Ветра не существует. Потому что его никто никогда не видел. Ветер выдуман для того, чтобы объяснить некоторые явления, которые происходят на нашей поляне, и которые сложно или невозможно объяснить научно, без привлечения некой абстрактной силы…
— А по вашему мнению, кто такой Ветер? — спросил Одуванчик. Он не слишком понимал рассуждения ученого нарцисса. Тем более что сам Одуванчик нисколько не сомневался в существовании Ветра. Ведь вчера они разговаривали друг с другом! И Одуванчику было странно слышать о мнении каких-то нарциссов, утверждавших, что Ветра не существует только потому, что они его не видели. «Я тоже не видел, — подумал цветок. — И что? Зато я его чувствовал!»
— Во-первых, не «кто такой», а «что такое»! — поправил нарцисс собеседника. — Ветер — это сила, которая, как я предполагаю, невидимо пронизывает всё вокруг! Иногда он проявляется, и тогда происходят очень странные вещи. Но мы, нарциссы, не любим, когда Ветер появляется на нашей поляне! Лучше бы его совсем не было!
— Почему? — удивленно спросил Одуванчик.
— Во-первых, когда он дует, то разгоняет всех насекомых, и мы не слышим их жужжания, — начал нарцисс. — Во-вторых…
— Значит, Ветер — это не насекомое? — взволнованно спросил Одуванчик.
— Конечно, нет! Что за глупость? — возмутился ученый нарцисс. Он не любил, когда его перебивали. — Как может быть насекомым нечто невидимое, непонятное и, вполне возможно, несуществующее?
— Но ведь он тоже летает… — робко возразил Одуванчик. Его не оставляла слабая надежда на то, что Ветер — это какое-то необычное насекомое, которое можно будет любить, как это принято у цветов.
— Нет, Ветер — это не насекомое! — уверенно сказал нарцисс. — Если Ветер и существует, то он — это могущественная непонятная сила, причем чуждая нам, нарциссам!
— Чуждая? Почему?
— Потому что ты не дослушиваешь и постоянно меня перебиваешь! — раздраженно сказал нарцисс. — Ветер — это наш враг. Иногда он так дует, что обрывает наши прекрасные лепестки, уносит трутней, которые нас любят, а иногда прижимает нас к земле, гордясь своей силой. Но самое страшное… — нарцисс перешел на шепот, — говорят, иногда он вырывает нас из земли и уносит прочь. Это называется смертью…
— Спасибо вам за ответ! — сказал Одуванчик, а про себя подумал: «Наверное, он говорит о ком-то другом, а не о моем Ветре. Мой Ветер совсем не такой. Он нежный, ласковый. И он сказал, что я ему нравлюсь…»
— Привет, Одуванчик! — Ветер появился неожиданно, словно в ответ на мысли цветка. — Я вдруг вспомнил о тебе и решил заглянуть на вашу полянку.
— А я все время думаю о нашей первой встрече, — признался Одуванчик. — А ты совсем-совсем не насекомое?
— Нет, — ответил Ветер.
— Жалко! — вздохнул Одуванчик. — А то бы я тебя любил!
— Тебе нужны насекомые? — удивился Ветер. — Хочешь, я принесу тебе десяток? Или даже всех!
Одуванчик задумался, а потом отрицательно закачал головкой:
— Нет, зачем? Пускай они кружатся над своими нарциссами. Ведь они любят их, а не меня…
Ветер пожал невидимыми плечами и стал тихонько дуть вокруг Одуванчика.
— Мне никогда не было так хорошо, как с тобой, — признался Одуванчик. — Когда ты рядом, кажется, что я вовсе и не зря родился на этой поляне.
— Ты мне тоже нравишься! — ответил Ветер. — Хочешь, я завтра снова прилечу?
— Да! — радостно закивал Одуванчик. — Я буду ждать тебя…
* * *
На следующий день, как только взошло солнце, Одуванчик раскрыл цветок и огляделся.
— Ветер, ты где? — спросил он.
Но Ветра еще не было, и Одуванчик стал ждать. Он не мог ни о чем думать, кроме Ветра. Он не мог ни о чем мечтать…
Одуванчик стоял среди нарциссов и улыбался солнцу, думая, как Ветер скоро снова прилетит и будет ласково дуть рядом.
