Город весь казался зеленым от них. Даже когда дети вышли из города и пошли по дороге, они заметили, что поля кажутся зеленей обыкновенного от покрытых чешуей лап и хвостов, некоторые, из менее крупных видов, сделали себе асбестовые гнезда в цветущих изгородях из боярышника.
Эффи крепко-крепко уцепилась за руку брата, а когда внезапно толстый дракон задел ее ухо, она громко вскрикнула, и целая стая зеленых драконов поднялась при этом звуке с поля и взвилась к небу. Дети могли ясно расслышать стук их крыльев во время полета.
— Ах, мне хочется домой, — ныла Эффи.
— Не будь дурочкой, — уговаривал ее Гарри. — Неужели ты забыла о семи витязях и обо всех принцах? Люди, желающие стать освободителями своей родины, никогда не визжат и не просятся домой.
— А разве мы, — подняла глаза на брата Эффи, — разве мы освободители?
— Увидишь, — сказал Гарри, и они двинулись дальше.
Дойдя до искомой церкви, они нашли дверь открытой, но Святого Георгия там не было; поэтому они обошли кладбище, где и нашли вскоре большой каменный склеп Святого Георгия, украшенный снаружи его фигурой, высеченной из мрамора и одетой в латы и шлем, со сложенными на груди руками.
— Как бы нам умудриться разбудить его? — спрашивали они друг у друга. Гарри заговорил со скульптурой, но не получил никакого ответа. Он позвал громче, но Святой Георгий, по-видимому, не слышал. Затем Гарри настолько осмелился, что попытался разбудить великого победителя дракона, встряхнув его за мраморные плечи. Но Святой Георгий не обращал на эти усилия ни малейшего внимания.
Тогда Эффи принялась плакать. Она обняла Святого Георгия за шею, насколько мрамор позволил ей это сделать, поцеловала мраморное лицо и взмолилась:
— Ах, дорогой, добрый, милый, Святой Георгий, пожалуйста, проснись и помоги нам!
Тут Святой Георгий медленно раскрыл глаза, потянулся и спросил:
— Что случилось, деточка?
Дети рассказали ему все. Он повернулся на своей мраморной плите и облокотился на один локоть, чтобы лучше расслышать их. Но услышав, что драконов так много, он покачал головой.
— Ничего не выйдет, — вздохнул он, — их слишком много для бедного старого Георгия. Вам следовало разбудить меня раньше. Я всегда любил равный бой. «Один человек против одного дракона» был мой девиз.
В это самое время над головами их пролетела стая драконов, и Святой Георгий наполовину обнажил меч.
Но, когда стая скрылась вдали, он снова покачал головой и всунул меч в ножны.
— Я ничего не могу поделать, — сказал он, — обстоятельства сильно переменились с моего времени. Теперь все делается при помощи машин, должно существовать какое-нибудь средство избавиться от этих драконов. Кстати, какая у вас была погода за последнее время?
Эти слова показались такими нелюбезными и не идущими к делу, что Гарри не пожелал ответить на них, но Эффи терпеливо пояснила:
— Погода была очень хороша. Папа говорит, что никто не помнит подобной жары в нашей стране.
— А-а! Я так и полагал! — проронил Георгий задумчиво. — Да, единственным средством было бы… драконы не переносят сырости и холода — это единственное средство. Если бы вы могли найти краны…
Святой Георгий снова начал укладываться на свое мраморное ложе.
— Спокойной ночи, очень сожалею, что я не могу помочь вам, — сказал он.
— О, но это-то вы можете, — воскликнула Эффи. — Скажите нам, про какие краны вы упоминаете?
— Да такие же, как в ванной, — ответил Святой Георгий, еще более сонным голосом. — Там также есть зеркало, в нем виден весь мир и все, что происходит. Жаль, что я не могу… спокойной ночи.
И он упал навзничь на мрамор и через секунду снова спал крепким сном.
— Мы ни за что не найдем этих кранов, — приуныл и Гарри. — А представь, Святой Георгий проснулся бы, когда поблизости пролетал дракон того размера, который питается витязями. Ужас!
Эффи сняла свою непроницаемую для драконов вуаль.
— Мы не встретили ни одного размером с нашу столовую, когда шли сюда, — напомнила она. — Я уверена, что мы отлично дойдем.
Она накрыла Святого Георгия снятой вуалью, а Гарри натер, сколько мог, отравы для драконов со своих одежд на латы Святого Георгия, чтобы ничего не могло случиться с ним.
