..
- Идиот!.. - Хинкапа прорвало, он рявкнул это словечко во весь голос.
И от громкого звука в покое уютной комнаты окончательно пришел в себя. Что
делать? Отсиживаться на катере, уйти туда сейчас, сию минуту? Но сейчас
нельзя выйти из поселка, он окружен... кем? Почему он, Хинкап, до сих пор
не задумался над тем, что, собственно, здесь происходит? Правда, Сойта
говорила, что горожане стремятся уничтожить лесные поселения потому, что
ненавидят ум и мысль... но вряд ли такая ненависть заставит тащить в лес
орудия. Теперь Хинкап сомневался в правдивости слов Сойты. Он вспомнил все
- и разговор, услышанный ранним утром в лесу, и таинственные отлучки
Сойты, и... тут Хинкапа будто обухом по голове шарахнуло. Видения! Его
видения, когда ему казалось, что вместо Сойты перед ним - дряхлая
старуха... и вместо девочки тоже. Кстати, он ни разу больше не видел эту
девочку. И вообще не видел в поселке детей. Почему? Хинкапа пробрал мороз.
Нет, ребята, подумал он, здесь что-то нечисто. И, пожалуй, не стоит
отсиживаться в катере. Все равно без него катер не улетит - пусковой ключ
висит у Хинкапа на шее на тонкой цепочке. Пусть возятся, пусть изучают
машину. Что им нужно? Действительно хотят смыться с Алитолы, как уверяла
Сойта? Или рассчитывают на то, что знание земной техники поможет им
одолеть городских? "Ладно, - подумал Хинкап. - Разберемся".
Он спустился в подземное убежище и до позднего вечера, расположившись
со всеми удобствами, размышлял о происходящем. Но как он ни прикидывал -
все равно выходило, что Сойта обманывает его, скрывая истинное положение
вещей. Беспокоило Хинкапа и упоминание о цветении вертаса, пыльца
которого, по словам Сойты, действовала на гостя каким-то необычным
образом. То есть Хинкап знал, каким именно, - он видит старух вместо
молодых женщин... но почему это тревожит Сойту? В чем тут дело? Еще одна
закавыка.
Но вот наконец открылась дверь, ведущая в укрытие, и почтальон
услышал голос хозяйки дома:
- Хинкап! Выходите, теперь можно.
Сол Хинкап поднялся наверх. Ласковая улыбка Сойты просияла, как
обычно, навстречу ему. И почтальон вновь подумал, что такая женщина не
может творить зло, - невозможно поверить, чтобы Сойта была способна на
что-либо плохое. Кажется, он все-таки неверно понимает происходящее. И
немудрено, подумал Хинкап; ведь он ничего толком не знает о местной жизни,
вот и запутался.
И тем не менее он не задал Сойте ни одного вопроса.

IV
"Я был бы рад не знать того, что знаю".
Следующие четыре дня прошли, как обычно. Сойта предложила пойти к
катеру, но Хинкап сказал, что незачем бывать там так часто, - ведь не
прошло и десяти дней после посещения равнины. Сойта не стала спорить.
Утром пятого дня она сообщила Хинкапу, что вечером уйдет - на сутки, как
обычно. Хинкап молча кивнул. Он не стал выяснять, зачем идти в город
вечером, когда, скорее всего, закрыты и магазины, и учреждения. Но решил,
что на этот раз узнает все, что можно узнать.
Ровно в шесть вечера Сойта, попрощавшись с Хинкапом, вышла из дома.
Хинкап проследил в окно, в какую сторону она направилась и, подождав
несколько минут, пошел следом. Он шел осторожно, близко к домам, но это
было излишним. Сойта не оглядывалась. И почтальон вспомнил, как она
говорила: "Я не ощущаю его". Значит, других она ощущает, подумал Хинкап.
Может быть, все они, коль скоро они телепаты, ощущают друг друга, знают
друг о друге все? Неважно. Лишь бы это не касалось его - потому что, если
они будут знать, где он находится или что думает, его замысел окажется
невыполнимым.
Сойта прошла поселок и углубилась в лес, и Хинкап повторял ее путь.
Потом он заметил мелькающие в лесу фигуры - Сойту ждали.
Множество силуэтов, размытых наплывающим вечером, потянулось вглубь
леса. Хинкап держался на приличном расстоянии, так, чтобы не отстать от
идущих и в то же время остаться незамеченным. Скоро те, впереди, вышли на
извилистую тропку, и Хинкап тоже пошел по ней, оставаясь все время за
поворотом. Он слышал голоса впереди - и шел, не зная, чем кончится путь,
но не испытывая страха. Лес становился глуше, под его покровом сгустилась
темнота. Но Хинкап знал, что наверху, над деревьями, день еще не угас.
