Давно собирались". На машине не было номеров -поэтому Леха так и подумал. А подумал он так, потому что расслабился, проведя день на рисовых просторах и болтая на элеваторе с бесхитростной публикой. Постоянно находиться в напряжении никто не может.
Леха сделал несколько шагов к калитке, из-за которой ему приветливо махала рукой Инна. Но вот в ее лицо что-то изменилось -- Леха успел заметить гримасу ужаса, сменявшую улыбку. Более он не вглядывался и правильно делал. Тут уже сработал инстинкт. Он мгновенно отклонился в сторону, к своей тачке, а тачка у него была обычная -- "Мерсодес-Бенц". Леха юркнул, оказался на корточках, выхватил из-под летного полотняного пиджаки "Макарова".
-- Инна, ложись! -- крикнул.
Инна не заставила себя упрашивать.
"Вот тебе и детки, -- мелькнула у Лехи мысль. -- Вот тебе и грядки". Он видел, что у "семерки" открыта задняя дверца, а в салоне видел мужчину в знакомой маске, державшего в руке пистолет с глушителем. Повидал Леха таких людей и пистолетов, сам таким был. "Пук-пук-пук" -- это началась стрельба. Отдаленные шумы тачек на шоссе, шум ветра, кряканье уток -выстрелы никак не выделялись на общем дневном фоне.
Леха перекатился по земле к багажнику, вскочил и выстрелил в ответ. Вместо пистолета из "семерки" поливали уже автоматным очередями. Выстрелы разорвали в клочья несколько штакетин на заборе. Инна вскочила и побежала к дому. "Лежи, -- хотел крикнуть Леха, но не успел. Его жена надела утром красный сарафан. Что-то от сарафана стало отделяться, какими-то точками, многоточиями...
"Попали! В Инну попали! Подонки!" Инна стала падать, падать, упала. Это были обрывки, а не мысли. Леха нажимал спусковой крючок, и пули летели в сторону тачки. И в его сторону летели. Ударило в плечо и в грудь. Бросило на землю. На пыльную летнюю землю. "Какая пыльная", -- подумал Леха и потерял сознание.
Те, кто приехал в "семерке", тоже особенно не радовались, да и не могли они. Последние пули стрелок выпускал уже мертвым; поскольку одна из лехиных пуль пробила ему сердце. Водиле тоже не повезло. Мозги у него были вдребезги и он уронил кровавые остатки головы на руль. Голова врубила клаксон, который траурно загудел, сообщая окружающей действительности, данной нам в ощущениях, о том, что в станице появились покойники...
x x x
-- К вам Коненков, -- доложил секретарь.
ВП нажал кнопочку селектора и ответил:
-- Пусть войдет.
В приоткрытое окно в комнату сочился сквозняк. Лето продолжалось, и Нева свинцово текла все в ту же сторону, а шпиль Петропавловки блестел, как ему и положено. Отдавались приказы, приказы выполнялись, дело двигалось.
Массивная дверь отворилась и в кабинете возник Артем Коненков. ВП сидел, удобно расположившись в мягком кресле, и листал журнал в глянцевой обложке. Коненков прошел по ковру с толстим ворсом и остановился перед шефом.
-- Присядь.
Артем устроился в кресле напротив, но не стал разваливаться, как хозяин, а примостился на краешке.
-- Говори, -- велел хозяин.
-- Гм, -- Артем прокашлялся коротко и начал: -- По "фигурам" в Киеве и Ростове все улажено.
-- Замечательно.
-- На Кубани немного не в цвет...
-- Забудь ты этот жаржон! -- ВП поморщился. Он не любил когда при нем изъяснялись на "блатном" языке, считая, что занимается серьезными делами и нечего тут "малину" разводить...
-- Извините. -- Артем холодно улыбнулся. -- На Кубани неудача, -- сказал он. Двое моих людей, проводившие операцию, сами уничтожены "фигурой". "Фигура" же тяжело ранена, но пока жива и находится в реанимации. Там же и его жена, которая тоже ранена. Пока сложно сказать -- выживут они или нет.
