Они не останавливались и почти не переговаривались. Все мысли Рауди Хорна были сосредоточены на его спутнице.
Чем ближе подъезжали они к краю пустыни, тем отчетливее вырисовывались издали казавшиеся сплошной красноватой стеной, упиравшейся в небо, очертания загадочных фигур, башен, фантастических чудовищ, созданных из песчаника солнцем, ветром и дождем. Тропа пошла по долине между рядами этих нерукотворных крепостных стен. Полынь уступила место мескиту — явный признак близости подпочвенных вод.
Всю вторую половину дня они скакали между столбами из гранита и песчаника, затем Вахо свернула в узкую расщелину в складках гор. Не проехали и мили, как ущелье расширилось, и всадники оказались в зарослях гигантского цереуса. Потом тропа, извиваясь между торчавшими скалами, круто пошла вверх в обрамлении сменивших цереусы сосен и можжевельника. Некоторые кривые стволы казались седыми и сгорбленными от времени и ветра, но яркая зелень крон служила живым контрастом рыжевато-красным песчаникам кайбабских пустынь.
Путь оживляли желтые заросли тамариска, дымного дерева, померанцевые тона заячьей метелки, но горы становились все более дикими. К сумеркам они свернули в небольшую, покрытую травой прохладную котловину. Вахо спешилась. Несмотря на жару и долгий путь, она совсем не выглядела уставшей.
— Остановимся здесь. — Она указала рукой на источник.
— На ночь? — спросил Рауди.
Вахо с улыбкой посмотрела на него.
— Разумеется. Ночью сам дьявол не доберется до этих мест.
— Не боишься? — с любопытством глядя на нее, спросил Рауди. — Ну… ты меня не очень хорошо знаешь, так ведь?
— Нет, не боюсь. А надо?
Не понимая, радоваться или обижаться, он смущенно пожал плечами.
— Нет, конечно.
Дров было полно, пропыленных, сухих, как порох. Набрать их и разжечь костер ничего не стоило. Вахо принялась готовить. Рауди привязал к колышкам коней и в задумчивости наблюдал за ней.
— А ты девушка что надо, — неожиданно выпалил он.
Вахо рассмеялась.
— А тебе не кажется, что я все это и затеяла, чтобы показать себя? Я не городская, Рауди. И никогда не буду ей. Ни в школе, ни в Новом Орлеане, ни в Нью-Йорке или Бостоне я ни на минуту не забывала о пустыне.
— Я рад, — отозвался Рауди, не совсем понимая, чему радоваться. Осторожно добавил: — Какому-то парню достанется классная девушка. Вот повезет!
Внимательно поглядев на него, Вахо сняла кофе с огня.
— Повезет, если любит пустыню и горы.
Когда кончили ужинать, ковбой, подбросив дров в костер, блаженно растянулся на песке, глядя сквозь огонь в глаза Вахо. Небо усыпали мириады звезд. Темные очертания скал, ранчо, родео, даже Дженни исчезли, растворились где-то очень далеко.
Они долго разговаривали. В пустыне тявкал на звезды койот. Глухо перебирая ногами, кони мирно хрустели сочной травой.
Глава 4
СЕРЕБРЯНЫЙ БОК
Рассвет Рауди и Вахо встретили в седлах, спускаясь в широкую белую чашу еще одного отрога пустыни. На лбу Рауди выступил пот. Жара обволакивала все кругом. Ни ветерка, ни малейшего движения, кроме их собственного. И всепроникающий зной.
Вахо Рейни вдруг повернула гнедую вправо и по крутой узкой тропе стала спускаться на дно большой глубокой впадины шириной не менее тысячи ярдов и верных двести футов глубиной. У дальней отвесной стены — обложенный камнями водоем с чистой прохладной водой и около дюжины вигвамов вождя апачей Кочино.
При виде мирно пасшихся поблизости лошадей у Хорна подскочил пульс: среди них он увидел крупного вороного коня с большим белым пятном на левом боку. Серебряный Бок — самый лучший ковбойский конь, какого ему когда-либо доводилось встречать!
Снова окинул глазами селение. Кругом ни души — ни женщин, ни детей, но он чувствовал на себе настороженные взгляды. С незапамятных времен отколовшийся от племени старый апач отказывался жить в резервации, отступая все глубже в глухие углы пустынь и гор. Порой он вступал в жестокие сражения, но последние годы лишь цеплялся за свое уединение, яростно сопротивляясь любым попыткам кого бы то ни было приблизиться к его убежищу или выманить его оттуда. Поговаривали, что сам Кочино и воины, скрывавшиеся с ним, тронулись умом, потому что ели плоды какого-то пустынного растения, которые имели такое же действие, как и курение марихуаны.
