Время от времени он все-таки останавливался, прислушиваясь, но в
здании царила тишина. Бесчисленные количества заброшенных комнат все еще
стояли неразрушенными, мириады функций, для которых их построили, были
забыты. Тишина висела гнетущая. Она напоминала о том безнадежном
существовании, которое эти люди вели с незапамятных времен, умирая вместе
с погибшим миром. Это заставило его задуматься, зачем они вообще борются
за жизнь? Это заставило его задуматься, зачем вообще нужно бороться за
существование? Он шел длинными, как улицы, коридорами, пробираясь с этажа
на этаж, чтобы следовать в нужном направлении или просто обходя очередные
обвалы крыши и стен. Иногда он шел в полной темноте, чутьем определяя
направление. Иногда сквозь окна проникал колеблющийся свет, освещая то,
мимо чего он шел. Квартиры с настежь распахнутыми или сорванными с петель
дверьми и окнами "на улицу" больше не интересовались, кто проходил мимо.
Им это было безразлично. Общественные места с прозрачными стенами, иногда
очень большие, иногда поменьше, с какими-то потускневшими буквами или
знаками, все еще рассказывали о том, чем они были раньше и чем перестали
быть. Он видел обломки мебели, личные вещи, оставленные людьми перед
уходом отсюда, прекрасные произведения искусства, разорванные или упавшие,
высеченные из вечного камня мечтательные лица мужчин и женщин, статуя
смеющегося ребенка, краски, образы, какие-то огромные конструкции из
серебряной проволоки, сверкающие металлические части, самые обычные вещи,
похожие на лампочки, когда-то дававшие свет этому городу, постепенно
превращающемуся в пыль, залы, предприятия, синтетические фабрики - всюду
царила тишина и спокойствие. Он стал замечать, что каждый из покинутых
секторов кончается большой стеной. Их, наверное, выстроили позднее, исходя
из того, что Флетчер все ближе продвигался к обитаемой части здания.
Возможно, между городами-зданиями в более ранние времена не было войн.
Возможно, все они тогда чувствовали себя братьями в легионе проклятых. Но
позже, по мере того, как их становилось все меньше и меньше, они стали
отгораживаться друг от друга, боясь своего собственного народа.
Сейчас эти старинные каменные стены были разрушены и Флетчеру не
составляло труда пробираться через них. Но он начал беспокоиться. Он
карабкался по рухнувшим камням все более и более осторожно, зная, что
приближается к обитаемой части здания. Скитания опять привели его к
наружной стене, и внезапная вспышка света, проникшая через окна, поразила
его. Он осторожно выглянул наружу, но не увидел ничего, кроме вулкана и
языков пламени, пляшущих на голых камнях. Ракета стояла в противоположном
углу здания и отсюда ее не было видно.
Он продолжал идти вперед, преследуемый чувством, что все, что он
сделал, было напрасно, и то он, может быть, сам погибнет в этой огромной,
черной, выстроенной человеческими руками горе. Он вышел к широченному
коридору, ведущему в нужном направлении, и пошел по нему, пока не уперся в
глухую стену.
Флетчер попытался пройти через комнаты по обеими сторонам коридора,
нашел другие коридоры и в отчаянии испробовал даже другие этажи, но
повсюду натыкался на непреодолимую стену, и не было в ней никакого
пролома. Путь в жилые помещения был отрезан. И тут он услышал на равнине
шум битвы.

6
Батареи на крыше шипели и плевались. Звук их был резок и пронзителен,
он перемешивался с более глубоким звуком и каждый раз, когда Флетчер
слышал этот непонятный звук, здание сотрясалось, правда, не слишком
сильно. Возникнув, шум этот не прекращался, а наоборот, становился все
сильнее и сильнее. По всей видимости, у человека с сожженной головой был
товарищ, и очевидно, этот товарищ отправился за подкреплением. Он должен
был знать, что со странного корабля сгружали какое-то продовольствие,
потому что ничего, кроме еды, не могло вызвать такого оживления у
человечков, которые, рискуя жизнью, отгоняли страшных чудовищ от места
выгрузки. Возможно, решил он, человечки из соперничающего здания наладили
контакт с кем-то на поверхности и теперь пища будет у них постоянно.