Нарциссы смотрели на счастливого Одуванчика и раздраженно переговаривались.
— Нет, вы только посмотрите на этого чужака! Вместо того, чтобы плакать, сокрушаясь о своем уродстве, он радуется чему-то! Все-таки хорошо быть полным дураком!
— Да, просто тошнит смотреть на его уродливую счастливую рожу!
— Он улыбается, словно на свете нет никого прекрасней!
— Это сколько же гордости и самомнения надо иметь!
— Да нет, он просто идиот!
— Надо бы проучить этого чужака, чтобы не портил счастливой физиономией нашу поляну!
Сами нарциссы улыбались редко, разве что в насмешку над кем-то или слыша о несчастьях других. А в жизни случалось всякое. Бывало, любимый трутень улетал к другому цветку и уже ему жужжал о любви. Бывало, облетали лепестки, а другие сморщивались и становились некрасивыми… Очень много разнообразных неприятностей было в жизни нарциссов, и от этих неприятностей совсем не хотелось улыбаться.
— Надо проучить его! — единодушно решили нарциссы. Они задумали вволю посмеяться над глупым Одуванчиком, для чего подговорили самого толстого и знаменитого трутня поляны «влюбиться» в уродливый цветок…
— Что же, я не против такого развлечения! — важно ответил трутень. — Передо мной еще не устоял ни один нарцисс, так что не пройдет и минуты, как этот ваш Одуванчик будет без ума от меня!
Трутень почистил прозрачные, переливающиеся всеми цветами радуги крылышки, и поднялся в воздух…
Одуванчик думал о Ветре, который где-то задержался. «Вчера он в это время уже был рядом, — с тревогой думал Одуванчик. — Лишь бы ничего не случилось…» Минута сменялась минутой, и ожидание становилось все напряженней. Одуванчик ждал Ветер каждой своей прожилкой, каждым листочком и каждой тычинкой. Он весь превратился в ожидание.
Вдруг воздух вокруг цветка заколебался, и Одуванчик с облегчением перевел дух, думая, что это Ветер наконец прилетел.
— Ты здесь? — радостно спросил Одуванчик. Но тут откуда-то сверху раздалось жужжание, и Одуванчик недоуменно поднял головку. Прямо на него спускался красивый трутень. Это его крылья подняли ветерок, который Одуванчик принял за Ветер. Трутень спустился совсем низко и завис в над Одуванчиком.
— Какой прекрасный цветок! — прожужжал трутень, восхищенно всплеснув всеми шестью лапками. — Я никогда не видел ничего подобного! Я облетел всю поляну, и уже потерял надежду найти цветок своей мечты… Я совсем потерял надежду, но тут увидел вас! Кто вы, прекрасная незнакомка? Вы покорили мое сердце!
— Но ведь я не нарцисс… — удивленно ответил Одуванчик. — Все говорят, что я очень уродлив и глуп, что я чужой на этой поляне…
— Они просто завидуют! — воскликнул трутень. — По сравнению с вашей неполяночной красотой, все нарциссы — просто жалкие нераскрывшиеся бутоны! Я покорен вами! Окончательно и бесповоротно. Я не смогу больше жить без вас! Я люблю вас! Пожалуйста, станьте моим цветком!
Одуванчик слушал жужжание трутня и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Его мечта исполнилась! Его заметили, его полюбили! И полюбила не какая-та муха, а самый лучший трутень поляны!
«Как странно… — подумал Одуванчик. — Случилось то, о чем я так долго мечтал, но я совсем не чувствую радости! Наоборот, мне грустно… Почему? Ведь произошло то, о чем говорил нарцисс: меня полюбило летающее насекомое. А ведь именно для такой любви живут цветы… Почему же я не радуюсь? Почему же не кричу в ответ этому прекрасному трутню: „Да, я твой цветок, лети ко мне! Садись на меня, и я покрою тебя своей пыльцой!“ Почему мне так грустно от его искреннего жужжания? Ведь он говорит о любви! Говорит о том, ради чего живут цветы…»
Одуванчик с тревогой заглянул в себя, ища ответ на этот непростой вопрос. И вдруг он понял!
