Пусть он услышит печальное известие из уст друга. Как бы я хотел оказаться там, с вами, но это невозможно.
Виктор почувствовал вкус слез на губах.
Между тем Хэнс Дэвион продолжал:
– Виктор, скажи Каю, что мы все горько скорбим вместе с ним. Весь наш народ, все Федеративное Содружество. Мои отношения с его отцом и дедом были более чем дружественные. Если бы не они, история была бы куда более безжалостна к государствам Внутренней Сферы. Скажи ему, что я и твоя мать гордимся тем, что у нашего сына есть такой друг, на которого всегда можно положиться.
Экран погас, раздался голос, подтверждающий конец сообщения, и створка сама собой задвинулась. Виктор неотрывно смотрел на стену, при этом равномерно бил кулаком по подлокотнику.
– Дьявол их всех побери! Дьявол их всех побери!.. Зачем ему надо было погибать? Гален, зачем судьба так играет человеком? Неужели его жизнь была напрасна?
– Как ты смеешь?! – не выдержал Гален. Нескрываемый гнев в его голосе сначала ошеломил Виктора, потом он пришел в себя.
– Ч-что?..
– Как ты смеешь говорить, что он без пользы прожил свои годы?
Виктор никогда не видел своего помощника в такой ярости. Губы у того дрожали.
– Как смеешь ты, черт побери, говорить что-либо подобное? Через пятнадцать минут после его гибели мы покинули планету. Ты забыл о том, что он спас не только тебя, но и всех нас. Весь батальон! Это что, пустяки? Ну, – он с силой развел руками, – я не знаю. Сказать такое о человеке, который тебе – и мне лично! – спас жизнь!..
Наконец Кокс справился с чувствами – словно испугался, что сморозил несусветную глупость, но он был солдат и честный человек. Что сказано, того не вернешь. Не вернешь и Кая.
– Не понимаю, Виктор. Прости, что фамильярничаю, но неужели не ясно, что то, что он сотворил на полуострове, послужит всем нам, нашему батальону, всему полку, всей армии таким примером, какой и не снился врагам. Он до конца исполнил свой долг. Он ни секунды не колебался, когда шел нам на выручку. Не задумывался, опасно это или нет. А ты говоришь, что его жизнь не удалась. Если какой-то поступок и можно назвать героическим, то именно этот. Он стал для меня мерой и символом мужества. Мне есть теперь что с чем сравнивать.
Он подошел и сдернул с принца одеяло.
– Посмотри на себя. Ты до сих пор разгуливаешь в шортах, не снял хладожилет. А ведь ты командир батальона. Сидишь хнычешь... Хандра тебя разобрала! На тебя смотрят молодые офицеры, команда. Неужели Кай отдал свою жизнь, чтобы ты сидел здесь в кресле и переживал?
– У меня траур! Понимаешь ты, я скорблю о своем лучшем друге. – Виктор невольно сжал обезьянку, подвешенную у него на груди. – Можешь ты понять или нет?!
– Виктор, если ты считаешь, что я и другие ребята не скорбим о Кае, ты ошибаешься. У меня, у нас сердца кровью обливаются. Но если ты думаешь, что можно скорбеть в шортах, то пусть твой отец как можно дольше сидит на троне. – Гален фыркнул, потом улыбнулся и взмахнул рукой. – Добро пожаловать в новую жизнь, Виктор Дэвион! Теперь ты на собственной шкуре почувствовал, что такое война.
– Ах, как же ты не понимаешь! – Виктор смахнул слезу со щеки. – Я помню, как мы с Каем обещали друг другу встретиться через двадцать лет. А теперь уже этому не бывать. Как ты не можешь понять, что я виноват в смерти Кая!
– Вот вам и здрасьте! – развел руками Гален. – Кай сознательно сделал выбор. Он знал, что твоя жизнь ценнее для Содружества, чем его. Выбрось эту глупую мысль из головы. Подчиненный всегда обязан защищать своего командира. Даже ценой собственной жизни. Об этом в уставе записано. Эх, Виктор!.. Да, ты не сможешь встретиться с ним через двадцать лет, но ты должен прожить этот срок так, чтобы, когда пробьет час, мог спокойно посмотреть на себя в зеркало и сказать, что он вправе гордиться тобой. Он верил в тебя, и ты должен оправдать его доверие...
