Хотя дела иллюстраторов не затрагивали женщин, даже женщин Грихальва, это дело касалось Мечеллы.
– Итак, – начал Меквель, – в докладе Великому герцогу я обобщу все данные следующим образом. Есть картина с изображением Корассона, на которой больше магии – и невероятно злой, – чем я когда-нибудь в жизни видел. Есть новая кисть на полу, раздавленная, с обгорелыми волосками. Есть мертвое тело Премио Фрато Дионисо и живое тело графини до'Альва. И нет никаких признаков Рафеио.
– Не очень приятный итог, как ни складывай, – пробормотала Лейла.
– Первое, – продолжал Меквель, сделав глоток вина, – одновременно наиболее важное и наименее значительное, – это графиня. Она была найдена в месте, для женщин запретном, в ту ночь года, когда Палассо абсолютно пуст. Ее присутствие не имеет значения для картин и мертвого тела. Но оно весьма важно вот в каком смысле: ее нашел иллюстратор, проследивший графиню до этого места и таким образом все обнаруживший.
Меквель слегка улыбнулся Лейле.
– Я полагаю, нам следует скрыть твою роль в этом деле, если ты не очень возражаешь. Я бы предпочел избежать докучного расследования из-за нарушения правил нашего маленького мужского святилища.
– Меня здесь не было, – согласилась она. – Я сказала Северину, чтобы он проследил за Тасией, и мы расстались в толпе.
– Кордо. Итак, Тасия была замечена, когда тащила тело Дионисо. Судя по тому, что мы о ней знаем, она вполне способна была бросить его в ближайшую мусорную шахту. В этой древней части дворца можно добраться до таких примитивных устройств. Но очевидно, что Тасия тащила труп в постель Дионисо, где утром его бы обнаружили, – будто он там и умер. Вполне правдоподобно в его возрасте. – Меквель сделал паузу для следующего глотка. – Но мы знаем, что он не умер в своей постели. Мы почти наверняка знаем, почему он умер. Он узнал, что делает Рафеио. Мы также знаем, как он умер.
– Его Пейнтраддо Чиева, – кивнул Северин. – Портрета нет в кречетте, нет и в ателиерро Рафеио или Дионисо. Нигде.
– Не прихватил ли его Рафеио, когда бежал?
– Может быть, – пожал плечами Меквель. – Меня это не очень заботит. Возможно, мы найдем где-то пустую раму с грубо выдранным холстом. Не знаю. Прежде всего меня интересует, почему Пейнтраддо Чиева оказался у Рафеио.
Северин наклонился вперед, поставив локти на колени.
– Это значит, он узнал его назначение намного раньше, чем должен был. Еще это значит,., – ..что он намеренно заманил Дионисо к себе в ателиерро, чтобы там убить! – выпалила Лейла.
– Так это выглядит, – сказал Меквель. – Хотелось бы мне знать, как Рафейо вытащил Пейнтраддо из кречетты, поскольку ключи есть лишь у Вьехос Фратос. Но в свете всего остального и это меня не удивляет. Умный молодой человек этот Рафейо. – Он вздохнул. – Сын Тасии.
– Он все это сделал намеренно, – выдохнула Лейла, трепеща и ужасаясь в равной мере. – В ту ночь, когда он сжег бы Корассон своей картиной, он убил бы и Премио Фрато, который его этому выучил. Так он устранял и свидетеля преступления, и единственного человека, которому было известно, что Рафейо обладает этими знаниями!
Меквель поднял бровь в сторону Северина.
– А Мечелла тоже все про нас знает? Эйха, не отвечай. Я бы предпочел, чтобы она знала. Так безопаснее. Да не смотри ты так беспокойно, Северин! Следствия не будет. Верховный иллюстратор должен быть практичным, а это в некоторых случаях означает – забывчивым.
– Благодарю, – скромно потупился Северин.
– Эн верро, наши секреты больше и не секреты, если Дионисо открыл Рафейо столь много. А кто знает, что рассказал Рафейо Тасии? Меквель вздохнул.
– Все дело в том – и здесь Лейла права, – что убийство не случайное преступление припертого к стенке, оно было тщательно спланировано.
