Населен ли
он? Если населен, то кем? И почему его население прячется? Если в нем
нет никого, то что случилось с жителями?.. Уж не погибли ли они
где-нибудь вне города, как погиб человек, скелет которого Майгин и
Берсеньев нашли, когда рыли ход к двери?..
Ни на один из этих вопросов ответа не было, и, казалось, ничто не
сулило ответы в будущем.

Картины прошлого

Прошло несколько дней. Петя побывал в ламутском стойбище. Отец
мальчика приветливо встретил его и стал расспрашивать, как живет в
гостях у русских Нэнэ.
- Он очень хорошо живет, - сказал Петя, слегка покраснев. - Он
хочет еще погостить у нас, а вам он передал пачку махорки. Он зарабо-
тал ее, когда помогал рыть шахту.
Ламут с радостью принял табак и обещал навестить сына.
Петя вернулся в лагерь и сказал геологам, что в стойбище мальчика
нет. Настроение у всех испортилось, никто не знал, что случилось с Нэ-
нэ, но каждый чувствовал себя в какой-то мере ответственным за судьбу
мальчика.
За эти несколько дней геологи уже детально ознакомились с
подземным городом, они поняли назначение и устройство некоторых вещей
и сооружений в нем. Так, Майгин сделал открытие, что крохотные мотки
пленки, вложенные в ящичек из <слоновой кости>, издают музыкальные
звуки. Но многое оставалось неясным для наших ученых, и самым темным
оставался вопрос о происхождении подземного города, а самым загадочным
- исчезновение Нэнэ.
Не давали покоя всем троим (особенно студенту) и живые
изображения, увиденные в голубом <коттедже>, где исчез бесследно
маленький ламутенок. Было ясно, что <саркофаги> - это какие-то
механизмы, способные воспроизводить раз заданные изображения, ибо
каждый раз, когда Петя приближался к <саркофагу> с женщиной, на экране
появлялось именно ее лицо. Глаза ее внимательно смотрели и на Петю, и
на Майгина, и на Берсеньева, зрачки следили за их движениями, и
ресницы распахивались очень широко, когда кто-нибудь из них делал
резкое движение или что-то говорил. При этом губы ее не шевелились, а
в углах их таилась <улыбка Моны Лизы>...
Петя наконец смирился с тем, что это всего лишь портрет,
возникающий каждый раз, когда перед экраном появляется зритель. Этот
портрет умел исчезать, и его можно было заставить задержаться на
экране усилием мысли (любопытно, что изображение мужчины мысленно
вернуть было нельзя).
Петя думал:
<Если я заставляю ее не уходить и смотреть на меня, то почему я
не могу таким же способом заставить ее говорить?..>
И он вновь и вновь вызывал образ неведомой женщины,
сосредоточенно и напряженно заставлял ее говорить. Однажды ему даже
показалось, что губы ее шевельнулись. Но звука он не услыхал, а вместо
лица на экране замелькали такие же иероглифы, какие всегда появлялись
на другом экране вперемежку с лицом мужчины...
<Может быть, с помощью этих иероглифов она говорит со мной?> -
подумал с волнением юноша. Ему хотелось видеть прекрасную незнакомку,
но каждый раз, как он выскакивал из-за <саркофага>, на него
обрушивался ливень иероглифов: красавица, видимо, была болтлива... Не
дождавшись появления на экране изображения, Петя уходил с опустошенным
сердцем.

Однажды Майгин и Петя сидели возле палатки и вели беседу о
дальнейшей работе экспедиции.
- Нет, Петя, - говорил Майгин, попыхивая папироской, - ехать
сейчас кому-нибудь из нас на материк нет смысла. Мы уже обсудили этот
вопрос с Клавдием Владимировичем. Пока поработаем здесь сами. Вот
недели через две приедет Ниночка Росс, приедет Венберг, они нам
помогут. Попытаемся сделать все, что можно, своими силами. А уж в
следующем году прихватим с собой и археологов... Вот ты говоришь:
<Ехать!> Но куда? ...Я знаю, что в Чите есть краеведческий музей. Там
работает ученый-дальневосточник Кузнецов. Есть полезные люди и в
Хабаровске и во Владивостоке. Но до всех этих центров добраться мне
или Берсеньеву нелегко. Все равно в этом году не обернемся. Думаю, что
лучше всего известить их, когда наши партии будут возвращаться в
Петербург, а пока будем смотреть и вести записи сами...
- Андрей Гаврилович! Но ведь мы же только геологи, мы ничего не
узнаем! - с тревогой сказал Петя.
