Вполголоса ругаясь, я пересек пруд, выбрался на сухой хвойный ковер. Оставалось только радоваться, что деньки в последнее время стояли засушливые, и лесные водоемы сильно уменьшились в размерах. Впереди мелькнуло пустое пространство. Поляна? Скорее уже сама топь. Так и оказалось, ельник тут напрочь заканчивался и два последних дерева, уродливых и искривленных свешивали скрюченные клубки корней в неподвижную влагу. Впрочем, росли они и чуть дальше, убого возвышаясь над поверхностью болота. -От оно какое, - произнес чащобник с каким-то удовлетворением, - ему знаешь сколько лет? Оно, почитай тут было. Когда еще предки твои не пришли на эти земли. И предки тех, кто сделал оберег, тоже. Мне было наплевать на старость болота, по мне оно бы вообще лучше не существовало. Больше меня занимали комары - их целые стаи, крылья звенья и эскадрильи, поднимались к вечеру из острых зарослей осоки и камышей. Пока еще не очень активные, к ночи они буду рады свести с ума звоном своих крыльев незадачливого путешественника. Местность вокруг поблекла еще сильнее, стала почти черно-белой, с желтоватым отливом, как очень старая фотография. Небесная синь ушла, и свод теперь затягивала свинцовая безысходная хмарь. -Слушай, - сказал я, - кажется туман поднимается? -Ты только заметил? - буркнул, не оборачиваясь, чащобник, - теперь следуй только за мной. Шагнешь в сторону, и поминай как звали. - Он помолчал, потом добавил - нож достань. Но я достал одну из выточенных жердин, - липовую. Больно уж пахучая и смешиваясь с запахами болота, выдает совершенно невыносимый аромат. Туман выплывал из глубины болота. Он стелился тяжелым белым дымом над самой водой, плыл рваными клочьями над деревьями. Дальняя оконечность исполинского водоема уже скрылась из виду затянутая белесой завесой. Мне представилось, как там, за туманным пологом снует безустанно фигура в оборванном балахоне, машет сверкающим серпом в вечной жажде зацепить живую плоть. Почему я представил себе Косца, эту безумную копию сивиллы? Внутренне содрогаясь, я ступил в воду со слабым всплеском. Мои опасения подтвердились - вода в болоте была холодная, а дно вязким и ненадежным. Чащобник впереди растопырил руко-лапы, снова обретя сходство с ожившим древесным пнем, и, легко и неслышно поскользил по мутной воде. Как жук водомерка. Я так не мог, я осторожно ступал, поминутно проваливаясь по колено и более. Чащобник мягко скользил передо мной, но не спешил, оглядывался, ждал. Первые легионы комаров атаковали все незащищенные участки тела. Часть назойливо попыталась залезть в уши, щекотались ноздрях. Я отмахивался, смотрел, как мягко наплывает туман. Вода под ногами почти не двигалась, только изредка проплывал неспешно сорванный желтый лист, повинуясь каким то невидимым глазу течениям. Туман нас настиг и очертания дальних предметов расплылись. Оглянувшись назад, я не увидел берега, с которого мы пришли. -Обложило, - произнес чащобный дух где-то впереди, - ай, плохо. Я и так знал, что плохо. Видимость упала до полусотни метров и стремительно сокращалась. Кроме того, откуда-то из-за спины стали раздаваться некие посторонние плески, словно кто-то уверенно шлепал позади... или плыл размеренным брассом. Оглянувшись, я увидел только белую пелену, в которой исчезала волнующаяся вода, посмотрел вперед - тоже самое. Волнующаяся?! Я не из пугливых, я привык к этому странному миру, но, глядя как легкая рябь набегает из тумана и бьется о мои сапоги, вдруг почувствовал себя на грани паники. Меня ослепили, лишил ориентировки. Туман глушил почти все звуки, а значит, плески я мог услышать только с очень близкого расстояния. Что там за тень справа? Дерево или что-то живое? Или неживое? Липовый кол в руках вдруг показался дурацким и неспособным свалить тварь размером больше кошки. И я сделал единственно, что мог сделать в данной ситуации - поминутно вздрагивая, пошел вслед за чащобником. Первый водяной схватил меня за ноги шагов через пять. Некрупная тупая тварь. Такая тупая, что посчитала меня за добычу, у него даже не хватило бы сил утащить меня на дно. Но, мои нервы были уже на взводе, я ударил своим копьем, раз другой, а когда ошеломленный болью водяной отпрянул, третий и четвертый. Липа дерево не простое, остро наточенное острие проткнуло незримого почти насквозь и почти наверняка завершило его жизнь. Чащобник