Значит, существо должно действовать само.
Боясь неудачи, он не решался действовать, потом выругал себя за трусость. Снова вошел в ближайший мозг. Самка, находится в состоянии временного торможения, как и все остальные. Это его не удивило. Такие зачаточные сознания нуждаются в периодическом отдыхе.
Он осматривал открытый перед ним мозг, осторожно касался участков, которые могут реагировать на стимулы. Избрал один, ударил по нему, сознание почти мгновенно наполнилось жизнью. Полились потоки чувственных ощущений.
Хорошо!
Но недостаточно. Это всего лишь толчок, укол. Недостаточно для специфических действий.
Он ощутил неприятное чувство, когда его захлестнул поток эмоций. Они исходили от мозга, который он только что стимулировал, и были направлены, разумеется, не на него, а на его хозяина. Тем не менее их первобытная грубость раздражала его, и он закрыл свой мозг от нежеланного тепла неприкрытых чувств.
Второй мозг сосредоточился на его хозяине, и если бы он был материален или достаточно хорошо контролировал хозяина, он с досады ударил бы.
Великие пещеры, почему они не дают ему сосредоточиться на серьезном деле?
Он резко ударил по соседнему мозгу, активировал центры дискомфорта, и тот отшатнулся.
Он был доволен. Всего лишь простая, неопределенная стимуляция, и она подействовала. Он очистил умственную атмосферу.
Он вернулся к технику, управлявшему машиной. Нужно выяснить подробней особенности поверхности, над которой они пролетают.
Вода? Он быстро проверил все данные.
Вода! Очень много воды!
Клянусь вечными уровнями, слово "океан" имеет смысл! Старое, традиционное слово "океан". Кто мог подумать, что существуют такие количества воды?!
Но если это "океан", приобретает смысл и традиционное слово "остров". Он погрузился в мозг в поисках географической информации. "Океан" усеян "островами", но ему нужно точное...
Его прервал укол удивления: тело его хозяина подняли и прижали к телу самки.
Мозг Роя, занятый исследованием, был открыт и не защищен. Эмоции самки со всей интенсивностью обрушились на него.
Рой поморщился. В попытках убрать отвлекающие животные страсти он ухватился за необработанные клетки мозга хозяина.
И сделал это слишком быстро, слишком энергично. Почти мгновенно мозг его хозяина заполнился рассеянной болью, и на вибрации воздуха начали реагировать все остальные существа.
В раздражении Рой попытался прекратить боль, но только усилил ее.
Сквозь умственный туман боли, окутавший мозг хозяина, он пытался не выпустить их контакта мозг техника.
И похолодел. Наилучшая возможность сейчас. В его распоряжении около двадцати минут. Потом будут другие возможности, но не такие хорошие. Но он не решался приняться за действия, пока мозг его хозяина находится в состоянии такой дезорганизации.
Он отступил, сохранил только самый поверхностный контакт с клетками спинного мозга своего хозяина, и стал ждать.
Проходили минуты, и он начал постепенно восстанавливать связь.
В его распоряжении пять минут. Он выбрал объект.
7
Стюардесса сказала:
– Мне кажется, ему лучше, бедному малышке.
– Он никогда так себя не вел, - со страхом ответила Лора. - Никогда.
– Наверно, легкая колика, - предположила стюардесса.
– Может, слишком плотно запеленут, - сказала миссис Эллис.
– Может быть, - согласилась стюардесса. - Здесь тепло.
Она распахнула одеяло и приподняла распашонку, обнажив розовый выпуклый животик. Уолтер все еще хныкал.
Стюардесса спросила:
– Помочь вам перепеленать его? Он мокрый.
– Пожалуйста.
Большинство пассажиров вернулись на свои сидения. Более далекие перестали вытягивать шеи.
Мистер Эллис остался в проходе рядом с женой. Он сказал:
– Эй, посмотрите.
Лора и стюардесса были слишком заняты, чтобы обратить на это внимание, а миссис Эллис игнорировала его слова по привычке.