Вахо натянула поводья.
— Будь крайне осторожен, Рауди, — тихо шепнула она. — Никаких резких движений. Говорить буду я.
Из-за вигвамов и из расщелин в скалах стали появляться индейцы. Едва прикрытые узкими набедренными повязками темные обветренные тела напоминали застывшую лаву и выжженные солнцем красные камни пустыни. Жесткий взгляд черных глаз. Один за другим, они выходили из-за скал, окружая всадников.
Рауди почувствовал, как колотится сердце. Ощутил бедром вес шестизарядника. Все могло начаться из-за пустяка. Возможно, нескольких успеет уложить, но в конце концов они его достанут. Молча он выругал себя за глупость отправиться сюда, да еще с Вахо!
Из группы вышел старик и уставился на них холодными немигающими глазами. Вахо вдруг заговорила. Усвоив несколько слов на языке апачей, Рауди понимал смысл ее речи. Она объясняла, что является приемной дочерью Клитуса, что он передает наилучшие пожелания Кочино, самому великому из вождей апачей.
Старик внимательно посмотрел на нее, потом на Рауди. Ответа Хорн не понял, но Вахо сразу перевела:
— Он предлагает спешиться. Будет с нами беседовать.
Еще не гарантия того, что они в безопасности, но все же кое-что. Рауди соскочил с коня, передал поводья индейцу и пошел вслед за Кочино к костру. Все расселись. Спустя несколько минут Вахо достала из мешка заранее приготовленные им подарки. Прекрасный стальной охотничий нож, пачка табаку, отрез красного ситца, другие ценности с точки зрения индейца.
Кочино холодно смотрел на них. Поднял вопросительный взгляд на Вахо. Та медленно продолжила речь.
— Это друг, — она жестом указала на Рауди, — он тоже друг Клитуса.
Дальше последовал подробный рассказ о том, как он, Рауди, приютил у себя старого индейца, ходил за ним, лечил сломанную руку, кормил и заботился о нем, пока вождь не поправился. Девушка объяснила, что Рауди хороший воин, но не может участвовать в состязаниях своего народа, потому что его лошадь повредила ногу, и что это для него — большое несчастье. Потом она сказала, что у Кочино, ее друга и друга Клитуса, есть замечательный конь, которого он мог бы одолжить или продать, — знаменитый Серебряный Бок.
Разговор продолжался целый час. С трудом понимая смысл, Рауди Хорн уже не ждал для себя ничего. Кочино бы надо играть в покер, думал он. Лицо вождя оставалось абсолютно непроницаемым. Однако мало-помалу старик стал более одобрительно поглядывать на Рауди и Вахо.
Переводя взгляд с парня на девушку, Кочино неожиданно задал вопрос, от которого Вахо зарделась.
Рауди быстро взглянул на нее.
— Что ему надо? — спросил он.
Вахо, отводя глаза, продолжала что-то объяснять. Рауди напряженно слушал, силясь понять, о чем речь. Неожиданно старый апач фыркнул. Хрипло, тяжело, но в глазах сверкнули веселые искорки. Наконец, глядя на них, кивнул.
— Да, — произнес он по-английски.
Лицо Вахо радостно засветилось. Повернувшись к Рауди, она импульсивно взяла его за руку.
— Он говорит, что можешь забирать коня! Он отдает его тебе и желает удачи.
— Скажи ему, — в порыве благодарности заявил Рауди, — что когда ему или его народу понадобится любая помощь друга, пусть приезжает или посылает своего человека. Между людьми Кочино и Рауди Хорном будут только мир и братство.
Вахо коротко перевела. Старый индеец торжественно кивнул.
— Пригласи его, если пожелает, на родео, — добавил Рауди.
Девушка быстро заговорила. Старик бросил на них отсутствующий взгляд. Потом отрицательно покачал головой.
— Он считает, — пояснила Вахо, — что слишком стар, чтобы сдаваться. Как жил, так и умрет.
Весь долгий путь между гор Рауди то и дело оглядывался на бежавшего в поводу великолепного скакуна. Ночью, когда они снова остановились у источника, он, нежно поглаживая, разговаривал с ним. Конь, отвечая на ласку, терся мордой о плечо нового хозяина.
Сидевшая у костра Вахо подошла к ним.
— Этот конь почти как человек, — обернулся к ней Рауди. — Иногда появляется чувство, будто стоишь рядом не с конем, а с каким-то сверхъестественным существом.
— Вижу, — кивнула она. — Ты ему тоже нравишься, Рауди. Уже теперь видно. — Чуть помедлив, добавила: — Однако он давно не работал со скотом. Как думаешь, остался он таким, как был?