Но как бы то ни было, они не могли допустить, чтобы один из городов
получил такое преимущество перед остальными. Значит, между ними
происходило сражение, а Гарри Экс и Закариан все еще находились по ту
сторону непреодолимой стены, если они еще не мертвы. Он, Флетчер,
находился как бы в мертвой зоне, но что он мог сделать? Здание сотрясалось
не сильно, но угрожающе. Орудия продолжали стрелять. Флетчер подумал о
крыше.
Там были батареи и люди, стреляющие из них, а следовательно, туда
как-то можно было попасть. Если человечки заняты тем, что обороняют свое
здание от нападающих, они не заметят, что за спиной у них, из давно
брошенных секций здания ползет человек. Стоит попытаться.
Флетчер пробрался на самый последний этаж и, в конце концов, нашел
люк. Люк был хорошо сделан, легко открывался изнутри и почти не был виден
снаружи. Он открыл люк и выбрался на крышу.
Он сразу же распластался, чтобы его не заметили. Позади расстилалась
огромная крыша из того же камня, что и тот, на котором стояло здание. По
краю ее с одной стороны проходил бортик. Впереди виднелась секция батареи,
которую обслуживало несколько человек. Оттуда полыхало пламенем. Наверху,
в сером небе, хлопали широкие крылья и раздавались крики чудовищ, и каждые
несколько минут одно из орудий посылало луч вверх, чтобы держать их на
расстоянии.
Флетчер рискнул выглянуть через бортик. Ему нужно было знать, как
протекает сражение. Отсюда он видел часть каменного плато и человечков,
суетящихся вокруг каких-то передвижных орудий, стреляющих в стены здания.
Они, по-видимому, не имели большого успеха и часть их батарей валялась
разбитой. Флетчер почувствовал, что осажденные выигрывают сражение, и
пожалел об этом. Если бы сражение сейчас кончилось, ему стало бы намного
труднее. Примерно в сотне ярдов он увидел открытый люк и кинулся к нему.
Никто его не заметил. Внизу Флетчера тоже никто не увидел. Возможно, те,
что должны охранять люк, тоже присоединились к человечкам у батареи, а
охранять верхний этаж не было никакого смысла. Он решил рискнуть и нырнул
вниз.
Он очутился в длинном широком зале, ярко освещенном, пыльном, с
расставленным вдоль стен оружием. В зале никого не было.
Держа наготове лучевую трубку, которую он забрал у мертвого
человечка, Флетчер стал спускаться на нижние этажи. Он чувствовал в себе
странное возбуждение, слова "страх" и "отвага" потеряли всякий смысл. Он
даже не думал об этом. Он напоминал человека, который неизвестно почему
попал в сильное течение и теперь не имеет другого выбора, как следовать
вместе с ним, стараясь просто не утонуть.
Все этажи были освещены, повсюду стояла тишина. В пыльных,
переплетающихся коридорах виднелись полуоткрытые двери, в углах и вдоль
стен валялся мусор. В воздухе пахло серой и гнилью.
Флетчер шел вниз по скатам и винтовым лестницам.
В серном воздухе появился новый запах - запах грязных человеческих
тел, - одинаковый по всей вселенной, который ни с чем нельзя спутать.
Вскоре после этого Флетчер услышал голоса. Он пошел осторожнее,
пригибаясь, проскальзывая мимо полуоткрытых дверей, избегая окон,
выходящих в коридоры. Голоса звучали как будто под ним, но, казалось,
доносились и сверху.
Потом он увидел в стене стеклянную дверь, выходившую на некое подобие
балкона. Дверь была открыта, голоса оттуда слышались громче всего. Флетчер
рискнул пройти на балкон и слегка перегнулся через перила.
Внизу было огромное пространство. Возможно, когда-то оно служило
амфитеатром и предназначалось для общественных развлечений, а балконы, на
одном из которых он сейчас стоял, были для зрителей. Зал внизу был полон
народа, преимущественно там находились женщины, дети и немного стариков.
