Но по мере того, как мы осознаем то, что совершается в нашей жизни и в окружающем нас мире, мы также приходим к восприятию того, что происходит внутри нашего тела; и оказывается, что наше тело не так уж отличается от остальной Вселенной. Мы можем открыть всеобщие законы внутри тела, как и внутри ума.
Когда благодаря возрастанию сосредоточения и направленного осознавания восприятие утоньшается, мы открываем для себя одну из четырех «основных реальностей», которые очертил Будда.
Первая из этих реальностей – стихии, из которых мы составлены. Мы переживаем стихию земли, свою плотность – тяжесть, толщину нашей субстанции. Это чувство ягодиц, тяжело опирающихся на подушку или на скамью. Это чувство силы тяжести, действующей на наше тело, тяжесть рук или тугоподвижность шеи. Это нечто реальное, то, что мы способны пережить. Это не представление, не понятие, а прямое переживание; поэтому его можно считать первичной реальностью.
В стихии воздуха мы переживаем вибрирование, энергию. Мы чувствуем пульсацию тела, его биение, ибо клеточная структура постоянно рождается, существует и умирает. Мы можем почувствовать, как внутри нас обретает существование и исчезает Вселенная, точно так же, как могли бы открыть это на небе. Мы можем почувствовать, как питаются клетки, как они умирают и замещаются. Все это переживается на опыте.
Стихия воды – это стихия сцепления. Но её связывающее свойство тонко, и прямо пережить его не так-то легко. Её действие раскрывают на следующем примере: частицы сухой муки не слипаются воедино, когда же к муке добавляют воду, тогда стихия сцепления становится явной. Она позволяет массе удерживать форму, очертания. Это – кровь, лимфа и клеточные жидкости тела.
Четвертая стихия – стихия огня; мы переживаем её в виде жара или холода; это стихия, производящая температуру и позволяющая нам использовать в теле питательные вещества.
Эти четыре стихии составляют всю материю и присутствуют в теле в любое время, хотя чаще всего одна из них преобладает над другими. Мы отмечаем, что нам жарко, тепло или холодно; но все же при этом налицо чувство вещества, плотности. Все еще существуют кинестетические впечатления, поступающие от земляной материи. Мы также продолжаем чувствовать внутри тела вибрации стихии воздуха.
Вторая из этих четырех основных реальностей – сознание, познавательная способность, которая встречает каждый объект органов чувств при его появлении; можно воспринять ее постоянное возникновение заново в вечно меняющемся потоке психических впечатлений.
Третья реальность – группа психических факторов: такие качества ума, как гнев, любовь, ненависть, сосредоточенность, внимательность, сомнение, радость, стыд, беспокойство, вера, энергия и т. п., которые определяют отношение сознания к своему объекту.
И вот это взаимное переплетение физических и психических реальностей составляет наше переживание мира. Переживание первых трех реальностей, которые все обусловлены теми способами, какими мы переживали их в прошлом, открывает путь к переживанию четвертой.
Четвертая реальность не обусловлена ничем из того, что происходило раньше. Это необусловленное состояние, называемое некоторыми нирваной. Но каким бы наименованием ни пользоваться для обозначения этого состояния, имя – это не реальность. Имя все еще оформлено; а состояние нирваны не имеет формы, и его нельзя ухватить в языке. Даже такие слова, как «вечное» или «бесконечное», обозначают время и пространство, т. е. понятия, с этой реальностью не связанные. Но, разумеется, есть только одна реальность, только одна истина, и это – настоящий момент. Если мы живем в своем теле, осознавая то, что происходит в поле ощущений, тогда мы соприкасаемся с первичной реальностью существования, какой она получена в настоящем.
Когда в теле раскрыто осознавание, мы уже не имеем склонности так терять голову; нас не так сильно смущает поток психических условий и состояний ума. Пребывание на уровне ощущения внутри тела позволяет видеть все гораздо более отчетливо в границах этого поля осознавания. Это – совершенная декорация, внесловесный уровень осознавания, доступный нам все время.
