Очень вовремя, чтобы увидеть, как падает Шелестов и как Элай изготовляется для новой атаки. Черное трико, огромные темные глаза, гладкая кожа головы – она не то что на женщину, на человека походила мало. “Андроид. Наверное, она андроид”, – подумал Лекс; ему хотелось так считать, но он понимал, что эта догадка неверна.
– Беги, Тихон! – закричал Лекс, бросаясь вперед.
Он успел провести серию ударов, не достигших цели, прежде чем обтянутое черной тканью колено врезалось ему в лицо. Падая в очередной раз на пол, Лекс успел подумать, что на этот раз ему вряд ли дадут подняться. И мысль вызвала у него сожаление – ему не хотелось умереть в бою, не доведя до конца дело Ордена.
* * *
Я очнулся в небольшой комнате, судя по интерьеру, тюремной камере. Вскоре меня отвели на допрос в другую комнату, лишенную окон, с матовыми стенами, очевидно, прозрачными с одной стороны. Я сел за стол, огляделся, прикинул, сколько может быть времени. Потом подумал о судьбе Шелеста и других ребят из Ордена. Мысли были безрадостными. Я нащупал на руке маленькую пластинку, которую дал мне Магистр – пульт дистанционного управления. В этот момент в комнату зашел Темин.
– Сашка? – я удивился, но быстро вспомнил, что говорила Леля. – Значит, ты тоже участвовал в операции?
– Я здесь ни при чем, – хмуро ответил Темин. – Я ни о чем не знал до последнего момента. Но я могу помочь тебе. Леша, ты понимаешь, насколько серьезно твое положение? Тебя может спасти только одно – если ты обо всем расскажешь.
– О чем же? – спросил я.
– Ну, например, о вашем проекте “ММ-79”. О том, на что вы использовали деньги Синдиката. О целях, какие ставил перед собой этот ваш Орден.
– Так вам известно о “ММ-79”? – задумчиво протянул я. – И кто же вам об этом сказал? Магистр? Или вы не смогли его взять?
– Сотрудники Бюро Расследований взяли всех ваших, Магистра в том числе, – сухо ответил Темин. – И службисты, хочу заметить, просто рвутся с тобой побеседовать. Они дали мне шанс уговорить тебя по-хорошему. Так что лучше не осложняй свое положение и расскажи, где находится ваша лаборатория.
– По-хорошему, говоришь? – усмехнулся я. – Пусть бы уж лучше сразу тащили сюда свои наркотики и гипноизлучатели. Только это бесполезно. Самого главного – кодов доступа к “ММ-79” – я не знаю. И никто не знает.
Я незаметно набрал код активации на пластинке, прикрепленной к руке. Они должны были меня обыскать. Скорее всего, я нахожусь в следственном изоляторе какого-нибудь полицейского управления. В изоляторе спецслужб все было бы намного строже. Пришла запоздалая мысль: ведь я не увижу больше Магистра. С другой стороны, я бы все равно его больше не увидел. А вдруг меня обманывают, и он остался на свободе? Тогда эта штука не сработает – у нее небольшая дальность действия. Хорошо бы это было так.
– Послушай, Саша, объясни мне, как могло получиться, что Леля оказалась специальным агентом? Ты знал об этом? Только скажи честно, в память о нашей былой дружбе, которую ты ценишь куда больше, чем я.
Темин смотрел на меня с нескрываемым раздражением.
– Я так в тебе разочаровался, Лешка! А Леля… Нет я не знал, это и для меня было неожиданностью. Но знаешь, что я тебе хочу сказать? Ей совершенно наплевать на всех, и на нас с тобой в том числе. Ей за работу хорошо заплатили, и теперь она уехала куда-то в тропики – тратить деньги на красивую жизнь.
– Вот в этом-то и дело, Саша, – вздохнул я. – Какого человека ни возьми, кому ни глянь в душу, везде одно и то же – эгоизм и равнодушие. Они думают только о себе. Они лелеют свои пороки – глупость, жадность, властолюбие. Они не желают меняться.
– Не все такие, – возразил Темин.
– Не все, но большинство. Проблема в том, что человек просто не готов к тем благам, которые дает ему цивилизация. Он не хочет становиться лучше, потому что у него и так все есть. А без прогресса человеческой личности невозможен прогресс общества, прогресс человечества в целом.
– Ты хорошо говоришь, – покачал головой Темин. – Только дело сейчас не в этом. А в том, что вы с товарищами убивали людей, совершали преступления, использовали запрещенные биологические препараты. Вы преступники!
