В его кабинете личный помощник пережевывал кучу телетайпных лент и телеграмм.
– Что-нибудь новое? – спросил Алф.
– Кое-что, пожалуй, есть. Вот. Впервые слышу о том, чтобы это делали вместе. В маленькой деревушке это делали группой. В каком-то рыбацком поселке приходский совет досрочно закончил свою встречу и в полном составе утопился. Будем печатать? Можно запросить фотографии; насколько я знаю, там жены плачут на берегу. Запросить фото?
– Дай-ка мне минутку подумать.
– Думать – это для вас что-то новенькое, – пробормотал личный помощник Алфа и вернулся к работе.
Алф Сосед принялся искать в своих досье подробности тех случаев, которые он расследовал еще до того, как было официально признано существование Кризиса. У него было смутное воспоминание о каком-то эпизоде, когда одна симпатичная девочка не захотела лезть в машину… Как звали того самика, что потом сделал это? (Уничижительное слово «самик» для обозначения самоубийц было придумано рекламной фирмой специально для Контрольной комиссии. Слово прижилось, но, конечно, самоубийств от этого не стало меньше.)
И вот он наткнулся на имя Билли Оливер – учитель, 53. Окно на работе. Контакт – Теллен, местный журналист. Имелась пометка карандашом: «Тоже сделал это. Сообщили дети». Дальше шел телефонный номер и два адреса.
Два грузовика трупной службы, подбиравшей самиков, сделавших это на улицах, неслись ему навстречу не по своей стороне дороги, и Алф, быстро отвернув в сторону, высунулся из окошка и обругал водителей. Дальше, до самого пригорода, дорога была пустой.
Алф узнал район и угол станции подземки, где когда-то его встретил репортеришка из местного листка. И он решил поездить по окрестностям. Высокие жилые дома грязно-лимонного и сливового цвета выделялись на фоне странного темно-сиреневого неба. Пустые улицы были забиты переполненными мусорными ящиками, везде – следы костров. Ржавели брошенные машины…
На одну из таких машин и налетел Алф, когда ветром ему бросило старую газету на ветровое стекло. Он не пострадал, однако машину стукнуло порядочно.
Хотя вокруг никого не было видно, Алф, выйдя из машины, картинно покачал головой и сказал вслух:
– Боже мой, что же будет дальше?
Фары машины были разбиты, весь передок смят, но он считал, что автомобиль еще сможет двигаться.
Вся улица была тихой и пустынной. Но вот несколько фигурок вывернули из-за угла и медленно направились к нему. Алф быстро сел за руль и завел двигатель. Машина замурлыкала, как обычно, и… пошла назад. Тут оказалось, что руль заклинило, и он не двигался ни на дюйм. Алф еще раз крутанул рулевое колесо, и кисть правой руки, мокрая от пота, соскользнула. Автоматически, чтобы сохранить равновесие, нога пошла вперед и чуть надавила на акселератор. Идя по дуге, машина опять ударилась в тот же старый брошенный автомобиль, но уже задним бампером. Алф похолодел. Уголком глаза он наблюдал за группой подростков, которые уже показывали на него пальцами и переговаривались.
Он вышел из машины. Несколько тинейджеров – четыре мальчика и три девочки – остановились неподалеку и молча смотрели на него.
– Ехай дальше, дядя, – крикнул один из мальчиков. – Давай кругами и кругами: у тебя это здорово получается.
Алф наклонился, притворяясь, что изучает переднюю ось. Он ничего там не видел, кроме забрызганного грязью металла. Когда он распрямился, ребята по-прежнему просто смотрели на него. Одно-два лица показались ему смутно знакомыми.
– Это Алф Сосед, – обронила вдруг одна из девочек.
– Совершенно верно, дети, – оживленно заговорил Алф. – Я – Алф Сосед, и вы меня знаете по телевизору.
– Слишком хорошо.
– Ну, тогда как насчет того, чтобы помочь мне? Мне нужна другая машина, которая еще на ходу. А за этой я пришлю позже.
– Ни шанса.
Казалось, ребята чего-то ждали – что-то должно было случиться. Зная, что все это бесполезно, и отчасти надеясь на чудо, Алф сел в машину и завел ее. Машина рывком описала новую дугу и воткнулась смятой кормой в стену ржавеющих автомобилей. Алф истерически разрыдался. А рядом заходились хохотом семеро подростков.
Алф, весь вне себя от раздражения, начал осыпать их ругательствами. Он опять вышел из машины и подошел к веселящимся девочкам и мальчикам.