– И наверняка он планировал то, что хотел сделать с Корассоном! – Лейла встала – налить мужчинам вина. – Но знал ли он, что при этом случится с ним?
– Может быть, он хотел зажечь в Корассоне лишь несколько очагов и дать им разгореться самим. На Санктеррию такое случается сплошь и рядом, когда повсюду факелы. Граццо, меннина. – Меквель улыбнулся Лейле, наполнившей его бокал.
– Рафейо ненавидит Мечеллу, – сказала Лейла. – Он хотел не опалить несколько деревьев, а сжечь до основания весь Корассон и ее вместе с ним.
– Он стремится занять мое место, – просто заметил Меквель. – Разве неприязнь к Мечелле сильнее его честолюбия? Может быть, он считал, что повредить ему может лишь Пейнтраддо Чиева, а поскольку им еще не написан этот портрет, он в безопасности.
– Он и в самом деле в безопасности, – мрачно заметил Северин. – Все работы в красках исчезли, а в стоке под его мастерской мокнет пачка рисунков.
– Значит, мы не в силах его наказать. – Меквель протер глаза большим и указательным пальцами. – Эйха, что бы он ни знал, в какие бы приемы магии ни верил, одно несомненно: Дионисо хотел быть прославлен как человек, обучивший очередного Верховного иллюстратора.
– Честолюбие его и убило, – добавил Северин.
– Мы можем воспользоваться этим пейзажем Корассона, – предложила Лейла. – Что мы сделаем с картиной, то случится и там, но мы будем знать заранее…
– И построимся с ведрами? – Меквель покачал головой. – На картине показана конкретная ночь – сегодняшняя ночь, именно с таким положением луны и звезд. Чтобы ею воспользоваться, нужно ждать год. Лично я хотел бы поместить ее в Галиерру Веррада, где Арриго видел бы ее каждый раз, проходя по коридору. Но лучше будет взять ее с собой в Корассон.
– Арриго! – Северин чуть не поперхнулся вином. – Я о нем совсем забыл! Вы думаете, он про это что-то знает?
– Если не все, – мрачно произнесла Лейла.
– Я предпочитаю думать, что он не знает, – медленно сказал Меквель. – И предпочитаю не знать ничего такого, что убедило бы меня в обратном. Виноват или невиновен, но именно он будет следующим Великим герцогом.
Позвоночник Лейлы стал прямым и твердым как шомпол.
– Но если он знал… Северин качнул головой.
– Сколько бы в нем ни было раздражения против Мечеллы, он никогда не пожелал бы ей вреда.
– Откуда ты знаешь? – едко возразила она. – Ты забыл, что случилось в той деревне возле Дрегеца? Вполне может оказаться его работой – выставить себя героем перед людьми!
– Еще одно, что не будет расследовано, – твердо сказал Меквель. – Много мудрости в поговорке “Плювио эн лагго”.
– “Дождь на озере”? Пусть так, но несколько капель яда могут отравить все озеро!
– Бассда, Лейла!
– Практичность Верховного иллюстратора доходит не только до забывчивости, но и до слепоты! – Лейла гневно смотрела на них обоих.
– Иногда, – спокойно согласился Меквель. – Тема Арриго вновь возвращает нас к графине до'Альва. Естественно, как женщина благородного сословия она пользуется некоторыми законными привилегиями. А мы ничего не можем доказать в любом случае. Но она – Грихальва, а значит, есть способы на нее воздействовать.
– Расскажите! – Обида Лейлы растворилась в радостной улыбке. – Я сгораю от нетерпения!
– Оставь это мне.
– А Рафейо? – быстро спросил Северин, пока его жена не успела возразить.
– И это оставьте мне. – Меквель, морщась от боли, с усилием встал. – Скоро начнут возвращаться люди, не надо, чтобы Лейлу здесь видели. Северин, помоги мне подняться по лестнице. Завтра утром, когда объявят скорбную весть о кончине Премио Фрато Дионисо, старайтесь казаться пораженными.
У Лейлы перехватило дыхание.
– Вы хотите сказать, что Рафейо это сойдет с рук? И никто не узнает правды? Даже Великий герцог?