Мистер Эллис привык к этому. Замечание его было чисто риторическим. Он нагнулся и достал ящичек из-под сидения.
Миссис Эллис нетерпеливо взглянула на него. Она сказала:
– Боже, Джордж, не трогай чужой багаж. Поставь его. Ты мешаешь пройти.
Мистер Эллис в замешательстве выпрямился.
Лора, с покрасневшими заплаканными глазами, сказала:
– Он не мой. Я не знаю, откуда он взялся.
Стюардесса подняла голову от плачущего ребенка и спросила:
– Что это?
Мистер Эллис пожал плечами.
– Коробочка.
Его жена сказала:
– Что тебе от нее нужно, ради Бога?
Мистер Эллис поискал причину. Действительно, что ему нужно? Он пробормотал:
– Просто любопытно.
Стюардесса сказала:
– Ну, вот. Малыш сухой, и через две минуты у него станет хорошее настроение. а? Правда, малышка?
Но малышка продолжал всхлипывать. Он резко отвернулся от поднесенной бутылочки.
Стюардесса сказала:
– Давайте, я ее подогрею.
Взяла бутылочку и пошла по проходу.
Мистер Эллис принял решение. Поднял коробочку и поставил на ручку своего сидения. И не обратил внимания на то, что его жена нахмурилась.
Он сказал:
– Я ничего плохого не делаю. Просто смотрю. Кстати, из чего она?
Постучал по ней костяшками пальцев. Никто из остальных пассажиров не заинтересовался. Они не обращали внимания ни на мистера Эллиса, ни на коробочку. Как будто кто-то отключил их от этой линии. Даже миссис Эллис, продолжая разговаривать с Лорой, отвернулась от мужа.
Мистер Эллис ощупал ящичек и нашел отверстие. Он знал, что тут должно быть отверстие. Достаточное, чтобы вошел его палец, и, конечно, нет никаких причин, почему бы ему не всунуть палец в этот необычный ящичек.
Он просунул палец. Внутри черная кнопка. Ему хочется нажать ее. И он нажал.
Ящичек вздрогнул, выскользнул у него из рук и прошел сквозь ручку сидения. Мистер Эллис заметил, как он прошел сквозь пол, но поверхность пола осталась нетронутой, и больше ничего не было видно. Он вытянул руки и посмотрел на пустые ладони. Опустился на колени, потрогал пол.
Стюардесса, возвращавшаяся с бутылочкой, вежливо спросила:
– Вы что-нибудь потеряли, сэр?
Миссис Эллис, взглянув на него, сказала:
– Джордж!
Мистер Эллис выпрямился. Он покраснел и был возбужден. Сказал:
– Ящичек... Он выскользнул и провалился...
Стюардесса спросила:
– Какой ящичек, сэр?
Лора попросила:
– Дайте, пожалуйста, бутылочку, мисс. Он перестал плакать.
– Конечно. Вот она.
Уолтер с готовностью раскрыл рот и взял соску. В молоке появились пузырьки, послышались звуки сосания.
Лора с радостью оглянулась.
– Все в порядке. Спасибо, стюардесса. Спасибо, миссис Эллис. Мне даже показалось, что это не мой ребенок.
– Да все уже прошло, - сказала миссис Эллис. - Наверно, просто немного укачало. Садись, Джордж.
Стюардесса сказала:
– Вызовите меня, если что-нибудь понадобится.
– Спасибо, - ответила Лора.
Мистер Эллис сказал:
– Ящичек... - И смолк.
Какой ящичек? Никакого ящичка он не помнит.
Но один мозг на борту самолета смог последовать за черным кубиком, который по параболе, не поддаваясь сопротивлению воздуха и давлению ветра, прошел через лежавшие на его пути молекулы газа.
Внизу находился небольшой атолл. Во время войны на нем построили аэродром и ангары. Ангары обрушились, посадочная полоса пришла в негодность, атолл был пуст.
