Если не принимать во внимание одинокую, зловещую фигуру надсмотрщика с револьверами. Кеневен поднялся с земли и вернулся к коню. Отвязав повод, он еще с минуту стоял, погруженный в раздумья. Его не покидало дурное предчувствие. Вот-вот что-то должно произойти. С тревогой в душе он пошел дальше, ведя за собой мерина. Прячась за каменными выступами кряжа, он спустился вниз по склону и ступил в песчаное русло пересохшего ручья позади ранчо. Здесь задержался, стоя в темноте и прислушиваясь. Затем снова двинулся вперед, пока наконец не оказался позади конюшни. Здесь отпустил коня, заранее зная, что тот отсюда никуда не денется.
Расстегнув обе кобуры и поправив револьверы, Кеневен бросил взгляд в сторону заброшенной хижины, глубоко вздохнул и, спустившись в овраг, начал подниматься к ней по противоположному склону. Человека, одиноко стоявшего, можно разглядеть в любой темноте, особенно если он зашевелится. Но, укрывшись в тени стен постройки или стога сена, у него есть шанс остаться незамеченным.
Хижина сиротливо стояла на вершине бугра, и в кромешной тьме эта крошечная, убогая хижина выглядела весьма зловеще. Подобравшись поближе, Билл замер у стены, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Но ничего не расслышал. До него доносился шепот ветерка, пролетавшего низко над землей и гулявшего вдоль карнизов. В хозяйском доме звенели тарелками. В тишине ночи этот звук раздавался на редкость отчетливо. Где-то далеко снова загрохотал гром, и налетевший порыв ветра подхватил и закружил сухие листья. Единственное окно хижины было плотно завешено изнутри какой-то тряпкой, похожей на старое одеяло. Выждав еще несколько минут, он осторожно подобрался к двери.
Сердце гулко стучало в груди. Кеневену начало казаться, что ему не хватает воздуха и он вот-вот начнет задыхаться. Тогда, сделав несколько глубоких вдохов, он попытался успокоиться и приготовился к любым неожиданностям. Снова, припав ухом к стене, прислушался… Ничего.
Стало еще темней, огромные дождевые тучи надвигались на долину. Раскаты грома стали чаще и громче, они напоминали грозный рык льва, посаженного в клетку. Кеневен осторожно дотронулся до ручки двери. Железо холодило ладонь, и тогда, держа правую ручку на рукоятке револьвера, он повернул ручку. Дверь оказалась заперта. Возникшая заминка вызвала в нем раздражение. Устав от гнетущего ожидания беды, он внутренне и настроился на самое худшее, а теперь даже досадовал, так как ничего не случилось. Он был готов отважиться на любое безрассудство. Беглый взгляд в сторону ранчо добавил ему уверенности. Даль исчез — видно, ушел в дом за накидкой.
Сегодня он должен во что бы то ни стало разгадать эту тайну, другого такого случая больше никогда не представится. За закрытой дверью мог скрываться ответ сразу на множество вопросов. Он просто обязан узнать, что там. И даже если тут не окажется ничего, то тоже неплохо, по крайней мере одна проблема будет снята. Хотя не исключено, что в этой с виду заброшенной хибаре ему уготована смертельная западня.
Окна в доме для работников теперь ярко светились. Тот тусклый свет, который он заметил прежде, возможно, исходил от керосиновой лампы, фитиль которой подвернули, но зато сейчас она горела в полную силу. Даль, наверное, все еще находился внутри. Вдруг кто-то выплеснул за окно воду из таза. Снова взявшись за ручку, Билл повернул ее, встал поудобнее и приналег на дверь плечом.
Старая постройка оказалась довольно хлипкой. Кеневен расслабился, набрал в легкие побольше воздуха и снова навалился на дверь. Что-то громко хрустнуло. Он поспешно отпрянул, прижимаясь спиной к стене и хватаясь за рукоятку револьвера.
Из хижины не донеслось ни звука. Он выждал еще мгновение, не переставая напряженно прислушиваться. Затем, так и не услышав ничего настораживающего, резко развернулся и снова толкнул дверь плечом. Она подалась так неожиданно, что он влетел в комнату и упал на четвереньки. Поспешно вскочив, выхватил револьвер и, держа его наготове, застыл. Но все было тихо. Значит, сломать засов ему удалось еще раньше, и оставалось лишь слегка толкнуть дверь, чтобы она распахнулась настежь.
Широко раскрыв глаза, Билл всматривался в темноту. Он стоял посреди совершенно обыкновенной комнатушки, и не более того. Когда глаза его привыкли к окружавшему его мраку, он разглядел перевернутый стул, валявшийся на боку, видавший виды стол со стоявшей на нем лоханью и койку с наваленной на ней грудой мятого постельного белья. У дальней стены разместились ящики, аккуратно поставленные друг на друга. Больше ему ничего не удалось рассмотреть.
