вам избежать войны? Только не теперь. Как там у вас говорят? «Все компромиссы -предательство»? Поздно, друг мой.
— Поздно будет лишь в том случае, — сказал Паттерсон, — если вы отсюда выйдете. Не спуская глаз с В-Стивенса, он нащупал на столе тяжелый стальной брусок, который прижимал документы к столешнице, — и тут же в его ребра уперся ствол фризера.
— Я не очень хорошо знаю, как стреляют из этой штуки, — медленно сказала В-Рафия, — но здесь только одна кнопка, так что ее я и нажму.
— Верно, — облегченно вздохнул В-Стивенс. — Только не нажимай до упора. Мне он симпатичен. И, может быть, все-таки прислушается к голосу разума. Вам лучше оказаться на нашей стороне, Паттерсон.
Он вырвался из руки Паттерсона и отошел на несколько шагов, осторожно ощупывая рассеченную губу и сломанные передние зубы.
— Это безумие, — резко сказал Паттерсон, глядя на фризер, дрожавший в неуверенной руке В-Рафии. — Вы что же, думаете, мы будем участвовать в войне, если заранее знаем, что обречены на поражение?
— А у вас не будет выбора. — Глаза В-Стивенса горели мстительным восторгом. — Мы заставим вас драться. Когда мы ударим по городам, вам просто некуда будет деться. Вы начнете сопротивляться, это в человеческой природе.
Первый импульс из фризера прошел мимо — Паттерсон отшатнулся и попытался схватить узкую руку, державшую оружие. Не сумев этого сделать, он упал ничком — и вовремя: луч опять прошел мимо.
В-Рафия никак не могла направить фризер в сторону поднимающегося с пола врача, она пятилась, широко раскрыв полные ужаса глаза. Выбросив руки вперед, Паттерсон прыгнул на перепуганную девушку. Он увидел, как напрягся ее палец, увидел, как потемнел при включении поля ствол фризера. И это было все.
Резко распахнулась дверь, и В-Рафия попала под перекрестный обстрел одетых в синюю униформу солдат. Едкий, убийственный холод пахнул Паттерсону в лицо, вскинув руки, он снова повалился на пол, а над головой змеино посвистывали смертельные лучи.
Вокруг дрожащего тела В-Рафии вспыхнуло белоснежное облачко абсолютного холода; какую-то долю секунды она еще двигалась, но затем резко замерла, словно пленка ее судьбы остановилась в проекторе.
1 2 3 4 5 6 7 8