Куб пробил листву пальмы, не потревожив ни одного листка. Прошел сквозь ствол до самого коралла. Без малейшего облачка пыли погрузился под поверхность планеты.
В двадцати футах под поверхностью он остановился и неподвижно застыл, смешался с атомами скалы, в то же время оставаясь обособленным.
И все. Была ночь, потом наступил день. Шел дождь, дул ветер, Волны Тихого океана разбивались о белый коралл. Ничего не происходило.
И не будет происходить - целых десять лет.
8
– Мы всем сообщили новость, что ты выполнил задание, - сказал Ган. Тебе можно отдохнуть.
Род сказал:
– Отдохнуть? Сейчас? Когда я вернулся с полным мозгом? Нет, спасибо. Слишком острое ощущение.
– Оно тебя так беспокоит? Разум без мысленного контакта?
– Да, - коротко ответил Рой. Ган тактично не стал следовать за его уходящей мыслью.
Вместо этого он спросил:
– А какова поверхность?
Род ответил:
– Ужасно. То, что древние называли "Солнцем", невыносимо яркое пятно над головой. Очевидно, это источник света, и его яркость периодически варьируется: "день" и "ночь", иными словами. Есть также непредсказуемые вариации.
– Может быть, "облака", - предположил Ган.
– Почему "облака"?
– А ты не помнишь традиционную фразу: "Облака закрыли солнце?"
– Вы так думаете? Да, может быть.
– Ну, продолжай.
– Посмотрим. "Океан" и "острова" я уже объяснил. "Буря" - это влага в воздухе, выпадающая в виде капель. "Ветер" - перемещение больших объемов воздуха. "Гром" - либо спонтанный статический разряд, либо неожиданный громкий звук. "Град" - это падающий лед.
– Вот это интересно, - сказал Ган. - Откуда этот лед? Как? Почему?
– Не имею ни малейшего представления. Все очень изменчиво. Буря случается в одно время, а в другое нет. Есть, очевидно, области поверхность, где всегда холодно, и другие, где всегда жарко; есть и такие, где бывает и то и другое.
– Поразительно. Насколько все это можно объяснить неправильной интерпретацией чуждого разума?
– Нисколько. Я в этом уверен. Все совершенно ясно. У меня было достаточно времени, чтобы погрузиться в их сознание. Слишком много времени.
И снова мысли его ушли в глубину.
Ган сказал:
– Хорошо. Я боялся нашей тенденции романтизировать так называемый Золотой век наших предков. Мне казалось, что многим захочется вернуться на поверхность.
– Нет! - уверенно ответил Рой.
– Очевидно, нет. Не думаю, чтобы даже самые сильные среди нас решились провести день в описанной тобой среде с ее бурями, днями, ночами, с ее непристойными и непредсказуемыми изменениями. - Мысли Гана были пронизаны удовлетворением. - Завтра начнется процесс переноса. А на острове - ты говоришь, он необитаем?
– Совершенно необитаем. Один такой из всех, над которыми пролетало транспортное средство. Мысли техника были совершенно определенными.
– Хорошо. Мы начнем операцию. Она займет поколения, но в конце ее, Рой, мы окажемся в Глубине нового, теплого мира, в приятных пещерах, где контролируемое окружение будет способствовать росту культуры и совершенства.
– И никаких контактов с существами на поверхности, - добавил Рой.
Ган спросил:
– А почему? Хоть они и примитивны, но могут на первых порах оказать нам помощь. Раса, которая в состоянии построить воздушное судно, должна обладать и другими способностями.
– Это не так. Они очень воинственны, сэр. Они со звериной жестокостью накинутся на нас и...
Ган прервал его.
– Меня беспокоит психический полумрак, который окружает твои мысли об этих существах. Я думаю, ты что-то от нас скрываешь.
Рой ответил:
– Я вначале подумал, что мы сможем их использовать. Если даже они не станут нашими друзьями, мы сможем их контролировать. Я заставил одного из них замкнуть контакт в кубе, это было трудно. Очень трудно. Их сознание очень отличается от нашего.