«Я не люблю его! Нарциссы говорят, что это не важно, главное, чтобы любили тебя, но это не правда. Для меня это не правда. Я тоже хочу любить. Я не смогу только принимать любовь, я хочу ее давать! Как тот большой цветок на небе… — Одуванчик посмотрел, как беззаботно играют солнечные лучи на крыльях трутня, делая их удивительно красивыми. — Но почему я не смогу полюбить такое прекрасное насекомое? Ведь еще недавно я готов был полюбить самую последнюю муху, если бы она обратила на меня внимания и согласилась прилететь ко мне! Что же случилось?! Почему я не могу полюбить такого удивительного трутня, замечательного во всех отношениях?…»
— Что же вы так глубоко задумались, о прекрасный цветок? — зажужжал трутень, устав ждать ответа. — Неужели вы не верите моим словам?
— Верю, но… — нерешительно произнес Одуванчик.
— Тогда станьте моим цветком! — в нетерпении выкрикнул трутень.
— Я не могу… — тихо сказал Одуванчик. И вдруг, помимо своей воли, добавил:
— Я люблю другого…
И тут же самому Одуванчику все стало ясно!
«Да, вот почему я не смогу полюбить этого удивительного, прекрасного трутня! Потому что я уже люблю…»
— Но как же так?! — трутень раздраженно огляделся, словно говоря нарциссам: «Что за безобразие! Почему вы меня не предупредили!» Нарциссы недоуменно качали головками. Они сами были поражены не меньше трутня.
— Но как же так?! — повторил трутень. — Кто он?! Скажи мне его имя! Я буду сражаться за свою любовь! Ты поймешь, что я лучше! На этой поляне нет никого лучше, чем я!… Неужели ты этого не видишь?!!
— Конечно, это очевидно… — грустно согласился Одуванчик. — Но я уже полюбил… Пожалуйста, не расстраивайтесь, я уверен, что вы еще найдете цветок своей мечты!
— Но я люблю тебя! — возмутился трутень. — Ты самый прекрасный, удивительный и не похожий на других цветок этой поляны. Да, самый красивый, прекрасный, удивительный, неповторимый… Ну и так далее! Так что ты должен быть моим! Назови имя того, кого ты любишь, и я вызову его на бой! Я хочу знать имя моего соперника! Скажи, как его зовут! Кого ты любишь?!
— Я люблю Ветер… — сказал Одуванчик. Еще мгновение назад Одуванчик не мог признаться себе в этом. Он чувствовал, понимал, но не мог даже подумать этих слов: «Я люблю Ветер». Теперь же, произнеся их вслух, Одуванчик ощутил, что они не выражают и малой доли того, что за ними стояло.
После слов Одуванчика над поляной повисла небывалая тишина.
И в этой тишине Одуванчик повторил, словно для самого себя:
— Да, я люблю Ветер…
И тут же поднялся шум. Убедившись, что им не послышалось в первый раз, нарциссы вокруг Одуванчика стали хохотать.
— Комедия! Глупый Одуванчик влюбился в Ветер!
— Да, только таким уродам и любить то, чего не существует!
— У него просто крыша поехала от одиночества!
— Конечно, нелегко быть уродливым чужаком на поляне прекрасных нарциссов!
— Нет, вы только подумайте — влюбиться в Ветер! Это же уму непостижимо!
— Сумасшедший!
— Неудачник!
— Чужак!…
Услышав ответ Одуванчика, трутень разозлился. Он почувствовал себя уязвленным и боялся насмешек: «И это самый лучший трутень поляны?! Не смог соблазнить даже самый уродливый цветок!» Это был небывалый удар по репутации трутня. Когда он услышал смех нарциссов, то захотел немедленно исчезнуть, провалиться сквозь землю. Но вскоре понял, что смеются не над ним, и тогда трутень тоже принужденно рассмеялся:
— Какой глупый цветок! Было не совсем удачной шуткой направлять меня к сумасшедшему!
