- Наша первая ночь... - сказал Стасик. - Вот уж не думал, что она будет такой...
- Да, надолго запомнится...
В большой комнате, взрывник встал, подошел к окну, потом, поколебавшись, направился к двери в каморку. Спеша, Стасик и Вика закрыли дверь не очень плотно, и оставалась щелочка. В эту щелочку взрывник теперь и заглянул, так скривив лицо, как будто ненавидел себя за это.
Он увидел объятия обнаженной влюбленной пары. Вика стонала, а у Стасика затрепетал в горле крик, но Вика успела зажать ему рот рукой, и он лишь хрипло замычал...
Взрывник отпрянул от двери. Он погасил в комнате большой свет, уселся в продавленное кресло, поближе к телефону, поглядел в окно. Теперь, при свете лампы в углу, в старомодном плафоне в форме рожка, стало видно, какая стоит ясная и звездная ночь. Снег серебрился, а звезды усеяли небо так густо, как будто кто-то просыпал золотые крошки.
В маленькой комнатке, Стасик обнял Вику.
- Сейчас все было иначе, - сказал он.
- Да, - согласилась она. - В первый раз я просто ничего не почувствовала. Ни боли, ни радости, ну, ничего. Будто на секунду в пустоту оборвалась, и все.
- Я тоже, - сказал Стасик. - Мне кажется... Мне кажется, это из-за всех встрясок. Мы не то, что любили друг друга, мы вышибали шок, где-то так.
- И вышибли, - пробормотала Вика. - Клин клином... Только губу зря повредила, - рассмеялась она. И присела. - Мне надо выйти.
- Иди, - пробормотал Стасик. - Я буду ждать.
Вика встала, взяла из того же комодика, где они брали белье, большое полотенце - тоже потрепанное, но выстиранное чисто и аккуратно сложенное надела юбку и блузку прямо на голое тело, босиком прокралась к двери, приоткрыла её, выглянула. Хозяин дома сидел у окна, глядел на звездное небо. Она выскользнула за дверь, обернулась. Стасик, с кровати, послал ей воздушный поцелуй, и она ответила ему воздушным поцелуем и успокаивающим взмахом руки: мол, я быстро. Взрывник в этот момент оглянулся - и сразу отвел глаза назад, к окну, как будто ничего не заметил.
Вика прошмыгнула из комнаты в прихожую. Из закутка, где находился рукомойник, донесся плеск воды, и в это время зазвонил телефон. Взрывник выждал немного и взял трубку на пятом или шестом звонке.
- Да... - сказал он сонным голосом. - Да, я... Нет, не появлялся... Понятия не имею. Хорошо, если прорежется, сообщу. Ах, вот как? Да, я дома, куда я денусь. Я надеюсь, что уж такой глупости он не сделает. Да, конечно. Ведь мое дело сторона... До свидания.
Он положил трубку и опять задумался, положив руки на стол и переплетя пальцы. Вика в это время тихо прокралась назад в комнату.
- Скажи своему кавалеру, чтобы одевался, - проговорил взрывник, не глядя на нее. - Чем скорее вы уберетесь, тем лучше.
- Что-то произошло? - пролепетала Вика.
- Произошло. Но это вас не касается... если вы тут не задержитесь. И вот ещё что... - Наум Самсонович встал, подошел к серванту, сдвинул планку и достал оттуда пачку долларов. - Смотри. Здесь пять тысяч.
- Ну?.. - у Вики перехватило дух.
- Они твои могут быть... при одном условии.
- При каком? - Вика напряглась. Она ожидала любых предложений - и, что самое главное, сомневалась, как она отнесется к самым немыслимым предложением. Пачка банкнот выглядела слишком заманчиво.
- Сыграй глазами, - проговорил взрывник.
- То есть? - Вика не поняла.
- Говорят, женщина может любую любовь изобразить и выразить. Сможешь хоть секунду посмотреть на меня так, как смотрела на своего Стасика - ну, чтобы свет в твоих глазах до сердца проникал - деньги твои.
- Ааа... - Вика наморщила лоб, потом посмотрела на взрывника. Чтобы помочь глазам обрести нужное выражение, она сперва изобразила умильную улыбку, которую почти сразу же стерла с лица.
Она смотрела на взрывника, а тот - на нее.
- Нет, не получается, - вздохнул он. - Вроде, и манкость есть, и блеск, а вот огонька... Вот такого пламени, которое весь мир опалит, врага твоего сожжет, если на пути попадется, а ты невредим останешься в самой его сердцевине, и только греть оно тебя будет... такого нет. Значит, так тому и быть. Это хорошо.
- Почему? Почему "хорошо"? - растерялась Вика.
- Выходит, не все женщины сыграть могут. Хорошо узнать, что, какая женщина ни есть актерка, а кое-что и ей не под силу. Ладно, ступай. Замешкаетесь - худо вам будет.
... - Что такое? - спросил Стасик, когда Вика вошла. - О чем вы говорили?
