Откуда мне знать, как я буду действовать? Господи, я даже не знаю, где он. Одно могу вам сказать – Смит не собирается ждать нас в Кливленде.
– Где он может находиться?
– Где угодно, хоть в женской общине Первой объединенной протестантской церкви, – ответил Римо. – Вы знаете, эта комната не очень-то изменилась с тех пор, как я впервые здесь побывал. Это было десять лет тому назад.
– Хорошо, – с нетерпением сказал Клам. – Делайте то, что считаете нужным. Только найдите Смита. Вы возьмете с собой китайца?
– Китайца? Вы имеете в виду Чиуна?
Клам кивнул.
– Сделайте одолжение, – сказал Римо. – Я не хочу иметь дело еще с одним новым директором. Никогда не называйте его в лицо китайцем. Чиун кореец.
– Ну и что? – спросил Клам, давая тем самым понять, что для него корейцы, китайцы, японцы – все едино.
– Никогда не говорите этого, – настаивал Римо.
– Кстати, вы прекрасно выполнили задание, связанное с Т.Л.Бруном.
– Спасибо. – Римо был доволен похвалой, чего ему никогда не удавалось вытянуть из Смита.
– Вот, пожалуй, и все. – Клам открыл ящик письменного стола и достал оттуда пластиковую табличку. – Кстати, – сказал он, протягивая табличку Римо, – это облегчит вам вход на территорию.
Римо взглянул на пластиковую табличку размером в игральную карту, на которой было выбито его имя и длинный порядковый номер.
– Я что, должен на лоб это наклеить?
– Нет. Сзади есть булавка. Приколите к одежде.
– Это довольно странно, если принять во внимание, какого рода работу я выполняю, и все прочее.
– Оставьте административные проблемы мне. Делайте, как сказано. И найдите Смита.
Римо вышел из кабинета. В коридоре он разорвал пластиковую табличку и бросил в урну. Выйдя из здания, он перемахнул через двадцатифутовую каменную стену и, чтобы охладить гнев, бежал всю дорогу до города, где снял комнату в первом же мотеле.
Позднее в номере мотеля он признался Чиуну:
– По-моему, этот новый парень чего-то не договаривает.
– Ага, вот видишь! Вот и оправдываются слова Чиуна. Тебе не нравится твой новый император.
– Я не говорил, что он мне не нравится. Но, представь себе, он мне дал нагрудный пропуск с моим именем и порядковым номером.
– Так часто поступают с детьми, чтобы они не терялись в автобусах, – сказал Чиун.
– Хватит шутить. Мы едем в Кливленд.
– В Кливленд? Но почему именно в Кливленд? Что там в Кливленде?
– Там видели Смита.
– И разумеется, он ждет, пока ты его навестишь?
– Может, и нет, но есть вероятность, что там мы нападем на его след.
Чиун грустно покачал головой.
– Кажется мне, что ты и твой мистер Хлам принимаете сумасшедшего императора Смита за кролика. Он не оставит никаких следов.
– Приказ есть приказ, – сказал Римо. – Это то, чего хочет Клам.
– Прекрасно, и теперь мы сломя голову должны мчаться в Кливленд. Мистер Хлам издал приказ. Его приказы нельзя подвергать сомнению. Мы не должны иметь собственного мнения и должны мчаться к черту на куличики в Кливленд искать человека, который, как мы знаем, уехал из Кливленда. Очень умен твой новый император.
– Перестань болтать. Мы должны разыскать Смита.
Смит ждал в номере мотеля, который находился недалеко от города Цинциннати. Он полагал, что Римо вскоре его разыщет. Он поступил рискованно, позвонив Кламу, но нужно было разузнать, что тому известно и в какой степени он контролирует КЮРЕ. Перспектива того, что за ним будет послан Римо, стояла тогда на втором плане, но теперь у него было время подумать об этом.
Вопрос заключался даже не в жизни Смита. С его аристократическим взглядом на вещи это была проблема наименьшей важности. Важно было будущее страны. Перед Кламом, контролировавшим КЮРЕ, страна была беззащитной, как грудной ребенок. Он мог сделать все, что ему заблагорассудится.
В конце концов, президент поймет, что с КЮРЕ что-то произошло. Он, по всей вероятности, прекратит ее финансирование, но к тому времени, если оно когда-нибудь настанет и если президенту даже удастся ликвидировать Клама, стране будет нанесен непоправимый ущерб.
Смит обдумывал все это на выезде из Кливленда, не превышая разрешенной скорости, с трудом удерживая пульсирующую от боли ногу на педали акселератора.