Гален на мгновение замер – он почувствовал, будто говорит голосом Кая. Или Кай вещает через него? У него горло перехватило, у Виктора тоже – целый год они вместе учились в академии, праздновали Рождество на Аутриче. И этот последний бой... Виктор пощупал обезьянку – теперь они оба молчали. Виктор вспомнил слова Кая, сказанные им, когда он подарил ему этот брелок: «Я дарю этого божка с надеждой, что ты всегда и везде будешь самим собой».
– Ты прав, Гален.
Виктор поднялся, скинул хладожилет.
– Ты пригласил меня в новую жизнь? Я последую твоему и Кая призыву. Но сначала помыться, сбрить щетину. Приготовь, пожалуйста, кофе. Через полчаса жду тебя с докладом. Всех командиров рот ко мне. Сообщи, что проведем разбор последнего боя. Мы должны разобраться, как и почему они бьют нас. Мы должны изучить их лучше, чем они сами знают себя.
Гален вытянулся и улыбнулся:
– Так точно, сэр.
Когда тот вышел, Виктор тихо сказал:
– Я буду самим собой. Не беспокойся, Кай, враги заплатят за твою смерть. Ох как заплатят...
XLVI
Сиан, Конфедерация Капеллана
6 января 3052 года
Свет дробился и играл на натертом воском паркетном полу кабинета, куда вошел Сун-Цу Ляо. Принц постоял на пороге, не спеша осмотрел пол – чужих следов нет. Это хорошо, значит, никто не проник сюда с того момента, как он в последний раз был в кабинете. Затем осторожно переступил порог, очень осторожно повернул круглую ручку замка. Не дай Бог что-нибудь звякнет! Так, все обошлось.
«Как же иначе? Кто осмелился бы нарушить покой комнаты, которую моя всемогущая матушка приказала закрыть двадцать лет назад?»
Он бросил взгляд на паутину, которой затянуло углы, на дверь, ведущую в сад. В комнате ничего не изменилось с того дня, когда Джастин Аллард изменил деду Сун-Цу Максимилиану Ляо и сбежал из Сиана вместе с теткой Кандэйс.
Годы Сун-Цу копил храбрость, набирался мужества, чтобы войти сюда и тем самым бросить вызов своей матушке. Эта комната давно притягивала его – здесь, без сомнения, хранились документы, с помощью которых он мог бы взять любимую матушку в ежовые рукавицы. Он, Сун-Цу, знал, что Романо свихнулась окончательно. Поступки ее были непредсказуемы, и Сун-Цу верил, что его спасение хранилось где-то в этой комнате.
Даже теперь, когда пришло сообщение о смерти Джастина, он не мог поверить, что его больше нет.
Сун-Цу подошел к письменному столу и долго рассматривал кресло, где Аллард подолгу просиживал.
«В ту пору, – подумал принц, – когда ты сидел здесь, у тебя еще обе руки были целы. Вот и на столе нет никаких гнезд и приспособлений, куда можно было бы положить протез. Сколько же тебе пришлось пережить прежде, чем ты ударился в бега? Я бы не удивился, если бы ты перевернул здесь все вверх дном. Значит, не судьба... Удивительно, как же они смогли тебя достать?..»
Сун-Цу тряхнул головой, сбросил наваждение – не хватало еще разговаривать с бесплотным духом. С потусторонним миром пусть матушка и Кали общаются. Теперь Романо будет утверждать, что сделала это ради меня.