– Коссимио будет знать то, что ему приличествует знать, и сообщение будет подано в понятной ему форме. Это дело иллюстраторов, Лейла. Ты должна это понять.
– Нет, господин, не понимаю.
Ласковые глаза Меквеля застыли черными льдинками.
– Что, если все это выйдет наружу, и вмешаются суды, и каждый должен будет свидетельствовать? Три вещи утопят нас всех: угроза Корассону волшебством, смерть Дионисо от волшебства и истинный отец второго сына Мечеллы – что никакого отношения к волшебству не имеет, но имеет прямое отношение к спокойствию этой страны!
Оба молодых Грихальва смотрели на него распахнутыми глазами. Он хмыкнул и пристукнул каблуком по полу.
– От возраста заржавели мои суставы, но не мозги! Вы думаете, я не заметил комедию, которую разыграла Мечелла на балу в день Фуэга Весперра? Вы думаете, Арриго не вынесет это на суд, как бы ни было ему больно? И что с того, что у него нет настоящих доказательств? Любовь народа к ней может перенести и это, но даже сама возможность скандала сломает судьбу ребенка – не только здесь, но и в Гхийасе, где к королевским бастардам относятся крайне недоброжелательно! Тасия и ее сын будут наказаны, и это обещаю вам я. Но я не дам разделить этот народ на партии Мечеллы и Арриго, и я не дам упустить шанс посадить дона Ренайо Грихальва на трон Гхийаса!
Он закашлялся, отмахнулся от протянутого Северином бокала.
– Нет-нет, мне просто плохо стало от всего этого трагического сумасшествия, вслед за Дионисо я пока не собираюсь. Еще я скажу одно, последнее, и больше ни слова об этом произнесено не будет. Если вам взбредет на ум предать это огласке, пусть даже путем мелких слухов, как те, что нарисованы в Гранидии, – Меквель скупо улыбнулся, когда они невольно переглянулись, – помните, что я – Верховный иллюстратор и первый советник Тайра-Вирте. И у меня достанет власти вас уничтожить. Это не та угроза, к которой можно отнестись легко. Я восхищаюсь вами и ценю вас обоих, но, заверяю вас, сделаю все, что будет необходимо, – как делаю уже шестнадцать лет, – чтобы сохранять в надлежащем порядке эту землю. Северин, проводи свою супругу в ваши комнаты. Мне вы не нужны, дорогу к своей кровати я найду сам. Дольчо нокто.
* * *
– Арриано! Ты пришел!
Молодой иллюстратор осторожно скользнул в мансарду.
– Что ты тут делаешь, Рафейо? Что это за место? – Он чихнул. – Матра, тут душно, как в мокром шерстяном одеяле!
– Ты один? Ты кому-нибудь сказал? Тебя кто-нибудь видел? Изобразить паническую тревогу оказалось легко. Слишком легко. Закрыв дверь, Сарио медленно сделал несколько глубоких вдохов успокаиваясь. Он не должен терять над собой контроль.
От этого зависит все.
– За кого ты меня принимаешь? – В голосе Арриано звучала обида. – Когда иллюстратор – даже эстудо, как ты и я, – посылает письмо номмо Чиева до'Орро, нельзя никому даже конверт показывать. Ты знаешь, что тебя ищут все иллюстраторы в Мена? И что это за слух, будто ты убил Премио Фрато Дионисо?
– Я этого не делал! Я невиновен!
Это было в некотором роде правдой. Рафейо не убивал Дионисо. Это сделал Сарио.
– Ты должен мне поверить. Это сделали Кабрал и Северин из-за моей матери…
– Кабрал в Корассоне, и он даже не иллюстратор. А ты серьезно считаешь Северина убийцей?
– Он для Мечеллы все сделает, ты это знаешь – даже обеты свои предаст! Это он написал Корассон, он все обставил так, будто я убил Премио Фрато Дионисо – Матра эй Фильхо, я был его учеником, как и ты, я любил его, а они говорят, что я его убил! Ты должен мне поверить, ты должен мне помочь!
Арриано сел на единственный стул, сложив руки на столе.
