Его дух никогда не должен слиться с духом и влиянием мира сего. Имя христианина не вправе носить тот, кто недостоин его. Ты же не хочешь встретить Иисуса с одним лишь внешним исповеданием на устах! В таком важном деле нельзя обманываться. Тщательно проверь основания своей веры, будь правдива сама перед собой. Мнимая надежда никогда не спасет тебя. Все ли ты взвесила? Боюсь, что нет. Реши же теперь, пойдешь ли ты за Христом, чего бы это тебе ни стоило. Ты не можешь быть последовательницей Христа и вместе с тем наслаждаться обществом тех, кто не обращает никакого внимания на Божественные истины. Как масло не соединяется с водой, так и ты не можешь соединяться с миром.
Великое дело быть дитятей Божьей и сонаследницей со Христом. Если ты к этому стремишься, то познаешь, что значит участвовать в страданиях Христовых. Бог смотрит на сердце. Я видела, что тебе надо серьезно взыскать Его и выше поднять уровень своего благочестия - иначе ты не сможешь обрести жизнь вечную. Ты можешь задать вопрос: неужели сестра Уайт это видела? Да, и я пыталась представить это тебе, чтобы данная весть произвела на тебя такое же впечатление, как и на меня. Да поможет тебе Господь внять ей.
Дорогие брат и сестра, ревностно опекайте своих детей и бодрствуйте над ними. Дух и влияние этого мира уничтожают в них все желание быть настоящими христианами. Попытайся убедить их не общаться с молодыми сверстниками, которые не заинтересованы в Божественном. Если они желают в конце концов обрести вечную жизнь, им необходимо чем-то пожертвовать.
Глава XII. ЛИЧНЫЙ ОПЫТ [244]
20 сентября 1860 года родился мой четвертый ребенок Джон Герберт Уайт. Когда ему исполнилось три недели, мой муж счел своим долгом объехать церкви. На конференции было решено, что брат Лафборо поедет на запад, а он поедет на восток. За несколько дней до отъезда мой муж находился в чрезвычайно подавленном состоянии. Он даже собрался было отложить поездку, однако побоялся это сделать. Он чувствовал, что ему надо что-то предпринять, но его окружали мрак и тьма. Он не мог расслабиться или заснуть, потому что его ум находился в постоянном возбуждении. Муж рассказал о своем состоянии братьям Лафборо и Корнеллу и склонился вместе с ними перед Господом, чтобы спросить Его совета. Тогда мрачные тучи рассеялись, и воссиял яркий свет. Мой муж почувствовал, что Дух Господень направляет его на запад, а брата Лафборо - на восток. После этого они выяснили, кто что должен делать, и разъехались туда, куда их направлял Дух Божий.
В отсутствии мужа мы молились, чтобы Бог поддержал и укрепил его, и получили заверение, что Господь будет с ним. За неделю до того, как муж должен был прибыть в Мостон, штат Висконсин, мы получили от сестры Г. письма для публикации, в которых якобы содержались видения, ниспосланные ей Господом. Когда мы прочитали ее письма, то сильно расстроились, ибо знали, что эти откровения исходят из чуждого источника. А поскольку мой муж ничего не знал о том, с чем ему придется столкнуться в Мостоне, мы опасались, что он не будет готов дать отпор фанатизму и может лишиться мужества. В начале нашего пути мы так часто сталкивались с подобными явлениями и так много пострадали от неуправляемых, неукротимых духов, что не желали снова соприкасаться с ними. Я обратилась с просьбой к церкви в Батл-Крике молиться о моем муже, и у нашего семейного алтаря мы искренне просили за него Господа. В сокрушении духа и многими слезами мы пытались поставить нашу трепетную веру на [245] фундамент Божьих обетований и получили доказательство, что Бог услышал нашу молитву и что Он подкрепит моего мужа и даст ему совет и мудрость.
Когда я для Вилли искала в Библии памятный стих, который он мог бы пересказать в субботней школе, мое внимание привлек следующий текст: "Благ Господь - убежище в день скорби - и Он знает надеющихся на Него" (Наум 1:7). Я не могла не прослезиться над этими словами - настолько они оказались уместными. Все, о чем я могла в тот момент думать, так это о том, как мой муж справится с ситуацией в Висконсине. Находясь там, мой муж почувствовал Божье благословение. Господь был для него твердыней в бедственное время и поддерживал его Своим владычественным Духом в то время, как он решительно выступил против необузданного фанатизма, проявившегося в этом штате.