Покушение на Кандэйс и Джастина свидетельствовало о явном помешательстве. Большую глупость вряд ли можно вообразить. Она свихнулась на старых счетах. В ее глазах этот акт являлся местью за смерть ее отца и восстановление чести Конфедерации. Но каков практический результат? Смерть Алларда ослабила Содружество? Теперь Сун-Цу даже подумать не решался о том, как отплатит Дому Ляо Хэнс Дэвион. Что смерть? Это ерунда. Лис придумает что-нибудь похитрее. Лишит, например, власти... Единственная надежда, что Дэвион слишком занят войной с кланами, чтобы отдаться полностью этому делу. Глупо. Зачем отдаваться полностью? Что у него, сподручных не хватает?.. В любом случае можно быть уверенным, что Романо Ляо заплатит за случившееся. И заплатит страшно.
Вывод?
Любым способом отмежеваться от нее! С этой целью операцию по запудриванию мозгов, которую он провел на Аутриче, можно считать успешной. Конечно, теперь никто из его товарищей не будет иметь с ним дело. Плевать ему на их благорасположение. Главное, все они сочли его таким же помешанным, как и его матушка, неспособным к решительным действиям. Они очень скоро убедятся в своей ошибке.
Единственной целью Сун-Цу во время этих испытаний было как можно тщательнее изучить характер своего двоюродного брата. Точно так же, как это он сделал со своим дядей, Тормано. Шумный, необузданный Тормано являлся записным революционером, конспиратором и заговорщиком до мозга костей. Благодаря своему высокому положению, он являлся сборщиком пожертвований, которые шли в его сундуки от подобных же безумцев. Часть средств он тратил на расширение подпольной сети, но большую долю использовал для поддержания боеготовности своего полка боевых роботов, который назывался Кавалеры Бронзового Сердца.
Тормано можно было легко приручить, по натуре он не был храбрым человеком, и единственное сражение, в котором он принял участие, потрясло его до глубины души. С тех пор он без конца пыжится, считает себя ветераном, но от Сун-Цу правду не скроешь. Он не испытывал большого желания захватить трон Конфедерации Капеллана, к тому же ему хватало ума сообразить, что если и придется бороться за власть, то прежде всего необходимо заручиться поддержкой Федеративного Содружества. В трудных обстоятельствах он способен потерять голову. В этом смысле гибель Кандэйс он сочтет предостережением и ему. Что ж, тоже неплохо.
Кай совсем из другой материи. До тех пор, пока он воюет с кланами, он не будет домогаться власти. Это просто удача, что он искренне считает кланы куда более серьезной опасностью, чем Конфедерация Капеллана. Кай безусловно храбр. Парень простой, если что придет в голову, то он будет добиваться этого, несмотря ни на что. Пока есть время, нужно накопить как можно больше сил. И конечно, каким-то образом следует лишить Кая поддержки Хэнса и Виктора Дэ-вионов.
Он уселся в кресло и, полуприкрыв веки, погрузился в размышления. Много различных сценариев пришло ему на ум, но все они были из области фантастики. Вот разве что!.. Вот так идея озарила его!.. Ну-ка, ну-ка... Сун-Цу прикинул – на все про все ему понадобится не менее пяти лет. Риск, конечно, огромный, но что он может потерять? Свою жизнь? Этот страх висел над ним в течение двадцати лет, он привык к нему. А вот в случае удачи он может выиграть очень много.
Он вздрогнул. Ему послышалось? В комнате кто-то засмеялся? Он здесь не один? Сун-Цу в страхе оглянулся – никого. Ну и комната! Она сама навевает мысли об измене.
Он успокоился, встал, улыбнулся, не спеша направился к двери. На пороге повернулся и тихо сказал:
– Когда трон будет моим, я обязательно перестрою эту комнату.
XLVII
Имперская столица, Люсьен
Синдикат Драконов
6 января 3052 года
Шин Йодама вздрогнул, когда водитель из полка Гончих Келла коснулся смоченной в виски тряпкой раны на ноге.
– Прости, – между делом сказал водитель, – конечно, лучше эту жидкость употреблять внутрь, чем мазать ею тело, но что поделаешь. Мы должны принести жертву медицине.
Он искусно очистил глубокий разрез, снял налипшую грязь и засохшую кровь, затем вновь улыбнулся и поправил очки.