-- Что с исполнителями? Проблемы есть?
-- Проблем нет. Ксивы... Простите. Все документы и прочее не настоящие. По отпечаткам пальцев милиция тоже ничего не выяснит. То же самое и с их машиной. С этим все в порядке.
ВП смотрел на Артема в упор, и под его тяжелым взглядом тот невольно замолчал.
-- И это ты называешь -- в порядке?!
-- Я уже нашел нужных людей. Как только "фигура" придет в себя и станет ясно, что он выживет...
-- Какое к черту "ясно"?! Как это он придет в себя?! Ты должен был сразу доложить о том, что у нас появились проблемы! Почему утаил?
Артем замолчал, потупил очи долу. Шефу трудно угодить. Хотя он, посвоему, прав. Угодить -- выполнить задание на сто процентов. А задания не простые. Они ведь не пионеров отстреливают, а опытных гадов. Прав шеф. Посвоему...
-- Вот! -- ВП бросил на полировку журнального столика лист с машинописным текстом и прикрепленной к листу фотографией. Шеф ткнул указательным пальцев в фотографию и произнес раздраженно: -- Этот человек в Одессе. Найти его сложно, но можно. Возможные места появления известны. Еще одного, последнего, найти еще сложней. По последнему после поработаешь, а я еще информацию поищу. Но -- делать! Делать! Концы на Кубани зачистить! Все! -ВП раскрыл журнал, отложенный в начале беседы, и углубился в чтение. К Артему он относился прекрасно и верил ему, как себе, понимая, к тому же, что задание не простое и разные случаются обстоятельства. Но надо давить на честолюбие. Надо спрашивать строго. Чтобы личные симпатии не мешали делу. Артем поднялся.
-- До свидания, босс, -- сказал и направился к дверям. ВП не ответил, листал журнал. Когда Артем вышел, унося с собой листок и фотку, раздался звонок секретаря.
-- Слушаю.
-- Его выпустить, босс?
-- Выпусти... После ко мне зайди.
Секретарь вошел в кабинет.
-- Если за две недели Коненков не управится, или напорет что-нибудь, или еще что... тогда его заменишь Скобелевым. А с Артемом... Тогда и решим.
Вот так. Слова сами соскочили с языка, а за свои слова ВП привык отвечать. Не следует ни к кому прикипать душой. Рано еще. Дело надо делать, а дел еще невпроворот.
16
"Некие люди из деревень собрались без вождя в Бовэзи, и было их вначале не более ста человек. Они говорили, что дворянство королевства Франции -- рыцари и оруженосцы -опозорили и продали королевство и что было бы великим благом их всех уничтожить... Потом собрались и пошли в беспорядке, не имея никакого оружия, кроме палок с железными наконечниками и ножей, прежде всего к дому одного ближайшего рыцаря. Они разгромили и предали пламени дом, а рыцаря, его жену и детей -малолетних и взрослых -- убили. Затем подошли к другому крепкому замку и сделали еще хуже... Так они поступали со многими замками и добрыми домами и умножились настолько, что их уже было добрых шесть тысяч; повсюду, где они проходили, их число возростало, ибо каждый из людей их звания за ними следовал... Поистине, ни христиане, ни сарацины никогда не видали таких неистовств, какими запятнали себя эти злодеи. Ибо, кто более всех творил насилий и мерзостей, о которых и помышлять-то не следовало человеческому созданию, те пользовались среди них наибольшим почетом и были у них самыми важными господами... Между прочими мерзостями они убили одного рыцаря, насадили его на вертел и, повертывая на огне, поджарили при даме и ее детях. После того как десять или двенадцать из них истязали и насиловали женщину, они накормили ее и детей этим жареным, а потом всех умертвили злой смертью..."
"Это даже не викинги, -- подумал Дикий, а точнее не подумал, эта мысль ему просто приснилась. -- Это не викинги, а народное восстание. И пусть наша власть радуется, что мы у нее есть. Мы, если что, народное восстание и остановим. А что с ними русский народ сделает -- даже подумать страшно!"