— Мы знали, что этот цветок глуп, но не знали, что настолько! — оправдывались нарциссы.
— Но я вас прощаю за эту не совсем удачную шутку! — сказал трутень. Он снова обрел почву под ногами. — Потому что она меня тоже очень рассмешила! Надо же — цветок влюбленный в Ветер! Как глупо! Будет о чем рассказать моим прекрасным подружкам!…
Одуванчик не слышал смех нарциссов и трутня, не понимал их разговоров. Он был ошарашен своим открытием.
«Я люблю Ветер… — думал он. — Но как это возможно?! Разве может маленький цветок любить всемогущий Ветер, который пронизывает всё, как рассказывал ученый нарцисс? Цветок должен любить насекомых, а не Ветер!»
Вокруг заколебался воздух, и Одуванчик замер. Он был уверен, что на этот раз крылья трутня здесь ни при чем.
— Привет! — сказал Ветер и ласково качнул Одуванчик, обнимая его невидимыми потоками. — Я по тебе соскучился!
— Я тоже! — радостно улыбнулся Одуванчик. Все сомнения немедленно исчезли, стоило появиться Ветру.
— Мне так хорошо, когда ты рядом… — сказал Одуванчик. Он хотел немедленно признаться в своей любви, но не смог.
— Мне тоже очень нравится прилетать на эту полянку! — ответил Ветер. — Раньше я старался без нужды на нее не заглядывать, но теперь… Я прилетаю сюда только ради тебя.
— Правда? — счастливо улыбнулся Одуванчик.
— Да…
Они были вместе целый день. Цветок и Ветер. Но Одуванчик так и не смог признаться в своей любви.
— Мне пора… — наконец сказал Ветер, когда солнце почти село за горизонт.
— Да… — кивнул Одуванчик. Он даже не спросил, прилетит ли Ветер завтра. Одуванчик был уверен, что по-другому просто не может быть.
И только когда Ветер исчез, Одуванчик забеспокоился и засомневался, ругая себя: «Надо было обязательно спросить, прилетит ли он снова! Попросить прилетать каждый день! Вдруг, он ждал от меня этой просьбы? Вдруг он больше не прилетит?! И почему я не признался ему в любви?
1 2 3 4 5 6
— А по вашему мнению, кто такой Ветер? — спросил Одуванчик. Он не слишком понимал рассуждения ученого нарцисса. Тем более что сам Одуванчик нисколько не сомневался в существовании Ветра. Ведь вчера они разговаривали друг с другом! И Одуванчику было странно слышать о мнении каких-то нарциссов, утверждавших, что Ветра не существует только потому, что они его не видели. «Я тоже не видел, — подумал цветок. — И что? Зато я его чувствовал!»
— Во-первых, не «кто такой», а «что такое»! — поправил нарцисс собеседника. — Ветер — это сила, которая, как я предполагаю, невидимо пронизывает всё вокруг! Иногда он проявляется, и тогда происходят очень странные вещи. Но мы, нарциссы, не любим, когда Ветер появляется на нашей поляне! Лучше бы его совсем не было!
— Почему? — удивленно спросил Одуванчик.
— Во-первых, когда он дует, то разгоняет всех насекомых, и мы не слышим их жужжания, — начал нарцисс. — Во-вторых…
— Значит, Ветер — это не насекомое? — взволнованно спросил Одуванчик.
— Конечно, нет! Что за глупость? — возмутился ученый нарцисс. Он не любил, когда его перебивали. — Как может быть насекомым нечто невидимое, непонятное и, вполне возможно, несуществующее?
— Но ведь он тоже летает… — робко возразил Одуванчик. Его не оставляла слабая надежда на то, что Ветер — это какое-то необычное насекомое, которое можно будет любить, как это принято у цветов.
— Нет, Ветер — это не насекомое! — уверенно сказал нарцисс. — Если Ветер и существует, то он — это могущественная непонятная сила, причем чуждая нам, нарциссам!
— Чуждая? Почему?
