В смысле фигуры, одежды и все такое. Но вот выражение ее глаз и лица мне не очень нравится. Слишком она напугана последними событиями, происходящими в ее доме.
– Все очень серьезно, Влад, – говорит Конфетка, стоя надо мной.
Это я и без нее вижу. Коленки у нее… А вот и пулька… Поднимаю с земли в лохмотья смятую винтовочную пулю калибра семь-шестьдесят два. Пока ясно одно: или мужа Конфетки пугают, или действуют дилетанты, так как пуля не имеет стального сердечника.
– У вас есть охрана? – распрямляюсь и смотрю Свете в глаза. Я испытываю странное чувство двойственности своего положения.
В самом деле, стою здесь, задаю вопросы женщине, с которой когда-то был близок и которая за каким-то хреном выскочила замуж за нового русского, плюнув на все, в том числе и на меня. Приходит понимание, что я взялся помочь Конфетке лишь затем, чтобы снова ее увидеть, иметь возможность поговорить с ней, а не защищать ее мужа. Впрочем, если она действительно любит своего Гену, то, наверное, может быть и счастлива. Наверное. Нет, кажется, пора заниматься делом, раз уж приехал сюда.
– В основном они ездят с Геной. Он сейчас в городе. Но в доме есть еще три человека.
– Мне нужно поговорить с твоим мужем. Угрожают ему, и он должен знать, почему это происходит.
– Гена скоро подъедет, а записи телефонных разговоров ты можешь прослушать и сейчас. Пойдем в дом.
Внутреннее убранство дома напоминает интерьеры какого-нибудь дворца. Впрочем, первое впечатление обманчиво. Красиво, роскошно, но все подделка. Пластик, краска под позолоту, мало что есть настоящего, хотя и это все недешево.
Конфетка проводит меня в гостиную. Жизненного пространства тут даже с избытком. Устраиваюсь на диване. Конфетка уходит и тут же возвращается с портативным магнитофоном. Ставит его передо мной на столик.
– Там отмотано на начало. Записаны шесть последних звонков, – поясняет она. – Будешь кофе или, может, лучше поешь? Наверное, опять не успел позавтракать?
– Спасибо. Кофе. – Надо отметить, Света заботлива, как и раньше. – Я лучше послушаю в одиночестве.
Кивнув, Конфетка уходит, а я нажимаю кнопку воспроизведения. На первый взгляд, ничего особенного в угрозах того, кто звонил, нет. Но это только на первый взгляд. Снова и снова прослушиваю записи. Пытаюсь уловить мельчайшие интонации в измененном голосе говорящего, услышать посторонние фоновые звуки, определить, искренен ли человек в своих требованиях и угрозах.
Конфетка, поставив передо мной чашку, отходит в сторону и устраивается в кресле напротив. Она молчит, никаких вопросов и восклицаний.
Слушаю, как от ее мужа требуют контрольный пакет акций какого-то предприятия и двадцать три миллиона долларов. Все это якобы Геннадию не принадлежит, и он должен все отдать. Упоминается какой-то номер счета в австрийском банке и номер депозитной ячейки в банке Швейцарии. На депозит нужно положить акции.
Выключив магнитофон, курю, пью кофе и обдумываю ситуацию. Зачем человеку, который угрожает, так явно показывать заинтересованность каким-то предприятием? Тем более, если он наверняка знает, что его запишут и могут прослушать менты. Что-то здесь не то. Может быть, звонит действительно псих или конкурент, который хочет навести тень на тех людей, которые вьются возле вышеозначенного предприятия?
– У тебя есть какое-то мнение? – не выдержав, интересуется Конфетка.
– Мне нужно поговорить с твоим мужем.
– А то, что звонивший дает номера счета и абонентского ящика, это ничем не может помочь?
– Пока ничем.
– Ясно, – вздыхает Света. – Ну а у тебя-то как?
Мне не по душе, когда моими делами интересуются просто из вежливости.
– Порядок, – сухо отвечаю я, затушив окурок в пепельнице из настоящего хрусталя. – Ты не могла бы позвонить своему мужу и узнать, сколько мне еще здесь ждать.
– Ты торопишься?
– Я отложил важную поездку, и не хотелось бы зря тратить время.
– Я сейчас позвоню.
Конфетка выходит из гостиной. При мне она, видимо, разговаривать с мужем не хочет. Терпеливо жду. Света говорила, что в доме есть охранники, но я их до сих пор не видел. В таком домине ребятам есть где потеряться.
– Он уже в дороге и минут через пятнадцать будет здесь, – сообщает Конфетка. – Может быть, ты все-таки хочешь поесть?