– Я тебе в самом деле верю. Но почему ты убежал?
– А ты бы не убежал? – с вызовом спросил Сарио.
– Может быть, – неохотно признался юноша. – Только мой тебе совет, Рафейо, – вернись в Палассо, и пусть Вьехос Фратос разберутся. Если Северин виновен, они это узнают. Они всегда в конце концов докапываются до всего.
Странно слышать, как тебе цитируют твои же слова.
– Вернуться? Откуда я знаю, какую ложь распустил обо мне Северин? И его жена, Лейла – оба ставленники Мечеллы, я тебе говорю, они…
Он вбил оба кулака в столешницу и низко склонил голову.
– Арриано, мне надо бежать из Мейа-Суэрты.
– Ты с ума сошел? Выпей вина и успокой нервы.
– Я уже пытался – меня вырвало. Ты же знаешь, у меня на питье голова слабая.
Он не мог поверить в свою удачу, когда Арриано по собственной воле наклонил бутылку над грязным стаканом.
– Эйха, а мне вот нужно выпить, даже если тебе это противно.
– Я не могу вернуться, – повторил Сарио, отсчитывая в уме секунды. – Тут не Фратос, тут сам Великий герцог заинтересован. Он боготворит Мечеллу, а Северин – ее ставленник. Коссимио ни за что не даст правде всплыть.
– Ни один Великий герцог.., никогда не вмешивался.., в дела Фратос…
– А екклезия воспользуется шансом подпортить репутацию Грихальва.
– Церк.., не.., так далеко.., не зайдет… Сарио выдержал паузу.
– Арриано!
– М-мм? – раздался дремотный голос.
– Подними правую ногу.
Команда была выполнена.
– Граццо Матра эй Акуюб, – шепнул Сарио. И мягко сказал:
– Арриано, я хочу тебе добра. Я сделаю тебя Верховным иллюстратором.
– А… Меквель…
Над характерным носом Грихальва изогнулись густые черные брови. Ни красоты, ни обаяния Рафейо, ни этой дразнящей улыбки. Жаль, вздохнул Сарио.
– После смерти Меквеля, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Итак, – начал Меквель, – в докладе Великому герцогу я обобщу все данные следующим образом. Есть картина с изображением Корассона, на которой больше магии – и невероятно злой, – чем я когда-нибудь в жизни видел. Есть новая кисть на полу, раздавленная, с обгорелыми волосками. Есть мертвое тело Премио Фрато Дионисо и живое тело графини до'Альва. И нет никаких признаков Рафеио.
– Не очень приятный итог, как ни складывай, – пробормотала Лейла.
– Первое, – продолжал Меквель, сделав глоток вина, – одновременно наиболее важное и наименее значительное, – это графиня. Она была найдена в месте, для женщин запретном, в ту ночь года, когда Палассо абсолютно пуст. Ее присутствие не имеет значения для картин и мертвого тела. Но оно весьма важно вот в каком смысле: ее нашел иллюстратор, проследивший графиню до этого места и таким образом все обнаруживший.
Меквель слегка улыбнулся Лейле.
– Я полагаю, нам следует скрыть твою роль в этом деле, если ты не очень возражаешь. Я бы предпочел избежать докучного расследования из-за нарушения правил нашего маленького мужского святилища.
– Меня здесь не было, – согласилась она. – Я сказала Северину, чтобы он проследил за Тасией, и мы расстались в толпе.
– Кордо. Итак, Тасия была замечена, когда тащила тело Дионисо. Судя по тому, что мы о ней знаем, она вполне способна была бросить его в ближайшую мусорную шахту. В этой древней части дворца можно добраться до таких примитивных устройств. Но очевидно, что Тасия тащила труп в постель Дионисо, где утром его бы обнаружили, – будто он там и умер. Вполне правдоподобно в его возрасте. – Меквель сделал паузу для следующего глотка. – Но мы знаем, что он не умер в своей постели. Мы почти наверняка знаем, почему он умер. Он узнал, что делает Рафеио. Мы также знаем, как он умер.