- О том, что он нас гонит прочь, - сказала Вика. - Говорит, если мы не уберемся побыстрее, то нам будет плохо. Видно, кто-то едет сюда. В общем, одеваемся!
Стасик вскочил с кровати и быстро стал одеваться.
- Видно, это как-то связано с телефонным звонком, - сказал он.
- Да, он о чем-то серьезном говорил по телефону, пока я мылась, сказала Вика. И, одеваясь с не меньшей скоростью чем Стасик, добавила, подтягивая и расправляя колготки. - Теперь я знаю тайник, в котором у него деньги лежат.
- Он достал их при тебе?
- Да. Видно, тоже хочет смыться. Но уже после нас.
Стасик вздохнул и с сомнением покачал головой.
- Не до денег сейчас, ноги уносить надо, пока целы... Да и не справимся мы с ним.
- А если бы и справились, то нас бы собака не выпустила, - сказала Вика. - Стрелки мы никакие, а собака на месте сидеть не будет. Она нас в клочья издерет, пока мы в неё попадем, - она тоже вздохнула. - Жалко. Деньги большие.
Взрывник стоял у окна и барабанил пальцами по стеклу. Когда полностью одевшиеся ребята вышли из каморки, он резко повернулся к ним.
- Готовы?
- Да, - сказал Стасик.
- Пойдем, провожу, - он перехватил взгляд Вики, смотревшей туда, где, когда она уходила, на столе лежала пачка банкнот, и ухмыльнулся. Переживаешь? Нельзя вам такие деньги иметь. Испортят они вас.
- Но у нас вообще почти ни копейки... - рискнула заметить Вика.
- Так выдам вам пятьдесят рублей, на дорогу. Этого более, чем достаточно. Пошли.
Он вывел их за калитку и показал рукой.
- Пойдете вон в том направлении. По утоптанной дороге, чтобы ваших следов не оставалось. Идти часа три. Там в полустанок уткнетесь, электрички до часу ночи ходят, а сейчас восемь. Нормально успеете. Можно за час дойти до полустанка на другой ветке, ближней, но там раза два поворачивать надо, да и... Словом, на пути к ближней ветке засечь вас могут, а на пути к дальней никто не засечет. Топайте. Ну!
Стасик и Вика побрели прочь, а взрывник, чуть подождав, пока они растворятся в темноте, вернулся в дом, по пути потрепав пса:
- Отпустил бы я тебя, да ты ведь все равно от меня не уйдешь.
Он прошел в каморку, снял белье, оставленное нежданными гостями неубранным, комом запихнул его в комод. Развернул свернутый в рулон коврик, закрыл им диван. Его пальцы при этом что-то нащупали. Он включил верхний свет и разглядел пятно крови, ставшее темным и почти неразличимым на темном ковре в узорчатых разводах. Некоторое время он, задумавшись, глядел на это пятно - глядел так пристально, что оно начало двоиться у него в глазах. Тогда он выключил свет в каморке, вернулся в большую комнату, стал расхаживать по ней широкими кругами. Он явно нервничал.
- Ты там? - спросил он, когда оказался возле угла, в котором обитал паук. - Все плетешь свои силки? Боюсь я, недолго тебе осталось. Разорят твое хозяйство. Без злого умысла, а так... со мной разбираясь. Зря я впутался в это дело, зря. И Жихарь, с его хитрыми планами, на которые он так полагался, слишком явно обозначил мое участие в этой истории. Раз звонят мне, его разыскивая - значит, дело плохо. Значит, и меня за жильца не держат. То есть, или заказчики вот-вот подъедут, или друзья этого гребаного Изотова - пытаться вытрясти из меня, кто заказчик. Ну, если б Жихарь сейчас здесь раненым валялся, было бы ещё хуже. Впрочем, не валялся бы он...
Он помолчал немного и продолжил.
- Спросишь, почему я парня с девкой отпустил? А куда мне девать их было? Прикончить - себе дороже. Оставить - я бы ими прикрыться не сумел. И вообще, раз я один, то, может, и выкручусь. Все знают, что я не из болтливых, и дело свое отменно знаю, поэтому могу ещё пригодиться живым. А застань со мной ещё двух свидетелей - всем нам точно бы не жить. Что знают трое - знает весь белый свет, поэтому, когда свидетелей трое оказывается, то лучше всех троих прибрать. Но, главное...
Он опять примолк, собираясь с мыслями.