Он три раза останавливался у заправочных станций, где телефонные будки находились вдалеке от офисов. Он три раза звонил в Белый дом, стараясь связаться с президентом. Как это было непохоже на то время, когда он звонил из своего кабинета в Фолкрофте – тогда Смит просто поднимал трубку телефона, который стоял в правом ящике его письменного стола. Его соединяли с президентской спальней. Никто, кроме президента, не имел права отвечать по этому телефону.
Но звонить в Белый дом из телефонной будки было чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно.
На первый раз он не смог дозвониться.
Во второй раз ему ответил какой-то помощник из административной службы, явно раздраженный тем, что простой американец звонит в штаб-квартиру правительства Соединенных Штатов.
– Ваше имя, сэр? – Его голос звучал с фальшивой вежливостью.
– Меня зовут доктор Смит. А ваше?
– Фред Финлейсон. Я сотрудник правительственной службы президента.
– Слушайте, мистер Финлейсон, – сказал Смит. – Это очень важно. Дело чрезвычайной срочности. – Произнося это, Смит понимал, что он похож на одного из сотен психов, которые названивают в Белый дом, чтобы предупредить президента о надвигающейся катастрофе, о красной угрозе или о том, что порнография развращает умы даже ничего не подозревающих взрослых. – Я знаю, что это может показаться безумием, но необходимо сообщить президенту, что я звонил. И никто другой не должен об этом знать. Мистер Финлейсон, вы обеспечите себе успешную карьеру, если сделаете это. Сейчас у вас час сорок пять. Я вам позвоню в три часа. Если вы сообщите обо мне президенту, то он пожелает говорить со мной. Когда я снова позвоню, я попрошу, чтобы позвали к телефону вас.
– Хорошо, сэр. Можете на меня положиться.
– Вы записали мое имя?
– Повторите, пожалуйста, сэр.
– Доктор Харолд Смит. Президент сразу узнает это имя, несмотря на то, что вам оно ничего не говорит.
– Несомненно, доктор Смит. Я сейчас же этим займусь.
Вешая трубку, Смит уже догадывался, что Финлейсон ничего не сделает. Он, вероятно, за все время пребывания в Белом доме ни разу не разговаривал с президентом, и трудно представить, что он станет пробиваться в Овальный кабинет, чтобы сообщить президенту о странном звонке.
Тем не менее через семьдесят пять минут Смит снова позвонил из другой телефонной будки. Он стоял десять минут в ожидании, когда его часы покажут ровно четыре часа.
Через коммутатор Белого дома он попросил к телефону Фреда Финлейсона и после длинной серии гудков услышал голос молодой женщины:
– Офис мистера Финлейсона.
– Это доктор Смит. Попросите, пожалуйста, мистера Финлейсона.
Он расслышал приглушенные голоса на другом конце провода. Затем послышался смех и чей-то голос произнес: «У него, должно быть, не все дома». Едва сдерживая смех, женщина сказала:
– Мне очень жаль, доктор Смит, но мистер Финлейсон уже ушел.
– Он ничего не просил мне передать?
– Нет, сэр, мне очень жаль.
– Когда вы снова увидите мистера Финлейсона, для чего вам, по всей вероятности, достаточно обернуться, передайте, что я решительно советую ему начать читать в местных газетах объявления о приеме на работу.
Чтобы снова не услышать смех, Смит быстро повесил трубку. Он несколько минут стоял в телефонной будке, грустно качая головой. Если бы Альберт Эйнштейн попытался по телефону предупредить президента Рузвельта о том, что нацисты создают атомную бомбу, то мир сейчас разговаривал бы по-немецки. К счастью, Эйнштейн написал президенту письмо.
Но в положении Смита об этом нельзя было и мечтать. Ему не оставалось ничего иного, как попытаться дозвониться до президента.
Это была глупая попытка, и она создала новые трудности. Несомненно, теперь его фамилия попадет в секретные отчеты, которые исходят из Белого дома каждые четыре часа и оседают в компьютерах КЮРЕ, так что Клам, без сомнения, увидит его имя и, отследив телефонные звонки, получит полную картину его маршрута, как если бы Смит сам послал Кламу карту своих передвижений.
С такими мыслями Смит сел в машину, повернул на следующем перекрестке и спустя четыре часа был уже в номере мотеля близ Цинциннати, за который заранее заплатил наличными.
Смит лежал на кровати и размышлял.
Его последняя надежда – Римо. Только Римо может убрать Клама из КЮРЕ. Или пробраться в Белый дом, чтобы президент подтвердил, что Смит все еще глава КЮРЕ, а Клам – самозванец.
Но если он разыщет Римо, то вполне вероятно, что тот уже настолько подчиняется Кламу, что сразу убьет его. Именно так его учили.
Смит должен встретиться с Римо на нейтральной территории, где у него была бы свобода действий. Он долго думал об этом и курил, стараясь забыть об усиливающейся боли в правой ноге.