На самом деле ощущение внутри тела можно использовать точно таким же образом, как и мантру. Мы можем жить в этих ощущениях до такой степени, что будем всегда осознавать свое тело и животворящую его жизненную силу. И все, что прерывает это осознавание, ясно видно, как отдельный феномен.
Наконец, мы увидим, что ум и тело не слишком отделены друг от друга и не так уж значительно различаются. Поле ощущений внутри тела может быть использовано, как пузырьковая камера Вильсона, в которой находится тонкий туман, где можно увидеть даже мельчайшие космические частицы. Мы не в состоянии увидеть сами эти частицы, зато можем узнать их по оставленным ими следам. Подобным же образом мы можем почувствовать внутри тела и помыслы. Мы начинаем переживать помыслы и психические состояния во всей своей системе; затем чувство и думание становятся не слишком уж отличными один от другого аспектами одного и того же процесса. К несчастью, многие из нас настолько оглушены своим телом, что с трудом когда-либо переживают этот уровень осознавания, если не почувствуют эмоцию грубейшего типа, подобную страху или гневу.
Тело держит ум так же, как ум содержит тело. Глубокие чувства утраты и боли запечатлены в тканях тела так же, как и в уме. Как в глубоком спокойствии ум может освободить тело от своей хватки, так в глубокой успокоенности и сдаче тело способно раскрыть глубочайшие тайны ума.
Тело может стать весьма чувствительным диагностическим инструментом; оно может сигнализировать о том, что с нами происходит; оно способно даже обнаруживать переживания других людей, когда мы улавливаем на уровне чувства психические состояния окружающих нас лиц.
Для того, чтобы культивировать это осознавание, чтобы привести внимание к уровню ощущения и поддержать его в течение дня, отмечайте получаемые ощущения, сохраняя некоторое осознавание положения тела. Просто знать, в какой позе мы находимся, отмечать, когда мы переносим свой вес, чтобы встать, знать, когда мы стоим или сидим, знать, где находятся наши руки, осознавать положение головы, осознавать состояние глаз – открыты они или закрыты, – все это обладает весьма мощным качеством пробуждения, которое приводит наше переживание прямо к реальности настоящего момента. Это звучит так просто; но мы, по всей вероятности, не сознаем реальности своего тела даже и десять раз за день.
По мере того, как мы все полнее погружаемся в тело, в осознавание того, что чувствуется, мы в достаточной степени пробуждаемся к своей внутренней реакции на условия, чтобы признавать то, что нужно. Мы обращаемся к этому тонко настроенному механизму диагностики, чтобы увидеть то, что вызвано к жизни, как лучше всего сохранить равновесие. Мы учимся читать самих себя, чувствуя и глубоко прислушиваясь к тому, как мы реагируем на то, что появляется на нашем пути. Мы следим за полученными едва заметными вестями, мы чувствуем, когда отклоняемся от гармонии или движемся в нужном направлении. Хорошим примером будет то чувство, которое мы отмечаем, когда разговор переходит от дружеской беседы к злословию или осуждению других: слегка напрягается желудок, грудная клетка чуть сдавливается; чувствуется что-то неладное; иногда очевидна какая-то расстроенность. Мы можем быть приведены к более ясному образу действий в мире, к большей честности и прямоте, отмечая, как тело незаметно реагирует, как оно съеживается или расправляется, как напрягается или расслабляется во время некоторых видов активности. Благодаря этой настроенности естественно развивается глубокая внутренняя добродетель, внутреннее чувство должного и необходимого для сохранения гармонии в любой данный момент. Это – нравственность далеко за пределами всех предписаний и повелений, естественный образ действий, гармоничное соучастие в настоящем.
24. Ежедневная практика
Ежедневная практика медитации, как представляется, необходима для развития осознания и ясности. Посидеть полчаса или час утром, после пробуждения, и до того, как через нас пройдет множество слов, – это прекрасный способ начать день. По-настоящему интересно замечать, что если по утрам прежде всего садиться помедитировать, то, даже несмотря на здоровый ночной сон, по мере того, как устраняются тонкие напряжения, один за другим порождаются слои расслабления. Становится очевидным, что даже во время нашего спокойнейшего отдыха ум продолжает работать, и его работа воздействует на тело.