– Каким образом?
– Если бы я мог описать, отличие не представлялось бы фундаментальным. Но я могу привести пример. Я был в мозгу ребенка. У них нет камер насиживания. Дети полностью в распоряжении отдельных взрослых. Существо, которое распоряжалось моим хозяином...
– Да?
– Она (это была самка) испытывала особые чувства по отношению к ребенку. Чувство обладания, которое исключает всех остальных. Смутно я ощутил что-то общее с чувством, привязывающим к другу, но тут было что-то совсем другое, гораздо более напряженное и несдержанное.
– Что ж, - сказал Ган, - без мысленного контакта у них, вероятно, нет и подлинного общества, и могут существовать псевдовзаимоотношения. Или это был случай патологии?
– Нет, нет. Это повсеместное явление. Эта самка была матерью ребенка.
– Невероятно. Его собственной матерью?
– По необходимости. Первый период свой жизни ребенок проводит внутри матери. Физически внутри. Яйца этих существ остаются внутри тела. И оплодотворяются внутри тела. Растут внутри тела и выходят оттуда живыми.
– Великие пещеры! - потрясенно сказал Ган. В нем чувствовалось сильное отвращение. - Каждое существо знает личность своего ребенка! Каждый ребенок знает своего отца...
– И тот его знает. Моего хозяина везли за пять тысяч миль, насколько я мог определить расстояние, чтобы его увидел отец.
– Невероятно!
– Неужели нужны какие-то другие доказательства невозможности встречи разумов? Разница между нами фундаментальна.
Желтизна сожаления окрасила мысленную нить Гана. Он сказал:
– Какая жалость! А я думал...
– Что, сэр?
– Я думал, что впервые появится возможность у одной разумной расы помочь другой. Я думал, что вместе мы быстрее пойдем вперед, чем поодиночке. Даже при их примитивной технологии. Технология - это еще не все. Я думал, мы можем кое-чему поучиться у них.
1 2 3 4
Боясь неудачи, он не решался действовать, потом выругал себя за трусость. Снова вошел в ближайший мозг. Самка, находится в состоянии временного торможения, как и все остальные. Это его не удивило. Такие зачаточные сознания нуждаются в периодическом отдыхе.
Он осматривал открытый перед ним мозг, осторожно касался участков, которые могут реагировать на стимулы. Избрал один, ударил по нему, сознание почти мгновенно наполнилось жизнью. Полились потоки чувственных ощущений.
Хорошо!
Но недостаточно. Это всего лишь толчок, укол. Недостаточно для специфических действий.
Он ощутил неприятное чувство, когда его захлестнул поток эмоций. Они исходили от мозга, который он только что стимулировал, и были направлены, разумеется, не на него, а на его хозяина. Тем не менее их первобытная грубость раздражала его, и он закрыл свой мозг от нежеланного тепла неприкрытых чувств.
Второй мозг сосредоточился на его хозяине, и если бы он был материален или достаточно хорошо контролировал хозяина, он с досады ударил бы.
Великие пещеры, почему они не дают ему сосредоточиться на серьезном деле?
Он резко ударил по соседнему мозгу, активировал центры дискомфорта, и тот отшатнулся.
Он был доволен. Всего лишь простая, неопределенная стимуляция, и она подействовала. Он очистил умственную атмосферу.
Он вернулся к технику, управлявшему машиной. Нужно выяснить подробней особенности поверхности, над которой они пролетают.
Вода? Он быстро проверил все данные.
Вода! Очень много воды!
Клянусь вечными уровнями, слово "океан" имеет смысл! Старое, традиционное слово "океан". Кто мог подумать, что существуют такие количества воды?!
Но если это "океан", приобретает смысл и традиционное слово "остров". Он погрузился в мозг в поисках географической информации. "Океан" усеян "островами", но ему нужно точное...
Его прервал укол удивления: тело его хозяина подняли и прижали к телу самки.