– Его Пейнтраддо Чиева, – кивнул Северин. – Портрета нет в кречетте, нет и в ателиерро Рафеио или Дионисо. Нигде.
– Не прихватил ли его Рафеио, когда бежал?
– Может быть, – пожал плечами Меквель. – Меня это не очень заботит. Возможно, мы найдем где-то пустую раму с грубо выдранным холстом. Не знаю. Прежде всего меня интересует, почему Пейнтраддо Чиева оказался у Рафеио.
Северин наклонился вперед, поставив локти на колени.
– Это значит, он узнал его назначение намного раньше, чем должен был. Еще это значит,., – ..что он намеренно заманил Дионисо к себе в ателиерро, чтобы там убить! – выпалила Лейла.
– Так это выглядит, – сказал Меквель. – Хотелось бы мне знать, как Рафейо вытащил Пейнтраддо из кречетты, поскольку ключи есть лишь у Вьехос Фратос. Но в свете всего остального и это меня не удивляет. Умный молодой человек этот Рафейо. – Он вздохнул. – Сын Тасии.
– Он все это сделал намеренно, – выдохнула Лейла, трепеща и ужасаясь в равной мере. – В ту ночь, когда он сжег бы Корассон своей картиной, он убил бы и Премио Фрато, который его этому выучил. Так он устранял и свидетеля преступления, и единственного человека, которому было известно, что Рафейо обладает этими знаниями!
Меквель поднял бровь в сторону Северина.
– А Мечелла тоже все про нас знает? Эйха, не отвечай. Я бы предпочел, чтобы она знала. Так безопаснее. Да не смотри ты так беспокойно, Северин! Следствия не будет. Верховный иллюстратор должен быть практичным, а это в некоторых случаях означает – забывчивым.
– Благодарю, – скромно потупился Северин.
– Эн верро, наши секреты больше и не секреты, если Дионисо открыл Рафейо столь много. А кто знает, что рассказал Рафейо Тасии? Меквель вздохнул.
– Все дело в том – и здесь Лейла права, – что убийство не случайное преступление припертого к стенке, оно было тщательно спланировано.
– И наверняка он планировал то, что хотел сделать с Корассоном! – Лейла встала – налить мужчинам вина. – Но знал ли он, что при этом случится с ним?
– Может быть, он хотел зажечь в Корассоне лишь несколько очагов и дать им разгореться самим. На Санктеррию такое случается сплошь и рядом, когда повсюду факелы. Граццо, меннина. – Меквель улыбнулся Лейле, наполнившей его бокал.
– Рафейо ненавидит Мечеллу, – сказала Лейла. – Он хотел не опалить несколько деревьев, а сжечь до основания весь Корассон и ее вместе с ним.
– Он стремится занять мое место, – просто заметил Меквель. – Разве неприязнь к Мечелле сильнее его честолюбия? Может быть, он считал, что повредить ему может лишь Пейнтраддо Чиева, а поскольку им еще не написан этот портрет, он в безопасности.
– Он и в самом деле в безопасности, – мрачно заметил Северин. – Все работы в красках исчезли, а в стоке под его мастерской мокнет пачка рисунков.
– Значит, мы не в силах его наказать. – Меквель протер глаза большим и указательным пальцами. – Эйха, что бы он ни знал, в какие бы приемы магии ни верил, одно несомненно: Дионисо хотел быть прославлен как человек, обучивший очередного Верховного иллюстратора.
– Честолюбие его и убило, – добавил Северин.
– Мы можем воспользоваться этим пейзажем Корассона, – предложила Лейла. – Что мы сделаем с картиной, то случится и там, но мы будем знать заранее…
– И построимся с ведрами? – Меквель покачал головой. – На картине показана конкретная ночь – сегодняшняя ночь, именно с таким положением луны и звезд. Чтобы ею воспользоваться, нужно ждать год. Лично я хотел бы поместить ее в Галиерру Веррада, где Арриго видел бы ее каждый раз, проходя по коридору. Но лучше будет взять ее с собой в Корассон.
– Арриго! – Северин чуть не поперхнулся вином. – Я о нем совсем забыл! Вы думаете, он про это что-то знает?
– Если не все, – мрачно произнесла Лейла.