Затем он сел на кровати и снял телефонную трубку.
Глава тринадцатая
– Ну, Чиун, взгляни-ка на это и попробуй теперь сказать, что мой император безумен, – потребовал Римо, размахивая желтым бланком телеграммы перед носом Чиуна.
Чиун не слушал. Он сидел на полу гостиничного номера в Кливленде, старательно выводил букву за буквой на длинном пергаментном свитке и не обращал никакого внимания на телеграмму, как если бы это был какой-нибудь микроб.
Римо продолжал размахивать телеграммой.
– Прочти ее мне, – наконец сказал Чиун.
– Прекрасно! Я прочту. Ты готов?
– Этого я не могу знать, пока ты не начнешь, – сказал Чиун, откладывая в сторону гусиное перо. – Поскольку ты будешь говорить вслух, тебе разрешается шевелить губами во время чтения.
– Ну, так вот. Здесь написано: «Римо, когда же ты отыщешь беглеца?» И стоят две буквы – "X" и "С". Это Смит. Что скажешь по этому поводу?
– Скажу, что мы оказались в дураках, приехав в Кливленд, так как императора Смита здесь нет. Скажу, что тот, кто нас послал в Кливленд, тоже дурак. И еще скажу, что единственный умный человек из нас, кроме меня, конечно, это Смит.
Римо скомкал телеграмму и бросил ее на пол.
– Ты так думаешь?
– Вот именно, – сказал Чиун. – Может быть, хочешь все это записать? Я могу повторить.
– Нет. Хватит. Более чем достаточно. Так ты больше не считаешь Смита сумасшедшим?
– Я всегда считал Смита безумцем, но никогда не говорил, что он дурак.
Римо собирался прокомментировать мысль Чиуна, но в этот момент раздался телефонный звонок. Звонил Клам.
– Ну как? – спросил он.
– Что «как»?
– Вы нашли его?
– Нет, – ответил Римо. – Он нас нашел, прислал телеграмму. Может, вы хотите, чтобы я прочел ее вам нараспев?
– У вас что, хороший голос?
– Нет, просто смешной.
– Слушайте внимательно, это важно, – сказал Клам. – Мы узнали, что Смит дважды звонил в Белый дом из придорожных телефонных автоматов между Кливлендом и Дайтоном. Я советую поискать его в Дайтоне.
– А я советую поискать его в вашей шляпе, – сказал Римо. – Вы думаете, он направился в Дайтон после того, как оставил вам схему своих передвижений?
– Возможно. Не забывайте, что он сумасшедший.
– Не он один. В любом случае я уверен, что он не в Дайтоне. Он прислал нам телеграмму из Цинциннати.
– Ну, тогда отправляйтесь туда. Чего вы ждете?
– Подлинного ренессанса двадцатого века, – ответил Римо.
– Поспешите, – сказал Клам. – И больше никаких ошибок.
Римо взглянул на трубку, вырвал телефонный провод из стены и повернулся к Чиуну, чтобы выяснить, закончил ли тот писать историю безумного императора Смита.
– Ну что, Чиун, где мы будем искать Смита?
– Я не стал бы его искать.
– А если тебе приказали?
– Он сам нас найдет. Я бы вернулся домой.
Римо озадаченно взглянул на Чиуна. Тот выглядел раздраженным. Наконец старик произнес:
– Послушай, почему бы не поискать Смита на Аляске? Я слышал, что там прекрасная погода в это время года. Или, может быть, в Буэнос-Айресе, или в Лондоне. Давай побегаем немножко. На земле живут всего три миллиарда человек. Может быть, мы натолкнемся на него где-нибудь в телефонной будке?
– Ладно. Хватит.
– Мы возвращаемся в Нью-Йорк?
– Нет. Мы едем в Цинциннати. Телеграмма пришла оттуда.
– Замечательно, – сказал Чиун. – Гениально. Твой новый хозяин мистер Хлам может гордиться тобой.
– Его фамилия Клам, а не Хлам.
– Не вижу никакой разницы.
Смит давно уже уехал из мотеля близ Цинциннати. Большую часть дня он провел в небольшой библиотеке, читая последние номера «Нью-Йорк таймс», откуда узнал о смерти Т.Л.Бруна.
У него засосало под ложечкой, когда он прочел краткое сообщение. Он понял, что Римо в самом деле работает на Клама. В обстоятельствах смерти Т.Л.Бруна он узнал почерк Римо. Таинственность, эффективность, быстрота. Семья постаралась представить эту смерть как естественную. В газете также упоминалось, что Клам – возможный преемник Бруна; говорилось, что это решение исходит от Холли Брун, дочери и наследницы Т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20