Мозг Роя, занятый исследованием, был открыт и не защищен. Эмоции самки со всей интенсивностью обрушились на него.
Рой поморщился. В попытках убрать отвлекающие животные страсти он ухватился за необработанные клетки мозга хозяина.
И сделал это слишком быстро, слишком энергично. Почти мгновенно мозг его хозяина заполнился рассеянной болью, и на вибрации воздуха начали реагировать все остальные существа.
В раздражении Рой попытался прекратить боль, но только усилил ее.
Сквозь умственный туман боли, окутавший мозг хозяина, он пытался не выпустить их контакта мозг техника.
И похолодел. Наилучшая возможность сейчас. В его распоряжении около двадцати минут. Потом будут другие возможности, но не такие хорошие. Но он не решался приняться за действия, пока мозг его хозяина находится в состоянии такой дезорганизации.
Он отступил, сохранил только самый поверхностный контакт с клетками спинного мозга своего хозяина, и стал ждать.
Проходили минуты, и он начал постепенно восстанавливать связь.
В его распоряжении пять минут. Он выбрал объект.
7
Стюардесса сказала:
– Мне кажется, ему лучше, бедному малышке.
– Он никогда так себя не вел, - со страхом ответила Лора. - Никогда.
– Наверно, легкая колика, - предположила стюардесса.
– Может, слишком плотно запеленут, - сказала миссис Эллис.
– Может быть, - согласилась стюардесса. - Здесь тепло.
Она распахнула одеяло и приподняла распашонку, обнажив розовый выпуклый животик. Уолтер все еще хныкал.
Стюардесса спросила:
– Помочь вам перепеленать его? Он мокрый.
– Пожалуйста.
Большинство пассажиров вернулись на свои сидения. Более далекие перестали вытягивать шеи.
Мистер Эллис остался в проходе рядом с женой. Он сказал:
– Эй, посмотрите.
Лора и стюардесса были слишком заняты, чтобы обратить на это внимание, а миссис Эллис игнорировала его слова по привычке.
Мистер Эллис привык к этому. Замечание его было чисто риторическим. Он нагнулся и достал ящичек из-под сидения.
Миссис Эллис нетерпеливо взглянула на него. Она сказала:
– Боже, Джордж, не трогай чужой багаж. Поставь его. Ты мешаешь пройти.
Мистер Эллис в замешательстве выпрямился.
Лора, с покрасневшими заплаканными глазами, сказала:
– Он не мой. Я не знаю, откуда он взялся.
Стюардесса подняла голову от плачущего ребенка и спросила:
– Что это?
Мистер Эллис пожал плечами.
– Коробочка.
Его жена сказала:
– Что тебе от нее нужно, ради Бога?
Мистер Эллис поискал причину. Действительно, что ему нужно? Он пробормотал:
– Просто любопытно.
Стюардесса сказала:
– Ну, вот. Малыш сухой, и через две минуты у него станет хорошее настроение. а? Правда, малышка?
Но малышка продолжал всхлипывать. Он резко отвернулся от поднесенной бутылочки.
Стюардесса сказала:
– Давайте, я ее подогрею.
Взяла бутылочку и пошла по проходу.
Мистер Эллис принял решение. Поднял коробочку и поставил на ручку своего сидения. И не обратил внимания на то, что его жена нахмурилась.
Он сказал:
– Я ничего плохого не делаю. Просто смотрю. Кстати, из чего она?
Постучал по ней костяшками пальцев. Никто из остальных пассажиров не заинтересовался. Они не обращали внимания ни на мистера Эллиса, ни на коробочку. Как будто кто-то отключил их от этой линии. Даже миссис Эллис, продолжая разговаривать с Лорой, отвернулась от мужа.
Мистер Эллис ощупал ящичек и нашел отверстие. Он знал, что тут должно быть отверстие. Достаточное, чтобы вошел его палец, и, конечно, нет никаких причин, почему бы ему не всунуть палец в этот необычный ящичек.
