Другие античные авторы того времени указывают, что маги в целом занимались науками и богослужением, этикой, гаданиями и предсказаниями, заучиванием священных изречений и соблюдением правил ритуальной чистоты.
Иноверцы
Аршакиды не только допускали существование различных религиозных традиций среди зороастрийцев, которыми они правили, но и проявляли, по примеру Ахеменидов, снисходительность к иноверцам внутри и за пределами своего государства. Владения Аршакидов не достигали в полной мере величины империи их предшественников, но тем не менее иранское влияние продолжало ощущаться по всему Среднему Востоку, может быть, еще в большей степени, чем ранее. Одной из причин стало то, что после македонского завоевания греческий язык распространился по всему региону и способствовал интенсивному культурному обмену. Другой, политический, фактор, благодаря которому усилилось парфянское влияние и, следовательно, воздействие зороастрийской веры, заключался в вооруженном сопротивлении парфян безжалостным и вызывавшим всеобщее возмущение нападениям римлян. Об этом влиянии свидетельствует, в частности, широкое распространение в то время зороастрийских пророческих преданий. После завоевания Александра Великого среди иранцев усилилось ожидание прихода Спасителя, и развивалась богатая апокалипсическая и пророческая литература, которая породила массу подражаний и сделала имена Зороастра и Гистаспа известными всему греко-римскому миру.
Иран продолжал оказывать влияние также на иудаизм и гностицизм. У Аршакидов были хорошие отношения с иудеями и как у правителей (над вавилонской общиной), и как у соседей. Некоторые книги иудаизма, составленные в ту эпоху, отражают зороастрийские представления. Из иудаизма, обогащенного в течение пятисотлетних контактов с зороастризмом, и возникло в парфянский период христианство - новая религия, уходящая своими корнями в обе эти древние веры: одну - семитическую, другую - иранскую. То, чему учил Зороастр за полторы тысячи лет до этого, обрело, таким образом, новых приверженцев. Но, так же как и в иудаизме, учения Зороастра, приспособленные к иному вероисповеданию, частично утратили свою логичность и последовательность. Ведь учения иранского пророка о сотворении мира, о небесах и аде, о Дне Суда были менее логически взаимосвязаны, когда они стали частью религии, провозгласившей существование одного всемогущего бога, чья неограниченная власть основывается не на справедливости, а на любви. Несмотря на это, даже в новом оформлении эти идеи продолжали оказывать огромное воздействие на стремления человека к добру.
Иранские верования сыграли также роль, до сих пор не совсем ясную, в формировании митраизма. Эта деятельная религия возникла, по-видимому, в Малой Азии в парфянское время и была впоследствии усвоена римскими легионерами, которые распространили ее по всей Римской империи. Проследить историю доктрин митраизма затруднительно из-за скудости письменных источников. Эта религия известна нам почти исключительно по находкам памятников и мест богослужений. Ясно, однако, что она получила свое название от иранского божества Митры, который после забвения в ахеменидское время Варуны - Апам-Напата, правил фактически единолично в качестве младшего владыки (Ахуры) и почитался божеством энергичным, могущественным, милосердным и справедливым. Такие личные имена, как, например, Митрадата («Данный Митрой»), говорят о том, что его почитание распространялось среди иранцев в Малой Азии, но религия, названная по его имени, являлась, по-видимому, эклектической и включала множество неиранских элементов. Она была обязана зороастризму главным образом, наверное, представлениями о линейности времени истории человечества, а также идеями о личном и мировом спасении. Центральным в митраистской иконографии является изображение Митры, убивающего быка, очевидно, в виде искупительного жертвоприношения. Митраизм привлек к себе множество приверженцев на Западе, и некоторое время был грозным соперником христианства, но до сих пор неизвестно, насколько далеко и эффективно распространился митраизм к востоку. В парфянской крепости Дура-Эвропос на Евфрате был раскопан митрэум, но зороастризм, видимо, служил барьером для митраизма и препятствовал его распространению на территорию собственно Ирана.
