– Час от часу не легче! – вздохнул доктор.
Они вернулись обратно в помещение лагеря. Разыскали и постучались в одну из маленьких жилых ячеек, где располагалась комната заместителя полковника.
– Майора нет на месте! – сказал им дежурный с другого конца коридора.
– А где он?
– В штабе полка!
Прошла еще одна мучительная минута, пока они добежали до штаба. Указательные стрелки на полу сменили цвет с синего на красный, что подразумевало вход только по пропускам.
– Вызовите сюда майора Спенша! – потребовал доктор, когда дорогу им преградил охранник.
– В штабе тревога, – беспристрастно ответил солдат.
– Скажите, что нам нужен сопровождающий!
Солдат вызвал экран и что-то тихо проговорил. Пока он ждал ответа, ученый отвел следопыта в сторонку и сказал шепотом:
– Никогда не слышал, чтобы на обычную площадку сажали космический модуль! Для этого есть космодром.
13
– Господин аналитик, господин следопыт, – раздался через минуту голос Спенша.
Он глянул на них из экрана, но только вскользь, увлеченный каким-то важным занятием.
– Майор, нам надо срочно в деревню! – доктор едва скрывал волнение.
– Вы же были там...
– Нам нужно еще раз.
– А можно узнать зачем?
– По научным вопросам, – ускользнул он от ответа.
Офицер перевел взгляд на Савву, но тот выглядел невозмутимо.
– У нас проблема со Сломкой, – произнес майор. – Там сейчас небезопасно.
– Мы знаем. Дайте нам машину.
Вездеходов на стоянке не оказалось, вся техника была при деле. Два бесконечно длинных километра, отделявшие военный лагерь от восточной границы деревни, они преодолели на транспортных дисках. После некоторого препирательства с начальством, майор лично отправился сопровождать их.
– Полковник не хочет сейчас никого отпускать от себя, – объяснил он свои действия.
На том месте, где дорога в город была перекрыта карантинной сеткой, зияла огромная дыра. Несколько танков сгрудились перед ней, осветив землю прожекторами.
– Они действовали безупречно, – прокомментировал майор, когда гражданские спрыгнули с дисков, чтобы получше рассмотреть брешь в ограждении. – Дождались, когда патруль минует этот участок, и пустили сюда единственный на всю деревню грузовик. Машина снесла ограду и уткнулась в опушку леса.
– А потом?
Потом все жители Сломки, организованно, семья за семьей, покинули деревню через образовавшийся проход и пешком направились в ближайший город. Немногие оставшиеся заперлись в домах.
Как только в лагере узнали о разрыве линии карантина, поднятый по тревоге отряд горных стрелков заблокировал дорогу в паре километров от деревни, остановив тем самым исход жителей.
– Но они не хотят возвращаться, вот в чем проблема, – устало вздохнул Спенш. – Так и стоят на обочине, с детьми и с вещами.
Когда впереди показалось приземистое здание больницы, стало ясно, что санитара они вряд ли найдут. Двери были выбиты и лежали перед крыльцом. Из распахнутых окон черными языками болтались скрученные и связанные одеяла. Весь персонал и все больные бежали.
– Можете не спускаться, в морге никого нет, – крикнул им сержант, присланный на охрану объекта. Ворота были запоздало оцеплены жидким строем солдат.
Они развернулись и помчались дальше, к дому пропавшего мальчика. Въехали прямо во двор и остановились перед дверью. Майор, нарочито громко стуча сапогами, зашёл внутрь.
– Нет! – вскоре прозвучал его голос из глубины дома.
– Тогда к егерю, – сказал аналитик, разворачивая свой диск.
В доме, который всем видом показывал, что хочет убежать из деревни, горел свет.
Они нажали кнопку звонка.
– Пусть хоть здесь нам повезет! – прошептал Кромдук.
Почти мгновенно, над дверью загорелся экран.
– Это снова мы, – улыбнулся Спенш, глядя на бледное серьезное лицо женщины. – И, боюсь, вам придется впустить нас в дом.
14
По местному обычаю, хозяйка усадила ночных гостей за большой стол в гостиной. При ближайшем рассмотрении, она оказалась не такой уж грозной, какой была на экране. Миниатюрная и щуплая, женщина покорно сложила перед собой руки, глядя на взъерошенных от недосыпа мужчин.
– В прошлый раз вы сказали что-то про немилость, – принялся говорить аналитик.
– Объясните, пожалуйста, что это означает?