– Ничего страшного. Ты женат? – спросил он и, заметив, как удивленный Шин отрицательно покачал головой, добавил: – До свадьбы заживет. Наложим пару бабочек – даже шрама не останется.
Шин удивленно глянул на него и, прочитав имя водителя на хладожилете, спросил:
– Сумимасен, Мюрей Джек– сан , что это еще за бабочки?
Тот не ответил – вытащил из своей сумки два кусочка материи, приладил один в конце раны, другой в начале и, залив саму рану желтоватым пластиком, сверху приложил кусок пластыря.
– Вот вам и бабочки. Видите, у них словно крылья выросли. Для таких ран, как ваша, лучше средства нет.
Он огляделся. Шин, приподнявшись, тоже. Кругом лежали раненые. По-видимому, здесь собирали тех солдат и офицеров, которые не очень пострадали в битве. Многие переговаривались, кое-кто сидел на земле и с тоской поглядывал на руины, которые когда-то были городскими предместьями.
– Кроме того, – по-прежнему невозмутимо продолжал Джек Мюрей, – у меня нет ниток. Нечем сшить.
Шин в ответ кивнул – мол, понятно. Между тем Мюрей объяснил, что все это – он обвел рукой развалины и пожарище – работа двух прорвавшихся боевых роботов Новых Котов. Добить их смогли только с помощью авиации. Когда-то цветущая долина Кадогачи теперь представляла собой дымящееся кладбище разбитой техники. Там и тут лежали чадящие останки боевых роботов.
Были и пленные, но мало – кланы сражались до конца. Их шаттл покинул окрестности планеты еще до окончания битвы – прошел слух, что их командование, раздосадованное неудачей, решило, что другой участи они – те, кто участвовал в сражении, – не заслуживают.
Шин посмотрел, как ловко бинтует Джек.
– Послушай, для водителя боевого робота ты слишком умело обращаешься с бинтами.
– Конечно, я же доктор. – Джек подмигнул Шину. – В мирной жизни... Морган Келл объявил набор добровольцев для вспомогательных служб. Техников, медперсонала и тому подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Виктор почувствовал вкус слез на губах.
Между тем Хэнс Дэвион продолжал:
– Виктор, скажи Каю, что мы все горько скорбим вместе с ним. Весь наш народ, все Федеративное Содружество. Мои отношения с его отцом и дедом были более чем дружественные. Если бы не они, история была бы куда более безжалостна к государствам Внутренней Сферы. Скажи ему, что я и твоя мать гордимся тем, что у нашего сына есть такой друг, на которого всегда можно положиться.
Экран погас, раздался голос, подтверждающий конец сообщения, и створка сама собой задвинулась. Виктор неотрывно смотрел на стену, при этом равномерно бил кулаком по подлокотнику.
– Дьявол их всех побери! Дьявол их всех побери!.. Зачем ему надо было погибать? Гален, зачем судьба так играет человеком? Неужели его жизнь была напрасна?
– Как ты смеешь?! – не выдержал Гален. Нескрываемый гнев в его голосе сначала ошеломил Виктора, потом он пришел в себя.
– Ч-что?..
– Как ты смеешь говорить, что он без пользы прожил свои годы?
Виктор никогда не видел своего помощника в такой ярости. Губы у того дрожали.
– Как смеешь ты, черт побери, говорить что-либо подобное? Через пятнадцать минут после его гибели мы покинули планету. Ты забыл о том, что он спас не только тебя, но и всех нас. Весь батальон! Это что, пустяки? Ну, – он с силой развел руками, – я не знаю. Сказать такое о человеке, который тебе – и мне лично! – спас жизнь!..
Наконец Кокс справился с чувствами – словно испугался, что сморозил несусветную глупость, но он был солдат и честный человек. Что сказано, того не вернешь. Не вернешь и Кая.