Для людей, оценивших по достоинству, что такое ежедневная практика медитации, становится в обычае посидеть сначала утром, а потом еще раз вечером, перед отходом ко сну. По мере развития практики мы уже не станем выходить утром из дома без своего сиденья – как из тех же соображений самоуважения мы не вышли бы, не почистив зубы. Вечерняя медитация позволяет очиститься от того, что накопилось за день, и глубже проникнуть в те пути, на которых мир воздействует на наше бытие.
По мере того, как мы стараемся положить за правило практиковаться каждый день, медитация может оказаться затруднительной. Мы видим помысел: «Я чересчур беспокоен, чтобы сидеть и медитировать». Но мы даем себе возможность не действовать согласно этому намерению встать и развлечься. Полезно посидеть и понаблюдать за тем, как ум ищет удовлетворения и старается избежать неприятного. Поэтому мы сидим и наблюдаем свое беспокойство. Беспокойство становится медитацией. На самом деле наблюдение беспокойства может оказаться захватывающе интересной медитацией, потому что беспокойство и скука представляют собой различные аспекты одного и того же возбуждения внутри ума, который вновь и вновь хочет встать и что-нибудь сделать, чтобы осуществить свое желание. Но когда беспокойство и скука не в состоянии принудить нас к действию, когда мы дали возможность перемене занять место даже этих неудобств, тогда цепь связи слепого желания со слепым действием начинает распадаться. Мы более не обнаруживаем мыслей: «Зачем я это сказал? Почему не доверял себе? Как я мог позволить себе повторно впасть в это состояние?»
В попытках понять природу таких глубинных влечений мы можем отвести некоторое время для ежедневной медитации, для исследования самих себя. Я знаю многих людей, которые сидят лишь несколько раз в неделю, когда им этого хочется; а это значит, что они медитируют только тогда, когда присутствуют некоторые качества ума, когда их не отвлекают мирские влияния. Таким образом, они видят только легкий ум, ум, который хочет сидеть; они не видят ума, который причиняет нам наибольшие страдания, не видят рассеянного ума, желающего делать что-то другое. Они не видят ума, жаждущего удовлетворения, не видят подавленного ума, или одинокого, или даже беспокойного, обуреваемого желаниями, который заглядывает в холодильник или переключает телевизионные каналы и ищет себе развлечения. Они не видят ума, который хочет выйти на свободу. Поэтому они редко переживают великую силу медитации, когда она прорывается сквозь отрицательные состояния и неудобства и открывает обширную перспективу, где возможно освобождение от такого рабства.
Временами, когда мы пытаемся составить расписание своей ежедневной практики, мы можем испытать затруднения, желая сохранить время для медитации. До тех пор, пока мы не видим ценности медитации, нам, возможно, окажется трудно убедить себя в необходимости отвести утром и вечером время для исследования своего ума. Проявление таких чувств весьма обычно. Как-то в тюрьме Соледад наша группа обсуждала наилучший распорядок дня. Один из группы сказал, что он может себе позволить сидеть только двадцать минут утром, а вечером – вообще нет. А когда я спросил его, почему, он ответил, что у него-де очень много дел – работа, курсы французского языка, писанье писем, групповая терапия, любимые телевизионные программы, а потому времени нет. Другие члены группы рассмеялись и заметили, что поскольку он «сел» на пятнадцать лет, уж время-то у него есть. Острота этого случая ясно показала, как ум постоянно ищет удовлетворения за пределами себя и редко дает себе возможность стать свободным.
Когда твердо соблюдаешь ежедневность практики, то общая внимательность становится заметной и в ходе всего дня. Она не является специфической, ежемгновенной, такой, какой бывает во время сидячей медитации, – ведь наша повседневность так активна и полна старых привычек и отвлекающих факторов; однако постепенно механичность нашей реакции на окружающее попадает в свет осознавания и становится основанием для постоянной практики, будь то во время вождения автомобиля, приготовления пищи, ухода за детьми, ответов по телефону или заваривания чая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22