17
Ослепленные мощными прожекторами, машины, въехавшие на территорию, замерли, из них никто выбраться даже не попытался. Что и понятно! Подождав некоторое время. Дикий врубил громкую связь, и его голос, многократно усиленный динамиками, развешанными на заборе, пролетел над территорией:
-- Внимание! Вы полностью заблокированы! Бросайте оружие в окна! Выходите с поднятыми руками!
Обычно в таких очевидных случаях никто не сопротивляется, но прошло несколько минут, а из машин никто не вышел и оружия не выбросил. Три джипа "Чероки" замерли под прожекторами. За темными стеклами людей не видно. Джипы стояли, ярко освещенные. Эффект так называемой внезапности давно прошел и стоящие машины источали угрозу. Ее можно было пощупать!
Полковник и Дикий стали беспокойно переглядываться.
-- Мне кажется, полковник, у нас начинаются неприятности. Нет, мне не кажется -- я просто уверен. -- Дикий сидел задумавшись, глядя на мониторы.
-- А что ж ты хотел, Дик. -- Лицо полковника не изменилось, -- Не все сделали чисто -- вот и проблемы. Пока проблем, собственно, нет. Просто они не делают того, о чем ты их просишь. Это, кстати, их право. Но посмотрим, посмотрим.
-- Согласен, -- ответил Дикий. -- Не все было чисто сделано. Времени не хватило. -- Он взял "уокки-токки" и сказал: -- Внимание всем! К машинам без приказа не выходить! Стрелять только по моей команде! -- Дикий отложил рацию в сторону и снова врубил динамики на территории. -- Внимание в машинах! -сказал он. -- У вас есть минута на размышление. После истечения этого времени, если не выйдете из машин, вы будете уничтожены. Все. Время пошло!
-- Я -- первый! -- Дикий снова стал говорить по рации. -"Кукушки" -- прием.
Никто не ответил. Дикий почувствовал, как холодная испарина покрыла лоб.
-- Я -- первый! -- повторил он. -- "Кукушки" и наружное -отвечайте! Прием...
Никто не ответил. Дикий подождал еще несколько секунд. Тишина. Тишина была потому, что "кукушек" -- снайперов захватили, задушили, зарезали, пристрелили. Неважно теперь. Нет, одним словом, своих людей за территорией!
Дикого слышали все. И те, кто захватил снайперов.
-- Я -- первый! -- Испарина испариной, но следовало что-то делать. Люди ждали. Взялся командовать -- командуй. -- Тем, кто на крыше! Быстро снимайтесь и переходите на чердак к бойницам! Наших снайперов нет больше. Теперь вы стали мишенью!
Сразу никто не ответил. Полковник коротко глянул на Дикого и выбежал из операторской проверять посты.
-- Я -- первый, -- повторил Дикий. -- Отвечайте по порядку.
-- Я третий -- на месте!
-- Я четвертый -- на месте... -- Я двенадцатый -- на месте!
На душе стало легче. А то в голове уже нарисовалась жуткая картина -- снайперов сняли, всех парней на улице вычислили и перестреляли из этих же снайперских винтовок...
-- Я -- первый! -- сказал Дикий. -- Теперь те, кто в доме. Прием!
Люди, находившиеся в доме, все оказались живы и здоровы. Вернулся полковник, сделал неопределенный жест, который должен был означать -- в доме все в порядке.
-- Да, в доме все в порядке, -- подтвердил полковник словами свой жест. -- Моих людей на крыше подстрелили снайпера с той стороны.
-- Как?!
-- Вот так! Надеюсь нас никто не слышит? Этого не надо никому знать.
-- Я выключил рацию.
-- С этими уже пора что-то делать. -- Полковник посмотрел на мониторы с ненавистью.
Дикий взял рацию и приказал:
-- Территория! По машинам -- огонь! Чтоб оттуда ни единой души не выскочило!