- Но, главное, взгляд ее... Взгляд влюбленной девки, которым просто так не посмотрят. И на меня никто так никогда не смотрел. Я... сам понимаешь, имел дело с бабами, по молодости лет, и в разных фильмах всякое видел, но такое... Я, если хочешь, впервые это живым увидел, когда люди светятся, а не просто трахаются, и сами красивы становятся, и все у них красиво получается... Будто, кроме них, никого на свете нет. А ведь падкая девчонка на деньги, и клюнула, и мог бы я ее... Да, раздвинула бы она ноги. Но ведь не на меня глядела бы, вот так обжигающе, а вот на эту пачку долларей... На хрена мне такое надо? Вот кого в жизни надо было выглядывать - девку, у которой темный огонь будет в глазах появляться при взгляде на тебя, и этот огонь тебя от всего охранит, а для других в лютый пламень разгорится. Испепелит... А теперь, если не повезет мне, то это я стану золой и пеплом. И знаешь, что обидно? Ее глаза вспоминаю, и понимаю, что давно уже золой и пеплом стал - жизнь порх и прогорела, и только ветром прах с кострища уносит. Скажешь, чего ж ты сам прошляпил, чего по бабам не гулял? Да можно тысячу шлюх поиметь, и шубами с шампанским их заваливать, и все это в песок уйдет. Тело купишь, а взгляд такой - нет. Отдать жизнь за единственный взгляд, так выражаются?.. Была, знаешь, в древности тетка, которая на родной город в последний раз оглянулась, в глазу удержать, несмотря на запрет - и соляным столбом стала. Вот так и я - оглянулся не вовремя, и понял, что давно на прах и золу изошел...
Он опять помолчал немного и спросил у невидимого паука:
- А может, ещё повоюем? А?
11
Уже светало. Стасик и Вика устроились на вершине холма, у края перелеска. Они задремали, сидя на бревне, и лишь первый бледный проблеск восходящего солнца их разбудил. Стасик дернулся, будто пытаясь отвернуться, толкнул Вику, голова которой покоилась на его плече, и Вика резко присела, открыв глаза.
- Стасик! - позвала она. - Стасик!..
Стасик тупо открыл глаза, посмотрел на Вику.
- Что? Уже?..
- Не знаю, - сказала Вика. - Доставай бинокль. Наверно, теперь все будет видно.
- Хорошо, мы хоть в зале ожидания немного погрелись, - сказал Стасик, роясь в сумке в поисках бинокля. - А то бы вообще дуба дали... Ноги гудят! Три часа туда, три часа обратно... Может, не стоило затеваться?
- Стоило! - твердо сказала Вика. - Если бы ты сам видел эти деньжищи, ты бы понял, что стоило. Не может быть, чтобы он сиднем дома сидел... - она закашлялась. У неё подседал голос и вообще было вполне очевидно, что у неё начинается сильная простуда. - Черт! Еще повезло, что ночь была не очень морозная. А то бы точно воспаление легких гарантировано.
Стасик в это время наводил бинокль.
- Ух ты! - просипел он. Его тоже начинала одолевать простуда. - Вот это да!
- Что там? - живо спросила Вика.
Стасик молча передал ей бинокль.
Вика увидела в бинокль тихий дом взрывника. Ни движения, ни дымка из трубы.
- Чуть правее возьми, - подсказал Стасик.
Вика взяла чуть правее и увидела то, что так потрясло Стасика: пес взрывника валялся на снегу, недалеко от калитки, и под ним расплылось большое красное пятно.
- Выходит, не зря он боялся, - пробормотала Вика. - Сделали его ночью. Приехали - и сделали. Ну, что, пошли туда?
- Только осторожно, - сказал Стасик. - Вдруг там кто-нибудь есть?
- Разумеется, - сказала Вика. - Хотя, я думаю, никого там нет. Этот Наум Самсонович либо тоже мертв, либо успел утикать за тридевять земель. А убийцам, поймали они его или нет, не в лом ждать до рассвета.
- Могли засаду оставить, - покачал головой Стасик.
- А мы из-за калитки покричим: "Дядя Наум! Дядя Наум!" выдадим себя за соседских ребят. Если в доме кто есть, нам ответят. Им впускать нас в дом и мочить не резон - так и засыпаться недолго - ответят, например, что "дядя Наум" вышел и будет часа через три-четыре. Мол, в город поехал.
- А собака?..
- Вот я и думаю, что в доме никого нет. Если бы убийцы решили засаду оставить, то спрятали бы труп этого Барса. Точно?
- Точно. Но ведь если его не убили, а он смылся, то деньги он, конечно, с собой забрал...
- Забрал, - согласилась Вика. - Так что если он смылся, для нас это плохо. Будем надеяться, что его убили.
Они стали спускаться с холма по идущей чуть кругом дороге, осторожно подошли к дому на отшибе.
- Дядя Наум! - позвал Стасик.
- Дядя Наум! - поддержала его Вика.
Никто им не ответил. Они выждали несколько минут и прошли в калитку. Труп Барса валялся почти у них на пути. Пес оскалил клыки, как будто смерть застала его в момент броска на врага. Они обошли мертвого пса стороной, вошли в дом.
Тишина. Вика поежилась.
- Намного холодней, чем было вечером.
- Да, - сказал Стасик. - Дом начал остывать. Значит, печку со вчерашнего дня никто не топил.
Они прошли в комнату. Взрывник лежал на полу, изрешеченный пулями, в комнате все было перевернуто вверх дном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11