Зороастризм - старейшая мировая религия, вероучения которой находили себе приверженцев, но его миссионерскую деятельность ограничивали самые разнообразные силы, превратившие его, в конце концов, в этническую религию и сделавшие зороастризм, по существу, верой одного народа. В свою очередь, это позволило зороастризму мирно сосуществовать бок о бок с эллинистическим политеизмом, не пытаясь на него воздействовать. Но в последние века парфянского владычества веротерпимость и независимость зороастризма подверглись угрозам сразу с двух сторон: на Востоке буддизм активно распространялся в пограничных областях между Ираном и Индией, а на Западе христианство рьяно привлекало к себе все новых приверженцев. Впервые за всю свою долгую историю зороастризм столкнулся с другими религиями, последователи которых критиковали его учения и старались склонить зороастрийцев к отречению от своей веры. В ту эпоху даже иудеи довольно успешно обращали иноверцев в свою веру. Однако их деятельность была относительно ограниченной, так же как и воздействие на зороастризм со стороны раннего христианства. Только в эпоху Сасанидов, кода христианство приобрело мощную поддержку государственной власти, миссионерская деятельность христиан стала причинять серьезные затруднения зороастризму. Аршакиды же смогли сохранить традиции веротерпимости вплоть до конца своего правления.
Заключение
Что касается влияния зороастризма на самих парфян, то об этом можно судить лишь по враждебным свидетельствам римских историков. Но даже из этих скупых источников явствует, что в целом Аршакиды придерживались главных моральных требований своей религии, придававшей особое значение обязанности быть честным и правдивым по отношению к собратьям. Признается, что они хорошо обращались с пленными и с беглецами. Они добросовестно держали данное слово «оставались верными договорным обязательствам. В этих случаях Аршакиды проявляли себя преданными приверженцами ахуровской веры и выгодно отличались от своих закоренелых врагов - римлян. К середине III в. н.э. они были ужена протяжении многих поколений ревностными поборниками зороастрийской веры, защищая ее и на Востоке, и на Западе от враждебных войск иноверцев. Свержение династии Аршакидов, произведенное их собратьями-иранцами, стало событием, которое глубоко потрясло всю религиозную общину.
Глава VII
При ранних Сасанидах
Возвышение Сасанидов
Начало возвышения династии Сасанидов окружено мраком неизвестности. По наиболее вероятным свидетельствам, это был род наследственных хранителей великого храма Анахид в городе Истахре в Парсе (основанного в честь богини Анахиты еще при Ахеменидах). Приблизительно в начале III в. н.э. один из представителей этого рода, некий Папак, отнял власть у местного правителя, вассала парфянского Царя царей, а младший сын Папака Ардашир наследовал захваченный престол. Аршакид Ардабан V отказался подтвердить полномочия Ардашира, и последний решил утвердить свою власть в Парсе силой оружия. Он так преуспел, что сам Ардабан отправился на поле боя, чтобы сокрушить опасного мятежника, но был побежден Ардаширом и убит им в битве, вероятно, в 224 г. н.э.
Свержение долговечной династии Аршакидов неизвестным искателем приключений взволновало весь Иран, но безгранично честолюбивый Ардашир продолжил свои победоносные завоевания. В течение двух лет он подчинил себе западные области империи и короновался как «Царь царей», а в последующих военных походах и ожесточенных сражениях стал властелином также и Восточного Ирана. Ардашир был не только гениальным военачальником, но и человеком большой проницательности и государственного ума, равно готовым прибегнуть и к мирным средствам, и к военной силе для того, чтобы упрочить свою власть и создать новую Персидскую империю. Одним из путей, избранных им для этой цели, стала религиозная пропаганда. Вряд ли можно сомневаться в том, что персидские жрецы, чьи предки руководили зороастрийской общиной при Ахеменидах сочли себя вновь вполне подходящими для осуществления такого руководства. Они ревностно принялись убеждать своих собратьев-иранцев в том, что они вместе с новой, поддерживаемой ими династией будут более благочестивыми и правоверными, более преданными поборниками веры, чем их парфянские предшественники.