Пройдя через всю комнату, он взялся за верхний ящик и приподнял его. Тот оказался совсем не тяжелым. Подсунув лезвие своего охотничьего ножа под доски, он попытался открыть ящик. В конце концов ему удалось чуть-чуть отделить крышку и запустить в образовавшуюся узкую щель обе руки. Стойко перенося скрежет ногтей по дереву, Билл изо всех сил рванул доски вверх. Если при этом и раздался треск, то он потонул в прокатившихся по небу раскатах грома.
Сверху в ящике лежала мешковина, под которой оказались стопки круглых баночек, по виду очень похожих на табакерки. Кеневен взял одну из них и принюхался, не в силах сдержать любопытство. От коробочки исходил острый, давно забытый запах.
— Так вот оно что… — пробормотал он, задумчиво хмурясь. Это никоим образом не проясняло положения Винейблов… хотя, как знать.
Кеневен застыл на месте, тупо уставившись в темноту. Дикси? Нет, невозможно поверить. Да и Том вряд ли имеет к этому какое-либо отношение, если уж на то пошло. Но кто знает? Чужая душа потемки, и даже с виду самые что ни на есть благочестивые люди иногда…
Нет! Он не мог и не хотел верить в это! Нет, только не они и не Левитт. Ведь как бы там ни было, но он сильный, волевой человек, которому чуждо проявление слабостей. Да, он порочен, даже очень порочен, но не до такой же степени.
Засунув в карман три маленькие коробочки из жести, он аккуратно, насколько мог, приладил доски обратно, так, чтобы вскрытый им ящик не слишком бросался в глаза. Покончив с этим занятием, он тихонько выскользнул из хижины, неслышно прикрыв за собой дверь.
Не на шутку встревожившись таким неожиданным поворотом событий, он вернулся к коню. Немного постояв возле него, чтобы дать животному понять, что его не бросили, пошел в обход конюшни к дому.
Скрываясь за деревьями, Билл близко подошел к окну, остановился, собираясь с духом. Он не имел привычки ни подглядывать, ни подслушивать и очень тяготился тем, что ему предстояло сделать. Самое разумное — поскорее уйти отсюда, пока еще не поздно, пока его не заметили. Но, с другой стороны, если ему удастся увидеть Дикси, то он может уехать отсюда вместе с ней. Немного помедлив, Кеневен осторожно подобрался к стене дома и приблизился к окну.
Перед ним оказалась столовая. Посреди тесной комнатки стоял обеденный стол, за которым сидели трое: очень бледная, но внешне спокойная Дикси, рядом с ней — Том Винейбл, во главе стола — Стар Левитт!
Окно было слегка приоткрыто, и он слышал их голоса. Говорил Левитт.
— На мой взгляд, Дикси, это самый логичный выход. — Голос его звучал вежливо, но решительно. — Мы поженимся в этом доме, в понедельник. Ты поняла?
— Ну уж нет! Ничего не выйдет! — гневно возразил ему Том, но в его голосе отчетливо слышалась интонация обреченного человека. — Черта с два! Дикси тебя ненавидит! И каким местом ты только думаешь!?
— Очевидно, не тем, которым думаешь ты, Том. Все люди, знаешь ли, различаются по складу ума. Некоторые хотят во что бы то ни стало взять в жены женщину, которая их любит! Но все это ерунда! Чушь! Гораздо лучше жить с женщиной, которая тебя ненавидит… на дух тебя не переносит. Любовь к женщине лишает тебя силы в отношениях с ней. Любовь — удел простолюдинов. А мне будет гораздо приятней иметь дело с женщиной, которая меня ненавидит, которая, может быть, даже хотела бы меня убить! Представляешь себя укротителем, входящим в клетку с тиграми! Кнут — вот его оружие! Вот как нужно жить.
— Ты сумасшедший, — сказал Том.
Левитт передернул плечами.
— Может быть. Нас таких много. Ты просто начитался дешевых романов, Том. Когда-нибудь сам все поймешь. — Он улыбнулся. — Вообще-то если останешься жить с нами, я уверен, ты быстро всему научишься. — Стар неторопливо попивал кофе. — Женитьба на Дикси удобна и выгодна со всех сторон. Кроме того, что она красива, умна и горда, я получаю преимущество и иного рода: жена не может свидетельствовать против мужа, а раз она станет моей женой, то, в случае чего, мой милый Том, вряд ли тебе удастся выдвинуть какие-либо обвинения против меня. Но, с другой стороны, я действительно хочу, чтобы наши родственные отношения приносили бы, так сказать, взаимную выгоду. Не могу же я пустить по миру собственного шурина, позабочусь, чтобы у тебя все шло хорошо. — Он опять улыбнулся. — И ты приобщишься к делам. Не станешь же ты обижаться на меня из-за того, что я беспокоюсь о собственной безопасности.