– Мы революционеры, и я тебе пытаюсь это объяснить. Если человек не хочет меняться, надо заставить его это сделать. Иначе нас ждет остановка, тупик в развитии. А остановка – это смерть. Мы как жадные тараканы, доедаем последние крошки своей родной планеты. Когда мы поймем, что человек должен отдавать больше, чем берет? Если мы не хотим, чтобы наша цивилизация обратилась в прах, исчерпав природные ресурсы, мы должны подумать о будущем. А ты представляешь человека будущего, пронзающего пространство и время на космических кораблях, разгадывающего тайны Вселенной, создающего цивилизацию галактического масштаба и при этом наделенного душой человека сегодняшнего, обремененной мелочными амбициями, себялюбивыми устремлениями, алчностью и корыстолюбием? Я – нет, потому что этого не будет. Наша цивилизация раньше погибнет, Разложившись изнутри, сгниет и рухнет в бездну анархии и нового варварства. Я не хочу, чтобы это произошло, потому что я верю в человеческие возможности. Мы научились менять себя, перестраивать свою генетическую структуру – так почему бы нам не воспользоваться этим, не создать нового, идеального человека? Не вытравить из его души все мелкое, низкое, грязное, оставив место только для высоких чувств и устремлений и положив тем самым новый виток человеческой истории, дав начало новому виду – Человек Совершенный? Тем более что это единственный способ преодолеть застой, в котором оказалось наше общество.
– Единственный или нет – это еще неизвестно. Тем более что не все считают, что сегодняшняя стадия развития – это застой, – возразил Темин. – Но даже если так, кто дал вам право убивать людей?
– Никто, – согласился я. – Но нам нужны были деньги, а их мы могли получить только у криминального Синдиката за выполнение специальных заданий. Ведь мы стали преступниками уже за одно то, что использовали генетические препараты. Да, быть может, правы будут те, кто назовут нас кровавыми чудовищами. Но мы готовы умереть ради того, чтобы создать новую совершенную породу людей.
– Вы-то готовы, потому что вы фанатики, – мрачно возразил Темин. – Но ты понимаешь, что будет, если разрешить генетические опыты? Ведь это значит выпустить джинна из бутылки. Кто-то захочет создать идеального человека, а кто-то – машину для убийства. Вы представляете, в какой хаос повергнете весь мир? Мне страшно даже представить это.
– Из хаоса родилась когда-то Земля, – сказал я. – Рано или поздно человек должен прийти к тому, чтобы изменить себя – это закон эволюции. Раньше этими законами управляла природа. Но мы уже стоим над природой – значит, мы сами должны управлять собственной эволюцией. И если человек не готов к этому сейчас, то он никогда не будет готов. Потому что современное общество не хочет, чтобы он менялся. А наш Орден даст людям препарат, с помощью которого они смогут самостоятельно перестроить свой генетический код. Это как конструктор. И пусть каждый решает сам, кем он хочет быть. Те, кто не готов, просто ничего не сделают, оставят все как есть. И вымрут, как динозавры, когда Человек Совершенный станет господствующим видом.
– Утопия, – усмехнулся Темин. – Даже если ваш “ММ-79” сделает этот препарат, вы не сможете изготовить его в достаточном количестве.
– А вот это мы посмотрим, – сказал я. В комнату вошел Томсон.
– Ничего мы смотреть не будем, – зло бросил он. – Только что во время допроса погиб ваш Магистр. У него под кожей головы оказалась вшита взрывчатка, и заряд превратил его мозг в кровавую кашу. Это ваших рук дело?
Я пожал плечами.
– Проклятые фанатики! Ничего, мы еще доберемся до этого вашего “ММ-79”! А с вами разговор будет очень длинный. Не надейтесь, что вам удастся так же легко отделаться, как вашему Магистру. Обыскать его!
В комнату ворвались трое людей в полицейской форме и схватили меня. Темин оказался зажат в стороне. Пока меня обыскивали, в комнату зашел еще один человек. Он тоже был одет, как полицейский, но когда я посмотрел на его лицо, я чуть не рассмеялся от радости. Это был Шелест.
Пшик! – и Джексон сполз на пол, схватившись рукой за грудь. Пшик-пшик-пшик! – трое полицейских неуклюже развалились на полу возле меня. Шелест держал в руке пистолет с глушителем и подмигивал мне. Я поднял запястья, демонстрируя наручники. Пшик! – и я свободен.
Темин молча смотрел, как мы уходим.
– Я боюсь, – сказал он мне в спину. – Боюсь, что выйдет по-вашему.
– Я тоже вначале боялся, – ответил я. – Перемены всегда страшат.