Полковник и Дикий впились глазами в экраны. Прошло более секунды. Она длилась бесконечно. Но это бесконечное ожидание окупилось сполна -- машины накрыли шквальным огнем из всех стволов. Дикий уже успел представить, как полетят стекла в разные стороны, как лопнут колеса, как тачки загорятся, взорвутся... Ничего подобного не произошло. Джипы как стояли, так и остались стоять целехонькио.
-- Черт! -- выругался Дикий.
-- Броня, -- сказал полковник. Огонь стал стихажь сам по себе. Прекратился совсем.
-- Первый! -- заговорила рация. -- Я -- седьмой! Кто-то по нам стреляет. Трое двухсотых!
-- Первый! Я -- третий. У меня один двухсотый!
-- Я -- первый! Прекратите огонь! Перебазируйтесь! Быстро!
Дикий держал в руках ТТ. Как и зачем он оказался в руке? Дикий с размаху ударил стволом в стол, на котором стояли мониторы. Полковник на этот жест отчаянья никак не среагировал.
-- Суки! Какой я мудак! Наших снайперов сняли. Теперь их снайпера стреляют по вспышкам! У них же ночная оптика!
-- Когда пленный говорил по рации, то успел предупредить, -- предположил полковник.
Он говорил тихо и казался задумчивым.
-- Произнес, гад, условное слово. Те ответили, что им ехать сорок минут, а сами были уже где-то рядом. Какая-то из их групп просочилась и накрыла парней. И сейчас...
На экране началось движение. Один из джипов стал разворачиваться по газону, собираясь покинуть территорию. Но ворота же закрыты. А что -- ворота? Их и протаранить можно!...
Дикий выскочил из операторской в коридор и побежал по нему. У первого же окна увидел парня с АКМом. Это оказался человек полковника. Под автоматным стволом чернел подствольный гранатомет.
-- Граната! Граната вставлена?!
-- Так точно.
Дикий и без его ответа увидел блеснувшую в полумраке коридора гранату в подствольнике.
К стене возле окна была привинчена небольшая металлическая коробочка с рычажком посредине. Дикий нервно-быстрым движением поднял рычажок до упора, и рама бесшумно скользнула вверх. Со двора в коридор ворвался прохладный ночной воздух и мощный гул двигателя -- водитель джипа, готовящегося таранить ворота, проверял акселлератор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Леха сделал несколько шагов к калитке, из-за которой ему приветливо махала рукой Инна. Но вот в ее лицо что-то изменилось -- Леха успел заметить гримасу ужаса, сменявшую улыбку. Более он не вглядывался и правильно делал. Тут уже сработал инстинкт. Он мгновенно отклонился в сторону, к своей тачке, а тачка у него была обычная -- "Мерсодес-Бенц". Леха юркнул, оказался на корточках, выхватил из-под летного полотняного пиджаки "Макарова".
-- Инна, ложись! -- крикнул.
Инна не заставила себя упрашивать.
"Вот тебе и детки, -- мелькнула у Лехи мысль. -- Вот тебе и грядки". Он видел, что у "семерки" открыта задняя дверца, а в салоне видел мужчину в знакомой маске, державшего в руке пистолет с глушителем. Повидал Леха таких людей и пистолетов, сам таким был. "Пук-пук-пук" -- это началась стрельба. Отдаленные шумы тачек на шоссе, шум ветра, кряканье уток -выстрелы никак не выделялись на общем дневном фоне.
Леха перекатился по земле к багажнику, вскочил и выстрелил в ответ. Вместо пистолета из "семерки" поливали уже автоматным очередями. Выстрелы разорвали в клочья несколько штакетин на заборе. Инна вскочила и побежала к дому. "Лежи, -- хотел крикнуть Леха, но не успел. Его жена надела утром красный сарафан. Что-то от сарафана стало отделяться, какими-то точками, многоточиями...
"Попали! В Инну попали! Подонки!" Инна стала падать, падать, упала. Это были обрывки, а не мысли. Леха нажимал спусковой крючок, и пули летели в сторону тачки. И в его сторону летели. Ударило в плечо и в грудь. Бросило на землю. На пыльную летнюю землю. "Какая пыльная", -- подумал Леха и потерял сознание.
