Тело не превращается в облачко пара или золу, а исчезает полностью. А запаса ядерной энергии под ногами у Римо хватило бы на все огромное пространство от Скалистых гор на Западе до Аппалачей на Востоке.
Римо нагнулся и отсоединил провода, ведущие к динамитным шашкам. Так было безопаснее. Затем он проверил каждого из сорока бойцов Партии на предмет взрывчатки. Одного из подрывников он нашел в церкви, в ванной комнате.
— Ты, парень, не указывай, что мне делать, — сказал тот, все еще злясь на Римо. — Если я решил взорвать этот паршивый памятник, то я взорву его!
Римо принялся уговаривать упрямца. Он сказал, что находит его поведение несколько инфантильным. Может быть, эта подростковая враждебность происходит от того, что в детстве его не так, как надо, приучали к горшку? Римо понимал его проблемы, коренящиеся в раннем детстве. Ни к чему взрывать памятник. Нет, все, что ему требовалось — это ночной горшок.
— Ты прав, дружище, — сказал подрывник, ухмыляясь и глядя на курчавого коротышку, которому просто посчастливилось нанести первый удар в тот момент, когда он, никому не мешая, тянул провода.
— Вот так-то, дружище, — произнес Римо, познакомив молодого человека с горшком совсем не так, как его приучали родители два десятилетия назад.
На этот раз не было ни увещеваний, ни просьб слезть с горшочка, — словом, никаких связанных с этим психологических травм. Было всего лишь несколько пузырей, всплывших на поверхность. Затем молодой человек сполз на пол рядом с унитазом. Изо рта у него капала вода, глаза остекленели. Римо запихал динамитные шашки ему в глотку, где их уж точно никто не отыщет.
В сгущавшихся сумерках на пороге церкви собралось двадцать добровольцев, в том числе и Лини Косгроув.
— Я беру тебя, если обещаешь не выступать, — сказал Римо. — А ты, Люпэн, не бей женщину по лицу.
— Я хотел ей помочь, — начал оправдываться Люпэн.
— Оставь ее в покое.
— А я увековечу ваши подвиги, друзья, — сказала Горящая Заезда. — Я опишу, как бесстрашные воины охотились на лося и буйвола, как они решили возродить прежнюю Америку — с чистыми водами рек и высокими горами.
Римо тихонько прижал палец к ее распухшим губам:
— Мы собираемся всего лишь выпотрошить винный магазин и супермаркет.
Это не штурм Бастилии.
— Винный магазин и супермаркет — наша Бастилия, — сказала Горящая Звезда.
— Мы все — Бастилии! — заорал кто-то в толпе, поднимая над головой автомат Калашникова.
— Заткнись, или останешься голодным, — пригрозил Римо.
В прерии Монтаны воцарилась тишина. Приглушенные голоса доносились лишь со стороны репортеров. Римо видел их освещенные трейлеры и палатки.
Слева, на темном холме возвышался городок Вундед-Элк, населенный индейцами Апова, которые, по словам Пети, могут прикончить любого члена Партии Революционных Индейцев. А в центре всего этого под бронзовым диском, почти полностью разнесенным на куски взрывом, скрывалась гроза Америки, «Кассандра».
Еще дальше от репортеров и полицейских, находился мотель, где Чиун наблюдал, как Ван Рикер производит свои научные расчеты.
— И вот идут они по горной тропе, могучие воины: впереди всех человек по имени Римо, на ним Олгала и Чиппева, Не Персе и Навахо, Могауки и Кайены...
— Косгроув, заткнись, или ты остаешься, — сказал Римо.
Но, когда отряд со звоном и лязгом двинулся по траншее рядом с памятником, Римо понял, что так ничего не выйдет. Слишком много шума. Поэтому по дороге к оцеплению Римо приказывал то одному, то другому вернуться.
На подходах к первому посту полиции у Римо остался лишь один человек. Он еще не понял, кто это, но по звуку шагов угадал верно рассчитанные движения — походку, собирающую энергию в единый центр.
— Положи руку мне на спину и иди за мной, — шепнул Римо.
Чувствуя на спине руку, Римо, крадучись, ступал по мягкой земле. В тишине он останавливался, а когда вновь начинался шум, продолжал движение.
Приметив уставшего, сонного полицейского, который, казалось, почти ничего не видел, перед собой, Римо подкрался к нему на расстояние около пятнадцати футов. Затем внезапно вышел из темноты на свет, таща за собой того, кто шел сзади. Он развернулся, словно для того, чтобы бежать к памятнику. Его компаньон сделал то же самое.
— За мной! — громко сказал Римо. — Мы прорвались.