– Не понимаю, Виктор. Прости, что фамильярничаю, но неужели не ясно, что то, что он сотворил на полуострове, послужит всем нам, нашему батальону, всему полку, всей армии таким примером, какой и не снился врагам. Он до конца исполнил свой долг. Он ни секунды не колебался, когда шел нам на выручку. Не задумывался, опасно это или нет. А ты говоришь, что его жизнь не удалась. Если какой-то поступок и можно назвать героическим, то именно этот. Он стал для меня мерой и символом мужества. Мне есть теперь что с чем сравнивать.
Он подошел и сдернул с принца одеяло.
– Посмотри на себя. Ты до сих пор разгуливаешь в шортах, не снял хладожилет. А ведь ты командир батальона. Сидишь хнычешь... Хандра тебя разобрала! На тебя смотрят молодые офицеры, команда. Неужели Кай отдал свою жизнь, чтобы ты сидел здесь в кресле и переживал?
– У меня траур! Понимаешь ты, я скорблю о своем лучшем друге. – Виктор невольно сжал обезьянку, подвешенную у него на груди. – Можешь ты понять или нет?!
– Виктор, если ты считаешь, что я и другие ребята не скорбим о Кае, ты ошибаешься. У меня, у нас сердца кровью обливаются. Но если ты думаешь, что можно скорбеть в шортах, то пусть твой отец как можно дольше сидит на троне. – Гален фыркнул, потом улыбнулся и взмахнул рукой. – Добро пожаловать в новую жизнь, Виктор Дэвион! Теперь ты на собственной шкуре почувствовал, что такое война.
– Ах, как же ты не понимаешь! – Виктор смахнул слезу со щеки. – Я помню, как мы с Каем обещали друг другу встретиться через двадцать лет. А теперь уже этому не бывать. Как ты не можешь понять, что я виноват в смерти Кая!
– Вот вам и здрасьте! – развел руками Гален. – Кай сознательно сделал выбор. Он знал, что твоя жизнь ценнее для Содружества, чем его. Выбрось эту глупую мысль из головы. Подчиненный всегда обязан защищать своего командира. Даже ценой собственной жизни. Об этом в уставе записано. Эх, Виктор!.. Да, ты не сможешь встретиться с ним через двадцать лет, но ты должен прожить этот срок так, чтобы, когда пробьет час, мог спокойно посмотреть на себя в зеркало и сказать, что он вправе гордиться тобой. Он верил в тебя, и ты должен оправдать его доверие...
Гален на мгновение замер – он почувствовал, будто говорит голосом Кая. Или Кай вещает через него? У него горло перехватило, у Виктора тоже – целый год они вместе учились в академии, праздновали Рождество на Аутриче. И этот последний бой... Виктор пощупал обезьянку – теперь они оба молчали. Виктор вспомнил слова Кая, сказанные им, когда он подарил ему этот брелок: «Я дарю этого божка с надеждой, что ты всегда и везде будешь самим собой».
– Ты прав, Гален.
Виктор поднялся, скинул хладожилет.
– Ты пригласил меня в новую жизнь? Я последую твоему и Кая призыву. Но сначала помыться, сбрить щетину. Приготовь, пожалуйста, кофе. Через полчаса жду тебя с докладом. Всех командиров рот ко мне. Сообщи, что проведем разбор последнего боя. Мы должны разобраться, как и почему они бьют нас. Мы должны изучить их лучше, чем они сами знают себя.
Гален вытянулся и улыбнулся:
– Так точно, сэр.
Когда тот вышел, Виктор тихо сказал:
– Я буду самим собой. Не беспокойся, Кай, враги заплатят за твою смерть. Ох как заплатят...
XLVI
Сиан, Конфедерация Капеллана
6 января 3052 года
Свет дробился и играл на натертом воском паркетном полу кабинета, куда вошел Сун-Цу Ляо. Принц постоял на пороге, не спеша осмотрел пол – чужих следов нет. Это хорошо, значит, никто не проник сюда с того момента, как он в последний раз был в кабинете. Затем осторожно переступил порог, очень осторожно повернул круглую ручку замка. Не дай Бог что-нибудь звякнет! Так, все обошлось.
«Как же иначе? Кто осмелился бы нарушить покой комнаты, которую моя всемогущая матушка приказала закрыть двадцать лет назад?»
