- От чего же он умер?
- Голод, туберкулез, опиум, - ответил я.
- Какой ужас! - сказала она, как обычно говорят в таких случаях приличия ради. Может, и было у нее что на сердце, да она не собиралась открываться передо мной. Оставалась бесчувственной и холодной как лед. Я видел, а возможно, мне только казалось, что она наблюдает за мной, призвав на помощь всю свою проницательность. Ей хотелось понять, известно мне что-нибудь или нет. Думаю, она бы много дала,чтобы знать точно.
- Как письма попали к вам? - спросила она,
- Все, что осталось от него после смерти, отдали мне, - объяснил я. Письма и портсигар были связаны в пакет. На нем было написано: передать леди Кастеллан, лично.
- Была какая-нибудь необходимость вскрывать пакет?
Вы бы слышали, с каким ледяным презрением это было сказано. Я почувствовал, что бледнею, а на моем лице не было румян, чтобы скрыть бледность. Я ответил, что считал своим долгом выяснить имя умершего и сообщить о его смерти родным.
- Ясно, - сказала она и взглядом дала понять, что наша беседа окончена. Она ожидала, что я поднимусь и уйду. Но я не уходил. Мне хотелось хоть немного отыграться. И я стал рассказывать о том, как я получил известие из соседнего города, как поехал туда и что там нашел. Описал все и, помедлив, прибавил, что в последние минуты его жизни возле него была только нищая китаянка.
Вдруг отворилась дверь. Я обернулся, леди Кастеллан тоже. В комнату вошел мужчина средних лет и, увидев меня, остановился.
- Прости, - заговорил он, - я не знал, что у тебя гость.
- Не уходи, - сказала она. И едва он приблизился, представила нас друг другу. - Мистер Лоу - мой муж.
Лорд Кастеллан кивнул мне.
- Я только хотел спросить тебя... - начал было он, но тут взгляд его упал на портсигар, который все еще лежал на ладони леди Кастеллан. Не знаю, заметила ли она вопрос в его глазах или нет. Но она улыбнулась ему легкой дружеской улыбкой. Да, эта женщина бесподобно владела собой.
- Мистер Лоу приехал из Малайи. Джек Алмонд умер - и вот оставил мне портсигар.
- В самом деле, - произнес лорд Кастеллан, - Когда же он умер?
- С полгода назад, - ответил я. Леди Кастеллан встала.
- Не буду вас дольше задерживать. У вас, веро? ятно, много дел. Вы исполнили последнюю волю Джека - я вам так за это благодарна.
- Положение в Малайе неважное, я слышал, - заметил лорд Кастеллан.
Мы обменялись рукопожатием, и леди Кастеллан позвонила.
- Вы еще побудете в Лондоне? - обратилась она ко мне, когда я уже был на пороге. - У нас на той неделе небольшой вечер. Приезжайте к нам.
- Я не один, со мной здесь жена.
- Чудесно, я пошлю вам приглашение.
Минуту спустя я вышел на улицу. Мне хотелось побыть одному. Я был ошеломлен. Как только с уст ее сорвалось его имя, я вспомнил. Так это был Джек Алмонд. Этот жалкий нищий, умерший с голоду в китайской лачуге, - Джек Алмонд! А ведь я его хорошо знал. Но разве могло прийти мне в голову, что это он. Мы не раз обедали с ним за одним столом, вместе сиживали за картами, играли в теннис. Он умирал у меня под боком, а я ничего не знал! Хоть бы он послал за мной, уж я бы сделал что-нибудь для него. Я вошел в Сент-Джеймский парк и сел на скамейку. Мне надо было хорошенько подумать.
Я понимал, что так потрясло Лоу. Я сам был потрясен не менее,- услыхав имя этого бездомного бродяги. Как ни странно, и я его знал. Мы не были на короткой ноге, но встречались у общих знакомых в Лондоне и в загородных поместьях, где вместе проводили субботние вечера и воскресенья. Много лет я ни разу не вспоминал о нем, и только этим можно объяснить мою недогадливость. Его имя, как молния, озарило память. Вот почему он бросил службу, которую так- любил! В те годы, сразу после войны, я многих знавал в министерстве иностранных дел, и Джек Ал-монд считался самым талантливым среди молодых. Он мог надеяться на высшие дипломатические посты. Конечно, на все нужно время. И поэтому, когда он, отказавшись от блестящей, карьеры, поступил в какое-то коммерческое предприятие и уехал на Дальний Восток, все сочли это непростительной глупостью. Друзья всячески отговаривали его. Он ответил, что у него расстроено состояние, а на одно жалованье жить невозможно. Этому плохо верилось, уж как-нибудь можно было протянуть, пока дела не поправятся.