Тансар, проповедник веры
Верховным жрецом у Ардашира, к счастью, оказался человек, прекрасно соответствовавший ему и по способностям, и по предприимчивости. Его звали Тансар, или Тосар (пехлевийское письмо допускает двоякое прочтение). Он носил титул эрбад , которым при парфянах величали, видимо, ведущих сановников зороастрийской церкви. (Рядовые священнослужители именовалась на протяжении всего сасанидского времени просто мог - словом, восходящим к древнему магу - «маг».)
Тансару в качестве сторонника Ардашира предстояло выполнить трудную задачу. Ведь если Аршакиды, захватывая власть, претендовали на роль борцов за веру против неверных Селевкидов, то Сасанидам следовало оправдать свержение своих единоверцев. Мы можем проследить, как они пытались достичь своих целей, по дошедшему до нас (в различных редакциях и переводах) письму, написанному самим Тансаром некоему Гушнаспу, бывшему вассалу Аршакидов, правившему горным княжеством Табаристан на севере Ирана. Эту область было трудно покорить силой, и Тансар от имени Ардашира написал Гушнаспу письмо, чтобы убедить его добровольно подчиниться новой власти. Дошедшее до нас письмо является ответом на одно из писем Гушнаспа. В нем Тансар отвечает на многочисленные, полные сомнений вопросы и опровергает одно за другим критические замечания, высказанные северным правителем. В религиозной сфере Гушнасп, как кажется, обвинил Ардашира «в отречении от традиций, которое, может быть, и верно с мирской точки зрения, но не хорошо для дела веры» (Тансар-наме, 36). На это обвинение Тансар выдвигает двойное возражение. Во-первых, пишет он, не все старые порядки хороши, а поскольку Ардашир «более щедро наделен добродетелями, чем прежние правители… то его обычаи лучше старых». Во-вторых, утверждает он, вера пришла в такой упадок после разрушений, учиненных Александром, что при Аршакидах уже нельзя было точно знать старые «законы и обряды», а потому вера «должна быть восстановлена человеком правдивым и здравомыслящим… потому что до тех пор, пока вера не истолковывается разумно, она не имеет прочной основы». Ардашир притязал, таким образом, на получение полного права делать такие изменения, какие ему заблагорассудится, и изменения эти одинаково одобрялись Тансаром, невзирая на то, были ли это нововведения или же восстановление старых порядков.
То, что притязаниям Ардашира отважно противились некоторые его единоверцы, видно из протестов Гушнаспа против «излишних кровопролитий, которые совершаются по приказу Ардашира среди тех, кто выступает против его решений и указов» (Тансар-наме, 39). На это Тансар отвечал, что люди стали нечестивыми, а поэтому их самих следует обвинять в казнях и убийствах, а не Царя царей. «Кровопролития среди людей такого рода, даже кажущиеся чрезмерными, мы считаем жизненно важными и здравыми, живительными, подобно дождю для земли… потому что в будущем основы государства и религии будут этим всесторонне укреплены…» (Тансар-наме 40).