глянул неосмотрительно: зря конечно убил, мог ведь только отпугнуть. Но страшно, так страшно в этом тумане. -Ну, теперь смотри в оба, - посоветовал лесной дух, его янтарные глаза притухли, на комковатой шерсти конденсировалась прозрачными каплями влага. Вода хлюпала под моими шагами, непроницаемая даже на свету, кто знает каким скрыты бездны под этим безмятежным не двигающимся покровом. -Ай, - сказал я, когда возникшая из тумана изломанная древесная ветвь ткнула мне в лицо, отмахнулся, копье стукнуло по дереву. Никто не нападал на меня. Мы просто достигли крошечного островка, на котором могло зацепится что-то еще, кроме вездесущей и бритвенно острой осоки. Деревьев здесь было всего три, и выглядели они так убого, что слезы на глаза наворачивались - деформированные, изломанные стволы, эти ели были совсем карликовые, высотой едва ли выше меня, и потрескавшуюся кору их покрывал неопрятный и явно болезненного вида белесый лишайник. Протянув руку, я коснулся этой неряшливой поросли и она легко отделилась, заскользила вниз вместе с корой, оставив голые, сероватого цвета проплешины. На растопыренных, словно руки больного столбняком ветках, висели бывшие белыми когда-то, лохмотья. Трепыхались на слабом ветру, являя странное сходство с теми ритуальными тряпицами, что часто вешают на деревья в святых местах. Только это место было явно не святое. Я осторожно дотронулся до одного лоскута, и ветхая ткань стала расползаться у меня в руках. От нее шел слабенький, но четко различимый запах, легко пробивающийся сквозь сырые миазмы болота. Пахло чем-то сладковатым, пылью, и был еще какой то аромат, неопределимый. Ткань была испятнана какой то засохшей грязью. Потом я понял что это. Саван, клочки савана, а пахло от него мертвыми пыльными цветами. Я откинул лоскут и он полетел прочь, в туман. Повернувшись к чащобнику, я увидел, что он стоит и смотрит на меня. -Это он? - спросил я, уже зная ответ. -Да, Косец побывал здесь. Он оставил нам знак. -Что же делать? -Идти, - сказал чащобный лесной и побрел прочь, покинув зловещий островок. Впереди шатался утопленник. Неизвестно из каких глубин подняли его злые силы, но он успел порядочно подразложиться и обрасти речными мидиями. Хотя шагал уверенно, ступал точно по кочкам, громко шлепая и баламутя воду. Дойдя до нас, он распахнул челюсти и попытался что-то сказать, да только не было уже у него не легких, ни связок, и он только изверг изо рта маленький водопадик болотной воды. Чащобник шарахнулся в сторону, а я с размаху всадил липовый кол в грудь незваному гостю. Тот зашатался, попытался выдрать деревяшку из груди, но я добавил кол осиновый, и мертвяк навзничь опрокинулся и неторопливо поплыл прочь, унося в себе мои копья. Кленовую ветвь я приберег. -Пошли, пошли, - торопил старый лесной. Впереди был туман. Туман был позади и я ничего не видел в пределах двухметрового круга. Ты спросишь меня, Вадим, откуда туман в такой день, ведь, когда вы ехали, все было абсолютно ясно? Скажу лишь, что на обратном пути он без следа рассеялся. Наверное, нас просто не хотели пускать к талисману. И чем ближе мы подходили к месту его сохранения, тем больше злобных незримых наседало на нас. В воде что-то бултыхалось, разбрасывало зловонную жидкость, орало квакающим голосом. Что-то большое, так что на гребень подводных холмов, по которым мы шли, вскарабкаться не могло. На миг разошедшийся туман открыл нам только блестящую черную спину, да покрытые зазубринами ласты, которые могли принадлежать уменьшенной копии кита-зубастика. Как можно скорее мы миновали эту тварь. Чащобник больше не скользил, теперь он ковылял, опасливо оглядываясь, значит, тоже боялся. В следующий миг туман утратил тишину - отовсюду, с разных сторон до нас донеслись истерические, дикие взвизги, что точно не могли принадлежать человеку. Искажаясь в белой пелене, они долетали до нас уже совершенно невообразимой какофонией, в которой визг сливался с ревом, а тот с гортанными воями. Третий кол, кленовый уже был у меня в руках и его заостренный конец настороженно глядел в белую пустоту. Я ступил вперед и провалился почти по пояс, из воды мне на грудь прыгнула тварь, состоящая словно из одних полупрозрачных конечностей. Два красных глаза, сознания в которых было не больше чем в двух каплях кетчупа, вращались в глазницах независимо друг от