Находясь в Макфорде, штат Висконсин, мой муж прислал мне письмо, в котором говорилось: "Я боюсь, что дома не все благополучно. У меня такое впечатление, что с младенцем что-то случилось". Когда он молился за свою семью, у него появилось предчувствие, что ребенок сильно заболел. Ему казалось, что мальчик лежит перед ним с сильно опухшим лицом и головой. Когда я получила письмо, ребенок был здоров, как обычно, но на следующее утро он действительно сильно заболел. Это была тяжелая форма рожистого воспаления на лице и на голове. Когда мой муж приехал к брату Вику, жившему неподалеку от Раунд Гроув, штат Иллинойс, то получил телеграмму, в которой сообщалось о болезни ребенка. Прочитав ее, он сказал присутствующим, что не удивлен этому известию, ибо Господь приготовил его к этому, и вскоре все они услышат о том, что голова и лицо младенца сильно повреждены.
Мой дорогой младенец сильно страдал. Двадцать четыре дня и ночи мы с нетерпением наблюдали за ним, используя все имеющиеся под рукой средства, чтобы вылечить его, и искренне молились о нем Господу. Временами я не могла сдерживать себя, видя его страдания. Я проводила много времени в слезах, смиренно умоляя Бога о его выздоровлении. Но нашему Небесному Отцу было угодно забрать у нас нашего дорогого малыша.
14 декабря ему стало хуже, и меня позвали к нему в комнату. [246] Когда я прислушалась к его тяжелому дыханию и пощупала его пульс, то поняла, что он вскоре умрет. Ледяная рука смерти уже легла на него. Для меня это был мучительный час. Мы наблюдали за его слабым, прерывистым дыханием, пока оно не прекратилось, и могли лишь поблагодарить Бога за то, что его страдания кончились. Когда мой ребенок умирал, я не в силах была плакать. Мое сердце ныло и готово было разорваться, но я не могла пролить ни одной слезы. На похоронах мне стало плохо. Мы были разочарованы тем, что брат Лафборо не смог провести служение похорон, и потому мой муж обращался к большему количеству людей, собравшихся в доме. Затем мы проводили наше дитя в последний путь на кладбище в Оук Хилл, чтобы он покоился там до того времени, когда придет Жизнедатель, сокрушит оковы могилы и дарует ему новое бессмертное тело.
После того как мы вернулись с похорон, мой дом казался опустевшим. Я примирилась с волей Божьей, однако меня охватили отчаяние и безысходность. Мы не могли подняться над разочарованиями прошедшего лета. Мы не знали, чего ожидать от народа Божьего в его нынешнем состоянии. Сатана овладел умами некоторых братьев, тесно связанных с нами в деле Божьем, и даже умами тех, кто был знаком с нашей миссией, видел плод наших трудов и не только был свидетелем частого проявления силы Божьей, но и чувствовал ее влияние на себе самом. На что мы могли надеяться в будущем? Пока был жив мой ребенок, мне казалось, что я понимаю свой долг. Я прижимала своего дорогого младенца к сердцу и радовалась тому, что по крайней мере одну зиму я буду освобождена от большой ответственности, ибо от меня не могли ожидать, что я буду путешествовать зимой с маленьким ребенком на руках. Но когда он был взят от меня, мною снова овладела растерянность.
Состояние Божьего дела и нашего народа удручало нас. Наше счастье всегда зависит от состояния дела Божьего. Когда Его народ благоденствует, у нас на душе легко, но когда он отступает от истины и в его среде начинаются разногласия, ничто не радует нас. Вся наша жизнь и наши интересы тесно [247] переплетены с возникновением и развитием вести третьего ангела. Мы неразрывно связаны с делом истины для последнего времени, и когда оно встречает затруднения, мы испытываем большие душевные страдания.
Примерно в это время мой муж, размышляя о прошлом, начал терять доверие почти ко всем братьям. Многие из тех, с кем он пытался дружить, действовали как его враги, а иные, кому он больше всего помог своим влиянием и своими скудными средствами, постоянно пытались навредить ему и возложить на него дополнительное бремя. Однажды утром в субботу, когда он шел на богослужение, он так остро осознал всю несправедливость, проявленную по отношению к нему, что отвернулся в сторону и громко зарыдал, в то время как все собрание ожидало его.