Остается, однако, неясным, какие именно религиозные мероприятия Ардашир, по признанию Тансара, проводил в жизнь путем кровопролитий. Существует несколько источников по истории ранних Сасанидов, и можно найти в них разные меры, которыми Ардашир и персидские жрецы могли бы ущемить и рассердить своих зороастрийских единоверцев. Так, вместо прежнего братства местных общин была создана единая зороастрийская церковь под прямым и авторитарным управлением Персии; это сопровождалось установлением единого канона авестийских текстов, одобренных и утвержденных самим Тансаром. Это событие описывается в пехлевийском сочинении Динкард следующим образом: «Его Величество Царь царей Ардашир, сын Папака, следуя Тансару как своему религиозному руководителю, повелел, чтобы все разрозненные учения [то есть те, сохранить которые приказал еще Аршакид Валахш] были доставлены ко двору. Taнcap встал во главе и выбрал те, которые были достоверными, а остальные исключил из канона.Он издал такой указ: впредь верны только те сочинения, которые основываются на религии поклонения Мазде, потому что отныне нет недостатка в точном знании относительно их» (Динкард 412, 11-117;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Иноверцы
Аршакиды не только допускали существование различных религиозных традиций среди зороастрийцев, которыми они правили, но и проявляли, по примеру Ахеменидов, снисходительность к иноверцам внутри и за пределами своего государства. Владения Аршакидов не достигали в полной мере величины империи их предшественников, но тем не менее иранское влияние продолжало ощущаться по всему Среднему Востоку, может быть, еще в большей степени, чем ранее. Одной из причин стало то, что после македонского завоевания греческий язык распространился по всему региону и способствовал интенсивному культурному обмену. Другой, политический, фактор, благодаря которому усилилось парфянское влияние и, следовательно, воздействие зороастрийской веры, заключался в вооруженном сопротивлении парфян безжалостным и вызывавшим всеобщее возмущение нападениям римлян. Об этом влиянии свидетельствует, в частности, широкое распространение в то время зороастрийских пророческих преданий. После завоевания Александра Великого среди иранцев усилилось ожидание прихода Спасителя, и развивалась богатая апокалипсическая и пророческая литература, которая породила массу подражаний и сделала имена Зороастра и Гистаспа известными всему греко-римскому миру.
Иран продолжал оказывать влияние также на иудаизм и гностицизм. У Аршакидов были хорошие отношения с иудеями и как у правителей (над вавилонской общиной), и как у соседей. Некоторые книги иудаизма, составленные в ту эпоху, отражают зороастрийские представления. Из иудаизма, обогащенного в течение пятисотлетних контактов с зороастризмом, и возникло в парфянский период христианство - новая религия, уходящая своими корнями в обе эти древние веры: одну - семитическую, другую - иранскую. То, чему учил Зороастр за полторы тысячи лет до этого, обрело, таким образом, новых приверженцев. Но, так же как и в иудаизме, учения Зороастра, приспособленные к иному вероисповеданию, частично утратили свою логичность и последовательность. Ведь учения иранского пророка о сотворении мира, о небесах и аде, о Дне Суда были менее логически взаимосвязаны, когда они стали частью религии, провозгласившей существование одного всемогущего бога, чья неограниченная власть основывается не на справедливости, а на любви. Несмотря на это, даже в новом оформлении эти идеи продолжали оказывать огромное воздействие на стремления человека к добру.
Иранские верования сыграли также роль, до сих пор не совсем ясную, в формировании митраизма. Эта деятельная религия возникла, по-видимому, в Малой Азии в парфянское время и была впоследствии усвоена римскими легионерами, которые распространили ее по всей Римской империи. Проследить историю доктрин митраизма затруднительно из-за скудости письменных источников. Эта религия известна нам почти исключительно по находкам памятников и мест богослужений. Ясно, однако, что она получила свое название от иранского божества Митры, который после забвения в ахеменидское время Варуны - Апам-Напата, правил фактически единолично в качестве младшего владыки (Ахуры) и почитался божеством энергичным, могущественным, милосердным и справедливым. Такие личные имена, как, например, Митрадата («Данный Митрой»), говорят о том, что его почитание распространялось среди иранцев в Малой Азии, но религия, названная по его имени, являлась, по-видимому, эклектической и включала множество неиранских элементов. Она была обязана зороастризму главным образом, наверное, представлениями о линейности времени истории человечества, а также идеями о личном и мировом спасении. Центральным в митраистской иконографии является изображение Митры, убивающего быка, очевидно, в виде искупительного жертвоприношения. Митраизм привлек к себе множество приверженцев на Западе, и некоторое время был грозным соперником христианства, но до сих пор неизвестно, насколько далеко и эффективно распространился митраизм к востоку. В парфянской крепости Дура-Эвропос на Евфрате был раскопан митрэум, но зороастризм, видимо, служил барьером для митраизма и препятствовал его распространению на территорию собственно Ирана.