– Я приехал сюда только для того, – продолжал Алф, – чтобы помочь всем. Я хотел спросить, чем смогли бы помочь вы, молодые. Вы – те самые, кого я искал. – Вспомнив о своей миссии, он взял себя в руки и стал рассказывать о статистике, намекать на полученную секретную информацию. Подростки молча и безучастно смотрели на него.
– Ну, может, устроим встречу, ребята? У меня много идей для сценариев. Мы бы посидели, поговорили, может, и поспорили бы немного… А потом бы вы рассказали о причинах, по которым не надо делать это, а…
– О каких причинах? – спросил самый высокий и самый хорошо одетый из парней.
– Ладно. Пока хотя бы помогите мне найти машину, – сказал Алф.
Никто не шелохнулся.
Тогда Алф повернулся к своему «ягуару», опять сел за руль, включил двигатель. И… снова полетел по сумасшедшей дуге. Алф полностью потерял контроль над собой.
…Из-за угла вынырнул грузовик трупной службы, реквизированный у прачечной. На ветровом стекле еще осталась реклама: «Качество и сервис». Водитель был пьян, и грузовик шел зигзагами. Алф же едва управлял своей машиной. И тут ему на ветровое стекло упал еще один газетный лист – мусора в воздухе носилось великое множество. Алф выругался, нажимая на тормоза. Когда грузовик врезался в него, передняя часть машины, казалось, взорвалась. Яркие брызги стекла взметнулись в воздух, а газета теперь прилипла к лицу.
Алф сорвал газету с лица, и в глаза бросился знакомый шрифт. Это была одна из его давних забытых статей:
«Нужно ли шлепать девочек-тинейджеров? Кто говорит – да, кто говорит – нет. А вы что думаете, приятели?»
Он попробовал шевельнуть ногой и с недоумением уставился вниз, ему показалось, что ног нет. Но они там были… При столкновении, должно быть, образовалась дыра в крыше, потому что через нее падал дождь, странный тяжелый красный дождь, размачивая газетную бумагу, пропитывая пиджак и рубашку. Дети подбежали к нему, стали заглядывать в окно.
– Теперь мы никогда не решим спор. Уже не докажешь, собирался ли он сделать это или нет.
– Собирался, точно собирался.
– Теперь не докажешь.
А какая разница?
Национальный Совет Бинго принял на себя все оставшиеся финансы обанкротившихся страховых компаний. Расположившись в здании бывшего Английского банка, НАЦБИНСО регулировал вопросы бартерного обмена. И не потребовалось формальной отмены фунта стерлингов.
Залы Бинго стали центром экономической жизни, а также местом встречи молодых и еще живых старых.
Процедура обмена отчасти напоминала игру в лото, где ставками служили обычно два яйца или сигарета, а лучшими призами сейчас, когда с электричеством становилось все хуже, – бензин, консервы, запчасти к машинам и лекарства.
Теперь девушки больше боялись беременности, чем когда-либо в истории. Эрни высказался по этому поводу очень точно, когда он, Кэти, Чарли Берроуз и последняя девушка Чарли, Эстелла, пухленькая блондинка, шли однажды к рыночной зоне вблизи зала Бинго.
– Девушка, которая сейчас заработает брюхо, не может остаться со своим гангом, во всяком случае, в нашем. Она уже не годится для драки или налета: может только сидеть и готовить пищу… А потом у нас появится лишний рот, который нужно кормить. И этот рот ничего гангу не приносит – вы меня понимаете?
– Говорят, есть настоящий студент-медик, который делает аборты. Почти как раньше, когда оперировали врачи старых. Но для того, чтобы студент занялся тобой, нужно поручительство охранника НАЦБИНСО, – хихикнула Кэти. – Это все равно, что показывать брачное свидетельство в старые времена. А я бы с охранником не пошла, даже ради этого. – Она улыбнулась Эрни, показывая, что вопрос о ребенке никогда не возникнет.
Они подошли к зданию, где располагался зал Бинго. До его открытия оставался еще час. И уличные торговцы, все моложе двадцати лет, оглашали свои товары и цены:
– Говядина, говядина, беру бензин! Имбирные пряники на яйца, два за полдюжины!
У Кэти было полгаллона бензина в маленьких фляжках из-под бренди, который она хотела обменять на нейлоновые чулки. Цена опять поднялась. Новых-то не делали.
– Вот эти – последние, что ты увидишь на здешнем рынке, – сказал торговец. – Когда мой запас кончится – все!
– Найду, – заявила Кэти с достоинством партнерши главаря ганга.
– Когда найдешь, обязательно скажи мне.
Она уже собиралась платить, когда подошел Эрни. Он наблюдал, как Кэти отдает бензин.
– Дай ей еще две пары, – вдруг сказал Эрни. Глаза его уперлись в землю, под прилавок.
