Как только начнут расследовать причину моей смерти или делить оставшееся после меня имущество, неминуемо прокрутят эти пленки. После этого вам, ребята, придется туго.
Наполовину это было правдой, но он на мои слова не купился.
А тебе-то с этого какой прок? спросил он. Ты же давно на том свете будешь.
Решай, как хочешь, ответил я и... прыгнул на него.
Грянул выстрел. Пуля задела за рукав рубашки, но я уже летел ему в ноги. У него не было возможности выстрелить еще раз, так как в этот момент я вцепился пальцами ему в штанину. Однажды овладев в армии приемами дзюдо, я старался их не забывать и по возможности регулярно тренировался. Как только мои пальцы крепко захватили край штанины, я резко рванул его на себя.
Он сорвался со скалы, рухнул на меня, и, пролетев метра четыре, мы упали на выступ, шириной метров пять. Он извернулся и ударил меня с размаха ружьем по плечу, но тут я двинул его корпусом. Он был сухощавый и жилистый. Если бы он отшвырнул ружье, у него бы еще была реальная возможность свалить меня, но он попытался вскинуть его и прицелиться. Я нанес ему короткий удар левой в челюсть, прямой правой по корпусу, резкий удар носком ботинка под колено, а затем по подъему стопы. Он охнул от боли и попятился. Я ударил его ногой в пах. Он упал и выронил винтовку. Она описала в воздухе короткую дугу и проскользила футов девять вниз по склону.
Как же мне была нужна эта винтовка! Но стоило мне рвануться за ней, как рядом с моей головой щелкнула о камень пуля. У подножия скалы с винтовкой в руках стоял Джимбо, и стоило мне показаться хоть на мгновение из-за прикрытия, думаю, он бы не промахнулся.
Я прислонился к скале, пытаясь отдышаться после схватки с Рисом, но он в этот момент поднялся с земли, похоже, с прежними намерениями. Он еще не отошел от удара в пах, но готовился наброситься на меня снова. Я вновь ударил его ногой по тому же месту. Он сложился пополам и сел наземь. Я ударил его еще раз, он попытался уклониться, и мой кулак лишь скользнул по его скуле. И тем не менее он рухнул на землю. Во время драки его револьвер выпал из кобуры, но у меня не было времени на поиски. Поэтому я сорвал у Риса с пояса охотничий нож в ножнах и засунул себе за ремень.
Резко развернулся и вновь бросился вверх по скале, вскарабкался к краю плато, перевалился через него и посмотрел вниз. Рис ползал на четвереньках в поисках револьвера.
Сюда, к плато, возможно, вела тропа, по которой могли пройти кони моих преследователей, потому я не стал терять времени. Я побежал, выбрав направление на юго-запад, которое, по моим расчетам, должно было вывести к дороге, идущей вдоль берега Нью-Ривер. Я то бежал, то шел пешком, стараясь сохранить силы. Сорвись я сейчас и вряд ли кто-нибудь обнаружит мои останки в этой богом забытой расщелине. Сверху она наверняка выглядит не толще волоска на изрезанной карте горного плато. Даже койот не смог бы добраться до вкусного обеда, и я достался бы какому-нибудь стервятнику.
Носком ботинка я наконец нащупал узенький выступ и затем, едва удерживая равновесие на гладкой скале, осторожно передвинул руки вниз по узенькой трещине, которая спускалась по краю обрыва. Теперь, держась за ее край, я сполз еще ниже, отпустил правую руку, лихорадочно пытаясь нащупать хоть какую-то опору или зацепку. Я висел над пропастью, держась только немеющей кистью левой руки. Разожми я ее сейчас, и...
Пальцы правой руки нащупали небольшой выступ, носки ботинок обрели опору, и так, сантиметр за сантиметром, я медленно спустился почти до самого дна узкого каньона и позволил себе спрыгнуть, когда до земли оставалось всего метра полтора.
Я оказался на каменной полке длиной метров восемь и примерно столько же в поперечнике. В отполированной водопадом скале образовалась небольшая чаша, все еще наполненная водой. Недалеко от этого «водоема» нависал узким выступом край скалы, но другого убежища от палящих лучей солнца не было. Преследователи могли настичь меня только с той стороны, откуда я пришел, но я решил еще раз убедиться в этом, подошел к краю полки и посмотрел вниз. И тотчас отпрянул назад. Подо мной была абсолютно гладкая, отшлифованная скала, отвесно обрывавшаяся примерно метров на пятьдесят. О дальнейшем спуске не могло быть и речи. Я сам заманил себя в эту ловушку, еще лучше, чем могли пожелать мои преследователи, и, может быть, они это знали.