С самого начала наших трудов мы были призваны нести ясное, конкретное свидетельство, обличать неправду и не удерживаться от этого. И все время находились люди, которые противодействовали нашему влиянию и шли за нами, чтобы успокаивать грешников и говорить им приятное, замазывать все известкой лести и сводить на нет все наши труды. Господь укреплял нас для того, чтобы мы верно обличали заблуждающихся, но затем находились люди, которые вставали между нами и обличенными и разрушали влияние нашего свидетельства. Во многих видениях нам указывалось на то, что мы обязаны прямо возвещать совет Господень и постоянно пробуждать народ Божий, ибо люди загнивали в своих грехах. Но мало кто поддерживал нас, тогда как многие сочувствовали заблуждающимся и тем, кого мы обличали. Все это удручало нас, и казалось, что нам не следует нести свидетельство в Церкви. Мы не знали, кому верить. Когда все это навалилось на нас, надежда умерла в нас. Мы легли спать около полуночи, но я не могла заснуть. Я чувствовала острую боль в сердце, не получала облегчения и несколько раз теряла сознание.
Мой муж послал за братьями Амадоном, Келлогом и К. Смитом. [248] Их ревностные молитвы услышал Господь, я почувствовала облегчение и была восхищена в видении. В нем мне было показано, что нам предстоит совершить большую работу, что мы должны по-прежнему нести прямое и конкретное свидетельство. Мне были представлены люди, которые боялись прямо свидетельствовать об истине. Я видела влияние их учения на Божий народ.
Мне было также показано состояние народа в городе N. Эти люди знают теорию истины, но не освящены ею. Я видела, что когда вестники приезжают на новое место, им надо сразу же нести свидетельство прямое и конкретное, иначе их труд будет напрасен. Им надо понимать и сохранять разницу между Церковью Христа и формальными, мертвыми исповедниками. В этом отношении в N. был полный провал. Пастор Н. боялся оскорбить присутствующих, опасался открыть людям особенности нашей веры; духовный критерий был снижен, чтобы удовлетворить людей. Им надо было внушить, что мы имеем чрезвычайно важные истины и что их вечная участь зависит от решения, которое они примут; они должны понять, что если хотят быть освященными истиной, им надо отказаться от идолов, исповедовать грехи и принести достойный плод покаяния.
Те, кто участвует в торжественной работе, возвещая весть третьего ангела, должны действовать решительно, в духе и силе Божьей бесстрашно проповедовать бескомпромиссную истину. Им надо поднять знамя истины и призывать людей принять ее. Мы слишком часто занижаем требования, чтобы не оттолкнуть грешников, пребывающих в состоянии тьмы и греха, и забываем, что только ясное, конкретное свидетельство может побудить их принять решение. Туманное, расплывчатое свидетельство не достигнет этой цели. Люди имеют возможность слушать подобные речи с кафедр популярных церквей. Но те служители, которым Бог доверил торжественную, страшную весть, могущую вывести людей из их нынешнего состояния и приготовить их к пришествию Христа, должны нести ясное и конкретное свидетельство. Как небо выше земли, так и наша истина намного торжественнее и серьезней, [249] чем истина номинальных верующих.
Люди заснули в своих грехах, и их необходимо разбудить, чтобы они очнулись от этого сна. Их служители проповедуют приятное, но рабам Божьим, возвещающим священные, жизненно важные истины, надо взывать громко, не сдерживаясь, чтобы истина сорвала с людей одежду спокойствия и безопасности и проторила путь к сердцу. Служители боялись и избегали прямого свидетельства, которое надо было возвестить людям в N. Семя истины было посеяно среди терна, и тернии задушили его. У некоторых людей процветает порок и греховные страсти, умерщвляющие небесные добродетели.
Рабы Божьи должны нести конкретное, ярко выраженное свидетельство, которое пронзит плотское сердце и разовьет характер. Братья Н. и О. старались всячески сдерживать себя, когда проповедовали в N. Такая проповедь никогда не совершит той работы, которую Бог намерен произвести. В проповедях служителей из формальных церквей и так уже достаточно подобострастия и сглаживания нелицеприятных истин, способных обличить грех.
Если люди не будут готовы принять весть такой, как она есть, если их сердца не готовы принять ее, им лучше не касаться ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108