Он еще раз взглянул на разложенные перед ним бумаги и принялся их перебирать. Пальцы его слегка подрагивали. Весь остаток дня психолог потратил на вычисление реакции жены, когда она впервые увидит его после двухлетней разлуки, и результат получался не очень утешительным.
Тина Порус обладала неукротимыми эмоциями – ему предстояло действовать быстро и эффективно.
* * *
Ученый быстро отыскал жену в толпе и улыбнулся. Было приятно снова ее видеть, даже если вычисления предвещали затяжной и мощный шторм. Он еще раз мысленно пробежал свою заготовленную речь и внес последние коррективы.
В этот момент Тина заметила его, неистово замахала руками, пробиваясь в передние ряды встречающих, и повисла на его шее раньше, чем он успел к этому приготовиться. Оказавшись в ее любящих объятиях, Тан Порус с удивлением констатировал, что млеет от счастья.
Правда, это была вовсе не та реакция, которой он ожидал. Что-то шло вразрез с его предположениями.
Жена ловко провела ученого сквозь толпу поджидавших репортеров к тратоплану, не переставая тараторить всю дорогу:
– Тан Порус, Тан Порус, я уже думала, что не доживу до того момента, когда вновь тебя увижу. До чего же здорово, что мы опять вместе. И ты был совершенно не прав. Здесь, дома, конечно, очень хорошо, но, когда тебя нет, что-то тут не так.
Порус не верил своим глазам. Подобная встреча была совершенно не характерна для Тины. А чуткий слух психолога все это воспринимал как бред безумной. У него не хватало соображения отвечать хотя бы мычанием на отдельные высказывания. Медленно коченея в своем кресле, он с ужасом наблюдал, как уносится земля под ними, слышал, как воет вокруг ветер, когда они неслись к своему домику на берегу моря.
А Тина Порус продолжала болтать, легко и ненавязчиво связывая воедино слова, составляющие непрерывную цепь ее монолога:
– И конечно же, дорогой, я приготовила тебе целого триптекса, зажаренного на вертеле, с гарниром из сарниесов. Ах да, что это за история с новой планетой?.. Землей, ведь ты ее так назвал? Я тобой так гордилась, как только услышала. Я сразу сказала…
И так далее и тому подобное, пока ее слова не превратились для Поруса в бессмысленный конгломерат звуков.
Но где же ее упреки? Где слезы, вызванные жалостью к себе?
За обедом Тан Порус попытался взять себя в руки и мысленно призвал на помощь всю свою волю. Перед ним стояла испускавшая пары тарелка с триптексом, почему-то совсем не вызывающим аппетит, но психолог заговорил как ни в чем не бывало:
– Это мне напоминает тот день на Арктуре, когда я обедал с председателем правления…
Он погрузился в подробности, хотя совсем отклонился от сути дела; живописал шуточки, при этом лирически гневался на собственное от них удовольствие; сделал упор почти не замаскированный, на тот факт, что он чуть было не забыл свою жену; наконец, в последней дикой вспышке отчаяния, как бы ненароком вспомнил, что поразительное количество ригелианских женщин встретил в системе Арктура.
На все эти его слова жена проговорила с улыбкой:
– Я так рада, мой дорогой. Это просто замечательно, что ты там был не один. Ешь же свой триптекс.
Но Пору с не мог есть даже триптекс. При одной мысли о еде его начинало мутить. Растерянно, пожалуй, даже испуганно он посмотрел на жену, медленно поднялся; пытаясь сохранить остатки достоинства, решил спастись бегством и уединился в своей комнате.
Там он лихорадочно полистал расчеты, потом рывком опустился в кресло. Кипя от ярости, Порус понимал: с Тиной явно происходило что-то недоброе. Невероятно недоброе! Даже интерес, появившийся к другому мужчине, – на мгновение он предположил и такое – не мог настолько революционно изменить ее характер.
Психолог рванул на себе волосы. Существовал какой-то тайный фактор, еще более невероятный, чем этот, – а он понятия не имел какой! В это мгновение Тан Порус отдал бы все свои всемирные заслуги только за то, чтобы его жена сделала хоть одну попытку снять с него скальп, как в добрые старые времена.
А рядом, в столовой, Тина Порус позволила веселым искоркам заиграть в ее глазах.
* * *
Лор Харидин отложил ручку и сказал:
– Войдите!
Дверь открылась, появился его приятель Эбло Раник, одним движением расчистил угол стола и уселся на его край:
– Харидин, у меня идея!
Голос его прозвучал необычно, словно виноватый выдох. Харидин с подозрением покосился на него:
– Вроде той, когда ты подстроил ловушку старине Обелю?