Те, кто приехал в "семерке", тоже особенно не радовались, да и не могли они. Последние пули стрелок выпускал уже мертвым; поскольку одна из лехиных пуль пробила ему сердце. Водиле тоже не повезло. Мозги у него были вдребезги и он уронил кровавые остатки головы на руль. Голова врубила клаксон, который траурно загудел, сообщая окружающей действительности, данной нам в ощущениях, о том, что в станице появились покойники...
x x x
-- К вам Коненков, -- доложил секретарь.
ВП нажал кнопочку селектора и ответил:
-- Пусть войдет.
В приоткрытое окно в комнату сочился сквозняк. Лето продолжалось, и Нева свинцово текла все в ту же сторону, а шпиль Петропавловки блестел, как ему и положено. Отдавались приказы, приказы выполнялись, дело двигалось.
Массивная дверь отворилась и в кабинете возник Артем Коненков. ВП сидел, удобно расположившись в мягком кресле, и листал журнал в глянцевой обложке. Коненков прошел по ковру с толстим ворсом и остановился перед шефом.
-- Присядь.
Артем устроился в кресле напротив, но не стал разваливаться, как хозяин, а примостился на краешке.
-- Говори, -- велел хозяин.
-- Гм, -- Артем прокашлялся коротко и начал: -- По "фигурам" в Киеве и Ростове все улажено.
-- Замечательно.
-- На Кубани немного не в цвет...
-- Забудь ты этот жаржон! -- ВП поморщился. Он не любил когда при нем изъяснялись на "блатном" языке, считая, что занимается серьезными делами и нечего тут "малину" разводить...
-- Извините. -- Артем холодно улыбнулся. -- На Кубани неудача, -- сказал он. Двое моих людей, проводившие операцию, сами уничтожены "фигурой". "Фигура" же тяжело ранена, но пока жива и находится в реанимации. Там же и его жена, которая тоже ранена. Пока сложно сказать -- выживут они или нет.
-- Что с исполнителями? Проблемы есть?
-- Проблем нет. Ксивы... Простите. Все документы и прочее не настоящие. По отпечаткам пальцев милиция тоже ничего не выяснит. То же самое и с их машиной. С этим все в порядке.
ВП смотрел на Артема в упор, и под его тяжелым взглядом тот невольно замолчал.
-- И это ты называешь -- в порядке?!
-- Я уже нашел нужных людей. Как только "фигура" придет в себя и станет ясно, что он выживет...
-- Какое к черту "ясно"?! Как это он придет в себя?! Ты должен был сразу доложить о том, что у нас появились проблемы! Почему утаил?
Артем замолчал, потупил очи долу. Шефу трудно угодить. Хотя он, посвоему, прав. Угодить -- выполнить задание на сто процентов. А задания не простые. Они ведь не пионеров отстреливают, а опытных гадов. Прав шеф. Посвоему...
-- Вот! -- ВП бросил на полировку журнального столика лист с машинописным текстом и прикрепленной к листу фотографией. Шеф ткнул указательным пальцев в фотографию и произнес раздраженно: -- Этот человек в Одессе. Найти его сложно, но можно. Возможные места появления известны. Еще одного, последнего, найти еще сложней. По последнему после поработаешь, а я еще информацию поищу. Но -- делать! Делать! Концы на Кубани зачистить! Все! -ВП раскрыл журнал, отложенный в начале беседы, и углубился в чтение. К Артему он относился прекрасно и верил ему, как себе, понимая, к тому же, что задание не простое и разные случаются обстоятельства. Но надо давить на честолюбие. Надо спрашивать строго. Чтобы личные симпатии не мешали делу. Артем поднялся.
-- До свидания, босс, -- сказал и направился к дверям. ВП не ответил, листал журнал. Когда Артем вышел, унося с собой листок и фотку, раздался звонок секретаря.
-- Слушаю.
-- Его выпустить, босс?
-- Выпусти... После ко мне зайди.
Секретарь вошел в кабинет.
-- Если за две недели Коненков не управится, или напорет что-нибудь, или еще что... тогда его заменишь Скобелевым. А с Артемом... Тогда и решим.
