Удар пришелся точно по нему, он медленно согнулся, умирая, холодное лицо рептилии застыло маской неизбывного презрения.
Рассел Тимбелл опустил пистолет и сардонически усмехнулся.
— Прекрасная цель на фоне Пламени. Слава Кейну! Изменение Пламени подхлестнет эмоции, как нам необходимо. Продолжим!
С крыши дома Кейна он пальнул по стоявшему внизу ласинуку. В то же мгновение словно ад выплеснулся наружу. Люди вырастали, как грибы, прямо из-под земли, сжимая в руках оружие. Тониты засверкали со всех сторон, прежде чем испуганные ласинуки успели прибегнуть к своим.
Когда они взялись за оружие, было уже слишком поздно. Раскаленная добела от неистовой ярости толпа сокрушила их, ломая кости. Кто-то закричал:
— Бей гадов!
Крик был подхвачен и ревущим воем вырос до небес.
Подобно многоголовому чудовищу, толпы безоружных людей волнами хлынули вперед.
Сотни людей гибли от запоздалых залпов оружия защищавшихся, но десятки тысяч рвались по трупам, закрывая собой стволы.
Ласинуки не дрогнули. Их цепи постепенно редели под смертоносным огнем тимбеллистов, а уцелевшие были сметены людским потоком, взметнувшимся над ними и обрушившимся, неся ужасную гибель.
Сектор Мемориала светился малиновым от кровавого Пламени, гудел от агонии умирающих, пронзительных криков и ярости победителей.
Позже это назвали первой битвой Великого Восстания, хотя это не было битвой, как не было и безумием. Это было сконцентрированной анархией.
По всему городу, до оконечности Лонг Айленда и равнин среднего Джерси, восставшие возникали ниоткуда, и ласинуки находили смерть. С той же быстротой, с какой приказы Тимбелла доходили до снайперов, заставляя их браться за оружие, текли слухи об изменении Пламени, непродаваемые из уст в уста, и занимали все больше места в разговорах.
Нью-йоркцы поднимали головы, бросая свои жизни в один гигантский тигель.
Все шло неподконтрольно, безответственно, непреодолимо. С самого начала тимбеллисты оказались беспомощными, любые попытки отдавать приказы кончались неудачей.
Подобно могучей реке, толпа лилась по городу, и там, где она проносилась, не оставалось живых ласинуков.
Солнце, поднявшееся в то роковое утро, увидело повелителей Земли, удерживающими сжимавшийся круг в верхней части Манхэттена. С хладнокровием прирожденных воинов, они противостояли напиравшим, вопившим миллионам, но медленно отступали. Каждое здание отдавалось с боем, каждый квартал — после отчаянной схватки.
Ласинуки раскололись на изолированные группы, защищавшие сперва здания, потом лишь верхние этажи и, в конце концов, одни только крыши.
Ко второй половине дня, когда солнце уже начало опускаться, уцелел лишь дворец. Его отчаянная защита поставила землян в безвыходное положение.
Сжавшийся огненный круг оставил за собой мостовые, заваленные почерневшими трупами.
Вице-король из тронного зала лично руководил обороной, собственноручно наводя полупереносную установку.
И когда толпа начала выдыхаться, Тимбелл воспользовался удобным случаем и принял командование на себя. Тяжелые орудия с лязгом выдвинулись вперед. Ядерные и дельта-лучевые установки, доставленные со складов восставших и из арсеналов, захваченных прошлой ночью, нацелили смертоносные стволы на дворец.
Орудиям ответили орудия. Первая управляемая битва механизмов разгорелась во всей неудержимой ярости.
Тимбелл казался вездесущим, стреляя, отдавая команды, перебегая от одного орудийного расчета к другому, вызывающе паля из ручного тонита по дворцу.
Под прикрытием плотного огня люди перешли в наступление и закрепились на стенах, когда их защитники отступили.
Атомные снаряды проложили дорогу в центральную башню, где теперь бушевало адское пламя.
Пожар явился погребальным костром для последних ласинуков в Нью-Йорке.
С невероятным грохотом обуглившиеся стены дворца обвалились, но за минуту до того, как зал охватило пламя, вице-король с чудовищно израненным лицом все еще был на посту, стреляя в плотное скопление осаждавших. Когда переносная установка выплюнула последние порции энергии и умолкла, вице-король вышвырнул ее в окно отчаянным и бесполезным жестом презрения, а сам ринулся в пылавший позади него ад.
Закат опустился на дворец, где-то продолжали реветь пожарища, и на их фоне над развалинами затрепетал зеленый флаг независимой Земли.
Нью-Йорк снова принадлежал людям.