— Потому что ты не дослушиваешь и постоянно меня перебиваешь! — раздраженно сказал нарцисс. — Ветер — это наш враг. Иногда он так дует, что обрывает наши прекрасные лепестки, уносит трутней, которые нас любят, а иногда прижимает нас к земле, гордясь своей силой. Но самое страшное… — нарцисс перешел на шепот, — говорят, иногда он вырывает нас из земли и уносит прочь. Это называется смертью…
— Спасибо вам за ответ! — сказал Одуванчик, а про себя подумал: «Наверное, он говорит о ком-то другом, а не о моем Ветре. Мой Ветер совсем не такой. Он нежный, ласковый. И он сказал, что я ему нравлюсь…»
— Привет, Одуванчик! — Ветер появился неожиданно, словно в ответ на мысли цветка. — Я вдруг вспомнил о тебе и решил заглянуть на вашу полянку.
— А я все время думаю о нашей первой встрече, — признался Одуванчик. — А ты совсем-совсем не насекомое?
— Нет, — ответил Ветер.
— Жалко! — вздохнул Одуванчик. — А то бы я тебя любил!
— Тебе нужны насекомые? — удивился Ветер. — Хочешь, я принесу тебе десяток? Или даже всех!
Одуванчик задумался, а потом отрицательно закачал головкой:
— Нет, зачем? Пускай они кружатся над своими нарциссами. Ведь они любят их, а не меня…
Ветер пожал невидимыми плечами и стал тихонько дуть вокруг Одуванчика.
— Мне никогда не было так хорошо, как с тобой, — признался Одуванчик. — Когда ты рядом, кажется, что я вовсе и не зря родился на этой поляне.
— Ты мне тоже нравишься! — ответил Ветер. — Хочешь, я завтра снова прилечу?
— Да! — радостно закивал Одуванчик. — Я буду ждать тебя…
* * *
На следующий день, как только взошло солнце, Одуванчик раскрыл цветок и огляделся.
— Ветер, ты где? — спросил он.
Но Ветра еще не было, и Одуванчик стал ждать. Он не мог ни о чем думать, кроме Ветра. Он не мог ни о чем мечтать…
Одуванчик стоял среди нарциссов и улыбался солнцу, думая, как Ветер скоро снова прилетит и будет ласково дуть рядом.
Нарциссы смотрели на счастливого Одуванчика и раздраженно переговаривались.
— Нет, вы только посмотрите на этого чужака! Вместо того, чтобы плакать, сокрушаясь о своем уродстве, он радуется чему-то! Все-таки хорошо быть полным дураком!
— Да, просто тошнит смотреть на его уродливую счастливую рожу!
— Он улыбается, словно на свете нет никого прекрасней!
— Это сколько же гордости и самомнения надо иметь!
— Да нет, он просто идиот!
— Надо бы проучить этого чужака, чтобы не портил счастливой физиономией нашу поляну!
Сами нарциссы улыбались редко, разве что в насмешку над кем-то или слыша о несчастьях других. А в жизни случалось всякое. Бывало, любимый трутень улетал к другому цветку и уже ему жужжал о любви. Бывало, облетали лепестки, а другие сморщивались и становились некрасивыми… Очень много разнообразных неприятностей было в жизни нарциссов, и от этих неприятностей совсем не хотелось улыбаться.
— Надо проучить его! — единодушно решили нарциссы. Они задумали вволю посмеяться над глупым Одуванчиком, для чего подговорили самого толстого и знаменитого трутня поляны «влюбиться» в уродливый цветок…
— Что же, я не против такого развлечения! — важно ответил трутень. — Передо мной еще не устоял ни один нарцисс, так что не пройдет и минуты, как этот ваш Одуванчик будет без ума от меня!
Трутень почистил прозрачные, переливающиеся всеми цветами радуги крылышки, и поднялся в воздух…
Одуванчик думал о Ветре, который где-то задержался. «Вчера он в это время уже был рядом, — с тревогой думал Одуванчик. — Лишь бы ничего не случилось…» Минута сменялась минутой, и ожидание становилось все напряженней. Одуванчик ждал Ветер каждой своей прожилкой, каждым листочком и каждой тычинкой. Он весь превратился в ожидание.
Вдруг воздух вокруг цветка заколебался, и Одуванчик с облегчением перевел дух, думая, что это Ветер наконец прилетел.