— Мы могли бы спрятаться в церкви, пока не стемнеет, — заметил он, — а тогда…
Но в эту минуту темная тень упала на них, и они увидели, что это дракон совершенно такого же размера, как их столовая.
Они сразу поняли, что все погибло. Дракон опустился на землю и схватил обоих детей своими когтями; он держал Эффи за ее зеленый пояс, а Гарри — за кончик куртки и затем, развернув большие желтые крылья, поднялся в воздух, громыхая, как вагон третьего класса при торможении.
— Ах, Гарри, — всхлипывала Эффи. — Он, наверное, скоро съест нас!
Дракон летел через леса и поля, так сильно взмахивая крыльями, что с каждым взмахом пролетал четверть мили.
Гарри и Эффи могли рассмотреть местность, над которой они пролетали; изгороди, реки, церкви и фермы пробегали под ними гораздо быстрее, чем пробегают по бокам самого быстрого курьерского поезда.
Дракон летел все дальше. Дети встретили в воздухе еще много драконов, летевших в разные стороны, но дракон величиной со столовую не остановился ни на минутку поговорить с кем-либо из них и упорно стремился вперед.
— Он знает, куда летит, — догадался Гарри. — Ах, если бы он уронил нас прежде, чем попадет туда!
Но дракон крепко держал их своими когтями и летел все дальше и дальше, пока, наконец, когда у детей уже начала кружиться голова, не опустился, гремя всеми чешуйками, на верхушку горы.
Там он лег на свой большой зеленый чешуйчатый бок, весь запыхавшийся: еще бы — столько пролететь! Но когти его крепко держали пояс Эффи и задний кончик куртки Гарри.
Вдруг Эффи озарило: да у нее же в кармане нож, который Гарри подарил ей в день рождения! Нож этот был дешевенький, и им даже с самых первых дней нельзя было точить ничего, кроме грифелей. Но Эффи все же умудрилась каким-то образом перерезать им свой пояс спереди и выползла из него, оставив у дракона в когтях всего один зеленый шелковый бант. Конечно, этим ножом ни в коем разе нельзя было отрезать хвостик куртки Гарри, и, тщетно провозившись довольно долгое время, она убедилась в этом и отказалась от непосильной задачи. Но с ее помощью Гарри кое-как удалось незаметно вылезти из рукавов; во второй лапе дракона, таким образом, осталась одна куртка. Затем дети пробрались на цыпочках к трещине в скале и заползли в нее. Щель была слишком узка для того, чтобы дракон мог заползти вслед за ними, поэтому они и остались там, рассчитывая состроить рожи дракону, когда он отдохнет настолько, чтобы снова встать и съесть их. Когда они действительно начали строить ему рожи, дракон страшно разозлился и принялся дышать на них огнем и дымом, но они забились дальше в пещеру, чтобы он не мог достать их, и, когда ему надоело выдыхать огонь и дым, он убрался восвояси.
Но они все же боялись выйти из пещеры, поэтому побрели дальше. И вот пещера расширилась и стала светлее и под ногами появился мелкий песок, а когда они добрались до самого конца пещеры, то увидели дверь, на которой было написано: «Помещение для всемирных кранов. Вход посторонним строго воспрещается».
Они, понятно, сейчас же приоткрыли дверь, чтобы заглянуть в нее, затем вспомнили, что им сказал Святой Георгий.
— Нам не может быть хуже, чем теперь, когда у щели ждет дракон, — заметил Гарри. — Войдем сюда.
И не раздумывая больше, они вошли в комнату с кранами и прикрыли за собой дверь.
Осмотревшись, они увидели, что находятся в помещении, высеченном из твердой скалы. Вдоль одной стены шел целый ряд кранов с фарфоровыми дощечками с надписями вроде тех, которые вы видите в ванных. Так как они оба умели читать двухсложные слова, а иногда и трехсложные, они сразу поняли, что попали в то учреждение, из которого регулируется погода. Здесь было шесть кранов с надписями: «Яркое солнце», «Ветер», «Дождь», «Снег», «Град», «Лед» — и множество маленьких: «Умеренно жарко», «Дождливо», «Южный ветер», «Погода, благоприятная для прорастания посева», «Катание на коньках», «Хорошая свежая погода» и так далее. Большой кран с надписью «Яркое солнце» был совершенно отвернут. Они не могли видеть солнечного света; пещера освещалась сверху окном с синим стеклом, поэтому они подумали, что солнечный свет изливается каким-нибудь другим путем, как при патентованных кранах нового устройства, вымывающих в кухнях нижние части стока для помоек.