* * *
Хитиново-черный, как панцирь жужелицы, остов Штурмового вертолета лежал среди обломков бетонных Плит на окраине недостроенной взлетной полосы. Где-то позади, среди плотного строя стальных башен города курились дымы от попаданий ракет – угнав боевой вертолет, Шелест успел израсходовать почти все боеприпасы и продемонстрировать, что не зря учился пилотажу на компьютерном симуляторе.
Шелест и Лекс стояли возле сбитого вертолета. Вдалеке стонали полицейские сирены, трещали винтами геликоптеры, торопливо рассаживались по машинам оперативники из группы захвата. Бессолнечное осеннее небо дышало моросью мелкого дождя, и земля, взрыхленная сломанными лопастями, быстро обращалась в грязь.
– Я убил Магистра, – сказал Лекс.
– Ты сделал для него единственное, что мог сделать, – ответил Шелест. – Он уже был мертв с того момента, как попал в руки к ним. Если бы они раскололи его и получили коды “ММ-79”, все наше дело пошло бы прахом. А теперь у нас есть шанс довести борьбу до конца. Идем, Лекс-второй. Мы должны торопиться, до ближайшего входа в подземку совсем не близко, а уйти от ищеек мы сможем только там, в подземном лабиринте. Идем.
– Я не второй, – задумчиво ответил Лекс. – Теперь я – первый. Того, другого, больше нет. Как и любой обычный человек, он испугался борьбы и предпочел сдаться. И знаешь, что означает эта моя победа над самим собой? Что мы с тобой тоже победим в нашей борьбе. Потому что человек только тогда становится человеком, когда стремится к идеалам, а без этого он – просто животное, не заслуживающее уважения. Мы правы, и остальные это поймут рано или поздно. Идем. Нам еще надо многое сделать, но одно я знаю точно – мир уже никогда не станет прежним. Благодаря нам и таким, как мы. И однажды человечество – новое человечество – скажет нам спасибо.
– Мы за спасибо не работаем, – криво улыбнулся Шелест.
– Верно, – задумчиво произнес Лекс. – Я согласен на памятник. Посмертно, разумеется.
Они оба сдержанно рассмеялись, как люди, знающие цену своей жизни и готовые эту цену заплатить. Если понадобится, то заплатить за весь мир.
– Да, кстати, – сказал Лекс. – Для конспирации нам нужно сменить имена. У меня есть знакомый, который сделает новые документы. Не возражаешь против того, чтобы называть меня Мирославом? Мирослав Меченов. По-моему, звучит неплохо.
1 2 3 4 5
– Беги, Тихон! – закричал Лекс, бросаясь вперед.
Он успел провести серию ударов, не достигших цели, прежде чем обтянутое черной тканью колено врезалось ему в лицо. Падая в очередной раз на пол, Лекс успел подумать, что на этот раз ему вряд ли дадут подняться. И мысль вызвала у него сожаление – ему не хотелось умереть в бою, не доведя до конца дело Ордена.
* * *
Я очнулся в небольшой комнате, судя по интерьеру, тюремной камере. Вскоре меня отвели на допрос в другую комнату, лишенную окон, с матовыми стенами, очевидно, прозрачными с одной стороны. Я сел за стол, огляделся, прикинул, сколько может быть времени. Потом подумал о судьбе Шелеста и других ребят из Ордена. Мысли были безрадостными. Я нащупал на руке маленькую пластинку, которую дал мне Магистр – пульт дистанционного управления. В этот момент в комнату зашел Темин.
– Сашка? – я удивился, но быстро вспомнил, что говорила Леля. – Значит, ты тоже участвовал в операции?
– Я здесь ни при чем, – хмуро ответил Темин. – Я ни о чем не знал до последнего момента. Но я могу помочь тебе. Леша, ты понимаешь, насколько серьезно твое положение? Тебя может спасти только одно – если ты обо всем расскажешь.
– О чем же? – спросил я.
– Ну, например, о вашем проекте “ММ-79”. О том, на что вы использовали деньги Синдиката. О целях, какие ставил перед собой этот ваш Орден.
– Так вам известно о “ММ-79”? – задумчиво протянул я. – И кто же вам об этом сказал? Магистр? Или вы не смогли его взять?
– Сотрудники Бюро Расследований взяли всех ваших, Магистра в том числе, – сухо ответил Темин. – И службисты, хочу заметить, просто рвутся с тобой побеседовать. Они дали мне шанс уговорить тебя по-хорошему. Так что лучше не осложняй свое положение и расскажи, где находится ваша лаборатория.
– По-хорошему, говоришь? – усмехнулся я. – Пусть бы уж лучше сразу тащили сюда свои наркотики и гипноизлучатели. Только это бесполезно. Самого главного – кодов доступа к “ММ-79” – я не знаю. И никто не знает.