Он бросил взгляд на паутину, которой затянуло углы, на дверь, ведущую в сад. В комнате ничего не изменилось с того дня, когда Джастин Аллард изменил деду Сун-Цу Максимилиану Ляо и сбежал из Сиана вместе с теткой Кандэйс.
Годы Сун-Цу копил храбрость, набирался мужества, чтобы войти сюда и тем самым бросить вызов своей матушке. Эта комната давно притягивала его – здесь, без сомнения, хранились документы, с помощью которых он мог бы взять любимую матушку в ежовые рукавицы. Он, Сун-Цу, знал, что Романо свихнулась окончательно. Поступки ее были непредсказуемы, и Сун-Цу верил, что его спасение хранилось где-то в этой комнате.
Даже теперь, когда пришло сообщение о смерти Джастина, он не мог поверить, что его больше нет.
Сун-Цу подошел к письменному столу и долго рассматривал кресло, где Аллард подолгу просиживал.
«В ту пору, – подумал принц, – когда ты сидел здесь, у тебя еще обе руки были целы. Вот и на столе нет никаких гнезд и приспособлений, куда можно было бы положить протез. Сколько же тебе пришлось пережить прежде, чем ты ударился в бега? Я бы не удивился, если бы ты перевернул здесь все вверх дном. Значит, не судьба... Удивительно, как же они смогли тебя достать?..»
Сун-Цу тряхнул головой, сбросил наваждение – не хватало еще разговаривать с бесплотным духом. С потусторонним миром пусть матушка и Кали общаются. Теперь Романо будет утверждать, что сделала это ради меня.
Покушение на Кандэйс и Джастина свидетельствовало о явном помешательстве. Большую глупость вряд ли можно вообразить. Она свихнулась на старых счетах. В ее глазах этот акт являлся местью за смерть ее отца и восстановление чести Конфедерации. Но каков практический результат? Смерть Алларда ослабила Содружество? Теперь Сун-Цу даже подумать не решался о том, как отплатит Дому Ляо Хэнс Дэвион. Что смерть? Это ерунда. Лис придумает что-нибудь похитрее. Лишит, например, власти... Единственная надежда, что Дэвион слишком занят войной с кланами, чтобы отдаться полностью этому делу. Глупо. Зачем отдаваться полностью? Что у него, сподручных не хватает?.. В любом случае можно быть уверенным, что Романо Ляо заплатит за случившееся. И заплатит страшно.
Вывод?
Любым способом отмежеваться от нее! С этой целью операцию по запудриванию мозгов, которую он провел на Аутриче, можно считать успешной. Конечно, теперь никто из его товарищей не будет иметь с ним дело. Плевать ему на их благорасположение. Главное, все они сочли его таким же помешанным, как и его матушка, неспособным к решительным действиям. Они очень скоро убедятся в своей ошибке.
Единственной целью Сун-Цу во время этих испытаний было как можно тщательнее изучить характер своего двоюродного брата. Точно так же, как это он сделал со своим дядей, Тормано. Шумный, необузданный Тормано являлся записным революционером, конспиратором и заговорщиком до мозга костей. Благодаря своему высокому положению, он являлся сборщиком пожертвований, которые шли в его сундуки от подобных же безумцев. Часть средств он тратил на расширение подпольной сети, но большую долю использовал для поддержания боеготовности своего полка боевых роботов, который назывался Кавалеры Бронзового Сердца.
Тормано можно было легко приручить, по натуре он не был храбрым человеком, и единственное сражение, в котором он принял участие, потрясло его до глубины души. С тех пор он без конца пыжится, считает себя ветераном, но от Сун-Цу правду не скроешь. Он не испытывал большого желания захватить трон Конфедерации Капеллана, к тому же ему хватало ума сообразить, что если и придется бороться за власть, то прежде всего необходимо заручиться поддержкой Федеративного Содружества. В трудных обстоятельствах он способен потерять голову. В этом смысле гибель Кандэйс он сочтет предостережением и ему. Что ж, тоже неплохо.
