Я говорю «до нас», так как автор этих строк также стоял возле ограды, наблюдая за группой ребят, игравших в мяч.
– Сколько тебе лет? - спросил я у самого младшего мальчугана.
– В прошлом месяце исполнился двадцать один год, - ответил тот вежливо, но невероятно медленно. Впрочем, их беготня тоже выглядела довольно странно: медленные вялые движения, плавные затянутые прыжки - казалось, что вы смотрите замедленно прокручиваемый кинофильм. Даже мяч подпрыгивал не так энергично, не так упруго, как у нас.
Сразу за оградой начинались аллеи парка; примерно в полусотне метров дальше поднимались стены зданий. Легкий ветерок шевелил листья деревьев, но с таким усилием, словно они были из жести. Неожиданно (я взглянул на часы - было почти три часа пополудни) далекое гудение машины времени усилилось; звучание стало более высоким, потом начало походить на вой сирены воздушной тревоги и почти сразу же перешло в невыносимо высокий свист. Я никогда не забуду того, что мне довелось увидеть, даже теперь, через много лет, я иногда с криком просыпаюсь ночью, увидев во сне то, что тогда произошло на моих глазах.
Тела детей внезапно стали быстро удлиняться; за какие-то секунды они выросли, потолстели, повзрослели; подбородки мальчишек покрыла густая длинная борода. Я видел ужас в глазах детей, оказавшихся полуголыми, потому что их одежда, тесная для раздавшихся во все стороны тел, лопнула по всем швам и расползлась от старости. Они открывали рты, пытаясь кричать, но издавали лишь какие-то странные звуки, которых мне не доводилось слышать раньше. В вихре сорвавшегося с цепи времени отдельные звуки набегали друг на друга, как это бывает, если включить проигрыватель для магнитофона со слишком большой скоростью. Неразборчивое бормотанье тут же перешло в хрип, сменившийся отчаянным непрерывным визгом.
Несчастные бросились к ограде, пытаясь спастись бегством из города. Но текущая с бешеной скоростью жизнь безжалостно сжигала их тела у нас на глазах. До решетки через пять или шесть секунд добрались уже дряхлые старики с седыми волосами и длинными бородами, согбенные и беспомощные. Один из них успел ухватиться костлявой рукой за металлический стержень ограды, но тут же упал на тела своих уже скончавшихся от старости товарищей. Все они были мертвы через несколько секунд. От растерзанных тел несчастных тут же стал распространяться тошнотворный запах; они разлагались буквально на глазах, плоть отваливалась от обнажившихся белых костей, и даже эти кости тут же начали рассыпаться, превращаясь в тонкую седоватую пыль.
Только теперь завывание проклятой машины начало стихать; вскоре оно превратилось в обычное гуденье, после чего прекратилось совсем. Пророчество Мединера исполнилось. По причинам, так и оставшимся неизвестными, машина изменила направленность своего действия, и за несколько секунд в ее поле пролетело три четверти столетия.
Зловещая тишина кладбища воцарилась над городом. Тени отвратительного тлена витали над обветшавшими дворцами и небоскребами, всего за несколько мгновений до этого блиставших великолепием; сейчас глубокие трещины избороздили их стены, покрытые грязными потеками, затянутые мерзкой паутиной… Кое-где еще вздымались мумифицированные деревья без листьев и без коры. И все вокруг было укутано толстым слоем пыли. Пыль, оцепенение, мертвая тишина… От 200 000 человек, только что богатых и счастливых, наслаждавшихся праздной жизнью, полной развлечений, не осталось ничего, кроме белесой пыли, покрывавшей все здания, все предметы и клубившейся над развалинами, как это иногда можно наблюдать при посещении гробниц, сохранившихся нетронутыми с глубокой древности.
Журнал «МЕГА», №1, 1998
1 2
– Сколько тебе лет? - спросил я у самого младшего мальчугана.
– В прошлом месяце исполнился двадцать один год, - ответил тот вежливо, но невероятно медленно. Впрочем, их беготня тоже выглядела довольно странно: медленные вялые движения, плавные затянутые прыжки - казалось, что вы смотрите замедленно прокручиваемый кинофильм. Даже мяч подпрыгивал не так энергично, не так упруго, как у нас.
Сразу за оградой начинались аллеи парка; примерно в полусотне метров дальше поднимались стены зданий. Легкий ветерок шевелил листья деревьев, но с таким усилием, словно они были из жести. Неожиданно (я взглянул на часы - было почти три часа пополудни) далекое гудение машины времени усилилось; звучание стало более высоким, потом начало походить на вой сирены воздушной тревоги и почти сразу же перешло в невыносимо высокий свист. Я никогда не забуду того, что мне довелось увидеть, даже теперь, через много лет, я иногда с криком просыпаюсь ночью, увидев во сне то, что тогда произошло на моих глазах.
Тела детей внезапно стали быстро удлиняться; за какие-то секунды они выросли, потолстели, повзрослели; подбородки мальчишек покрыла густая длинная борода. Я видел ужас в глазах детей, оказавшихся полуголыми, потому что их одежда, тесная для раздавшихся во все стороны тел, лопнула по всем швам и расползлась от старости. Они открывали рты, пытаясь кричать, но издавали лишь какие-то странные звуки, которых мне не доводилось слышать раньше. В вихре сорвавшегося с цепи времени отдельные звуки набегали друг на друга, как это бывает, если включить проигрыватель для магнитофона со слишком большой скоростью. Неразборчивое бормотанье тут же перешло в хрип, сменившийся отчаянным непрерывным визгом.
Несчастные бросились к ограде, пытаясь спастись бегством из города. Но текущая с бешеной скоростью жизнь безжалостно сжигала их тела у нас на глазах. До решетки через пять или шесть секунд добрались уже дряхлые старики с седыми волосами и длинными бородами, согбенные и беспомощные. Один из них успел ухватиться костлявой рукой за металлический стержень ограды, но тут же упал на тела своих уже скончавшихся от старости товарищей. Все они были мертвы через несколько секунд. От растерзанных тел несчастных тут же стал распространяться тошнотворный запах; они разлагались буквально на глазах, плоть отваливалась от обнажившихся белых костей, и даже эти кости тут же начали рассыпаться, превращаясь в тонкую седоватую пыль.
Только теперь завывание проклятой машины начало стихать; вскоре оно превратилось в обычное гуденье, после чего прекратилось совсем. Пророчество Мединера исполнилось. По причинам, так и оставшимся неизвестными, машина изменила направленность своего действия, и за несколько секунд в ее поле пролетело три четверти столетия.
Зловещая тишина кладбища воцарилась над городом. Тени отвратительного тлена витали над обветшавшими дворцами и небоскребами, всего за несколько мгновений до этого блиставших великолепием; сейчас глубокие трещины избороздили их стены, покрытые грязными потеками, затянутые мерзкой паутиной… Кое-где еще вздымались мумифицированные деревья без листьев и без коры. И все вокруг было укутано толстым слоем пыли. Пыль, оцепенение, мертвая тишина… От 200 000 человек, только что богатых и счастливых, наслаждавшихся праздной жизнью, полной развлечений, не осталось ничего, кроме белесой пыли, покрывавшей все здания, все предметы и клубившейся над развалинами, как это иногда можно наблюдать при посещении гробниц, сохранившихся нетронутыми с глубокой древности.
Журнал «МЕГА», №1, 1998
1 2