Вот так. Слова сами соскочили с языка, а за свои слова ВП привык отвечать. Не следует ни к кому прикипать душой. Рано еще. Дело надо делать, а дел еще невпроворот.
16
"Некие люди из деревень собрались без вождя в Бовэзи, и было их вначале не более ста человек. Они говорили, что дворянство королевства Франции -- рыцари и оруженосцы -опозорили и продали королевство и что было бы великим благом их всех уничтожить... Потом собрались и пошли в беспорядке, не имея никакого оружия, кроме палок с железными наконечниками и ножей, прежде всего к дому одного ближайшего рыцаря. Они разгромили и предали пламени дом, а рыцаря, его жену и детей -малолетних и взрослых -- убили. Затем подошли к другому крепкому замку и сделали еще хуже... Так они поступали со многими замками и добрыми домами и умножились настолько, что их уже было добрых шесть тысяч; повсюду, где они проходили, их число возростало, ибо каждый из людей их звания за ними следовал... Поистине, ни христиане, ни сарацины никогда не видали таких неистовств, какими запятнали себя эти злодеи. Ибо, кто более всех творил насилий и мерзостей, о которых и помышлять-то не следовало человеческому созданию, те пользовались среди них наибольшим почетом и были у них самыми важными господами... Между прочими мерзостями они убили одного рыцаря, насадили его на вертел и, повертывая на огне, поджарили при даме и ее детях. После того как десять или двенадцать из них истязали и насиловали женщину, они накормили ее и детей этим жареным, а потом всех умертвили злой смертью..."
"Это даже не викинги, -- подумал Дикий, а точнее не подумал, эта мысль ему просто приснилась. -- Это не викинги, а народное восстание. И пусть наша власть радуется, что мы у нее есть. Мы, если что, народное восстание и остановим. А что с ними русский народ сделает -- даже подумать страшно!"
17
Ослепленные мощными прожекторами, машины, въехавшие на территорию, замерли, из них никто выбраться даже не попытался. Что и понятно! Подождав некоторое время. Дикий врубил громкую связь, и его голос, многократно усиленный динамиками, развешанными на заборе, пролетел над территорией:
-- Внимание! Вы полностью заблокированы! Бросайте оружие в окна! Выходите с поднятыми руками!
Обычно в таких очевидных случаях никто не сопротивляется, но прошло несколько минут, а из машин никто не вышел и оружия не выбросил. Три джипа "Чероки" замерли под прожекторами. За темными стеклами людей не видно. Джипы стояли, ярко освещенные. Эффект так называемой внезапности давно прошел и стоящие машины источали угрозу. Ее можно было пощупать!
Полковник и Дикий стали беспокойно переглядываться.
-- Мне кажется, полковник, у нас начинаются неприятности. Нет, мне не кажется -- я просто уверен. -- Дикий сидел задумавшись, глядя на мониторы.
-- А что ж ты хотел, Дик. -- Лицо полковника не изменилось, -- Не все сделали чисто -- вот и проблемы. Пока проблем, собственно, нет. Просто они не делают того, о чем ты их просишь. Это, кстати, их право. Но посмотрим, посмотрим.
-- Согласен, -- ответил Дикий. -- Не все было чисто сделано. Времени не хватило. -- Он взял "уокки-токки" и сказал: -- Внимание всем! К машинам без приказа не выходить! Стрелять только по моей команде! -- Дикий отложил рацию в сторону и снова врубил динамики на территории. -- Внимание в машинах! -сказал он. -- У вас есть минута на размышление. После истечения этого времени, если не выйдете из машин, вы будете уничтожены. Все. Время пошло!
-- Я -- первый! -- Дикий снова стал говорить по рации. -"Кукушки" -- прием.
Никто не ответил. Дикий почувствовал, как холодная испарина покрыла лоб.
-- Я -- первый! -- повторил он. -- "Кукушки" и наружное -отвечайте! Прием...