Я хорошо помню, как он выглядел в то время. Он был высокого роста, прекрасно сложен. Одевался с шиком, что при его молодости только шло ему. У него были блестящие черные волосы, всегда аккуратно причесанные, синие глаза, очень длинные ресницы и замечательно свежий цвет лица. Он был само здоровье. Веселый, остроумный, он был всегда душой общества. Я не знал более обаятельного человека. Обаяние - опасное свойство. Те, у кого оно есть, нередко считают, что одного этого вполне достаточно, чтобы прожить жизнь. Им поэтому всегда надо быть начеку, чтобы не поддаться таким рассуждениям. Но у Джека Алмонда обаятельность была проявлением его богато одаренной натуры. Он очаровывал, потому что был очарователен. В нем не было ни капли самомнения. Он превосходно знал языки, по-французски и по-немецки говорил без малейшего акцента; манеры его были безупречны. Вы так и видели его послом в какой-нибудь стране, блестяще играющим свою роль. Он покорял всех, и не удивительно, что леди Кастеллан так сильно увлеклась им. Воображение мое разыгралось. Есть ли что более трогательное, чем юная любовь! Прогулки по парку теплыми весенними вечерами. Танцы, когда он держал ее в объятиях. Прелесть тайны, понятной только двоим, когда они обменивались взглядами за Столом во время обедов. Торопливые, полные опасности свидания, ради которых стоило рисковать всем - когда влюбленные где-нибудь в условленном месте, известном только им одним, оставались вдвоем и забывали обо всем мире. Они вкушали вино блаженства.
Как страшно, что конец их любви был столь трагичен.
- Как вы с ним познакомились? - спросил я Лоу.
- Он служил у Декстера и Фармилоу. Слыхали, наверное, - пароходная компания. Место - лучше и желать нечего. Он приехал с рекомендательными письмами к губернатору и другим важным лицам. Я был в это время в Сингапуре. Помнится, первый раз мы встретились с ним в клубе. Он был отличный спортсмен. Играл в поло, превосходно владел ракеткой. Его все полюбили.
- Пил он?
- Нет, нет, - горячо запротестовал Лоу. - Он вел себя идеально. Женщины боготворили его, и не мудрено. Очень порядочный молодой человек. Таких я и не встречал.
Я обратился к миссис Лоу,
- А вы знали его?
- Почти нет. Сразу после свадьбы мы переехали в Перак. Помню, что он был хорош собой. Таких длинных ресниц я не видала ни у одного мужчины.
- Он довольно долго не брал отпуска, кажется лет пять. Не люблю банальностей, но иначе про него не скажешь - его окружала всеобщая любовь. Кое-кто сперва досадовал, что такое место досталось ему по протекции, но и они не могли не признать, что работник он отменный. Мы знали, что он прежде служил в министерстве иностранных дел. Но он никогда не задирал носа.
- Что в нем особенно пленяло, - заметила миссис Лоу, - так это бьющая через край энергия. Поговоришь с ним - и сразу встряхнешься.
- Перед его отъездом в Англию ему устроили грандиозные проводы. Как раз в это время я на пару деньков заехал в Сингапур. И попал на этот прощальный обед в ресторане "Европа". Все мы изрядно выпили. Было очень весело. Провожать его собралась целая толпа. Он уезжал на полгода. Помню, всем хотелось, чтобы он поскорее вернулся. Лучше бы он не возвращался.
- А что же случилось с ним потом?
- Точно не знаю. Меня снова перевели, в этот раз - на север.
Какая досада! Право, гораздо легче выдумывать истории из головы, чем описывать живых людей, когда не только приходится гадать о мотивах их поведения, но даже поступки их в решительные моменты жизни остаются вам не известными.
- Он был славный парень. Но друзьями мы не были. Знаете, как разборчиво сингапурское общество. Джек Алмонд принадлежал к сливкам, а мы нет. Вскоре мы переехали на север, и я о нем забыл. Но как-то в клубе я оказался свидетелем разговора между двумя моими знакомыми - Уолтоном и Кеннишчэм. Уолтон только что вернулся из Сингапура. Там проводился большой матч в поло.
- Алмонд играл? - спросил Кеннинг.
- Конечно, нет, - сказал Уолтон. - Его выгнали из команды еще в прошлый сезон.
Тут я не выдержал и вмешался.
- О чем это вы говорите?
- А вы разве не знаете? Бедняга совсем свихнулся.
- Как так?
- Пьет.
- Говорят, и к наркотикам пристрастился, - заметил Кеннинг.
- Я тоже слыхал об этом. Опиум, кажется. Так и ноги протянуть недолго.
- Если не образумится, потеряет место.