— Ты здесь? — радостно спросил Одуванчик. Но тут откуда-то сверху раздалось жужжание, и Одуванчик недоуменно поднял головку. Прямо на него спускался красивый трутень. Это его крылья подняли ветерок, который Одуванчик принял за Ветер. Трутень спустился совсем низко и завис в над Одуванчиком.
— Какой прекрасный цветок! — прожужжал трутень, восхищенно всплеснув всеми шестью лапками. — Я никогда не видел ничего подобного! Я облетел всю поляну, и уже потерял надежду найти цветок своей мечты… Я совсем потерял надежду, но тут увидел вас! Кто вы, прекрасная незнакомка? Вы покорили мое сердце!
— Но ведь я не нарцисс… — удивленно ответил Одуванчик. — Все говорят, что я очень уродлив и глуп, что я чужой на этой поляне…
— Они просто завидуют! — воскликнул трутень. — По сравнению с вашей неполяночной красотой, все нарциссы — просто жалкие нераскрывшиеся бутоны! Я покорен вами! Окончательно и бесповоротно. Я не смогу больше жить без вас! Я люблю вас! Пожалуйста, станьте моим цветком!
Одуванчик слушал жужжание трутня и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Его мечта исполнилась! Его заметили, его полюбили! И полюбила не какая-та муха, а самый лучший трутень поляны!
«Как странно… — подумал Одуванчик. — Случилось то, о чем я так долго мечтал, но я совсем не чувствую радости! Наоборот, мне грустно… Почему? Ведь произошло то, о чем говорил нарцисс: меня полюбило летающее насекомое. А ведь именно для такой любви живут цветы… Почему же я не радуюсь? Почему же не кричу в ответ этому прекрасному трутню: „Да, я твой цветок, лети ко мне! Садись на меня, и я покрою тебя своей пыльцой!“ Почему мне так грустно от его искреннего жужжания? Ведь он говорит о любви! Говорит о том, ради чего живут цветы…»
Одуванчик с тревогой заглянул в себя, ища ответ на этот непростой вопрос. И вдруг он понял!
«Я не люблю его! Нарциссы говорят, что это не важно, главное, чтобы любили тебя, но это не правда. Для меня это не правда. Я тоже хочу любить. Я не смогу только принимать любовь, я хочу ее давать! Как тот большой цветок на небе… — Одуванчик посмотрел, как беззаботно играют солнечные лучи на крыльях трутня, делая их удивительно красивыми. — Но почему я не смогу полюбить такое прекрасное насекомое? Ведь еще недавно я готов был полюбить самую последнюю муху, если бы она обратила на меня внимания и согласилась прилететь ко мне! Что же случилось?! Почему я не могу полюбить такого удивительного трутня, замечательного во всех отношениях?…»
— Что же вы так глубоко задумались, о прекрасный цветок? — зажужжал трутень, устав ждать ответа. — Неужели вы не верите моим словам?
— Верю, но… — нерешительно произнес Одуванчик.
— Тогда станьте моим цветком! — в нетерпении выкрикнул трутень.
— Я не могу… — тихо сказал Одуванчик. И вдруг, помимо своей воли, добавил:
— Я люблю другого…
И тут же самому Одуванчику все стало ясно!
«Да, вот почему я не смогу полюбить этого удивительного, прекрасного трутня! Потому что я уже люблю…»
— Но как же так?! — трутень раздраженно огляделся, словно говоря нарциссам: «Что за безобразие! Почему вы меня не предупредили!» Нарциссы недоуменно качали головками. Они сами были поражены не меньше трутня.
— Но как же так?! — повторил трутень. — Кто он?! Скажи мне его имя! Я буду сражаться за свою любовь! Ты поймешь, что я лучше! На этой поляне нет никого лучше, чем я!… Неужели ты этого не видишь?!!
— Конечно, это очевидно… — грустно согласился Одуванчик. — Но я уже полюбил… Пожалуйста, не расстраивайтесь, я уверен, что вы еще найдете цветок своей мечты!