– Спасибо, нет. Я не видел вашей охраны. Где они?
– У них своя комната, там стоят мониторы, а также во дворе есть дом для дежурной смены.
Странно, почему тогда Конфетка после утренних выстрелов идет сама встречать гостя? Когда я заезжал во двор, опять же ни один из охранников не появился. Сидят в засаде с винтовками? Смешно!
– Занятно, – задумчиво говорю я вслух.
– Что тут занятного, – снова вздыхает Света. – Так скоро и из дома не выйдешь.
– Где крутят большими деньгами, там вряд ли будет спокойствие, – назидательно говорю я.
– Гена очень хороший, – произносит Света тихо и опускает глаза.
– Наверное, так оно и есть. Но для всех хорош не будешь, тем более, если учесть, что в наших пенатах честным путем огромное состояние не заработаешь.
– Ты хочешь сказать?.. – начинает Конфетка.
– Я сказал только то, что сказал, – перебиваю ее. – Мне совершенно не интересно, как заработал деньги твой муж. Я не налоговая полиция. Я посмотрю, чем могу вам помочь, и на этом все.
– Но ты ведь сможешь нам помочь? – волнуется Света. – Ты же все можешь, Влад!
Лесть на меня не очень действует, тем более в сегодняшней ситуации. Поднимаюсь с дивана и прохаживаюсь по гостиной, посматривая в окна. Именно в стекло гостиной и стреляли. Толстые, тройные стеклопакеты довольно сложно прострелить, особенно, когда они специально предназначены для защиты от стрелков. Но из гранатомета их взять вполне реально. Не исключено, что следующий наезд этим и закончится. Утром, как я понимаю, стреляли с расположенной неподалеку отсюда незавершенной стройки. Забор у Геннадия высокий, и из машины с дороги поливать было бы неудобно, разве что закинуть во двор гранату. Значит, вон с того строительства, со второго этажа и действовал снайпер. Мне здесь даже не нужна баллистическая экспертиза, и так все видно. Охрана Гены не могла в считанные минуты собраться и перекрыть пути отступления стрелку. Недостроенный коттедж находится в сотне метров, через улицу.
Муж Конфетки, как и обещал, появился через двадцать минут. С ним пришли три машины, две из которых с охраной. Наконец-то я вижу, на кого меня променяла Конфетка. Гена, наверное, чем-то похож на голливудского актера и легко смог поразить воображение моей бывшей секретарши. Но я не питаю к этому парню враждебных эмоций, пусть будет так, как есть.
Мы познакомились, пожали друг другу руки и прошли в кабинет.
– Что будете пить, Влад? – спрашивает Геннадий устало.
– Только чай.
– Устраивайтесь поудобнее. – Широким жестом мне предлагают любое из пяти мягких кресел, стоящих возле камина, облицованного изразцами. Устраиваюсь. Геннадий открывает коробку сигар, ставит на столик рядом со мной. Столик вроде бы мраморный. Я закуриваю свои сигареты. К сигарам у меня привычки нет, да и баловаться крепчайшим табаком не хочется.
– Раз уж вы захотели, чтобы я вмешался в ваше дело, то расскажите мне все с самого начала, – предлагаю Геннадию. – Но сразу хотелось бы вас предупредить, если я почувствую, что вы говорите со мной неискренне или пытаетесь ввести меня в заблуждение, я моментально перестану заниматься вашим делом. Я не адвокат, и в подобной работе каждое неверное слово может обернуться неизвестно откуда прилетевшей пулей…
– Я вас понял, – успокаивает меня хозяин дома. – Вы можете задавать вопросы, и я постараюсь как можно более полно на них ответить. Вы уже прослушали записи?
– Прослушал. Кого вы сами подозреваете?
– Мне действительно трудно сказать, – пожимает Гена плечами. – У меня хватает завистников, врагов, конкурентов. Я думал об этом, но указать на конкретного человека не смогу.
– Кто может быть заинтересован в тех акциях? У вас были с кем-то раздоры по этому поводу?
– Вот это самое интересное. – Гена специальной гильотинкой отрезает кончик сигары. – Именно эти акции никому как раз не интересны, кроме меня. Заводик тот совсем захудалый и еле сводит концы с концами. Полный бред.
– Что это за завод?
– В общем, если громко сказать, то деревообрабатывающее предприятие. Но оборудование там древнейшее, а площадь, занимаемая заводом, огромная и за нее надо платить. Если там все перестраивать, менять оборудование, то на это дело придется угрохать кучу денег. Мы держимся за этот завод потому, что на нашем рынке с его продукцией еще можно работать.