— Не имею ни малейшего представления, — признался парень. — Но это мой единственный шанс, и я почему-то думаю, что мы справимся. Во всяком случае, работать на таком коне — одно удовольствие.
Но сейчас эти проблемы волновали его гораздо меньше. Рауди думал о стоявшей рядом девушке — высокой, стройной и необычайно красивой, — вспоминал о долгой поездке бок о бок с ней по пустыне, о рассудительной беседе с Кочино, о необыкновенном чувстве покоя и счастья оттого, что она рядом с ним. Она оставалась в мыслях, даже когда он спал, снилась ему…
— Рауди, — сообщила она утром, — есть еще одна тропа — через каньон, с обратной стороны твоего ранчо. Старый Клитус показывал мне, когда я была совсем маленькой. Поедем этим путем. Думаю, будет короче.
Повернув коней, они поскакали напрямик сквозь сосны к синеющим вдали неясным очертаниям и неожиданно оказались на краю огромного каньона, круто обрывавшегося к песчаной долине, в которой по камням и песку бежал ручей. Объехав скалу, они спустились вниз по узкой извилистой тропе. Дав отдохнуть коням и вдоволь напившись чистой холодной воды, снова сели в седла и двинулись вниз по течению.
В тени скал было прохладно. Езда заняла несколько часов. Вдруг Рауди тихо окликнул ехавшую впереди Вахо.
— Гляди, — придержав коня, указал он на землю.
На песчаном дне каньона отчетливо виднелись следы нескольких подкованных лошадей.
— Это не индейские кони, — мрачно заметил он. — А никто из известных мне белых не заезжает в эти глухие места. Кроме, пожалуй, одного.
— Думаешь, Роллик? — спросила она.
— Кто же еще? Времена изменились, но на ворованное мясо пока есть спрос, а Роллик, я слыхал, болтается где-то поблизости.
— Следы ведут в нужном нам направлении, — сказала Вахо, — да отсюда и нет другого пути, кроме как вниз по течению.
— Поехали, — мрачно произнес Рауди.
Протянув руку назад, ковбой расстегнул кобуру шестизарядника. Винтовка всегда висела у него вниз стволом у правого колена, так что приклад находился практически под правой рукой. Он еще раз проверил ее и убедился, что она наготове.
Путники двинулись дальше, соблюдая осторожность. Не проехали и двух миль, как стены каньона раздвинулись, открывая широкую долину. Осадив коней, они укрылись в осиновой роще. Перед ними раскинулся широкий зеленый луг, по которому пробегал ручей. Не меньше пятидесяти акров сочной травы. Справа уходил вдаль боковой каньон. На лугу нагуливали вес не менее сотни голов скота.
На противоположном конце луга ближе к отвесной стене виднелись каменная хижина и загон для скота, где стояло несколько лошадей. Ни одной под седлом.
Прячась в редких деревьях и кустарнике, они обогнули скалистую стену и, полагаясь на тень от окружавших скал, двинулись вправо. Приблизившись к жилью, Рауди увидел, что ручей перегорожен, образуя большой пруд площадью не меньше акра.
Указав на пруд, девушка тронула его за руку.
— Возможно, здесь начало твоих неприятностей, — тихо заметила она. — Ручей, видно, питает твой водопой.
Он согласно кивнул. Приглядевшись поближе, они увидели, что из пруда сочится лишь тонкая струйка, а вода отведена для орошения еще одного лужка.
В боковом каньоне тоже пасся скот. Хорн насчитал не менее трехсот голов. Здесь были представлены все тавро Южного каньона, кроме «Бар О», что уже само по себе служило уликой. Он отметил этот факт.
— Никого не видно, — заметил Рауди. — Загляну в дом.
— Я подожду здесь. Будь осторожен.
Оставив Вахо Серебряного Бока, он двинулся к хижине. Подъехав поближе, спешился и подкрался к окну. Внутри — пусто. Распахнув дверь, быстро оглядел помещение. Ночуют шесть-семь человек, продуктов и снаряжения запасено надолго. Видно также, что живут здесь давно.
Под одной из коек разглядел черный сундук и вытащил наружу. Он оказался заперт на висячий замок. Подобрав валявшийся на полу топор, Рауди сбил замок несколькими точными ударами. В сундуке лежали пара шестизарядников с гравировкой на рукоятках и какие-то бумаги, письма, адресованные Джеку Роллику, и небольшая конторская книга в черном переплете. Хорн только успел раскрыть ее, как вдруг услышал пронзительный крик.
Вскочив, он ринулся к двери, а потом к зарослям, где оставил Вахо. Треск ломаемых сучьев, еще один сдавленный крик. Вскочив в седло, Рауди мчался к кустам. Спрыгнув на землю, нырнул в чащу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22