— Но я люблю тебя! — возмутился трутень. — Ты самый прекрасный, удивительный и не похожий на других цветок этой поляны. Да, самый красивый, прекрасный, удивительный, неповторимый… Ну и так далее! Так что ты должен быть моим! Назови имя того, кого ты любишь, и я вызову его на бой! Я хочу знать имя моего соперника! Скажи, как его зовут! Кого ты любишь?!
— Я люблю Ветер… — сказал Одуванчик. Еще мгновение назад Одуванчик не мог признаться себе в этом. Он чувствовал, понимал, но не мог даже подумать этих слов: «Я люблю Ветер». Теперь же, произнеся их вслух, Одуванчик ощутил, что они не выражают и малой доли того, что за ними стояло.
После слов Одуванчика над поляной повисла небывалая тишина.
И в этой тишине Одуванчик повторил, словно для самого себя:
— Да, я люблю Ветер…
И тут же поднялся шум. Убедившись, что им не послышалось в первый раз, нарциссы вокруг Одуванчика стали хохотать.
— Комедия! Глупый Одуванчик влюбился в Ветер!
— Да, только таким уродам и любить то, чего не существует!
— У него просто крыша поехала от одиночества!
— Конечно, нелегко быть уродливым чужаком на поляне прекрасных нарциссов!
— Нет, вы только подумайте — влюбиться в Ветер! Это же уму непостижимо!
— Сумасшедший!
— Неудачник!
— Чужак!…
Услышав ответ Одуванчика, трутень разозлился. Он почувствовал себя уязвленным и боялся насмешек: «И это самый лучший трутень поляны?! Не смог соблазнить даже самый уродливый цветок!» Это был небывалый удар по репутации трутня. Когда он услышал смех нарциссов, то захотел немедленно исчезнуть, провалиться сквозь землю. Но вскоре понял, что смеются не над ним, и тогда трутень тоже принужденно рассмеялся:
— Какой глупый цветок! Было не совсем удачной шуткой направлять меня к сумасшедшему!
— Мы знали, что этот цветок глуп, но не знали, что настолько! — оправдывались нарциссы.
— Но я вас прощаю за эту не совсем удачную шутку! — сказал трутень. Он снова обрел почву под ногами. — Потому что она меня тоже очень рассмешила! Надо же — цветок влюбленный в Ветер! Как глупо! Будет о чем рассказать моим прекрасным подружкам!…
Одуванчик не слышал смех нарциссов и трутня, не понимал их разговоров. Он был ошарашен своим открытием.
«Я люблю Ветер… — думал он. — Но как это возможно?! Разве может маленький цветок любить всемогущий Ветер, который пронизывает всё, как рассказывал ученый нарцисс? Цветок должен любить насекомых, а не Ветер!»
Вокруг заколебался воздух, и Одуванчик замер. Он был уверен, что на этот раз крылья трутня здесь ни при чем.
— Привет! — сказал Ветер и ласково качнул Одуванчик, обнимая его невидимыми потоками. — Я по тебе соскучился!
— Я тоже! — радостно улыбнулся Одуванчик. Все сомнения немедленно исчезли, стоило появиться Ветру.
— Мне так хорошо, когда ты рядом… — сказал Одуванчик. Он хотел немедленно признаться в своей любви, но не смог.
— Мне тоже очень нравится прилетать на эту полянку! — ответил Ветер. — Раньше я старался без нужды на нее не заглядывать, но теперь… Я прилетаю сюда только ради тебя.
— Правда? — счастливо улыбнулся Одуванчик.
— Да…
Они были вместе целый день. Цветок и Ветер. Но Одуванчик так и не смог признаться в своей любви.
— Мне пора… — наконец сказал Ветер, когда солнце почти село за горизонт.
— Да… — кивнул Одуванчик. Он даже не спросил, прилетит ли Ветер завтра. Одуванчик был уверен, что по-другому просто не может быть.
И только когда Ветер исчез, Одуванчик забеспокоился и засомневался, ругая себя: «Надо было обязательно спросить, прилетит ли он снова! Попросить прилетать каждый день! Вдруг, он ждал от меня этой просьбы? Вдруг он больше не прилетит?! И почему я не признался ему в любви?
1 2 3 4 5 6