— Эй, вы, стойте! — закричал полицейский. — Вернитесь!
— Сволочь! — мрачно сказал Римо.
— Вас могли убить, проберись вы мимо меня, — сказал полицейский, сдвигая на затылок синюю бейсболку с эмблемой. — Не пытайтесь больше этого делать.
— Ладно, твоя взяла, — махнув рукой, сказал Римо, и они прошли мимо полицейского в толпу репортеров.
— И вот храбрый воин по имени Римо, умеющий идти в темноте, с чистым сердцем...
— Заткнись, Косгроув, — сказал Римо, поняв, что за ним идет Горящая Звезда, одна из всех твердо держащаяся на ногах.
— На ней оленьи шкуры, — заметил полицейский. — Она репортер?
— Да, — ответил Римо.
— Я репортерша, — сказала Горящая Звезда.
— Косгроув, заткнись, — сказал Римо.
— Зови меня Горящая Звезда.
— Где ты научилась так ходить? Ты заслужила черный пояс каратиста, даже больше того.
— Я занималась балетом, — ответила Горящая Звезда.
— Хм, что-то не укладывается в традиции исторического прошлого, — заметил Римо.
— Ты совсем как индеец, — сказала Горящая Звезда. — Когда мы шли, я поняла это. Ты ведь индеец, правда?
— Не знаю, — честно признался Римо. — Во время учебы я узнал, что на Земле живут в основном корейцы, но есть еще много разных других народов.
Увидев одетую в оленьи шкуры Горящую Звезду, кое-кто из газетчиков попытался ее проинтервьюировать, ко Римо тихонько шепнул ей, что придется пожертвовать славой ради грузовика общенационального телевидения, который им предстоит украсть.
Да, конечно, она верила в то, что доллар стабилизируется, если стабилизируются цены на золото, ответила она наиболее настойчивому репортеру и нырнула за грузовик радиотрансляционной сети. Римо уже объяснял водителю, что необходимо передвинуть грузовик для расширения поля зрения.
— Чего? — спросил водитель, выглядывая из кабины. Римо разъяснил остальное, оставив его лежать в бессознательном состоянии под соседней машиной.
— А ты не мог угнать что-нибудь менее заметное, чем грузовик, общенационального радио? — спросила Горящая Звезда, откинув с лица прямые длинные пряди рыжих волос.
— Это здесь-то? — спросил Римо. Выехав с импровизированной автостоянки, Римо внезапно заметил, как красива Горящая Звезда. По ее лицу и груди, скрытой оленьими шкурами, струился лунный свет.
— Знаешь, — сказала Горящая Звезда, — ты интересный мужчина. И даже очень.
— Я сам думал сказать тебе что-нибудь в этом роде, — произнес Римо.
Но тут грузовик тряхнуло, и он выбросил из головы подобные мысли, хотя тотчас же понял, что это всего лишь выбоина на дороге. Он притормозил перед мотелем, где остановились Чиун и Ван Рикер.
Он велел Горящей Звезде подождать в машине. Войдя в номер, Римо застал своего учителя за просмотром записанной ранее телепрограммы. Несмотря на то, что мыльные оперы длились не более полутора-двух часов, Чиун смотрел и смотрел все подряд.
Было полдесятого вечера.
Римо сел на гостиничную кровать, терпеливо глядя на экран, где девушка отказывалась идти на новоселье к свое родной сестре, только потому, что завидовала ее успехам. Мать обеих сестер не могла понять причину зависти, так как ее знаменитая дочь в действительности умирала от рака и, кроме того, у нее были большие трудности в общении с мужчинами. Перед тем, как заговорить, Римо убедился, что последние рекламные ролики закончились.
— Где Ван Рикер?
— Там, где он не помешает священному искусству, — сказал Чиун.
— Что ты с ним сделал? Ты был обязан оставить его в живых! Ведь ты не убил его? Нам велели охранять его, а это значит, он должен дышать во что бы то ни стало, даже если это помешает твоим удовольствиям.
— Я хорошо ознакомлен с инструкциями императора Смита, которым ты раболепно следуешь. Я прекрасно понимаю, что одни люди постигают мудрость Синанджу, а другие становятся всего лишь услужливыми исполнителями, независимо от учености Мастера. Смит никогда не поймет разницу между ассасином и слугой.
— Где Ван Рикер?
— Там, где он не может помешать мирному удовольствию нежной души, нашедшей скудное утешение в золотые дни заката человеческой жизни.
Римо услышал громкий храп.
— Ты запер его в ванной, да?
— У меня не было под рукой темницы, — объяснил Чиун.
Римо выбил дверь ванной комнаты, даже не потрудившись ее открыть.