Вскоре они заметили, что одна стена комнаты представляла собой огромное зеркало, смотря в которое, вы видели все, что происходило во всем свете и, главное, все сразу, чего при других зеркалах не бывает. Они увидели фургоны, сдававшие мертвых драконов в канцелярии Государственного совета; они также видели, как дома плакала их мама, потому что дети ее вышли на ужасный дневной свет, и она опасалась, что какой-нибудь дракон съест их. Они видели и всю Англию, точно огромную карту: зеленую — где находились поля, коричневую — на месте городов, и черную в тех местах, где добывают уголь, делают глиняную посуду, стальные изделия и химические составы. И везде — на черных местах, на зеленых и на коричневых — виднелась целая сеть зеленых драконов. Они могли видеть, что был еще светлый день и ни один дракон не ложился спать.
Эффи заметила:
— Драконы не любят сырости, — и попыталась завернуть кран с надписью «Яркое солнце», но кран этот, очевидно, испортился — вот почему так долго стояла хорошая погода и драконы успели вывестись.
Дети оставили в покое солнечный кран и отвернули снежный, а сами обратились лицом к зеркалу. Они увидели там, что драконы бегали и метались из стороны в сторону, как муравьи, когда вы имеете жестокость налить воды на муравейник — чего, конечно, вы никогда не делаете.
А снег валил все сильней и сильней!
Тогда Эффи отвернула также дождевой кран и немного спустя драконы начали барахтаться все слабее и слабее, а некоторые из них даже растянулись совсем неподвижно. Дети поняли, что вода потушила находившийся внутри них огонь и эти гады умерли. Тогда они отвернули градовый кран — этот последний только наполовину из опасения перебить окна в домах, — и вскоре уже не было видно ни одного шевелящегося дракона.
Тут дети поняли, что они действительно спасители своей родины.
— Нам поставят памятник, — сказал Гарри, — такой уж высокий памятник, как адмиралу Нельсону! Все драконы подохли.
— Надеюсь, что и тот, который караулил нас там, снаружи! — сказала Эффи. — Относительно же памятника, Гарри, я не так уж уверена, что мы его получим. Что теперь сделают с этой кучей мертвых драконов? Понадобилось бы много-много лет, чтобы их всех похоронить, а сжечь их теперь, когда они такие мокрые, совершенно невозможно. Хоть бы дождь смыл их всех в море!
Но этого не случилось, и дети начали чувствовать, что на поверку они вовсе не были так уж умны.
— Хотелось бы мне знать, к чему здесь эта старая штука? — спросил Гарри. Он отыскал какой-то старый заржавленный кран, вид которого показывал, что его не употребляли уже в течение нескольких столетий. Его фарфоровая пластинка с надписью была сплошь покрыта грязью и паутиной.
Когда Эффи протерла его кончиком своего платья — странным образом оба они вышли из дома без носовых платков — она увидела, что надпись гласит: «Отбросы».
— Давай отвернем его, — предложила она, — может быть, драконы туда провалятся.
Кран шел очень туго, ведь его так долго не употребляли, но вместе они кое-как повернули его и затем бросились к зеркалу, чтобы посмотреть, что произойдет.
На самой средине карты Англии уже открылась большая круглая дыра, края карты приподнялись, и дождевые потоки побежали к этой дыре.
— Ура! Ура! — закричала Эффи.
Торопливо вернулась она к кранам и отвернула все, которые только обещали какую-либо влагу: «Дождливо», «Переменчиво», «Хорошая погода для прорастания хлеба» и даже «Южный» и «Юго-западный» ветры, потому что она слышала, как отец как-то говорил, что эти ветры приносят дождь.
Теперь целые реки дождя изливались на страну и бурные потоки сбегали к середине карты, и целые водопады вливались в большую круглую дыру. Вода смывала драконов, и они исчезали в огромной водосточной трубе большими зелеными массами.
Вскоре не осталось ни одного дракона. Тогда дети прикрутили кран под названием «Отбросы» и наполовину прикрутили называвшийся «Яркое солнце» — этот последний был испорчен, поэтому они не могли закрыть его совершенно, а открыли «Умеренно ясно» и «Дождливо», и оба эти крана застряли; впоследствии их больше никогда нельзя было закрыть, чем и объясняется сырой климат Англии.
Но как Эффи и Гарри попали снова домой? Разумеется, по железной дороге.
А была ли нация благодарна им? Ну, нация сильно намокла. К тому же времени, как она снова просохла, она заинтересовалась новым изобретением для сушки сухарей при помощи электричества, и все драконы, конечно, были очень скоро забыты.
1 2 3