Зороастризм - старейшая мировая религия, вероучения которой находили себе приверженцев, но его миссионерскую деятельность ограничивали самые разнообразные силы, превратившие его, в конце концов, в этническую религию и сделавшие зороастризм, по существу, верой одного народа. В свою очередь, это позволило зороастризму мирно сосуществовать бок о бок с эллинистическим политеизмом, не пытаясь на него воздействовать. Но в последние века парфянского владычества веротерпимость и независимость зороастризма подверглись угрозам сразу с двух сторон: на Востоке буддизм активно распространялся в пограничных областях между Ираном и Индией, а на Западе христианство рьяно привлекало к себе все новых приверженцев. Впервые за всю свою долгую историю зороастризм столкнулся с другими религиями, последователи которых критиковали его учения и старались склонить зороастрийцев к отречению от своей веры. В ту эпоху даже иудеи довольно успешно обращали иноверцев в свою веру. Однако их деятельность была относительно ограниченной, так же как и воздействие на зороастризм со стороны раннего христианства. Только в эпоху Сасанидов, кода христианство приобрело мощную поддержку государственной власти, миссионерская деятельность христиан стала причинять серьезные затруднения зороастризму. Аршакиды же смогли сохранить традиции веротерпимости вплоть до конца своего правления.
Заключение
Что касается влияния зороастризма на самих парфян, то об этом можно судить лишь по враждебным свидетельствам римских историков. Но даже из этих скупых источников явствует, что в целом Аршакиды придерживались главных моральных требований своей религии, придававшей особое значение обязанности быть честным и правдивым по отношению к собратьям. Признается, что они хорошо обращались с пленными и с беглецами. Они добросовестно держали данное слово «оставались верными договорным обязательствам. В этих случаях Аршакиды проявляли себя преданными приверженцами ахуровской веры и выгодно отличались от своих закоренелых врагов - римлян. К середине III в. н.э. они были ужена протяжении многих поколений ревностными поборниками зороастрийской веры, защищая ее и на Востоке, и на Западе от враждебных войск иноверцев. Свержение династии Аршакидов, произведенное их собратьями-иранцами, стало событием, которое глубоко потрясло всю религиозную общину.
Глава VII
При ранних Сасанидах
Возвышение Сасанидов
Начало возвышения династии Сасанидов окружено мраком неизвестности. По наиболее вероятным свидетельствам, это был род наследственных хранителей великого храма Анахид в городе Истахре в Парсе (основанного в честь богини Анахиты еще при Ахеменидах). Приблизительно в начале III в. н.э. один из представителей этого рода, некий Папак, отнял власть у местного правителя, вассала парфянского Царя царей, а младший сын Папака Ардашир наследовал захваченный престол. Аршакид Ардабан V отказался подтвердить полномочия Ардашира, и последний решил утвердить свою власть в Парсе силой оружия. Он так преуспел, что сам Ардабан отправился на поле боя, чтобы сокрушить опасного мятежника, но был побежден Ардаширом и убит им в битве, вероятно, в 224 г. н.э.
Свержение долговечной династии Аршакидов неизвестным искателем приключений взволновало весь Иран, но безгранично честолюбивый Ардашир продолжил свои победоносные завоевания. В течение двух лет он подчинил себе западные области империи и короновался как «Царь царей», а в последующих военных походах и ожесточенных сражениях стал властелином также и Восточного Ирана. Ардашир был не только гениальным военачальником, но и человеком большой проницательности и государственного ума, равно готовым прибегнуть и к мирным средствам, и к военной силе для того, чтобы упрочить свою власть и создать новую Персидскую империю. Одним из путей, избранных им для этой цели, стала религиозная пропаганда. Вряд ли можно сомневаться в том, что персидские жрецы, чьи предки руководили зороастрийской общиной при Ахеменидах сочли себя вновь вполне подходящими для осуществления такого руководства. Они ревностно принялись убеждать своих собратьев-иранцев в том, что они вместе с новой, поддерживаемой ими династией будут более благочестивыми и правоверными, более преданными поборниками веры, чем их парфянские предшественники.