– Я предпочитаю думать, что он не знает, – медленно сказал Меквель. – И предпочитаю не знать ничего такого, что убедило бы меня в обратном. Виноват или невиновен, но именно он будет следующим Великим герцогом.
Позвоночник Лейлы стал прямым и твердым как шомпол.
– Но если он знал… Северин качнул головой.
– Сколько бы в нем ни было раздражения против Мечеллы, он никогда не пожелал бы ей вреда.
– Откуда ты знаешь? – едко возразила она. – Ты забыл, что случилось в той деревне возле Дрегеца? Вполне может оказаться его работой – выставить себя героем перед людьми!
– Еще одно, что не будет расследовано, – твердо сказал Меквель. – Много мудрости в поговорке “Плювио эн лагго”.
– “Дождь на озере”? Пусть так, но несколько капель яда могут отравить все озеро!
– Бассда, Лейла!
– Практичность Верховного иллюстратора доходит не только до забывчивости, но и до слепоты! – Лейла гневно смотрела на них обоих.
– Иногда, – спокойно согласился Меквель. – Тема Арриго вновь возвращает нас к графине до'Альва. Естественно, как женщина благородного сословия она пользуется некоторыми законными привилегиями. А мы ничего не можем доказать в любом случае. Но она – Грихальва, а значит, есть способы на нее воздействовать.
– Расскажите! – Обида Лейлы растворилась в радостной улыбке. – Я сгораю от нетерпения!
– Оставь это мне.
– А Рафейо? – быстро спросил Северин, пока его жена не успела возразить.
– И это оставьте мне. – Меквель, морщась от боли, с усилием встал. – Скоро начнут возвращаться люди, не надо, чтобы Лейлу здесь видели. Северин, помоги мне подняться по лестнице. Завтра утром, когда объявят скорбную весть о кончине Премио Фрато Дионисо, старайтесь казаться пораженными.
У Лейлы перехватило дыхание.
– Вы хотите сказать, что Рафейо это сойдет с рук? И никто не узнает правды? Даже Великий герцог?
– Коссимио будет знать то, что ему приличествует знать, и сообщение будет подано в понятной ему форме. Это дело иллюстраторов, Лейла. Ты должна это понять.
– Нет, господин, не понимаю.
Ласковые глаза Меквеля застыли черными льдинками.
– Что, если все это выйдет наружу, и вмешаются суды, и каждый должен будет свидетельствовать? Три вещи утопят нас всех: угроза Корассону волшебством, смерть Дионисо от волшебства и истинный отец второго сына Мечеллы – что никакого отношения к волшебству не имеет, но имеет прямое отношение к спокойствию этой страны!
Оба молодых Грихальва смотрели на него распахнутыми глазами. Он хмыкнул и пристукнул каблуком по полу.
– От возраста заржавели мои суставы, но не мозги! Вы думаете, я не заметил комедию, которую разыграла Мечелла на балу в день Фуэга Весперра? Вы думаете, Арриго не вынесет это на суд, как бы ни было ему больно? И что с того, что у него нет настоящих доказательств? Любовь народа к ней может перенести и это, но даже сама возможность скандала сломает судьбу ребенка – не только здесь, но и в Гхийасе, где к королевским бастардам относятся крайне недоброжелательно! Тасия и ее сын будут наказаны, и это обещаю вам я. Но я не дам разделить этот народ на партии Мечеллы и Арриго, и я не дам упустить шанс посадить дона Ренайо Грихальва на трон Гхийаса!
Он закашлялся, отмахнулся от протянутого Северином бокала.
– Нет-нет, мне просто плохо стало от всего этого трагического сумасшествия, вслед за Дионисо я пока не собираюсь. Еще я скажу одно, последнее, и больше ни слова об этом произнесено не будет. Если вам взбредет на ум предать это огласке, пусть даже путем мелких слухов, как те, что нарисованы в Гранидии, – Меквель скупо улыбнулся, когда они невольно переглянулись, – помните, что я – Верховный иллюстратор и первый советник Тайра-Вирте. И у меня достанет власти вас уничтожить. Это не та угроза, к которой можно отнестись легко. Я восхищаюсь вами и ценю вас обоих, но, заверяю вас, сделаю все, что будет необходимо, – как делаю уже шестнадцать лет, – чтобы сохранять в надлежащем порядке эту землю. Северин, проводи свою супругу в ваши комнаты. Мне вы не нужны, дорогу к своей кровати я найду сам. Дольчо нокто.