Слушая дребезжащий голос ученого, следопыт привычно изучал запахи дома. Судя по всему, здесь никогда не было детей. Не было половозрелых мужчин и женщин. Изредка, сюда заводили животных, но долго не держали. Возможно, егерь мог приносить в дом птенцов дикой куропатки – исчезающего вида, за которым охотились все зоопарки мира.
И почти сразу в нос ударил характерный душок залежалой человеческой крови, но не сгнившей, еще живой. Делая вид, что прохаживается по гостиной, следопыт ловил носом ток воздуха, пытаясь угадать направление.
– Только, пожалуйста, не увиливайте от вопроса, – услышал он голос офицера, когда пожилая хозяйка бросила им какую-то ничего не значащую реплику.
Женщину звали Рада, она была шестидесяти двух лет. Жила здесь еще до оккупации; в те времена, когда деревня была обычной кочевой стоянкой, населенной преимущественно кожемяками и заготовщиками шкур. Рано вышла замуж, и овдовела через пяток лет, когда мужа накрыл оползень.
Родные хором советовали, чтобы поспешила устроить свою жизнь, пока молода и привлекательна. Да не получилось, или сама не захотела. Так и жила одна, с двумя детьми. И только когда увидела на голове первый седой волос, вышла замуж второй раз.
– Это конечно интересно, но давайте по существу дела, – подправил её майор. – Вы сказали нам «убирайтесь, пока не попали в немилость». Это предупреждение? Нам грозит опасность?
Но Рада не спешила разматывать страшный клубок. Может, знала, что следопыт уже почуял кого-то в погребе. Или надеялась, что судьба пройдет мимо.
Когда пропал её сын, она почему-то была уверена, что он жив. Терпеливо ждала его возращения. Слухи тогда не ходили так быстро, как сейчас. Никто не мог сказать, что случилось с ним.
В конце концов, она оставила дочь у родственников, взяла с собой мешок сухарей и отправилась в горы, на поиски. Догадывалась, что потеряла его навсегда. И даже знала где его искать. Еще ребенком, она слышала про один заброшенный дом, стены которого окаменели от времени. Говорят, когда горы еще не вздыбили свои спины, здесь стоял густой лес, в сердце которого жил Лесник. Последний деревенский шаман – его арестовали и отослали в метрополию за повстанческие настроения – как-то рассказывал ей, что имел честь беседовать с Лесником. Шаман догадался закопать в землю свой амулет, прежде чем распахнул каменные двери. Потому и остался жив. Получается, если надежно сокрыть дух Вассы от Лесника, спрятать всё, что напоминает ему о Вассе, Лесник мог и сдержать свою немилость.
– Значит, немилость означает насилие? – прервал её аналитик.
Шаман много чего рассказал о Леснике. Например, как он лечит горного козла, если тот расщепил копыто, неловко спрыгнув на скалы. Как разговаривает с любым зверем. Как рисует на камнях непонятные знаки своими же испражнениями. Дано ли обыкновенному человеку так себя вести? Однако, шаман не смог выяснить главного, ради чего, собственно, и рисковал жизнью – почему Лесник ненавидит Вассу? Что произошло между ними такого особенного, если один из них оказался на небесах, получая от людей дары, а другой целую вечность должен жить на земле, в каменных стенах, испытывая на себе все невзгоды этого мира? Кем приходится Лесник Вассе? Братом? Слугой?
– Простите, – поднялся с места майор, когда перед ним вспыхнул огонек визора.
Офицер шагнул в сторонку и ответил на вызов.
– Значит, вы потеряли сына безвозвратно? – вернул её к разговору аналитик.
Можно ли говорить, что он потерян? Вот если выдать замуж свою дочь – она потеряна. А сын всегда остается рядом, даже если живет далеко. Впрочем, она только краешком глаза увидела его, где-то среди деревьев, когда он вёл под руку свою избранницу, дочь Лесника. Да, у Лесника есть дети. Когда они вырастают, он ищет им пару среди нас, обычных людей. И она порывалась встретиться с ушедшим сыном, чтобы попросить вернуться, но соседи отговорили ходить в горы. «Такова воля Лесника, – вздыхали они, и жалели. – Он сам ищет мужей и невест для своих детей, и никто не в силах отказать ему!»
Следопыт краем глаза увидел, как майор отдал честь незримому собеседнику и спешно покинул дом, хлопнув дверью.
– Подождите! – прокричал Савва, нагнав майора за воротами. Офицер вскочил на транспорт и, одним движением пятки, перевел его в шагающий режим.
– Расскажу по дороге! – пришпорил он диск.
Следопыт вскочил на свой транспорт и направил его следом.
– У нас происшествие в южном секторе, – произнес Спенш, глядя на дорогу. – Пропала связь с одним из патрулей.