Тансар, проповедник веры
Верховным жрецом у Ардашира, к счастью, оказался человек, прекрасно соответствовавший ему и по способностям, и по предприимчивости. Его звали Тансар, или Тосар (пехлевийское письмо допускает двоякое прочтение). Он носил титул эрбад , которым при парфянах величали, видимо, ведущих сановников зороастрийской церкви. (Рядовые священнослужители именовалась на протяжении всего сасанидского времени просто мог - словом, восходящим к древнему магу - «маг».)
Тансару в качестве сторонника Ардашира предстояло выполнить трудную задачу. Ведь если Аршакиды, захватывая власть, претендовали на роль борцов за веру против неверных Селевкидов, то Сасанидам следовало оправдать свержение своих единоверцев. Мы можем проследить, как они пытались достичь своих целей, по дошедшему до нас (в различных редакциях и переводах) письму, написанному самим Тансаром некоему Гушнаспу, бывшему вассалу Аршакидов, правившему горным княжеством Табаристан на севере Ирана. Эту область было трудно покорить силой, и Тансар от имени Ардашира написал Гушнаспу письмо, чтобы убедить его добровольно подчиниться новой власти. Дошедшее до нас письмо является ответом на одно из писем Гушнаспа. В нем Тансар отвечает на многочисленные, полные сомнений вопросы и опровергает одно за другим критические замечания, высказанные северным правителем. В религиозной сфере Гушнасп, как кажется, обвинил Ардашира «в отречении от традиций, которое, может быть, и верно с мирской точки зрения, но не хорошо для дела веры» (Тансар-наме, 36). На это обвинение Тансар выдвигает двойное возражение. Во-первых, пишет он, не все старые порядки хороши, а поскольку Ардашир «более щедро наделен добродетелями, чем прежние правители… то его обычаи лучше старых». Во-вторых, утверждает он, вера пришла в такой упадок после разрушений, учиненных Александром, что при Аршакидах уже нельзя было точно знать старые «законы и обряды», а потому вера «должна быть восстановлена человеком правдивым и здравомыслящим… потому что до тех пор, пока вера не истолковывается разумно, она не имеет прочной основы». Ардашир притязал, таким образом, на получение полного права делать такие изменения, какие ему заблагорассудится, и изменения эти одинаково одобрялись Тансаром, невзирая на то, были ли это нововведения или же восстановление старых порядков.
То, что притязаниям Ардашира отважно противились некоторые его единоверцы, видно из протестов Гушнаспа против «излишних кровопролитий, которые совершаются по приказу Ардашира среди тех, кто выступает против его решений и указов» (Тансар-наме, 39). На это Тансар отвечал, что люди стали нечестивыми, а поэтому их самих следует обвинять в казнях и убийствах, а не Царя царей. «Кровопролития среди людей такого рода, даже кажущиеся чрезмерными, мы считаем жизненно важными и здравыми, живительными, подобно дождю для земли… потому что в будущем основы государства и религии будут этим всесторонне укреплены…» (Тансар-наме 40).
Остается, однако, неясным, какие именно религиозные мероприятия Ардашир, по признанию Тансара, проводил в жизнь путем кровопролитий. Существует несколько источников по истории ранних Сасанидов, и можно найти в них разные меры, которыми Ардашир и персидские жрецы могли бы ущемить и рассердить своих зороастрийских единоверцев. Так, вместо прежнего братства местных общин была создана единая зороастрийская церковь под прямым и авторитарным управлением Персии; это сопровождалось установлением единого канона авестийских текстов, одобренных и утвержденных самим Тансаром. Это событие описывается в пехлевийском сочинении Динкард следующим образом: «Его Величество Царь царей Ардашир, сын Папака, следуя Тансару как своему религиозному руководителю, повелел, чтобы все разрозненные учения [то есть те, сохранить которые приказал еще Аршакид Валахш] были доставлены ко двору. Taнcap встал во главе и выбрал те, которые были достоверными, а остальные исключил из канона.Он издал такой указ: впредь верны только те сочинения, которые основываются на религии поклонения Мазде, потому что отныне нет недостатка в точном знании относительно их» (Динкард 412, 11-117;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49