- Ну что ж, значит, в будущем году какой-нибудь сверхученый
археолог приедет сюда из Питера и раскроет тайны этой подземной
Тихоокеаниды, - с усмешкой ответил Майгин и стряхнул пепел с
папироски. - Вполне возможно, что мы до той поры сами ничего не
узнаем. Я уже Берсеньеву сказал, что геология здесь абсолютно ни при
чем. Вот, - сердито сказал Майгин, указывая на стеклянный шар,
найденный подле скелета, - кажется, чего проще: открой этот шарик,
загляни в него и отгадай, что он собой являет. Так черта с два! Я его
уже неделю верчу, и ни с места! Даже не узнал, открывается ли он
вообще. Я сегодня до того дошел, что этот впаянный в него <гривенник>
хотел гвоздем выбить, - Майгин ткнул папиросой в закрытое круглой
металлической пластиной отверстие и вдруг умолк на полуслове,
пристально глядя на непроницаемый шар...
- Что это? - спросил Петя.
Шар гудел. Он гудел и жужжал совершенно так же, как гудит муха,
запутавшаяся в паутине.
- Гудит!.. - с изумлением сказал Майгин.
- Это у него внутри гудит... - испуганно произнес Петя и
отодвинулся от шара.
Майгин протянул было руку, но дотронуться до шара не решился.
Сердитое гудение все усиливалось. Петя вскочил и отошел в сторону.
- Уходите, Андрей Гаврилович! Быть беде!..
- Спокойно, Петя!
Майгин все глядел настороженно на гудящий шар и вдруг увидел, что
от его матовой поверхности поднимаются дрожащие волны серого плотного
тумана.
- Смотрите! Что это? - крикнул Петя.
Майгин поднял голову. Петя был едва виден в серебристом мареве.
- Я плохо вижу вас, Андрей Гаврилович! - упавшим голосом сказал
Петя. - Вокруг вас крутится какая-то пелена...
- И мне кажется то же самое вокруг тебя, - ответил Майгин.
- Уйдемте, Андрей Гаврилович! Оставьте этот шар!..
Но Майгин схватил Петю за руку и усадил рядом с собой.
- Сиди и молчи... - приказал он.
Между тем гудение превратилось в рев. Странная метаморфоза
происходила вокруг Майгина и Пети: светящийся туман, исходивший из
шара, заволок все перед их глазами. Затем пелена стала таять, но
Майгин не узнавал лагеря: палатки куда-то исчезли, вся местность
изменилась. Не было больше кустарника, лес придвинулся совсем близко,
вокруг лежали огромные валуны. А вдали, над кратером мирного, давно
потухшего Коронного вулкана, вставало высокое черное облако - <пиния>,
предвестник близкого извержения.
- Где мы? - спросил Петя, придвигаясь к Майгину.
- Тихо!
Петя оглянулся назад и вскрикнул:
- Город! Наш город...
Майгин повернулся всем корпусом. Город был рядом, на поверхности.
Огромный прозрачный купол, как нимб, стоял над ним, и голубые домики
казались клочками чистого лазурного неба среди туч. Но вот что было
самым поразительным, отчего перехватило дыхание у Майгина и у
студента: они увидели людей этого города. Люди стояли перед прозрачной
сферой и глядели на дымящийся вулкан. Их было человек тридцать... Это
были странные люди, одетые в однообразную жесткую, стального цвета
одежду. Их движения были угловаты и неловки, у них были огромные
круглые головы без глаз, рта и носа...
Эти люди стояли, сбившись в кучку. Трое из них устанавливали на
вбитых в землю столбах какие-то приборы и склонялись над ними круглыми
большими головами, похожими на алюминиевые котлы. Один запускал в
воздух цветные шары, и те лопались у него над головой...
Наконец один из наблюдающих за приборами неуклюже шагнул вперед
и... алюминиевый котел на его плечах откинулся назад... Майгин и Петя
поняли, что откинулся шлем <водолазного костюма>, в который был
облачен этот человек. У него оказалась вполне нормальная голова,
украшенная тяжелыми, как бронзовая стружка, кудрями. Пете показалось,
что он узнал эту голову... Ну да, он видел ее на экране в том же
голубом доме, где видел и <снежную красавицу>.
Жесткие доспехи рыжеволосого незнакомца раскрылись, как створки
устрицы, и он ступил на траву перед своими товарищами, облаченный в
поблескивающую разноцветными огоньками тунику... Он поднял руки и
выкрикнул нараспев какую-то фразу...