Вода здесь, конечно, была, но есть нечего. Единственный выход обратно наверх, но там меня поджидала смерть от рук преследователей.
Вспомнив о них, я быстро отбежал под нависший край скалы и сел на лежавший там плоский камень. Теперь сверху я был невидим.
Солнце не доставляло мне особых неудобств: оно заглядывало в этот узкий каньон примерно на час не больше. Что еще беспокоило меня, так это мысль о Белл я ничем не мог ей помочь. Даже если ей и удалось скрыться в этих горах, ей наверняка требовалась помощь.
Наверху раздались шаги, на выступ посыпались мелкие камешки и песок. Я вжался в стену, затаив дыхание.
Шеридан! я узнал голос Колина. Отзовись! Мы знаем ты здесь!
Они могли только подозревать это, ведь прямых доказательств у них не было. Я ждал, затаившись.
Внезапно над головой раздались резкие звуки, будто кто-то бил металлом о камень. Неужели они вырубают в скале ступени, чтобы спуститься сюда? В какой-то миг у меня появилось желание выглянуть из укрытия. Рискни хоть один из них спуститься сюда, все преимущества были бы на моей стороне. Даже если бы его прикрывали сверху, я мог бы внезапно накинуться на этого глупца и спихнуть его в пропасть. Но тут до меня дошло, что же они делали.
Они срубали все те выступы, которые позволили мне спуститься сюда. Да все-то, пожалуй, и не стоило. Достаточно было сбить два-три, и я бы остался пленником этого каньона до самой смерти. Очень удобно: на теле никаких следов насилия смерть от истощения.
Через некоторое время я снова услышал голос Колина:
Больше ты нас не интересуешь. И даже если у тебя остались какие-то записи, пленки, мы их найдем.
Моя секретарша человек довольно доверчивый. И ей придется одной иметь дело с Флойдом Рисом и Джимбо Уэллзом. Так что я сильно сомневался, что она сможет остановить этих типов.
Ждать было нельзя. Нужно было немедленно выбираться отсюда.
Я услышал над головой хруст гравия, звук удаляющихся шагов и... остался один.
Глава 6
Солнце стояло высоко, но здесь, в стенах моей добровольной тюрьмы, царила прохлада. Над головой протянулась голубая полоска неба, прямо передо мной противоположная стена каньона. Он был таким узким, что казалось протяни руку и дотянешься до той стороны. В том месте, где сейчас стоял я, он был немного шире, но книзу сужался, слегка изгибаясь, отрезая меня от внешнего яркого живого мира.
Некоторое время я сидел совершенно неподвижно. В пустыне обретаешь способность слушать.
Звуки в пустыне приглушены. Стоит привыкнуть к фону вроде подвывания ветра, и через некоторое время начинаешь различать другие шорохи. Вот прошмыгнула мышь, а это птица зашуршала в листве. Начинаешь отличать звук падающих камней, сброшенных ветром, от тех, которые потревожила нога крадущегося преследователя.
Полной тишины в природе не бывает. Но пустыня это земля шорохов. Поэтому приходится настраивать слух лучше любого инструмента.
Я знал, что вся моя жизнь, все, чего мне удалось на сегодня достичь, было поставлено на карту. Это был не сюжет приключенческого романа, рожденный игрой моего воображения, но сама действительность, жуткая, безжалостная, жестокая реальность.
Несколько часов мне придется бороться, чтобы выжить. И исход этого сражения определит, выживу я или мне суждено погибнуть, и в таком случае та же участь, наверное, ждала и Белл. А зло так и останется безнаказанным.
Человек оснащен самым совершенным в мире оружием мозгом. Если мне удастся выбраться отсюда, то только благодаря тому, что мозг будет направлять движение мышц.
Я сидел не двигаясь, вслушиваясь в шепот пустыни. Гомон большого города остался позади. С каждой секундой я все глубже окунался в мир пустыни, возвращаясь, если хотите, в первозданное первобытное состояние. Я находился в этом мире дикой природы и сам должен был стать дикарем, даже еще большим, чем мои преследователи.
И вновь я вспомнил о братьях Альварес. В их жилах текла кровь апачей. Нет сомнения их предки были где-то поблизости, когда в этих краях, в долине Верда, появились стада братьев Туми. И апачи знали обо всем, что происходило здесь в те дни.