Тропка бросала под ноги то сломанную ветвь, то камень, и бесконечные
изгибы удлиняли путь почти вдвое. Примерно через час Хинкап заметил, что
вокруг посветлело. Деревья отошли друг от друга, раскрыв небольшие
полянки, а вскоре и вовсе расползлись, разбежались - лес перешел в
равнину.
Хинкап задержался на опушке, дожидаясь, пока процессия отшельников
удалится. Впереди равнина слегка возвышалась, и там, на возвышении, в
прозрачном вечернем воздухе редкой бисерной цепью светились огни - это и
был город, куда направлялись жители лесного поселка.

...Улица, освещенная густо-желтым светом подвешенных над мостовой
фонарей, казалась неживой и угрюмой. Высоченные заборы, сколоченные
накрепко из широких оструганных досок и опутанные поверху гирляндами
колючей проволоки, закрывали дома, и Хинкап невольно сравнивал могучие
городские бастионы с легкими и спокойными домами в лесном поселении. Какие
люди могут жить за этими крепостными стенами?.. Калитки и ворота,
врезанные в деревянные плоскости, казалось, не открывались никогда. Лесные
жители шли по центру освещенной мостовой, Хинкап - по тротуару. Он
любовался легкой походкой и упругими движениями приютивших его людей.
Внезапно рядом с ним, тихо скрипнув, отворилась тяжелая калитка, и на
улицу вышел человек. Хинкап остановился невольно, разглядывая горожанина.
Но тот не заметил почтальона, потому что увидел людей, идущих по мостовой,
- и глаза его наполнились таким ужасом и такой ненавистью, что Хинкап
вздрогнул.
- Ангелы... - прошептал человек. И сделал шаг назад, прижался спиной
к забору.
Затем он толкнул калитку и бросился во двор. Хинкап, не раздумывая,
шагнул следом.
Задвинув изнутри засов, человек мельком взглянул на Хинкапа и кивнул
ему, приглашая в дом. Почтальон уже не способен был удивиться чему-либо;
он только отметил, как бы со стороны и вполне нейтрально наблюдая, что лоб
человека покрыт крупными каплями пота, лицо бледно, черты искажены
всплеском бурных чувств, - а впрочем, решил Хинкап, и в спокойствии этот
человек вряд ли так уж хорош собой. После полугода, проведенного в
окружении неизменно прекрасных лиц, Хинкап ощутил легкую неприязнь к
некрасивой внешности.
Идя за хозяином к дому, Хинкап обратил внимание прежде всего на то,
что дом этот - большой, двухэтажный - вполне соответствует рассказам Сойты
о жизни горожан. Тяжелые ставни на кованых навесных петлях закрывали окна.
Входная дверь обита металлическими листами. Запоры, замки, задвижки...
Отпирая двери, хозяин дома обернулся и небрежно, через плечо,
представился, гремя связкой ключей:
- Лодар.
- Хинкап, - в свою очередь представился почтальон.
Во взгляде Лодара мелькнуло легкое недоумение, он чуть более
внимательно взглянул на Хинкапа. Но, судя по всему, не заметил в чужаке
ничего подозрительного, и они вошли в дом.
Лодар провел гостя через коридор, отпер еще одну дверь, потом еще
одну - Хинкап молча наблюдал, как хозяин выбирает нужный ключ, открывает
замок, а потом изнутри закрывает каждую дверь, кроме замка, еще и на
засовы и задвижки, - и наконец они очутились в хоте. Лодар первым делом
вытащил из-за дверцы невысокого шкафчика телефон (Хинкап не сразу понял,
что это именно телефон, настолько необычной для его взгляда была форма
аппарата), и, перебросив несколько тумблеров, заговорил хрипловато:
- Дорза, это ты? Лодар. Ангелы в городе. Да, и мне это показалось
странным, вечер уже... Только что прошли мимо моего дома. Да, видел...
хотел зайти к соседу. Идут к центру. Предупреди Мартола, а я позвоню в
полицию.
Набрав следующий номер, Лодар повторил свое сообщение. Наконец он
уложил переговорную трубку внутрь аппарата, убрал телефон в шкаф, запер на
замок и повернулся к гостю.
- Вы откуда? - спросил он. - С какой улицы? Впрочем, даже если совсем
рядом, сейчас лучше не выходить, так? Вам не кажется странным, что стервы
пришли вечером?
- Я здесь проездом, - сказал Хинкап. - Так что ваши слова для меня
вроде ребуса.
- Проездом? - переспросил Лодар. - Откуда?
- Из Толли-Тор.
Хинкап назвал город, который чаще всего упоминала в рассказах Сойта;
это был крупный научный центр.