друга, полупрозрачные челюсти клацали и лязгали, и пускали клейкую пену. С криком омерзения, я опустил рукоять своего копья на голову твари. Гадина оторвалась от меня, и, оставив пару своих конечностей висеть у меня на одежде, бултыхнулась в воду. -Следи! - Коротко бросил чащобник, - не шагу в сторону! С головой уйдешь! Я это и так видел. Видел, какого размера твари всплывают чуть в стороне от тропы. Островок, еще один, на этот раз без деревьев, но зато совершенно скрытый порослью камышей. Растения ходили волнами, словно их гнул ураганный ветер, коекакие даже срывались со своего стебля и взмывали в воздух, чтобы пролетев три метра безвольно упасть в болото. Я остановился, мне не хотелось туда идти. Там, в этих зарослях бесновалась уйма неизвестных тварей, одержимых, судя по всему, дикой злобой. -Не стой! - заорал вдруг чащобный дух - иди! Иди!! Чья то рука ухватила меня за плечо. Подавив крик, я вырвался, и, отбежав поближе к острову, обернулся. Меня нагонял давешний мертвяк, вот только теперь он выглядел куда бодрее. Обломанные под корень остатки моих колов торчали у него из груди. Утопленник хохотал, и протягивал ко мне руки, его глазницы полыхали багровым, а лохмотья развивались как от сильнейшего вихря. -"Переродился тварь", - подумалось мне, - "Что тут за место?!" Кленовый кол вонзился мертвяку в правый глаз, утопленник дернул головой и кол обломился у самого основания, брызнула кровь, красная, дымящаяся, какой не должно быть у трупа пролежавшего долгие времена под водой. У меня оставался только кинжал и, вынув его, я ударил возвращенца в район сердца. Тот только хрюкнул, а потом вдруг понуро осел, ухватившись за проколотую грудь. Чащобник дрожал крупной дрожью. Тело мертвяка вдруг изогнулось и я явственно увидел, как истекает через рот, ноздри и уцелевший глаз та непонятная сила, что дала ему жизнь во второй раз. Повернувшись, я почти бегом достиг острова, и обошел его по самой кромки воды. Никто на нас так и не кинулся. Лесной дух спешил впереди. -Оберег! - взвизгнул он, - как только его возьмешь, всех болотных обуяет полное безумие. То, что ты видел среди лесных, когда вор унес цветок! Готовься к этому! Готовься?! У меня же из всего оружия остался лишь кинжал, пусть он даже был сотворен истинным мастером своего дела. Мы уже почти бежали, и странно, я едва поспевал за коротконогим лесным. Туман стал рассеиваться, вился драными клочьями, ветер швырял их лицо, лишал зрения. Потом мы наткнулись на трупы. Полоса растерзанных до неузнаваемости тел незримых пересекала наш путь. На тропе они мирно лежали, полупогрузившись в дурнопахнущую влагу, в окружении собственных оторванных конечностей, а в болоте тихо плыли куда-то в сторону. В их вытаращенных остекленевших глазах отражался туман и казалось, зрачки еще живут, сокращаются, фиксируя окружающее. Кровь, желтая, черная и ярко красная пятнала тропу, делая ее похожей на какое то исполинское лоскутное одеяло, в котором все время меняются цвета лоскутов. Насколько я мог судить, твари лежали в диком смешении. Их было множество видов, то были лесные, болотные, нашедшие гибель некродемоны. Кто-то прошел здесь, неся с собой смерть всем встреченным и его острый серп не знал пощады и жалости или хотя бы разборчивости. Разумеется, я знал, кто это. -Косец побывал здесь! - проскрипел чащобник, - он играет с нами!!! - он обернулся ко мне, жалко съежился, стал похож на старого истерзанного плюшевого мишку. -Веди! - сказал я ему, - там разберемся! Вопли в округе смолкли. Я вдруг подумал, что незримые и не думали пугать нас. Просто они встретили косца и тот сосредоточенно убивал их, пока мы шли через остров. Я протянул руку и толкнул замершего чащобника, тот отскочил, зашипел, а желтые глаза сверкнули ненавистью. Как же, человек ведь его тронул! Но он совладал с собой и поспешил вперед. Белые клочья тумана больше не закрывали на путь, и я воочию видел место, где хранится талисман. Мне никто не говорил этого, но я знал наверняка. Просто потому, что не может быть просто так такого места в этом лесу. Из воды вставал остров. Вернее нет, не остров - атолл. Типичный тихоокеанский атолл, и в середине его был идеально круглый залив с сероватой водой. Такого же цвета был и сам остров, голый и каменистый, без единого деревца или хотя бы травинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14