Я подошел к краю и заглянул в пропасть. Даже с крюками и страховкой спуск был бы почти невозможен. А в моем положении это просто самоубийство.
На выступе, ставшем моей тюрьмой, скопилось немного песка, и я принялся внимательно его изучать. Бывает, в горах рядом с водоемами остаются следы диких животных, пробирающихся на водопой. Эти следы могут иной раз подсказать человеку, попавшему в безвыходное положение, путь к спасению.
Но на этот раз мне не повезло. На скале не было никаких следов, указывающих на присутствие диких животных.
Я набрал немного сухих веток, некогда заброшенных сюда потоком. Если использовать хворост экономно, то его хватит на пару ночей, а я знал эти горы достаточно, чтобы не особенно надеяться на сохранение жары с наступлением ночи. Моя нынешняя обитель была расположена примерно в двух километрах над уровнем моря, и с заходом солнца здесь даже летом воцарялся ночной холод. Я решил развести костер поближе к скале она послужила бы дополнительным отражателем тепла. За все это время я не слышал ни одного выстрела. Я старался не думать о Белл Досон и ее положении. Она хорошо знала эти места, и я старался убедить себя, что ей удалось спрятаться от преследователей. В этих краях она выросла, а дети зачастую, играя в прятки, находят укромные места, какие не отыщет ни один взрослый. Может быть, сейчас она пряталась именно в такой месте. И все же, как я себя ни убеждал, душа моя была неспокойна.
И тут мне пришла в голову еще одна мысль. Флойд Рис так легко не успокоится, зная, что я оказался в этой ловушке. Я здорово врезал ему, и это должно было задеть его не только физически. Он не из тех, кто прощает обиды. Он наверняка жаждет мести, хочет увидеть, как я буду корчиться. Такой человек.
Значит, Флойд Рис вернется сюда. Внизу, на дне каньона, плескались синие тени, а высоко над моей головой последние лучи солнца продолжали золотить рваные края горного плато. Я уложил хворост и уже присел к нему со спичкой, когда меня вдруг осенило. Если вниз спуститься невозможно, то это вовсе не значит, что выхода нет вообще. Я быстро поднялся с колен, подошел к краю скалы и принялся осматривать гладкие стены каньона.
Мне раньше как-то не приходило в голову попытаться уйти подальше от этого злополучного места по отвесной скале. Да, так оно и есть гладкие стены без единого выступа, без расщелин и выбоин. Но надежда не покинула меня. Я не мог свыкнуться с мыслью о поражении. Должен же быть хоть какой-нибудь выход. Даже если его нет, я все равно его найду.
Только бы удалось отыскать зацепку в скале, позволяющую сдвинуться с этой полки, а дальше я был уверен я найду способ выбраться из каньона.
Конечно, идиотизм затевать все это в одиночку. Мне приходилось заниматься альпинизмом в свое время, но для предстоящего восхождения у меня не было ни снаряжения, ни страхующих меня товарищей. Я стоял у края пропасти, пока не сгустились сумерки, вспоминая любые возможные способы скалолазания, которые помогли бы мне выбраться из ловушки.
Да, это было невозможно, но другого выхода у меня не было. Я мог бы попытаться дождаться поисковой группы, но я нутром чувствовал, что мои предположения насчет Риса вполне обоснованны. Он конечно же оставит меня здесь это точно, но предварительно всадив в меня пулю. Не для того, чтобы убить на месте, а для того, чтобы покалечить, лишив способности передвигаться.
Будет потом в этих местах и поисковая группа, будет. Я знал это, хотя Колин, наверное, не подозревал, что последние несколько лет я слишком часто бывал в обществе и у меня появилось немало друзей. Они приедут искать меня, и у Колина не останется иного выхода, кроме как впустить их в свои владения. Они прочешут вертолетами все эти пустынные края, и среди них наверняка будут профессионалы-альпинисты, которые догадаются, где меня искать.
Но мне от этого вряд ли будет теплее. Стоит мне здесь задержаться, и друзья найдут всего лишь мой труп.
Зайдя под навес, я чиркнул спичкой и, прикрывая ее от усиливающихся порывов ветра, разжег костер. Хвороста хватало. Его было даже более чем достаточно теперь, когда я решил попытаться уйти отсюда.
Вскоре я уснул рядом с тлеющими кедровыми ветками.
Проснулся я продрогшим с первыми лучами солнца. Вернее, солнца еще не было видно, но небо уже побледнело, хотя одна яркая звезда еще была видна на светлеющем небосводе. Я напился воды и раздул тлеющие угли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18