Ван Рикер, привалившийся к двери и так уснувший, упал навзничь, прижимая к груди свои бумаги.
— М-м-м, — сказал он, поднимаясь на ноги. Он выпрямился, аккуратно собрал бумаги и заявил, что никогда еще с ним не обращались так неуважительно.
— С Мастером Синанджу также, — заметил Чиун. — Римо, как долго еще я обязан терпеть этот поток бестактности и бесконечных упреков?
— Все, что я сказал...
— Тсс, — зашипел Римо, прикладывая к губам палец. — Слушай, у меня немного времени. Они пытались взорвать бронзовый диск с помощью динамита.
— О Боже! — воскликнул Ван Рикер.
— Успокойся. Есть и хорошая новость. Я могу с уверенностью сказать, что никто не догадывается о «Кассандре». Если бы они догадывались, стали бы они ее взрывать?
— Верно. Просто меня напугал сам факт взрыва. Не попытаются ли они еще раз?
— Сомневаюсь. Я спрятал динамит.
— Прекрасно. А сейчас я должен попасть туда, чтобы проверить, нет ли утечки радиации.
Для пояснения сказанного Ван Рикер развернул диаграммы и заговорил о критической массе и многих других вещах, непонятных Римо.
— В общем, так, — заключил Ван Рикер. — Я должен измерить эту проклятую штуковину, чтобы понять, не взлетит ли она на воздух. Я умею это делать.
Раньше я делал это каждый месяц. Там не одно ядерное устройство, а несколько. Их пять.
— Ладно, ладно... — прервал его Римо. — Мы доставим тебя в Вундед-Элк сегодня же.
Ван Рикер открыл чулан и достал специальную метлу, которую уже показывал старику.
— Что это? — спросил Римо.
— Счетчик Гейгера, — сказал Ван Рикер. — Мой последний штрих к плану «Кассандры». Одна из деталей, завершающих картину.
— Картина так хороша, — заметил Чиун, — что все мы, здесь находящиеся, имеем возможность стать пеплом.
— Она была настолько удачна, — побагровев, сказал Ван Рикер, — что устрашала русских больше десяти лет. И все благодаря тому, что счетчик Гейгера был замаскирован под метлу.
На другом полушарии в комнате без окон, в московском Кремле совсем другой человек в этот момент говорил то же самое.
Высшие чины слушали его чрезвычайно внимательно. Они не слушали его так даже тогда, когда он был молод и мог разъяснять научные тонкости военным, военные тонкости ученым и тонкости международной политики всем вместе взятым.
Глава 6
Неожиданно возникли возражения со стороны дипломатов. Валашников стоял у карты Соединенных Штатов, не помышляя, по сложившейся в последние годы привычке, незаметно сесть на боковое сиденье рядом с генералами и маршалами, пока специалист по международным отношениям высказывал свое мнение по этому вопросу.
Улыбаясь, Валашников оперся правой рукой о край стола, и почти коснулся Главнокомандующего вооруженными силами.
— Вы закончили? — спросил он дипломата. — Или хотите запросить военную разведку?
— У нас возникли некоторые вопросы, — ответил тот. — Вопросы, которые должна была задать военная разведка перед тем, как нас всех тут собрали и заставили слушать рассказы отставного офицера из тихоокеанского парта о стратегическом преимуществе, могущем стать политическим и завоевать для нас весь мир. Правда, мы не сможем занять весь мир с такой быстротой.
— Совсем не обязательно вводить войска, чтобы держать страну под контролем. Продолжайте, товарищ, — решительно сказал Валашников.
— Не кажется ли вам, товарищи, несколько странным, что эта гигантская подлая ракета — а она является именно такой — спрятана американцами где-то посреди прерии? Той самой прерии, где было совершено преступление против этнического меньшинства? Не правда ли, странно?
— Да, — спокойно ответил Валашников.
Генералы обменялись взглядами, дающими понять, что карьера, а, возможно, и жизнь этого человека, уже закончена из-за совершенной им непростительной ошибки.
— Да, — повторил Валашников. — Это крайне абсурдно. Вернее, было бы абсурдно, если бы «Кассандру» создали сейчас, а не в начале шестидесятых.
В начале шестидесятых в Америке были другие индейцы. Все было другое.
Тогда самым надежным местом для ракеты была индейская резервация, в которой не было белых. И желтых тоже.
— Но к памятнику вела дорога?
— Верно. Но она даже не была заасфальтирована, пока городок не стал знаменитым после выхода в свет одной книги, — сказал Валашников. — Но и без асфальта, эта дорога была вполне проходима для военных грузовиков с частями ракеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17