Рассел Тимбелл, еще раз появившись той ночью в Мемориале, представлял собой жалкое зрелище. В разодранной одежде, в крови с головы до ног, с необработанной раной на щеке, он довольным взглядом обвел расстилавшиеся повсюду следы бойни.
Отряды добровольцев, занятые выносом мертвых и заботой о раненых, успели лишь прикоснуться к смертоносному делу восстания.
Мемориал превратился в импровизированный госпиталь. Раненых было мало — энергетическое оружие чаще разит насмерть — и большинство из них не имело никаких шансов выжить. Вокруг стоял невообразимый беспорядок. Стоны раненых и умирающих смешивались с отдаленными криками опьяненных войной уцелевших, праздновавших победу.
Лоара Пол Кейн пробился через толпу сопровождавших к Тимбеллу.
— Скажите, все кончено? — Лицо его осунулось.
— Начало положено. Земной флаг реет над развалинами дворца.
— Какой кошмар! Этот день… он… — Лоара Кейн содрогнулся и на секунду зажмурился. — Если бы я знал это заранее, то, наверное, предпочел бы Землю без людей и гибель лоаризма.
— Да, получилось скверно. Но результаты могли быть куплены более дорогой ценой, так что победа досталась нам еще дешево. Где Санат?
— Во дворе, помогает раненым. Мы все там. Это… — Голос Кейна опять прервался.
В глазах Тимбелла появилось раздражение. Он нетерпеливо передернул плечами.
— Я не бессердечное чудовище, но все это было неизбежно. К тому же это лишь начало. Сегодняшние события мало что значат. Восстание охватило большую часть Земли, но без фанатичного энтузиазма жителей Нью-Йорка. Ласинуки еще не разбиты, точнее, еще не везде разбиты до конца. Тут не следует заблуждаться. Сейчас Солнечная Гвардия движется к Земле, ласинуки отзывают силы с внешних планет, а в скором времени вся Ласинукская Империя направится на Землю. Счеты будут сводиться безжалостно и только кровью. Нам необходимо добиться помощи! — Тимбелл схватил Кейна за плечи и резко встряхнул. — Вы поняли меня? Нам необходима помощь! Даже здесь, в Нью-Йорке, первый восторг победы завтра пройдет. Нам нужна помощь!
— Знаю, — невыразительно ответил Кейн. — Я уже говорил с Санатом. Он может отправиться хоть сегодня. — Кейн вздохнул. — Если нынешние события могут служить единственным мерилом его силы в качестве катализатора, то нам следует ожидать великих свершений.
Через полчаса Санат забрался в двухместный крейсер и занял кресло возле пульта рядом с Петри. На прощание он протянул руку Кейну.
— Когда я вернусь, со мной придет флот.
Кейн обменялся с молодым человеком крепкими рукопожатиями.
— Мы рассчитываем на вас, Филипп. — Он помолчал, затем тихо закончил: — Желаю удачи, Лоара Филипп Санат.
Санат вспыхнул, услышав это обращение, и заерзал в кресле.
Петри помахал рукой.
— Берегись Солнечного Патруля! — прокричал в ответ Тимбелл.
Люк с лязгом закрылся, и чуть погодя малыш-крейсер с кашляющим ревом взмыл в небо.
Тимбелл следил за ним взглядом, пока корабль не превратился в точку и совсем не исчез, потом повернулся к Кейну.
— Теперь все в руках Провидения. Кстати, Кейн, как действует эта штуковина для изменения Пламени? Только не говорите, что Пламя покраснело само по себе.
— Нет, — медленно покачал головой Кейн. — Карминовая вспышка результат действия спрятанного пакета с солями стронция. На самом деле он был приготовлен, чтобы произвести, в случае необходимости, впечатление на ласинуков. Остальное — вопрос химии.
— Вы полагали, что остальное — вопрос психологии масс, — мрачно хохотнул Тимбелл. — Могу поклясться, ласинуки получили впечатление, да еще какое!
В пространстве не было видно ничего настораживающего, но масс-детектор гудел настойчиво и повелительно. Петри напрягся в кресле.
— Мы вне метеоритных зон.
Филипп Санат подавил вздох, когда его спутник потянулся к рукоятке, приводившей в движение маховик. Звезды на экране визора стали с медлительной важностью перемещаться, и тут-то люди увидели его.
Он блеснул на солнце, словно половинка маленького оранжевого футбольного мяча.
— Если они нас заметили, мы пропали, — проворчал Петри.
— Ласинукский корабль?
— Корабль? Это не просто корабль. Это пятидесятитысячетонный боевой крейсер! Понятия не имею, что он, во имя Галактики, делает здесь. Тимбелл говорил, что Патруль движется к Земле.