Никто не ответил. Дикий подождал еще несколько секунд. Тишина. Тишина была потому, что "кукушек" -- снайперов захватили, задушили, зарезали, пристрелили. Неважно теперь. Нет, одним словом, своих людей за территорией!
Дикого слышали все. И те, кто захватил снайперов.
-- Я -- первый! -- Испарина испариной, но следовало что-то делать. Люди ждали. Взялся командовать -- командуй. -- Тем, кто на крыше! Быстро снимайтесь и переходите на чердак к бойницам! Наших снайперов нет больше. Теперь вы стали мишенью!
Сразу никто не ответил. Полковник коротко глянул на Дикого и выбежал из операторской проверять посты.
-- Я -- первый, -- повторил Дикий. -- Отвечайте по порядку.
-- Я третий -- на месте!
-- Я четвертый -- на месте... -- Я двенадцатый -- на месте!
На душе стало легче. А то в голове уже нарисовалась жуткая картина -- снайперов сняли, всех парней на улице вычислили и перестреляли из этих же снайперских винтовок...
-- Я -- первый! -- сказал Дикий. -- Теперь те, кто в доме. Прием!
Люди, находившиеся в доме, все оказались живы и здоровы. Вернулся полковник, сделал неопределенный жест, который должен был означать -- в доме все в порядке.
-- Да, в доме все в порядке, -- подтвердил полковник словами свой жест. -- Моих людей на крыше подстрелили снайпера с той стороны.
-- Как?!
-- Вот так! Надеюсь нас никто не слышит? Этого не надо никому знать.
-- Я выключил рацию.
-- С этими уже пора что-то делать. -- Полковник посмотрел на мониторы с ненавистью.
Дикий взял рацию и приказал:
-- Территория! По машинам -- огонь! Чтоб оттуда ни единой души не выскочило!
Полковник и Дикий впились глазами в экраны. Прошло более секунды. Она длилась бесконечно. Но это бесконечное ожидание окупилось сполна -- машины накрыли шквальным огнем из всех стволов. Дикий уже успел представить, как полетят стекла в разные стороны, как лопнут колеса, как тачки загорятся, взорвутся... Ничего подобного не произошло. Джипы как стояли, так и остались стоять целехонькио.
-- Черт! -- выругался Дикий.
-- Броня, -- сказал полковник. Огонь стал стихажь сам по себе. Прекратился совсем.
-- Первый! -- заговорила рация. -- Я -- седьмой! Кто-то по нам стреляет. Трое двухсотых!
-- Первый! Я -- третий. У меня один двухсотый!
-- Я -- первый! Прекратите огонь! Перебазируйтесь! Быстро!
Дикий держал в руках ТТ. Как и зачем он оказался в руке? Дикий с размаху ударил стволом в стол, на котором стояли мониторы. Полковник на этот жест отчаянья никак не среагировал.
-- Суки! Какой я мудак! Наших снайперов сняли. Теперь их снайпера стреляют по вспышкам! У них же ночная оптика!
-- Когда пленный говорил по рации, то успел предупредить, -- предположил полковник.
Он говорил тихо и казался задумчивым.
-- Произнес, гад, условное слово. Те ответили, что им ехать сорок минут, а сами были уже где-то рядом. Какая-то из их групп просочилась и накрыла парней. И сейчас...
На экране началось движение. Один из джипов стал разворачиваться по газону, собираясь покинуть территорию. Но ворота же закрыты. А что -- ворота? Их и протаранить можно!...
Дикий выскочил из операторской в коридор и побежал по нему. У первого же окна увидел парня с АКМом. Это оказался человек полковника. Под автоматным стволом чернел подствольный гранатомет.
-- Граната! Граната вставлена?!
-- Так точно.
Дикий и без его ответа увидел блеснувшую в полумраке коридора гранату в подствольнике.
К стене возле окна была привинчена небольшая металлическая коробочка с рычажком посредине. Дикий нервно-быстрым движением поднял рычажок до упора, и рама бесшумно скользнула вверх. Со двора в коридор ворвался прохладный ночной воздух и мощный гул двигателя -- водитель джипа, готовящегося таранить ворота, проверял акселлератор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43