Флетчер решил, что это какой-то общий зал, в котором они собираются, когда
всему зданию грозит опасность. Такое помещение, расположенное в самом
центре жилых комнат, легче защищать. Насколько он мог судить, людей здесь
было не меньше трех тысяч. Пустые балконы, на которых могло разместиться в
десять раз больше народу, нависали над кучкой людей, как бы издеваясь, но
казалось, на них никто не обращал внимания. Люди не выглядели угрюмыми,
они весело переговаривались, ухаживали за детьми, занимались какой-нибудь
работой, которую принесли с собой. Они, казалось, совсем не волновались за
судьбу здания. Вероятно, им уже не раз приходилось так отсиживаться и до
сих пор ничего не происходило, а следовательно, и не произойдет. Среди
взрослых бегали дети, кричали и играли с игрушечными батареями на самом
нижнем балконе. Для них все это было естественным. Это их дом. Они
родились в нем и другого у них не было. Они были очень маленького роста и
их было немного. На одном из самых нижних балконов дети резвились особенно
оживленно, но там, у колонны, стоял стражник, единственный молодой человек
во всем зале, который нетерпеливо отгонял детей прочь. Он стоял у дверей
отгороженного у балкона пространства, и хотя Флетчеру не было видно, что
там, он прекрасно мог догадаться об этом. Он запомнил это место и снова
принялся осторожно спускаться вниз.
То, что часть людей защищала здание на крыше, а остальные находились
в зале, помогло Флетчеру повсюду проходить незамеченным. И эта обитаемая
часть была намного хуже покинутой. Отовсюду пахло нищетой и смертью, всюду
чувствовалось безразличие и забвение. Сломанные машины,
забаррикадированные двери и окна, произведения искусства, валяющиеся по
углам, в общем, когда-то прекрасное здание - произведение искусства
архитекторов и инженеров гордой расы - превратилось не более, чем в жалкое
убежище дегенеративных ее остатков, которые даже не могли соблюдать
чистоту.
Он понял, что энергетические установки и синтетические фабрики были
полностью автоматизированы, и когда в конце концов что-то портилось, оно
так и оставалось сломанным и бесполезным, что, естественно, сразу
уменьшало запасы продуктов и прочих предметов первой необходимости,
включая металлические изделия, одежду и, собственно, синтетическую пищу,
что должна была быть основой их существования. Перед глазами Флетчера
промелькнула короткая и страшная картина, как в один прекрасный день
оставшиеся в живых люди будут вынуждены выйти из здания и охотиться в
полной темноте на чудовищ расщелины, которые, в свою очередь, будут
охотиться на них.
Дети продолжали играть и над чем-то смеяться.
Флетчеру показалось, что шум сражения стихает. Он быстро пробрался по
грязному коридору мимо грязной стены и прозрачной открытой двери балкона,
на которой остались грязные отпечатки пальцев и лежал слой пыли. Он
осторожно пробрался на балкон и глянул вниз.
Теперь он ясно увидел ряд кабинок с окнами, и та, которая была ему
нужна и которую охранял стражник, находилась совсем недалеко, справа от
него. Гарри Экса не было видно, но Закариан был там. Через высоко
расположенное окно Флетчер видел только его голову.
Закариан обернулся, сделал головой безнадежное движение животного,
которое знает, что его пещеру обложили охотники. И тут он увидел Флетчера.
Глаза его широко раскрылись, а нижняя челюсть отвисла. Флетчер бешено
затряс головой, знаками приказывая ему молчать.
Он добился своего. Молчал не только Закариан. Батареи с обеих сторон
прекратили огонь.
Люди, сидевшие в зале, тоже замолкли, даже дети перестали играть. Все
прислушивались.
Вдруг на нижнем этаже через широкую дверь в зал вбежал человечек. Он
закричал с торжеством в голосе.
Громкий крик вырвался из груди женщин и стариков. Они смеялись и
потрясали в воздухе кулаками, дети пронзительно визжали, как молодые
ястребы. А затем все начали покидать зал. Враг отошел, атака отражена и
битва закончилась, сейчас все могли спокойно разойтись по своим квартирам.
Флетчер, застигнутый врасплох в коридоре, огляделся в поисках места,
где можно было бы спрятаться.
Потом он заметил, что все покидают зал через нижние коридоры. Через
несколько минут, вероятно, все этажи будут буквально забиты семьями, но
тем временем стражник встал спиной к Флетчеру, и он мог бы рискнуть. Из
коридоров снизу уже доносился шум и оживленные голоса.
1 2 3 4 5 6 7