- Я ничего не понимал, - продолжал Лоу. - Кто угодно мог так опуститься, только не он. Джек Алмонд был настоящий англичанин и джентльмен в полном смысле слова. Оказалось, что Уолтон возвращался вместе с ним на пароходе из отпуска. Алмонд сел на корабль в Марселе. Настроение у него было мрачное. Но это понятно. Многие испытывают то же, покидая родину и возвращаясь к работе. Он много пил. И это иногда бывает. Но Уолтон сказал про него странную вещь - он выглядел так, будто жизнь в нем угасла. Это сразу бросалось в глаза, ведь прежде жизнь била в нем через край. Раньше мы думали, что в Англии у Джека Алмонда оставалась невеста, и теперь на корабле стали поговаривать, что она дала ему отставку.
- Я тоже так решила, когда Артур мне рассказал об этом, - заметила миссис Лоу. - Нельзя же уезжать от невесты на пять лет.
- Как бы то ни было, но все верили, что, занявшись работой, Алмонд встряхнется, но этого, к сожалению, не случилось. Он опускался все ниже. Его многие любили и пытались спасти, уговаривали его взять себя в руки. Но все без толку. Он просил оставить его в покое. Стал резок и груб, этого никто не ожидал - так он раньше был мягок со всеми. Уолтон сказал, что он стал совсем другим, - его словно подменили. Алмонда перестали принимать у губернатора, а потом и в других домах. Леди Ормонд, жена губернатора, была снобом и знала, что Алмонд из хорошей семьи, и она, конечно, отказала ему от дома только тогда, когда он совсем уж сбился с пути. Да, он был славный малый, этот Джек Алмонд. Было обидно, что с ним стряслась такая беда. Я искренне жалел его. Но не мог же я в самом деле потерять из-за этого аппетит и не спать по ночам.
Спустя несколько месяцев я сам оказался в Сингапуре и, зайдя в клуб, осведомился о нем. Работу ои так-таки потерял: он частенько не появлялся в конторе дня по два, по три. Мне рассказали, что кто-то устроил его на Суматру управляющим на каучуковой плантации в надежде, что вдали от Сингапура с его соблазнами он выправится. Понимаете, его до того все любили, что не могли так просто примириться с его судьбой. Но все напрасно. Он пристрастился к опиуму. На Суматре он пробыл недолго и скоро опять появился в Сингапуре. Я слышал, что его нельзя было узнать. Прежде он был таким щеголем, таким элегантным. А теперь бродил по улицам Сингапура грязный, в лохмотьях, с одича-лым взглядом. Несколько старых друзей собрались в клубе и решили что-нибудь предпринять. Они еще надеялись спасти его!
Послали его в Саравак. Не помогло: он не желал, чтобы его спасали. По-моему, он сам хотел погибнуть, и как можно скорее. Затем он исчез, говорили, что он вернулся в Англию. Так или иначе, но скоро о нем позабыли. Вы, наверное, знаете, как легко затеряться человеку в Малайе. Вот почему, найдя в вонючей китайской халупе труп белого, одетого в саронг, заросшего бородой, я и подумать не мот, что это Джек Ал-монд. Ведь я не слыхал о нем уже много лет.
- Только вообразите, что он пережил за эти годы! - сказала миссис Лоу, и в глазах ее заблестели слезы, потому что у нее было доброе и жалостливое сердце.
- Загадочная история, - сказал Лоу.
- Почему? - спросил я.
- Уж если ему суждено было погибнуть, отчего это не случилось раньше, в его первый приезд в колонии? Пять лет все шло хорошо. Как нельзя лучше. Пусть его сгубила несчастная любовь. Так отчего он был здоров и доволен жизнью, когда рана еще была свежа? Все те годы он был весел, как птица: казалось, у него нет никаких забот. Он стал другим, вернувшись из Лондона.
- Значит, в эти полгода что-то произошло, - заметила миссис Лоу. - Это же ясно.
- Мы никогда этого не узнаем, - вздохнул Лоу.
- Но можем предполагать, - усмехнулся я. - Вот когда на помощь приходит писатель. Хотите, я расскажу вам, что произошло в Лондоне, как это мне представляется?
- Рассказывайте!
- Первые пять лет живительным источником для него была жертва, которую он принес. У него было сердце рыцаря. Он поступился всем, ради чего стоит жить, чтобы спасти любимую женщину. Он пребывал в постоянном экстазе. Он по-прежнему боготворил ее. Любят многие, перестают любить и снова любят. Но есть люди, которые живут всю жизнь только одной привязанностью. Таким, очевидно, и был Джек Ал-монд. Он был счастлив на свой лад, сознавая, что пожертвовал собой ради женщины, которая была достойна его жертвы. Она всегда присутствовала в его мыслях.
1 2 3 4