— Только не этот, — спокойно ответил Санат. — Мы можем оторваться от него?
— Пустой номер. — Рука Петри стискивала рукоятку акселератора. Они слишком близко.
Его слова точно послужили сигналом. Закачалась стрелка аудиаметра, и зазвучал хриплый ласинукский голос, начавшийся с шепота и возросший до рева, когда радиолуч сфокусировался:
— Включить тормозные двигатели, приготовиться к принятию на борт!
Петри оторвался от пульта и быстро взглянул на Саната.
— Я только извозчик. Решать вам. Шансов у нас, что у метеора против Солнца, но если вы надумаете рискнуть…
— Рискнем, — согласился Санат. — Ведь не капитулировать же нам, верно?
Его спутник ухмыльнулся, когда сработали тормозные ракеты.
— Неплохо для лоариста! Из стационарного тонита стрелять приходилось?
— Никогда не пробовал.
— Ладно, учиться придется по ходу дела. Держите вот это крохотное колесико и глядите на экран визора над ним. Что-нибудь видите?
Скорость упала почти до нуля, вражеский корабль надвигался.
— Одни звезды.
— Отлично! Поворачивайте колесико… дальше… еще дальше… Попробуйте в другую сторону. Теперь видите корабль?
— Да! Вот он!
— Порядок. Выводите его в центр, где перекрещиваются ниточки линий и, Солнцем заклинаю, не выпускайте из перекрестья. Теперь я попробую развернуться к этим подонкам-ящерам…
Сработали боковые двигатели.
— Держите его в центре! — Ласинукский корабль медленно увеличивался, голос Петри упал до напряженного шепота. — Я сниму экран и двинусь прямо на него. Это рискованно, если они достаточно растеряются, то могут снять свой экран и выстрелить, а раз будут стрелять в спешке, то могут и промахнуться.
Санат молча кивнул.
— Как только увидите пурпурную вспышку тонита, рвите штурвал на себя. Тяните сильно и твердо. Если хоть на мгновение замешкаетесь, то уже навсегда. Риск есть риск. — Петри пожал плечами, резко двинул рукоять акселератора вперед и рявкнул: — Не упускайте его!
Ускорение с силой вдавило Саната в кресло, штурвал во вспотевших руках поворачивался неохотно. Оранжевый футбольный мяч раскачивался в центре экрана. Санат чувствовал, что дрожат руки, но ничего не мог с этим поделать. Глаза слезились от напряжения.
Ласинукский корабль увеличился до чудовищных размеров, из его носа метнулся в их направлении пурпурный клинок. Санат зажмурился и рывком откинулся назад.
Он сидел, закрыв глаза, и ждал. Не раздавалось ни звука.
Он раскрыл глаза, глянул на свои руки, потом на Петри, который стоял, подбоченившись, и хохотал.
— Везет новичкам! — проговорил он сквозь смех. — Ни разу в жизни не брался за оружие, а тут сбил тяжелый крейсер прямо в яблочко.
— Я попал? — выдавил из себя Саиат.
— Не совсем, но из строя вывел. Нам и этого достаточно. Теперь мы уберемся подальше от Солнца и уйдем в гиперпространство.
Высокий, облаченный в пурпур человек стоял у центрального иллюминатора, пристально разглядывая молчаливую планету. Это была Земля, огромная, восхитительная, близящаяся к полноземию.
Возможно, его мысли лишь ненамного омрачились бы, если бы принялся вспоминать шестимесячный период своего отсутствия. Все началось подобно вспышке сверхновой. Пламенный, раскаленный добела энтузиазм распространялся, перепрыгивая с планеты на планету через звездные бездны, со скоростью гиператомных лучей.
Конфликтующие правительства, внезапно притихшие из-за оскорбительного возмущения собственных народов, снарядили флоты. Столетние враги неожиданно заговорили о мире и объединились под единым зеленым знаменем Земли.
Надеяться на то, что эта идиллия продлится долго, было бы рискованно. Но пока она сохранялась, люди не знали поражений. Один флот находился всего в двух парсеках от самой Веги, другой захватил Луну и парил в одной световой секунде над Землей, на которой оборванные повстанцы Тимбелла продолжали упорно сопротивляться.
Филипп Санат вздохнул и повернулся, услышав шаги. Вошел седовласый Айон Смит из Лактонского контингента.
— По вашему лицу можно читать, — заметил Санат.
— Похоже, все бесполезно, — кивнул Смит.
Санат опять повернулся к иллюминатору.
— Вы знаете, что сегодня мы поймали сообщение от Тимбелла?
1 2 3 4 5 6 7 8