* * *
– Арриано! Ты пришел!
Молодой иллюстратор осторожно скользнул в мансарду.
– Что ты тут делаешь, Рафейо? Что это за место? – Он чихнул. – Матра, тут душно, как в мокром шерстяном одеяле!
– Ты один? Ты кому-нибудь сказал? Тебя кто-нибудь видел? Изобразить паническую тревогу оказалось легко. Слишком легко. Закрыв дверь, Сарио медленно сделал несколько глубоких вдохов успокаиваясь. Он не должен терять над собой контроль.
От этого зависит все.
– За кого ты меня принимаешь? – В голосе Арриано звучала обида. – Когда иллюстратор – даже эстудо, как ты и я, – посылает письмо номмо Чиева до'Орро, нельзя никому даже конверт показывать. Ты знаешь, что тебя ищут все иллюстраторы в Мена? И что это за слух, будто ты убил Премио Фрато Дионисо?
– Я этого не делал! Я невиновен!
Это было в некотором роде правдой. Рафейо не убивал Дионисо. Это сделал Сарио.
– Ты должен мне поверить. Это сделали Кабрал и Северин из-за моей матери…
– Кабрал в Корассоне, и он даже не иллюстратор. А ты серьезно считаешь Северина убийцей?
– Он для Мечеллы все сделает, ты это знаешь – даже обеты свои предаст! Это он написал Корассон, он все обставил так, будто я убил Премио Фрато Дионисо – Матра эй Фильхо, я был его учеником, как и ты, я любил его, а они говорят, что я его убил! Ты должен мне поверить, ты должен мне помочь!
Арриано сел на единственный стул, сложив руки на столе.
– Я тебе в самом деле верю. Но почему ты убежал?
– А ты бы не убежал? – с вызовом спросил Сарио.
– Может быть, – неохотно признался юноша. – Только мой тебе совет, Рафейо, – вернись в Палассо, и пусть Вьехос Фратос разберутся. Если Северин виновен, они это узнают. Они всегда в конце концов докапываются до всего.
Странно слышать, как тебе цитируют твои же слова.
– Вернуться? Откуда я знаю, какую ложь распустил обо мне Северин? И его жена, Лейла – оба ставленники Мечеллы, я тебе говорю, они…
Он вбил оба кулака в столешницу и низко склонил голову.
– Арриано, мне надо бежать из Мейа-Суэрты.
– Ты с ума сошел? Выпей вина и успокой нервы.
– Я уже пытался – меня вырвало. Ты же знаешь, у меня на питье голова слабая.
Он не мог поверить в свою удачу, когда Арриано по собственной воле наклонил бутылку над грязным стаканом.
– Эйха, а мне вот нужно выпить, даже если тебе это противно.
– Я не могу вернуться, – повторил Сарио, отсчитывая в уме секунды. – Тут не Фратос, тут сам Великий герцог заинтересован. Он боготворит Мечеллу, а Северин – ее ставленник. Коссимио ни за что не даст правде всплыть.
– Ни один Великий герцог.., никогда не вмешивался.., в дела Фратос…
– А екклезия воспользуется шансом подпортить репутацию Грихальва.
– Церк.., не.., так далеко.., не зайдет… Сарио выдержал паузу.
– Арриано!
– М-мм? – раздался дремотный голос.
– Подними правую ногу.
Команда была выполнена.
– Граццо Матра эй Акуюб, – шепнул Сарио. И мягко сказал:
– Арриано, я хочу тебе добра. Я сделаю тебя Верховным иллюстратором.
– А… Меквель…
Над характерным носом Грихальва изогнулись густые черные брови. Ни красоты, ни обаяния Рафейо, ни этой дразнящей улыбки. Жаль, вздохнул Сарио.
– После смерти Меквеля, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49