– Нужно спрятать все основательно.
Фагунд подключил датчики – информация растеклась по отсекам его активной памяти.
В лаборатории они не оставили никаких следов – жесткие диски компьютеров были отформатированы, лазерные диски измельчены. Теперь они могут быть спокойными – информация никуда не уйдет.
– Нам нужно спешить. Время больше не терпит, – отпечатал Игорь.
– Кричать о помощи?
– Нет. Пока понаблюдаем за ними.
Пиджаки, еле застегнувшиеся на этих здоровяках медленно, лениво перемещались по этажу. Часто посматривали на дверь их кабинета с надписью: «Руководитель проекта».
Глава 9
Трудно было утверждать, что Фагунд очнулся. Скорее всего, он просто стал подавать первые признаки жизни, превратившейся в последнее время для него в настоящий кошмар. Но сейчас он об этом ничего не помнил.
Память была крепко-накрепко заблокирована, словно кто-то нарочно погасил свет – сплошная темнота, целиком поглотившая сознание.
Кем, когда и зачем?
Неизвестно.
Он нашел в себе силы задать себе единственный вопрос: жив или нет?
В первое мгновение создалось впечатление, что ему снится страшный сон. Вокруг только, ничем не разбавленная, бархатная чернота.
Никто не нарушал гробовой тишины, растворившей его сущность.
Полное погружение в нирвану.
Что с его телом, есть ли оно вообще?
Попытка пошевелить онемевшими конечностями не увенчалась успехом.
Однако, чуть позже он заметил, что руки и ноги все же целы, но вероятнее всего крепко связаны.
Ощущение такое, что все тело зажато в громадные железные тиски, которые к тому же изрядно заржавели.
Позже чувство сильного дискомфорта растворилось в море других проблем, поглотивших его с головы до ног.
Время, как таковое, для него перестало существовать, длинной, бесконечной веревкой растянувшись до вечности. Судьба его выбросила на не уютный берег жизни, и теперь с этим надо было что-то делать.
Сознание тяжелым куском льда застыло в неподвижной голове.
Постепенно мировосприятие возвращалось: наплывами, все чаще и чаще, хотя внутреннее ощущение напоминало состояние больного в бреду, когда температура поднимается за сорок. Кровь пульсировала в голову, казалось, в ней плавают миллионы колючек, безжалостно вонзающихся в стенки сосудов.
Спину ломило, словно его только что переехал танк всеми своими железными гусеницами – пошевелиться было неимоверно трудно. В груди все стонало жалобным воплем – будто переломаны все ребра. Любое движение отождествлялось с болью.
С усилием он разомкнул слипшиеся глаза, но ничего не увидел.
Могильная тишина.
Прошло несколько минут.
Попытка приподнять голову закончилась шишкой на лбу и глухим звуком.
Над головой доска!
Его тело находится в деревянном ящике…
Бррр… От этой мысли стало не по себе.
Сразу бросило в холодный пот.
Стиснув зубы, он подтянул к животу задеревеневшие колени.
И тут он понял, что ящик, в котором находится, по своим габаритам больше, чем последнее пристанище человека.
Это уже обнадеживает.
Упершись подошвами ботинок в крышку, Фагунд изо всех сил постарался выпрямить ноги.
Сразу сделать это ему не удалось, но все же крышка немного отошла, пропустив внутрь скупую полоску света, просочившуюся под жалобный скрип петель.
После второй попытки крышка слетела, и с грохотом упала на бетонный пол.
Свой осмотр он начал с потолка, куда невольно уткнулся взгляд.
Шершавые железобетонные плиты перекрытия были без какой либо отделки. Между ними зияли черные щели неровных стыков.
С ужасом заметил, что руки и ноги крепко перевязаны широким скотчем.
Скотч на нем видимо решили не экономить.
Кисти рук затекли кровью, вены на них сильно вздулись. Ужасно хотелось пить, во рту все пересохло.
Кто и с какой целью спрятал его здесь?
Фагунд попытался присесть, но не мог даже пошевелиться – словно его приклеили к полу самым мощным суперклеем. Тогда, он напряг все свои мышцы, извиваясь, попытался вытянуть руки. После долгих и мучительных телодвижений ему удалось ухватиться пальцами за край деревянного ящика.
В глазах неожиданно заплясали яркие огненные круги.
Кто-то основательно попытался ограничить свободу перемещения.
Сознание на миг покинуло его и, словно, хорошенько поразмыслив – взвесив все за и против, вернулось обратно.