— Черт возьми! Да я тебя сейчас!.. — Том привстал со стула.
— Неужели? Знаешь, Том, на твоем месте я не стал бы нарываться на неприятности. Поостерегся бы. Ты ведь уже и так по уши в дерьме. Плохо быть обвиненным в убийстве, а теперь вот еще и контрабанда… О да! Я устроил все так, что, в случае чего, вся вина падет на тебя. — Он беззаботно взмахнул рукой. — Тем более, что и доказательства имеются. И даже если случится чудо, и тебя не обвинят в убийстве, то всего остального вполне достаточно, чтобы упрятать тебя за решетку лет на двадцать… Хотя мне лично очень будет тебя не хватать, да и сестре твоей тоже. Поэтому на твоем месте я бы просто расслабился и радовался жизни. К тому же, если ты будешь разоблачен как участник шайки торговцев опиумом и дело получит публичную огласку, подумай только, какой эффект произведет эта новость на вашего старого отца с его больным сердцем!
— Если бы не отец, — тихо проговорил Том Винейбл, — я бы задушил тебя голыми руками!
Левитт рассмеялся.
— По-моему, ты преувеличиваешь, Том. Я сильнее тебя и любого другого, кого ты знаешь или с кем, возможно, еще познакомишься. Мне приходилось участвовать в нескольких рукопашных. Но я ни разу не пускал в ход сразу обе руки.
— Знаешь, Том, — как бы между прочим заметила Дикси. — Мне кажется, нам пора серьезно обсудить наши проблемы. Я не думаю, что выйти замуж на Стара Левитта приятней, чем сесть в тюрьму.
Левитт выглядел омерзительно.
— Ты мне льстишь! — сухо сказал он. — Хотя и не слишком-то учтиво. Что сейчас было бы с твоим Томом, если бы я в свое время не вступился бы за него и не привез его сюда?
Следующие несколько слов Кеневену расслышать не удалось, но затем Стар повысил голос:
— Да, я считаю, что сделал уже достаточно для тебя, и поэтому вправе рассчитывать на благодарность. Ты же начинаешь откровенно волочиться за каким-то бродячим ковбоем.
Дикси Винейбл оторвала взгляд от тарелки.
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Стар. Тебе с твоим самомнением все равно ничего не понять. Но только Билл Кеневен, тот самый ковбой, которого ты имеешь в виду, во много раз лучше тебя, и сравниться с ним ты не мог бы даже, если бы не стал вором и грязным шантажистом!
От этих слов у Кеневена радостно забилось сердце. В тот момент он был готов пройти прямо через окно, стекло и все прочие преграды и с радостью отдать свою жизнь за нее, если бы это потребовалось. Окрыленный высокой похвалой, он восхищался ее спокойствием и самообладанием. Даже оказавшись в зависимости от прихоти человека, сидевшего напротив нее я уже в полной мере доказавшего, на какое вероломство он способен, она сохраняла присутствие духа. Оглушенный ударами собственного сердца, Билл припал к окну. И тут она подняла глаза. Их взгляды встретились!
Какое-то мгновение они глядели друг на друга, и этот миг показался ему вечностью. Затем она повернулась к брату, передавая ему блюдо, и заговорила с ним о чем-то совершенно постороннем, не обращая никакого внимания на Левитта.
Голос ее звучал теперь несколько громче, как будто она хотела, чтобы эти слова услышал он.
— Ну ладно, — говорила она, — будем считать, что пока все в порядке. По крайней мере, Стар, ты дал мне время до понедельника!
Кеневен поспешно отошел от окна. Последняя фраза была адресована ему, и до понедельника оставалось… три дня!
Три дня, за которые многое можно успеть — как-нибудь вызволить ее отсюда или… убить Стара Левитта.
В самом крайнем случае он так и поступит. Вообще-то ему еще никогда не приходилось выслеживать человека специально для того, чтобы его убить. Да и не ставил он перед собой подобной цели. Ему приходилось убивать, защищая собственную жизнь или жизни и имущество тех, кого он брался охранять. Цепляя к ремню кобуру с револьвером, он никогда не замышлял убийства.
Хотя бывали случаи… Он вспомнил ту безвыходную ситуацию, когда дилижансу преградили путь трое вооруженных людей, приказавшие всем поднять руки вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27