– Змея?
– Неизвестно! Скорее всего – повстанцы.
– Откуда им взяться?!
– Я тоже удивлен... Если это дело рук повстанцев, то они сделали самую большую ошибку в своей жизни!
– Мы еще задержимся здесь! – крикнул Савва, останавливая диск.
Офицер махнул рукой, удаляясь по узкой деревенской дороге. Вдали, на мутном белом пятне света, его поджидала колонна техники. Это были силы, которые обеспечивали карантин, и они явно покидали деревню.
Когда следопыт вернулся назад, аналитик стоял у открытой двери. Желтая полоска света сбегала по ступенькам вниз и терялась где-то в траве.
– Видели? – показал он рукой на ограду.
Блок-пост и охранявшие его танки исчезли.
– Войска оставляют деревню без защиты, – озвучил его догадку следопыт.
Аналитик презрительно фыркнул, выражая, видимо, свою давнюю нелюбовь к военным.
– Кстати, вам не кажется, что с этой Радой что-то не в порядке? Может, нам просто удалиться?
– Но здесь есть раненный, – возразил Савва. – Лежит где-то в погребе или кладовке.
В полутьме глаза ученого влажно блеснули.
– Вы что, услышали стоны?
– Нет, запах.
Они вновь переступили порог дома. Рада сидела на прежнем месте, с тем же отстраненным выражением лица.
– Где он лежит? – склонился Савва над маленькой тщедушной фигуркой.
С минуту она смотрела куда-то в сторону, словно не расслышала вопроса.
– Там, – наконец махнула рукой, когда следопыт не отступил. – Пойдемте, я покажу.
В холодном воздухе погреба гулко отпечатывался каждый шаг. Среди ящиков и мешков, на тонкой подстилке лежал Кромпал.
– Он так и не очнулся, – сказала Рада, присев рядом с мальчиком.
Аналитик засучил рукава и медленно приподнял край покрывала.
– Дайте ножницы, – приказал он женщине.
Осторожно разрезав рубашку, Кромдук принялся изучать тело раненого. Переложил его голову на другую сторону и мягко стал пальпировать в районе уха, где из-под тонкой бледной кожи страшно бугрился огромный желвак.
– Гематома, скорее всего, – сказал он, привставая с колен. – Плюс разрывы внутренних органов.
– Я говорила с Мирой, я предупреждала, – тихо прошелестел голос Рады.
– Это мать Кромпала, – напомнил Савва, поймав вопросительный взгляд аналитика.
Они поднялись наверх и вновь оказались за столом.
– А что майор? – спросил Кромдук озабоченно.
В тишине было слышно, как следопыт разлепил засохшие губы, чтобы ответить:
– У них происшествие. Исчез один из патрулей.
– Сказал, в каком районе?
– Нет, конечно.
– Это он идет! – вдруг резко выдохнула старуха, заставив мужчин вздрогнуть.
Доктор странно посмотрел на нее, часто заморгав глазами. Его смуглые щеки вдруг почернели от нахлынувшей крови.
– Слушайте, вы! – проговорил Кромдук, распаляясь не на шутку. – Хватит говорить загадками! Где вы нашли мальчика?! Это ваш муж обнаружил его? Что вы сказали матери ребенка?!
Вспоминая потом эти минуты, следопыт неизменно спотыкался на одной и той же мысли – почему он не догадался проверить, был ли на парне амулет? Возможно, такова особенность человеческой психики: нельзя одновременно удержать в голове несколько важных единиц информации. Он ведь прекрасно помнил, что у геолога есть маломощная альфа-пушка, с помощью которой они могли пройтись по лагерю и легко обнаружить этот кусочек минерала. Вопросы о том, кто такой Лесник, и что, собственно, произошло с юношей – всё это было, на самом деле, второстепенным и несущественным, по сравнению со сверхзадачей – найти пропавший амулет!
Не услышав от женщины ни слова, доктор мрачно выдал:
– Своим молчанием вы убиваете мальчика, понимаете?
Он нависал над хозяйкой, выдвинув вперед локти, подавшись всем грузным мощным торсом. Но минуты шли и шли, а женщина, так и не разомкнула уста.
– Савва, можно вас на одно слово!
Аналитик вышел из комнаты и поманил его за собой.
– Мальчик абсолютно нетранспортабелен, – сказал Кромдук, когда они встали у открытой двери, за которой чернела ночь. Савва хотел что-то сказать, но ученый с жаром добавил:
– Я чувствую, что разгадка змеи кроется именно в нём!
– Кромдук...
– Следопыт...
– Кром, послушайте! Можно мне так называть вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10