Покосившись, он увидел робкие лучи света, пробивающие себе путь сквозь зарешеченное окно, пробитое высоко в стене, почти под самым потолком. Подоконник был очень узким, с наклоном.
Вряд ли удалось бы воспользоваться этим выходом.
Фагунд понял – он оказался в каком-то подвальном помещении, мрачном и сыром, куда с трудом пробивается солнечный свет. Настроение от этой мысли совсем не улучшилось.
Повертев головой, он разглядел могучие, доходящие до самого окна металлические шкафы – великаны, покоящиеся на высоких стойках – опорах. Выкрашенные в чистый желтый цвет, они не создавали душевного комфорта. От них исходило тоскливое, мерное гудение, подавляющее волю.
Под напряжением, подумал он.
Шкафы, словно по команде, выстроились вдоль всей стены с интервалом в полметра.
Хотел было пошевелиться, но крепко связанные руки, отозвались нестерпимой болью.
Очень пригодился бы в данной ситуации острый нож или лезвие.
Фагунд шевелился осторожно, без рывков, стараясь не делать никаких резких движений, от которых в голове все перемешивалось, ненадолго швыряя его в черную бездну.
Придерживаясь обеими руками за борт короба, он разогнулся и встал во весь рост.
Теперь нужно было как-то вылезти из этого огромного ящика, выкрашенного снаружи в темно-зеленый цвет.
Осторожно перегнувшись через высокий край, он после долгих усилий, выполз наружу и …растянулся на твердом и неуютно-холодном полу.
Взгляд опять наткнулся на единственное окно размером меньше квадратного метра, с крепкой металлической решеткой из толстых прутьев – арматуры, выкрашенной белой масляной краской. Вряд ли через него можно выбраться без ножовочного полотна, которое он не отыщет здесь, даже при всем своем желании.
Повернув голову влево, он встретил входную дверь, с которой серая краска местами облетела. Конечно же, дверь была закрытой. Трудно сказать – была ли она просто прикрытой или запертой на замок. Скорее всего, верно второе предположение.
Здесь, в подвале, размещалось силовое оборудование – судя по всему электрические распределительные шкафы.
Но что он здесь все-таки делает? Лучше не забивать себе голову вопросами, на которое при всем желании он не найдет ответа.
Фгунд разглядел на некоторых из них большие стрелочные приборы: вольтметры и амперметры. Также на двери шкафов укреплены рукоятки и предупреждающие символы в виде молнии в треугольнике, где указано значение смертельного напряжения, под которым находилось оборудование.
Фагунд лежал посреди помещения и казался сам себе ничтожно маленьким, пренебрежительно маленьким по сравнению с окружением. Впрочем, это еще не самая плохая ситуация, в которой может оказаться человек. Во всяком случае, он жив, и имеет шансы выжить, а это самое главное. Все могло бы быть значительно хуже – все его конечности целы, он не ранен и не истекает кровью.
В душе теплилась надежда на спасение, тоненькая, как стебелек.
Самое странное, что ему нечего было вспомнить, мозг отказывался сообщить ему, что ни будь дельное, способное помочь в этой ситуации.
Фагунд подтянулся к исполинам – могучим шкафам, призывно смотрящим на него зелеными глазками индикаторов, и попытался зацепиться рукой за трехдюймовую трубу, проходящую над полом.
Усилие заставило взвыть от боли, уже и так чрезмерной, глухо отзывающейся в области сердца.
Затем предпринял еще несколько попыток ухватиться.
Все оказалось впустую.
Через минуту ему стало хуже.
Мелькнула мысль, что он еще несколько дней будет умирать от голода и жажды, если не предпримет решительных действий. Преодолев слабость и сделав над собой усилие, он попытался прогнать эту неуютную, пугающую мысль, сменившуюся следующей, совершенно не обнадеживающей. Его могли здесь оставить на время, не известно, что ждет его, если за ним вернутся.
Внезапно в голове все изменилось – прежнее расплавленное состояние рассудка уступило место ясности и необыкновенной прозрачности. Казалось, мозг заработал независимо от закованного и измученного тела. Словно внутри переключились контакты какого-то очень важного реле.
Вмиг наступило спокойствие, создавшее благоприятную почву рассудительности. Думай без спешки, приказал он себе – ведь здесь никого нет и угрожать некому. А что если вдруг откроется дверь и войдут люди… Это вряд ли произойдет в ближайшие минуты, успокоил он себя.