Видимо, это был сигнал, разрешающий снять защитные костюмы...
Майгин и Петя смотрели во все глаза. Эти странные призраки
появились перед ними так же внезапно, как появлялись их живые портреты
на экранах <саркофагов>. Но призраки ли это?
Странные люди, неведомо откуда появившиеся у подножия Коронной
сопки, были все высокого роста, облачены в легкие цветные, лучистые
одежды, все без головных уборов. Двигались они плавно и ритмично,
словно в сцене из какого-то балета... По новому певучему сигналу вся
группа, оставив доспехи, направилась к Майгину и Пете. Стройные,
красивые гиганты шли легким шагом, словно скользили над землей.
Остался подле города лишь один, тот, что первым снял свой скафандр.
Неожиданно Петя увидел <снежную красавицу>. Она подошла к
великану с бронзовыми кудрями и приложилась щекой к его щеке. Он
улыбнулся, и сейчас же рядом с ним появился юноша, почти мальчик, тоже
рыжеволосый, с огромными синими глазами, расширенными словно от
любопытства и удивления. <Снежная красавица> положила руку на его
плечо... Затем все трое - человек с бронзовыми волосами, женщина и
мальчик - исчезли, а из-за большого серого камня, невесть откуда
появившегося справа от Майгина и Пети, вышел высокий глазастый человек
с величественной осанкой. В руках у него был точно такой же шар, какой
лежал сейчас подле Майгина. Послышалась громкая, энергичная музыка,
будто кларнет в притихшем оркестре внезапно заиграл... или запел соло
почти человеческим голосом...
Местность вокруг стала двоиться. Сквозь серый камень проступили
белые пятна лагерных палаток, мутной становилась <пиния> над вулканом;
на фоне валунов появился знакомый кустарник... Город под прозрачной
сферой, как далекий мираж, таял в воздухе... Через минуту он исчез, и
все вокруг приняло прежний вид.
Потрясенные Майгин и Петя несколько мгновений сидели неподвижно.
Майгин продолжал крепко сжимать руку студента. Наконец он очнулся и
медленно обвел широко раскрытыми глазами знакомую местность. Петя
вскочил.
- Что это было, Андрей Гаврилович? Мираж? Я ничего не понимаю...
- А я понимаю,- сказал Майгин и протянул руку к затихшему
шарообразному аппарату. - Мы с тобой видели какую-то страничку
далекого прошлого, и показал нам ее вот этот шар. Я не мог его
открыть, но зато он помог мне открыть кое-что.
Майгин взял в руки и стал вновь, на этот раз уже с большим
уважением, разглядывать чудесный аппарат.
- Я не понимаю, как все произошло, но думаю, что это что-то вроде
синематографа, только без полотна и очень натурально.
- Значит, вы думаете, что мы с вами видели изображение нашего
подземного города, когда он еще был на поверхности? - тихо спросил
Петя.
- Я в этом уверен.
- Но это же замечательно! А... как же это случилось? Я все-таки
не могу понять, Андрей Гаврилович.
- Не знаю, Петя. Надо подумать, надо все вспомнить, и, может
быть, мы найдем ключ к этому чудесному шарику.
- Я побегу вниз, Андрей Гаврилович. Надо немедленно Клавдию
Владимировичу рассказать.
- Беги и приведи его сюда.
Петя помчался к шахте (Берсеньев в это время находился в
подземном городе).
Оставшись один, Майгин обошел вокруг место, где они сидели с
Петей, тщательно исследуя каждый камешек, каждую травинку. Он хотел
узнать, в чем кроется внешняя причина, которая заставила аппарат
действовать. Но все было на месте, и ничего лишнего Майгин не
обнаружил вблизи.
- Значит, причина кроется где-то здесь, - решил он, садясь на
прежнее место рядом с круглым аппаратом.
<Так... Теперь припомним, Андрей Гаврилович, что ты с ним делал в
тот момент, когда он начал гудеть>.
Майгин вытащил папиросу и закурил.
<Насколько мне помнится, ничего такого особенного я не делал. Я
говорил, курил... Стоп! Если мне память не изменяет, я ткнул вот в
этот металлический <гривенник> папиросой... Неужели от этого?..
Припомним точно! Я сказал: <Сегодня я до того дошел, что этот
гривенник хотел гвоздем выбить...> Или что-то в этом роде. Совершенно
верно! И при этом я ткнул вот сюда папиросой... Да-да! Ткнул тлеющей
папиросой... И после этого все началось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14