- Ого! - сказал Лодар. - И где вы остановились?
- Да нигде пока, - пожал плечами Хинкап. - Я только что прибыл.
- Ясно, - сказал хозяин дома. - Ну, все равно, пока стервы в городе,
вам лучше не выходить.
- Почему?
- Вы что, вчера на свет родились? - в голосе Лодара появилась
настороженность. - Не знаете ничего?
- Не знаю, - спокойно ответил Хинкап. - Впервые слышу, чтобы ангелы
могли представлять опасность.
- Так, - Лодар сел в кресло. Но тут же вскочил, и, бросив Хинкапу:
"Подождите здесь", вышел из холла.
Хинкап, проводив его взглядом, стал осматриваться. Он подумал, что
люди могут иной раз производить впечатление, абсолютно не соответствующее
их истинной сути, но стоит взглянуть на жилище человека - и узнаешь всю
правду. Дома не умеют лгать.
Слева в холле были два узкие окна, снаружи плотно закрытые ставнями.
Свет торшеров, накрытых легкими кружевными шалями, создавал ощущение уюта
и некоторой тесноты, несмотря на то, что холл был достаточно велик.
Лестница, ведущая на второй этаж, скрывалась в полутьме, но все же
достаточно четко виднелись резные перила и лаковые ступени в нижней ее
части. Стены холла на высоту человеческого роста закрыты деревянными
панелями с тонкой резьбой и росписью. Камин, по обе стороны которого -
зеркальные двери. Полированные шкафы розового дерева. Стол - низкий и
широкий - завален журналами. В центре стола - плоская ваза с плавающим в
ней цветком без стебля, с одним-единственным густо-зеленым листом.
"Странно, - подумал Хинкап. - Мне бы не пришло в голову утверждать, что
люди, живующие в таком доме, страдают полным отсутствием духовных
интересов и непониманием красоты. Может быть, Лодар - исключение в этом
городе?"
Вернулся хозяин и, распахнув одну из зеркальных дверей, пригласил
Хинкапа пройти в гостиную. Там, за овальным большим столом, окруженным
десятком стульев с высокими спинками, сидела женщина. Она была хороша
собой, но Хинкап подумал, что до Сойты ей, безусловно, далеко.
Хозяйка наклонила голову, приветствуя гостя, и Лодар представил ей
Хинкапа; затем, обернувшись к почтальону, сказал:
- Моя жена, Гилейта.
- Как странно, - заговорила женщина. Голос ее был глубоким, низким. -
Муж сказал мне, что вы ничего не знаете об ангелах. Это действительно так?
Говоря, она поднесла к лицу крохотный изящный флакон, отвинтила
пробку. Хинкапу показалось, что запах, распространившийся по гостиной,
знаком ему, но что именно он напоминает - не мог сообразить. В нем было
что-то от влажной листвы, трав, леса... Хинкап встряхнул головой.
- Да... да, мадам. Я ничего о них не знаю.
Гилейта улыбнулась.
- Зовите меня по имени, Хинкап. Вы слегка старомодны, мне кажется, во
всяком случае, склонны к излишней церемонности. Это не нужно. А почему вы
не знаете о них? То есть я не думаю, что вы можете не знать об ангелах
вообще. Но почему вы не знаете о связанной с ними опасности? Разве в
Толли-Тор об этом ничего неизвестно?
- Нет.
Гилейта повернулась к мужу. Тот слушал внимательно и не сводил глаз с
жены. Она закрыла флакончик и протянула его Лодару:
- Убери. Все в порядке.
- А по какому делу, если, конечно, это не секрет, вы приехали к нам в
город? - спросил Лодар.
Хинкап молча улыбнулся и развел руками.
- Ясно, - спокойно сказал Лодар, открывая шкаф и пряча в него флакон.
- Значит, в Столице решили все-таки заняться стервами-ангелами всерьез.
- В Столице? - искренне удивился Хинкап. - Я не из Столицы.
- Да-да, - успокаивающим тоном произнесла Гилейта. - Мы не забудем,
не беспокойтесь. Вы из Толли-Тор.
Хинкап счел за лучшее промолчать. Его явно приняли за кого-то
другого, и сейчас, похоже, не время разбираться в ошибке.
- Значит, - задумчиво глядя на Хинкапа, сказала Гилейта, - вы совсем
мало знаете об ангелах.
- Не то чтобы мало, - сказал Хинкап, тут же решив сыграть на
недоразумении, - а вообще ничего. Абсолютно. То есть в первый раз слышу.
- И вы, наверное, хотите, чтобы мы рассказали вам о них, - неспешно
растягивая слова, сказала Гилейта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11