Кай совсем из другой материи. До тех пор, пока он воюет с кланами, он не будет домогаться власти. Это просто удача, что он искренне считает кланы куда более серьезной опасностью, чем Конфедерация Капеллана. Кай безусловно храбр. Парень простой, если что придет в голову, то он будет добиваться этого, несмотря ни на что. Пока есть время, нужно накопить как можно больше сил. И конечно, каким-то образом следует лишить Кая поддержки Хэнса и Виктора Дэ-вионов.
Он уселся в кресло и, полуприкрыв веки, погрузился в размышления. Много различных сценариев пришло ему на ум, но все они были из области фантастики. Вот разве что!.. Вот так идея озарила его!.. Ну-ка, ну-ка... Сун-Цу прикинул – на все про все ему понадобится не менее пяти лет. Риск, конечно, огромный, но что он может потерять? Свою жизнь? Этот страх висел над ним в течение двадцати лет, он привык к нему. А вот в случае удачи он может выиграть очень много.
Он вздрогнул. Ему послышалось? В комнате кто-то засмеялся? Он здесь не один? Сун-Цу в страхе оглянулся – никого. Ну и комната! Она сама навевает мысли об измене.
Он успокоился, встал, улыбнулся, не спеша направился к двери. На пороге повернулся и тихо сказал:
– Когда трон будет моим, я обязательно перестрою эту комнату.
XLVII
Имперская столица, Люсьен
Синдикат Драконов
6 января 3052 года
Шин Йодама вздрогнул, когда водитель из полка Гончих Келла коснулся смоченной в виски тряпкой раны на ноге.
– Прости, – между делом сказал водитель, – конечно, лучше эту жидкость употреблять внутрь, чем мазать ею тело, но что поделаешь. Мы должны принести жертву медицине.
Он искусно очистил глубокий разрез, снял налипшую грязь и засохшую кровь, затем вновь улыбнулся и поправил очки.
– Ничего страшного. Ты женат? – спросил он и, заметив, как удивленный Шин отрицательно покачал головой, добавил: – До свадьбы заживет. Наложим пару бабочек – даже шрама не останется.
Шин удивленно глянул на него и, прочитав имя водителя на хладожилете, спросил:
– Сумимасен, Мюрей Джек– сан , что это еще за бабочки?
Тот не ответил – вытащил из своей сумки два кусочка материи, приладил один в конце раны, другой в начале и, залив саму рану желтоватым пластиком, сверху приложил кусок пластыря.
– Вот вам и бабочки. Видите, у них словно крылья выросли. Для таких ран, как ваша, лучше средства нет.
Он огляделся. Шин, приподнявшись, тоже. Кругом лежали раненые. По-видимому, здесь собирали тех солдат и офицеров, которые не очень пострадали в битве. Многие переговаривались, кое-кто сидел на земле и с тоской поглядывал на руины, которые когда-то были городскими предместьями.
– Кроме того, – по-прежнему невозмутимо продолжал Джек Мюрей, – у меня нет ниток. Нечем сшить.
Шин в ответ кивнул – мол, понятно. Между тем Мюрей объяснил, что все это – он обвел рукой развалины и пожарище – работа двух прорвавшихся боевых роботов Новых Котов. Добить их смогли только с помощью авиации. Когда-то цветущая долина Кадогачи теперь представляла собой дымящееся кладбище разбитой техники. Там и тут лежали чадящие останки боевых роботов.
Были и пленные, но мало – кланы сражались до конца. Их шаттл покинул окрестности планеты еще до окончания битвы – прошел слух, что их командование, раздосадованное неудачей, решило, что другой участи они – те, кто участвовал в сражении, – не заслуживают.
Шин посмотрел, как ловко бинтует Джек.
– Послушай, для водителя боевого робота ты слишком умело обращаешься с бинтами.
– Конечно, я же доктор. – Джек подмигнул Шину. – В мирной жизни... Морган Келл объявил набор добровольцев для вспомогательных служб. Техников, медперсонала и тому подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67