Раник пожал плечами. Действительно, целых два дня ему пришлось скрываться в вентиляционной шахте, когда его шутка великолепнейшим образом сработала.
– Нет, на этот раз все законно. Слушай, Порус ведь тебе поручил заботиться о сквиде, не так ли?
– Ага, вижу, на что ты нацелился. Ничего не выйдет. Я имею право лишь накормить сквида и ничего больше. Даже если я хлопну в ладоши, чтобы вызвать у него реакцию перемены цвета, шеф меня потом прикончит.
– Космос с ним. Он где-то там, за много парсеков отсюда. – Раник извлек экземпляр журнала «Галактическая психология» и развернул на нужной странице.
– Ты следил за экспериментами Ливелла на Проционе-V? Интересно, там использовались магнитные поля или ультрафиолетовое облучение?
– Не моя область, – ответил Харидин, – но, конечно, я о них слышал. А в чем дело?
– Так вот, появляется реакция Е-типа, которая порождает, хочешь верь, хочешь не верь, стройный эффект Фимбала практически в каждом случае, в особенности у высших беспозвоночных.
– Хм-м-м!
– Значит, если мы попробуем применить это к сквиду то получим…
– Нет и нет! – Харидин неистово замотал головой. – Порус меня в порошок сотрет. Великие звезды, что он тогда со мной сделает!
– Да послушай ты, дурачок. Последнее слово не за Порусом, а за Фрианом Обелем. Ведь Обель – глава департамента психологии. От тебя требуется лишь обратиться к нему за разрешением, и ты его получишь. Говоря между нами, после той прошлогодней заварухи с хомо сол он старается Порусу на глаза не попадаться.
Харидин все еще пытался сопротивляться:
– Вот ты и обратись за разрешением.
Раник поперхнулся:
– Нет. Если по правде, то мне не стоит показываться ему на глаза. Кажется, он до сих пор подозревает, что ту штуку с ним выкинул именно я. Так что мне лучше не соваться.
– Хм-м-м. Ладно, попробую.
* * *
Выглядел Лор Харидин так, словно неделю не спал как следует. Раник посмотрел на него кротко и терпеливо и вздохнул:
– Взгляните на него. Может, ты соизволишь сесть? Сантин сказал, что есть возможность получить окончательный результат уже сегодня, не так ли?
– Да, я знаю. Но какой позор! Я семь лет убил на высшую математику. А теперь допускаю дурацкую ошибку и даже не могу ее найти.
– Но если ее и искать не надо?
– Не будь идиотом. Ответ тут просто невозможен. Он и должен быть невозможен. Должен! – высокий лоб Харидина пошел морщинами. – О-о, я просто не знаю, что и думать.
Его все еще продолжали одолевать дремота и навязчивое желание растянуться на ковре, лежавшем на полу, но Харидин не прекращал отчаянных размышлений. Неожиданно он опустился в кресло.
– Это все временные интегралы. С ними просто невозможно работать, я же тебе говорил. Нахожу их в таблице, трачу полчаса, чтобы подобрать наиболее подходящее значение, и они дают – ни много ни мало – семнадцать возможных вариантов ответа. Пытаюсь отыскать хотя бы один, имеющий смысл, и – помоги мне Арктур! – выходит, что или они все имеют смысл, или ни один! Составляю таблицу для восьми из них, как в нашей задаче, но комбинаций получается столько, что разбираться с ними нужно всю оставшуюся жизнь! Ложный ответ! Я удивлюсь, если после этого живым останусь.
Взглядом, который он бросил на толстый том «Таблиц временных интегралов», очень даже можно было испепелить переплет, чего к величайшему удивлению Раника все-таки не произошло.
Замигала сигнальная лампочка. Харидин рванулся к двери. Выхватил из рук курьера пакет, с яростью распечатал его, не взирая на печати, и, пролистав не глядя, остановился на последнем абзаце последней страницы. Сангин писал:
«Ваши вычисления правильны. Желаю успеха. Но не стоит Порусу наносить удар из-за спины! Лучше сразу войти с ним в контакт».
Раник прочел резюме, выглядывая из-за плеч Харидина, и они долго и недоуменно смотрели друг на друга выпученными глазами.
– Я был прав, – прошептал Харидин. – Мы обнаружили такое сочетание, при котором мнимые числа в квадрат не возводятся. Эта предсказуемая реакция включает в себя мнимые величины.
Раник сглотнул, чувствуя, что его охватывает оцепенение:
– И как ты это интерпретируешь?