– Вот уж никак, приятель, – торговец отбросил локон черных волос, моргнув хитрым глазом и расправляя плечи. – С какой стати? Ты слышал, что я сказал молодой даме. Их совсем мало, а скоро совсем не будет.
– Еще две пары – или потеряешь все.
– Вы только посмотрите, кто это говорит!
– Ну, ладно! – Эрни нырнул под прилавок. Спустя мгновение торговец грохнулся на спину, как будто у него подкосились ноги. Это Эрни схватил его за лодыжки.
Подбежал отряд охраны торговцев, воздух наполнили крики и треск опрокидываемых прилавков.
Один из охранников протолкался к их прилавку, отпихнул его в сторону и уже собирался ударить Эрни дубинкой по голове, но Кэти схватила его за руку. И тут она очень удивилась: без малейшего колебания парень обрушил дубинку на ее голову. Кэти ожидала каких-нибудь слов вроде: «А ты чего лезешь сюда!» – или еще что-то подобное. В следующую секунду ей стало плохо до тошноты, а воздух, казалось, превратился в вату. Как будто издалека она различала слова Чарли Берроуза:
– Идем, Кэти. Старайся идти. Старайся. Еще немного.
Они добрались до цементных ступенек зала Бинго. Рядом был Чарли.
– Спасибо, – прошептала она. – Спасибо.
Драка теперь шла по всей территории рынка.
Чарли неторопливо пошел вниз по ступенькам; ему, совершенно очевидно, было скучно, он шел выполнять свой долг. И по какой-то непонятной причине Кэти позвала:
– Чарли, вернись!
Он обернулся:
– Но ты ведь уже в порядке, разве нет?
– Я хочу сказать, все это кончится через минуту, наши ребята побеждают, – запинаясь, проговорила Кэти.
Он посмотрел на нее, как бы говоря: «При чем тут это?» – и ушел.
Кэти сидела и наблюдала, как летают в воздухе обломки прилавков. Ее ганг побеждал. Еще слышались вопли и ругательства, но бой уже стихал, и вскоре Эрни смог посмотреть в ее сторону и махнул рукой. Улеглась поднятая бойцами пыль. Эрни, захватив шею какого-то парня в сгиб локтя, тащил его к Кэти. Каждые несколько шагов он останавливался и, ухмыляясь, бил пленного в лицо кулаком, блестевшим от крови.
Эрни добрался до ступеней, и пленный рухнул к его ногам. Кэти спустилась вниз.
– Вот он, Кэт. Это он тебя ударил, – Эрни пнул лежавшего парня без особой злобы, даже не взглянув на него.
– Да отпусти ты его, – взмолилась Кэти. – Хватит на сегодня драк.
– Что ты понимаешь? – громко сказал Эрни, еще раз легонько пнув парня. – Он ударил тебя, а ты – моя девушка, ясно? Нельзя, чтобы говорили, будто у главаря ганга с улицы Сили побили девушку, а он отпустил этого человека.
Подошел Чарли, потирая ссадину на руке.
– Ну как ты, Кэти? – спросил он.
Она улыбнулась ему:
– Все о'кэй. – А сама подумала: «Эрни об этом даже не спросил».
Тут подъехали четыре грузовика и две сопровождающие машины. Из грузовиков выскочили стройные молодые люди в красивых кителях с чрезмерно широкими плечами. У них были старые армейские винтовки, с ремней свисали дубинки с шипами. Они встали спинами к грузовикам, лицами к толпе.
Их брюки из пластика, напоминавшего змеиную кожу, переливались на осеннем солнце.
Начали разгружать призы.
Они отдали немного нейлона за вход и вошли в зал Бинго. Ставками номинально служили яйца, но всем раздавали списки бартерных эквивалентов. Начался розыгрыш. Все механические и электронные приспособления для игры в бинго давно испортились, и сейчас просто висела огромная шахматная доска с крючками, на которых картонные листки закрывали названный номер.
Все в зале сидели и наблюдали за пустым ритуалом выкликания номеров и проверкой карточек. Главные призы представляли собой продукты питания или одежду.
Эрни все это время молчал. И вдруг взорвался:
– В этом розыгрыше была какая-то мухлевка! Некоторые из постоянных посетителей уходили за сцену, показывали какие-то карточки и получали белый конверт.
– Комиссионные.
– Что может лежать в конверте? Ты просто живешь в прошлом, мальчик Чарли!
– Я не имею в виду наличные. Может быть, какое-то обязательство от НАЦБИНСО…
Мужчина средних лет, с робким, серым лицом вышел из зала. Он осторожно обошел труп парня, которого убил Эрни, и посмотрел по сторонам, как бы говоря:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13