Я незаметно набрал код активации на пластинке, прикрепленной к руке. Они должны были меня обыскать. Скорее всего, я нахожусь в следственном изоляторе какого-нибудь полицейского управления. В изоляторе спецслужб все было бы намного строже. Пришла запоздалая мысль: ведь я не увижу больше Магистра. С другой стороны, я бы все равно его больше не увидел. А вдруг меня обманывают, и он остался на свободе? Тогда эта штука не сработает – у нее небольшая дальность действия. Хорошо бы это было так.
– Послушай, Саша, объясни мне, как могло получиться, что Леля оказалась специальным агентом? Ты знал об этом? Только скажи честно, в память о нашей былой дружбе, которую ты ценишь куда больше, чем я.
Темин смотрел на меня с нескрываемым раздражением.
– Я так в тебе разочаровался, Лешка! А Леля… Нет я не знал, это и для меня было неожиданностью. Но знаешь, что я тебе хочу сказать? Ей совершенно наплевать на всех, и на нас с тобой в том числе. Ей за работу хорошо заплатили, и теперь она уехала куда-то в тропики – тратить деньги на красивую жизнь.
– Вот в этом-то и дело, Саша, – вздохнул я. – Какого человека ни возьми, кому ни глянь в душу, везде одно и то же – эгоизм и равнодушие. Они думают только о себе. Они лелеют свои пороки – глупость, жадность, властолюбие. Они не желают меняться.
– Не все такие, – возразил Темин.
– Не все, но большинство. Проблема в том, что человек просто не готов к тем благам, которые дает ему цивилизация. Он не хочет становиться лучше, потому что у него и так все есть. А без прогресса человеческой личности невозможен прогресс общества, прогресс человечества в целом.
– Ты хорошо говоришь, – покачал головой Темин. – Только дело сейчас не в этом. А в том, что вы с товарищами убивали людей, совершали преступления, использовали запрещенные биологические препараты. Вы преступники!
– Мы революционеры, и я тебе пытаюсь это объяснить. Если человек не хочет меняться, надо заставить его это сделать. Иначе нас ждет остановка, тупик в развитии. А остановка – это смерть. Мы как жадные тараканы, доедаем последние крошки своей родной планеты. Когда мы поймем, что человек должен отдавать больше, чем берет? Если мы не хотим, чтобы наша цивилизация обратилась в прах, исчерпав природные ресурсы, мы должны подумать о будущем. А ты представляешь человека будущего, пронзающего пространство и время на космических кораблях, разгадывающего тайны Вселенной, создающего цивилизацию галактического масштаба и при этом наделенного душой человека сегодняшнего, обремененной мелочными амбициями, себялюбивыми устремлениями, алчностью и корыстолюбием? Я – нет, потому что этого не будет. Наша цивилизация раньше погибнет, Разложившись изнутри, сгниет и рухнет в бездну анархии и нового варварства. Я не хочу, чтобы это произошло, потому что я верю в человеческие возможности. Мы научились менять себя, перестраивать свою генетическую структуру – так почему бы нам не воспользоваться этим, не создать нового, идеального человека? Не вытравить из его души все мелкое, низкое, грязное, оставив место только для высоких чувств и устремлений и положив тем самым новый виток человеческой истории, дав начало новому виду – Человек Совершенный? Тем более что это единственный способ преодолеть застой, в котором оказалось наше общество.
– Единственный или нет – это еще неизвестно. Тем более что не все считают, что сегодняшняя стадия развития – это застой, – возразил Темин. – Но даже если так, кто дал вам право убивать людей?
– Никто, – согласился я. – Но нам нужны были деньги, а их мы могли получить только у криминального Синдиката за выполнение специальных заданий. Ведь мы стали преступниками уже за одно то, что использовали генетические препараты. Да, быть может, правы будут те, кто назовут нас кровавыми чудовищами. Но мы готовы умереть ради того, чтобы создать новую совершенную породу людей.
– Вы-то готовы, потому что вы фанатики, – мрачно возразил Темин. – Но ты понимаешь, что будет, если разрешить генетические опыты? Ведь это значит выпустить джинна из бутылки. Кто-то захочет создать идеального человека, а кто-то – машину для убийства. Вы представляете, в какой хаос повергнете весь мир? Мне страшно даже представить это.