– Великий Космос! Клянусь Галактикой, не знаю! Нужно передать дело Порусу, вот и все.
Раник хрустнул пальцами и схватил своего коллегу за плечо.
– Нет, нет, только не это. Мы упустим величайший шанс. А если доведем дело до конца, будущее нам обеспечено, – он не мог говорить от возбуждения. Великий Арктур! Да любой психолог дважды заложил бы собственную жизнь ради малейшей возможности оказаться на нашем месте!
* * *
Сквид с Беты Дракона благодушно плавал себе, не испытывая трепета перед гигантским соленоидом, окружавшим его бассейн. Множество перепутанных проводов, освинцованных кабелей, подвешенных кверху ртутных ламп ничего для него не значили. Он пощипывал листки морских папоротников, растущих вокруг, и, казалось, был доволен тем, что существует в мире со всем миром.
Другие чувства испытывали два молодых психолога. Эбло Раник суетился над сложной паутиной переплетений, в попытке еще раз заново все проверить. Лор Харидин помогал ему тем, что кусал себе ногти, безжалостно отгрызая их один за другим.
– Готово, – заявил наконец Раник и вытер платком пот со лба. – Бей его, не жалей!
Засветились ртутные лампы. Харидин задернул занавеси на окнах. В холодном тускло-красном свете Раник и Харидин с позеленевшими лицами внимательно наблюдали за сквидом.
Животное безостановочно двигалось. В жестком ртутном свете сквид казался тускло-черным.
– Врубай ток! – хрипло бросил Харидин.
– Никакой реакции? – проронил Раник, словно бы ни к кому не обращаясь. И тут же затаил дыхание, так как Харидин еще ниже склонился над сквидом.
– С ним что-то происходит. Мне кажется, он начал слегка светиться… или меня глаза подводят.
Свечение сделалось более отчетливым, казалось, оно отделилось от тела животного, образовав вокруг светящуюся оболочку. Томительно текли минуты.
– Он излучает какой-то вид радиации, можешь называть ее как угодно, и с течением времени этот процесс усиливается.
Ответа не последовало. Оба продолжали терпеливо наблюдать. Вдруг Раник испустил приглушенный вопль и с чудовищной силой вцепился в локоть Харидина:
– Взрывающиеся кометы, это еще что такое?
Светящаяся сфера неведомо как выбросила наружу псевдоподию. Маленький язычок коснулся покачивающегося папоротника, листья которого мгновенно побурели и завяли.
– Отключай ток!
Щелкнул выключатель, погасли ртутные лампы, сгустились тени, и экспериментаторы нервно переглянулись.
– Что это было?
Харадин покачал головой:
– Не знаю. Что-то определенно ненормальное. Я никогда раньше ничего похожего не видел.
– Но ты никогда раньше не видел и мнимых величин в уравнениях реакций, верно? К тому же я не думаю, чтобы это расширяющееся поле было какой-то неизвестной нам формой энергии…
Раник выдохнул со свистом и медленно отступил от бассейна со сквидом. Моллюск лежал неподвижно, но ухе половина папоротников в бассейне побурела и увяла.
Харидин с трудом дышал. Он сдвинул защитные очки.
Во тьме светящийся туманный шар распространился более чем на половину бассейна. Тоненькие подвижные щупальца тянулись к уцелевшим растениям, а одна змейка пульсирующей тенью перекинулась через стеклянный край бассейна и теперь ползла по столу.
От испуга Раник перешел на невразумительный хрип:
– Запаздывающая реакция! Ты не проверял ее на теорему Вилбона?
– Чего ради! – Харидина охватил приступ отчаяния, голова его тряслась. Теорема Вилбона не имеет смысла, если туда подставить мнимые величины. Надо было бы… Раник развил бешеную энергию. Выскочив из помещения, он тотчас вернулся с крохотной, пронзительно верещащей, похожей на белку зверушкой из собственной лаборатории. Бросил ее на стол, по которому ползла пульсирующая змейка, и линейкой пододвинул примерно на ярд.
Светящееся щупальце задрожало, очевидно, ощутило близость жизни каким-то жутковатым незрячим образом и сделало быстрый бросок. Маленький грызун издал последний вопль, означавший непередаваемую муку, затем замолк. Через две секунды от него осталась лишь съежившаяся шкурка.
Раник выругался и с отчаянным криком выронил линейку, так как святящееся щупальце, ухе более толстое, двинулось по столу в его сторону.
– Иди сюда! – распорядился Харидин. – С этим пора кончать. Он рывком расстегнул кобуру и выхватил поблескивающий хромом лазер.
1 2 3 4