Он стал последовательно перебирать различные варианты.
И тогда взгляд остановился на кромке местами проржавевшей трубы, уходящей от него в сторону стены. Она была неровной, с торчащим рваным выступом.
Несомненно, это его спасение, до которого нужно проползти вдоль всей трубы – всего метров восемь.
Фагунд, держась за холодный шершавый металл, полз с черепашьей скоростью, часто останавливаясь и переводя дыхание.
Круги снова проявились перед глазами, яркими пылающими кольцами, а резкая боль в груди заставляла его на миг прекращать всякое движение и даже задерживать дыхание. Пришлось немного отдохнуть, прежде чем вновь возобновить движение.
Наконец, извиваясь змеей, он кое-как встал на колени и изогнулся над кромкой трубы, жадно вдыхая воздух.
Но тут же потерял равновесие и упал лицом на пол, разбив себе лоб. Когда, в конце концов, вновь в голове прояснилось, он потянулся снова к трубе и принялся осторожно двигать руками, пытаясь разрезать скотч.
Терпение было щедро вознаграждено: скотч разорвался, и он осторожно потер занемевшие руки.
С ногами было проще – он отыскал конец и терпеливо размотал скотч, правда ему пришлось крутить очень долго.
И вот в слабоосвещенном полутемном подвале Фагунд стоял на ногах, уставившись на дверь, размышляя.
Но судьба оказалась к нему благосклонней, пожалев его на этот раз.
Несмотря на то, что дверь оказалась запертой, он уже знал, что ему делать.
К счастью, на стене висел пожарный щит, с которого он снял лом.
Дверь подалась не сразу.
Навалился на дверь всем телом, а весил он немало – около восьмидесяти килограммов, его мускулатура была прекрасно разработана, а рост был метр девяносто. Дверь с треском распахнулась, и он вывалился через порог, тяжело и шумно рухнув на цементный пол.
Если бы кто-то стоял за дверью, лучшего случая оглушить его монтировкой не представлялось. Но никто не стукнул его, поскольку никого за дверью не было. И снова он кое-как поднялся на ноги.
Длинный, казавшийся бесконечным, коридор был освещен довольно скупыми светильниками и от их света он напоминал магические полуподвалы в игровых квестах.
Пришлось напрягать зрение.
Он осмотрелся и только теперь заметил, что на нем были потертые джинсы, пестрый свитер и черная кожаная куртка, местами изорванная. На ногах коричневые ботинки с высокой рифленой подошвой.
Воздух в помещении был прохладным, от чего он непроизвольно съежился.
Откуда-то сильно сквозило.
На всем лежала печать заброшенности – грязь, неубранный мусор, настоящая свалка. Наверное здесь много крыс, подумал он.
Стало ясно, что поблизости нет ни единой живой души.
Видимо его здесь спрятали на время, причем спрятали основательно – даже специальный ящик приготовили, выходит за ним должны были вернуться.
Кто и когда? Вряд ли это будут доброжелатели.
Однако, сколько сейчас времени?
Часов у него на руках не было.
Какое вообще время года?
Трудно ответить, не выходя на улицу.
Нельзя терять ни секунды, кто знает, что может произойти в следующее мгновенье. Он направился вперед, к боковой двери, к счастью оказавшейся открытой. Пройдя дальше, вскоре оказался в помещении, откуда тянулись куда-то вдаль широкие трубы и прямоугольные короба вентиляционной системы.
Прыгая через трубы и разбросанные повсюду ящики, он опасливо оглядывался по сторонам – нигде никого, к счастью, не увидел.
Хорошо что, все остальные двери оказались не запертыми. Он толкнул первую и оказался в грязном заброшенном помещении – небольшой продолговатой комнатенке. Огляделся, но вокруг ничего не увидел и не смог сориентироваться – явно не хватало окна или лампочки.
Глаза привыкли к полутьме не сразу.
Видимо давно сюда никто не заходил.
Он попытался включить свет, но единственный светильник торчал острыми клыками осколков. Все покрылось слоем пыли и сильно заросло паутиной.
Здесь, очевидно, некогда располагалась мастерская – комната техника или слесаря. Возле обклеенного плакатами шкафа стоял верстак с массивными ржавыми тисками.
Но сколько ни глядел, не мог обнаружить ничего подходящего.
Выходя из мастерской, он на всякий случай прихватил с собой пару отверток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40