– Из хаоса родилась когда-то Земля, – сказал я. – Рано или поздно человек должен прийти к тому, чтобы изменить себя – это закон эволюции. Раньше этими законами управляла природа. Но мы уже стоим над природой – значит, мы сами должны управлять собственной эволюцией. И если человек не готов к этому сейчас, то он никогда не будет готов. Потому что современное общество не хочет, чтобы он менялся. А наш Орден даст людям препарат, с помощью которого они смогут самостоятельно перестроить свой генетический код. Это как конструктор. И пусть каждый решает сам, кем он хочет быть. Те, кто не готов, просто ничего не сделают, оставят все как есть. И вымрут, как динозавры, когда Человек Совершенный станет господствующим видом.
– Утопия, – усмехнулся Темин. – Даже если ваш “ММ-79” сделает этот препарат, вы не сможете изготовить его в достаточном количестве.
– А вот это мы посмотрим, – сказал я. В комнату вошел Томсон.
– Ничего мы смотреть не будем, – зло бросил он. – Только что во время допроса погиб ваш Магистр. У него под кожей головы оказалась вшита взрывчатка, и заряд превратил его мозг в кровавую кашу. Это ваших рук дело?
Я пожал плечами.
– Проклятые фанатики! Ничего, мы еще доберемся до этого вашего “ММ-79”! А с вами разговор будет очень длинный. Не надейтесь, что вам удастся так же легко отделаться, как вашему Магистру. Обыскать его!
В комнату ворвались трое людей в полицейской форме и схватили меня. Темин оказался зажат в стороне. Пока меня обыскивали, в комнату зашел еще один человек. Он тоже был одет, как полицейский, но когда я посмотрел на его лицо, я чуть не рассмеялся от радости. Это был Шелест.
Пшик! – и Джексон сполз на пол, схватившись рукой за грудь. Пшик-пшик-пшик! – трое полицейских неуклюже развалились на полу возле меня. Шелест держал в руке пистолет с глушителем и подмигивал мне. Я поднял запястья, демонстрируя наручники. Пшик! – и я свободен.
Темин молча смотрел, как мы уходим.
– Я боюсь, – сказал он мне в спину. – Боюсь, что выйдет по-вашему.
– Я тоже вначале боялся, – ответил я. – Перемены всегда страшат.
* * *
Хитиново-черный, как панцирь жужелицы, остов Штурмового вертолета лежал среди обломков бетонных Плит на окраине недостроенной взлетной полосы. Где-то позади, среди плотного строя стальных башен города курились дымы от попаданий ракет – угнав боевой вертолет, Шелест успел израсходовать почти все боеприпасы и продемонстрировать, что не зря учился пилотажу на компьютерном симуляторе.
Шелест и Лекс стояли возле сбитого вертолета. Вдалеке стонали полицейские сирены, трещали винтами геликоптеры, торопливо рассаживались по машинам оперативники из группы захвата. Бессолнечное осеннее небо дышало моросью мелкого дождя, и земля, взрыхленная сломанными лопастями, быстро обращалась в грязь.
– Я убил Магистра, – сказал Лекс.
– Ты сделал для него единственное, что мог сделать, – ответил Шелест. – Он уже был мертв с того момента, как попал в руки к ним. Если бы они раскололи его и получили коды “ММ-79”, все наше дело пошло бы прахом. А теперь у нас есть шанс довести борьбу до конца. Идем, Лекс-второй. Мы должны торопиться, до ближайшего входа в подземку совсем не близко, а уйти от ищеек мы сможем только там, в подземном лабиринте. Идем.
– Я не второй, – задумчиво ответил Лекс. – Теперь я – первый. Того, другого, больше нет. Как и любой обычный человек, он испугался борьбы и предпочел сдаться. И знаешь, что означает эта моя победа над самим собой? Что мы с тобой тоже победим в нашей борьбе. Потому что человек только тогда становится человеком, когда стремится к идеалам, а без этого он – просто животное, не заслуживающее уважения. Мы правы, и остальные это поймут рано или поздно. Идем. Нам еще надо многое сделать, но одно я знаю точно – мир уже никогда не станет прежним. Благодаря нам и таким, как мы. И однажды человечество – новое человечество – скажет нам спасибо.
– Мы за спасибо не работаем, – криво улыбнулся Шелест.
– Верно, – задумчиво произнес Лекс. – Я согласен на памятник. Посмертно, разумеется.
Они оба сдержанно рассмеялись, как люди, знающие цену своей жизни и готовые эту цену заплатить. Если понадобится, то заплатить за весь мир.
– Да, кстати, – сказал Лекс. – Для конспирации нам нужно сменить имена. У меня есть знакомый, который сделает новые документы. Не возражаешь против того, чтобы называть меня Мирославом? Мирослав Меченов. По-моему, звучит неплохо.
1 2 3 4 5