Он просунул палец. Внутри черная кнопка. Ему хочется нажать ее. И он нажал.
Ящичек вздрогнул, выскользнул у него из рук и прошел сквозь ручку сидения. Мистер Эллис заметил, как он прошел сквозь пол, но поверхность пола осталась нетронутой, и больше ничего не было видно. Он вытянул руки и посмотрел на пустые ладони. Опустился на колени, потрогал пол.
Стюардесса, возвращавшаяся с бутылочкой, вежливо спросила:
– Вы что-нибудь потеряли, сэр?
Миссис Эллис, взглянув на него, сказала:
– Джордж!
Мистер Эллис выпрямился. Он покраснел и был возбужден. Сказал:
– Ящичек... Он выскользнул и провалился...
Стюардесса спросила:
– Какой ящичек, сэр?
Лора попросила:
– Дайте, пожалуйста, бутылочку, мисс. Он перестал плакать.
– Конечно. Вот она.
Уолтер с готовностью раскрыл рот и взял соску. В молоке появились пузырьки, послышались звуки сосания.
Лора с радостью оглянулась.
– Все в порядке. Спасибо, стюардесса. Спасибо, миссис Эллис. Мне даже показалось, что это не мой ребенок.
– Да все уже прошло, - сказала миссис Эллис. - Наверно, просто немного укачало. Садись, Джордж.
Стюардесса сказала:
– Вызовите меня, если что-нибудь понадобится.
– Спасибо, - ответила Лора.
Мистер Эллис сказал:
– Ящичек... - И смолк.
Какой ящичек? Никакого ящичка он не помнит.
Но один мозг на борту самолета смог последовать за черным кубиком, который по параболе, не поддаваясь сопротивлению воздуха и давлению ветра, прошел через лежавшие на его пути молекулы газа.
Внизу находился небольшой атолл. Во время войны на нем построили аэродром и ангары. Ангары обрушились, посадочная полоса пришла в негодность, атолл был пуст.
Куб пробил листву пальмы, не потревожив ни одного листка. Прошел сквозь ствол до самого коралла. Без малейшего облачка пыли погрузился под поверхность планеты.
В двадцати футах под поверхностью он остановился и неподвижно застыл, смешался с атомами скалы, в то же время оставаясь обособленным.
И все. Была ночь, потом наступил день. Шел дождь, дул ветер, Волны Тихого океана разбивались о белый коралл. Ничего не происходило.
И не будет происходить - целых десять лет.
8
– Мы всем сообщили новость, что ты выполнил задание, - сказал Ган. Тебе можно отдохнуть.
Род сказал:
– Отдохнуть? Сейчас? Когда я вернулся с полным мозгом? Нет, спасибо. Слишком острое ощущение.
– Оно тебя так беспокоит? Разум без мысленного контакта?
– Да, - коротко ответил Рой. Ган тактично не стал следовать за его уходящей мыслью.
Вместо этого он спросил:
– А какова поверхность?
Род ответил:
– Ужасно. То, что древние называли "Солнцем", невыносимо яркое пятно над головой. Очевидно, это источник света, и его яркость периодически варьируется: "день" и "ночь", иными словами. Есть также непредсказуемые вариации.
– Может быть, "облака", - предположил Ган.
– Почему "облака"?
– А ты не помнишь традиционную фразу: "Облака закрыли солнце?"
– Вы так думаете? Да, может быть.
– Ну, продолжай.
– Посмотрим. "Океан" и "острова" я уже объяснил. "Буря" - это влага в воздухе, выпадающая в виде капель. "Ветер" - перемещение больших объемов воздуха. "Гром" - либо спонтанный статический разряд, либо неожиданный громкий звук. "Град" - это падающий лед.
– Вот это интересно, - сказал Ган. - Откуда этот лед? Как? Почему?
– Не имею ни малейшего представления. Все очень изменчиво. Буря случается в одно время, а в другое нет. Есть, очевидно, области поверхность, где всегда холодно, и другие, где всегда жарко; есть и такие, где бывает и то и другое.