– Где находится завод?
– В сторону Ладоги. Это совсем недалеко от города.
– Почему сумма, которую от вас требуют, именно двадцать три, а не двадцать или не двадцать четыре миллиона?
– Я и сам не понимаю! – разводит Гена руки.
– Получается, что никаких соображений относительно происходящего у вас нет вообще?
– Никаких, – соглашается он со мной.
– Я сообщу вам, если что-то узнаю, – говорю я, поднимаясь из кресла и убирая в карман пиджака свои сигареты и зажигалку.
– Как, и это все, что вы хотели от меня услышать? – изумляется Гена.
– Пока да, – киваю я.
– А у вас у самого уже, может быть, есть какие-то соображения?
– Я с вами свяжусь, – игнорирую я его вопрос и иду на выход из кабинета.
Хозяин дома недоуменно смотрит мне вслед, затем спешит за мной. Внизу говорю Конфетке: «До свидания» – и выхожу на улицу. Геннадий не отстает.
– Послушайте, Влад, вы отказываетесь мне помогать? – не понимает он моего поведения.
Мне же просто не хочется ничего ему объяснять.
– Я этого не сказал, – бросаю ему спокойно, садясь в машину. – Я только сказал, что свяжусь с вами. Наверное, это будет скоро.
Выезжаю за ворота. Вполне возможно, что я смогу помочь Конфетке избавиться от неприятностей, есть у меня кое-какое мнение. Его я и хочу проверить, не откладывая.
Глава двадцать третья
Мне необходимы сведения, которые я не смогу получить в конторе у Льва или у Румянцева. Может быть, у них кое-что и есть, но лучше обратиться к старым, проверенным источникам. Еду в Пушкин, к моему старому другу Евгению.
С Женькой мы выросли в одном дворе, вместе учились, заканчивали школу, но потом наши дороги разошлись. Теперь Евгений известный криминальный авторитет в Северо-Западном регионе.
Мой старый приятель у себя в офисе, и после моего звонка с трубки заверяет, что ждет меня с нетерпением.
– Ты где пропадаешь?! – вместо «здрасте» интересуется Женька, когда я захожу в его кабинет.
Он выгребается из-за стола мне навстречу, обнимает, похлопывает по спине.
– Долгая история, – уверяю его я, стараясь избежать рассказов о своих похождениях. – Тебе будет не интересно.
– Значит, что-то тебе потребовалось, причем срочно, и ты вспомнил о старом друге, – обижается приятель. – Не можешь так приехать, без дел, поговорить со старым корешом, посидеть за накрытым столом?
Вообще-то Женька прав, почему-то по-простому у нас не получается. Стареем, наверное, стараемся все успеть, шинкуем звонкую монету и некогда подумать об отдыхе со старыми друзьями, не хватает времени и на собственную семью. Впрочем, семьи у меня нет, так что в какой-то степени мне легче.
– Ты прав, Жень, действительно, не хватает времени, – соглашаюсь я с другом. – Но, думаю, и у тебя не всегда находится минутка на личную жизнь, а если и случается, то думаешь ты все равно о первоочередных делах.
– Точно, – улыбается приятель. – Пожаловаться – это мы все умеем. Ну, что там у тебя? Выкладывай.
Вкратце объясняю, что мне от него нужно.
– Думаю, мы эту тему пробьем, – кивает Евгений и берется за телефонную трубку.
– Только здесь нужно действовать аккуратно, – предупреждаю его. – Если я прав, то не хотелось бы вспугнуть этих людей.
– Не боись, у меня всегда все аккуратно, – успокаивает меня приятель.
Через полчасика, после того как Евгений сделал несколько звонков, кое-что начинает проясняться.
– Там смысл в чем? – говорит Женька. – Если кто-то сможет забрать под себя это производство, которое занимает нехреновое количество гектар, причем в курортной зоне, то лучше и гораздо больше смысла вложить деньги не в переоборудование, а снести все к чертовой матери и построить на этом месте коттеджный поселок. Вот и думай, кому это будет выгодно?
Именно такая мысль и посетила меня в первую очередь, как только я узнал, что завод недалеко от города и в очень выгодном направлении. Геннадий говорит, что люди, которые делают ему «крышу», к угрозам и шантажу точно не имеют никакого отношения.
– Как он может за них поручиться?! Глупость полная! – фыркает Евгений.
– Ну, возможно, он знает о своих «крышаках» больше, нежели мы это себе представляем.
– Бред! Уверен, ни черта он о них не знает, тем более, если его курирует Батон. Уж я-то этого типчика изучил за последние четыре года.
– Не буду с тобой спорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27