– Поразительно. Насколько все это можно объяснить неправильной интерпретацией чуждого разума?
– Нисколько. Я в этом уверен. Все совершенно ясно. У меня было достаточно времени, чтобы погрузиться в их сознание. Слишком много времени.
И снова мысли его ушли в глубину.
Ган сказал:
– Хорошо. Я боялся нашей тенденции романтизировать так называемый Золотой век наших предков. Мне казалось, что многим захочется вернуться на поверхность.
– Нет! - уверенно ответил Рой.
– Очевидно, нет. Не думаю, чтобы даже самые сильные среди нас решились провести день в описанной тобой среде с ее бурями, днями, ночами, с ее непристойными и непредсказуемыми изменениями. - Мысли Гана были пронизаны удовлетворением. - Завтра начнется процесс переноса. А на острове - ты говоришь, он необитаем?
– Совершенно необитаем. Один такой из всех, над которыми пролетало транспортное средство. Мысли техника были совершенно определенными.
– Хорошо. Мы начнем операцию. Она займет поколения, но в конце ее, Рой, мы окажемся в Глубине нового, теплого мира, в приятных пещерах, где контролируемое окружение будет способствовать росту культуры и совершенства.
– И никаких контактов с существами на поверхности, - добавил Рой.
Ган спросил:
– А почему? Хоть они и примитивны, но могут на первых порах оказать нам помощь. Раса, которая в состоянии построить воздушное судно, должна обладать и другими способностями.
– Это не так. Они очень воинственны, сэр. Они со звериной жестокостью накинутся на нас и...
Ган прервал его.
– Меня беспокоит психический полумрак, который окружает твои мысли об этих существах. Я думаю, ты что-то от нас скрываешь.
Рой ответил:
– Я вначале подумал, что мы сможем их использовать. Если даже они не станут нашими друзьями, мы сможем их контролировать. Я заставил одного из них замкнуть контакт в кубе, это было трудно. Очень трудно. Их сознание очень отличается от нашего.
– Каким образом?
– Если бы я мог описать, отличие не представлялось бы фундаментальным. Но я могу привести пример. Я был в мозгу ребенка. У них нет камер насиживания. Дети полностью в распоряжении отдельных взрослых. Существо, которое распоряжалось моим хозяином...
– Да?
– Она (это была самка) испытывала особые чувства по отношению к ребенку. Чувство обладания, которое исключает всех остальных. Смутно я ощутил что-то общее с чувством, привязывающим к другу, но тут было что-то совсем другое, гораздо более напряженное и несдержанное.
– Что ж, - сказал Ган, - без мысленного контакта у них, вероятно, нет и подлинного общества, и могут существовать псевдовзаимоотношения. Или это был случай патологии?
– Нет, нет. Это повсеместное явление. Эта самка была матерью ребенка.
– Невероятно. Его собственной матерью?
– По необходимости. Первый период свой жизни ребенок проводит внутри матери. Физически внутри. Яйца этих существ остаются внутри тела. И оплодотворяются внутри тела. Растут внутри тела и выходят оттуда живыми.
– Великие пещеры! - потрясенно сказал Ган. В нем чувствовалось сильное отвращение. - Каждое существо знает личность своего ребенка! Каждый ребенок знает своего отца...
– И тот его знает. Моего хозяина везли за пять тысяч миль, насколько я мог определить расстояние, чтобы его увидел отец.
– Невероятно!
– Неужели нужны какие-то другие доказательства невозможности встречи разумов? Разница между нами фундаментальна.
Желтизна сожаления окрасила мысленную нить Гана. Он сказал:
– Какая жалость! А я думал...
– Что, сэр?
– Я думал, что впервые появится возможность у одной разумной расы помочь другой. Я думал, что вместе мы быстрее пойдем вперед, чем поодиночке. Даже при их примитивной технологии. Технология - это еще не все. Я думал, мы можем кое-чему поучиться у них.
1 2 3 4