— Кэрби пришлось встретиться с другими людьми, — объяснил Мэнни. — Вы знаете про зелье?
— Зелье?
— «Травка», «чаек», «подкурка».
— О, марихуана?
— Она самая. — Круз радостно закивал.
— Он возит ее контрабандой в Америку, — с легким осуждением сказал Лемьюел. — Да, мне это известно.
— Иногда кое-кто приезжает сюда. Кэрби не знал, что они нагрянут, понимаете? Но когда такие люди появляются и говорят: «Потолковать надо», остается только ответить: «Хорошо, сэр». Вот Кэрби и прислал меня. Велел передать, что сожалеет. Я отвезу вас в гостиницу. Кэрби зайдет позже, а завтра поедете на участок.
— Завтра? Не сегодня?
Лемьюел приехал в Белиз на неделю раньше срока еще и потому, что не совсем доверял Кэрби Гэлуэю и надеялся сбить его с толку на случай, если Кэрби готовит ему каверзу. А теперь этот Гэлуэй тянет время, откладывает на завтра. Интересно, можно ли что-нибудь сделать? Вероятно, нет, но попробовать стоит.
— У меня очень напряженный график, — сказал он. — Может быть, мне удастся незамедлительно встретиться с Гэлуэем?
— Нет. — Круз даже слегка испугался. — Кэрби не велел привозить вас, пока он занимается с этими парнями. Просил передать, чтобы вы сделали вид, будто незнакомы с ним.
— Почему?
— Это очень плохие люди. В Штатах у них есть… как это называется? — легальная крыша. Они не хотят, чтобы кто-нибудь узнал об их занятиях. В случае нужды могут и убить.
Лемьюел, конечно, был наслышан о таких типах. Да и кто из нас не знает о них?
— Понятно, — сказал он.
— Вероятно, вы увидите Кэрби с этими двумя, — продолжал Круз. — Он сейчас как раз с ними в гостинице.
— О, правда? — спросил Лемьюел, гадая, каковы на вид эти «очень плохие люди».
Сама гостиница выглядела вполне пристойно. Исполнительный персонал, уютная, прохладная и просторная комната. Лемьюел сунул на чай коридорному и снял душивший его галстук. Расстегнув рубаху, он подошел к окну и взглянул на бассейн. Он захватил с собой плавки. Возможно, удастся окунуться. Слева виднелись широкие окна ресторана, в котором он наверняка будет обедать сегодня вечером. За одним из столиков сидели три человека. И один из них… Гэлуэй!
Лемьюел пригляделся. Они приканчивали ленч. Двух других рассмотреть не удалось, но это, без сомнения, белые и наверняка американцы.
Троица встала из-за стола. Гэлуэй сказал что-то и рассмеялся. Все трое носили усы. Приятели Кэрби не были похожи на гангстеров из фильма Джорджа Рафта, но это естественно. Они торговали наркотиками — новое поколение преступников, привыкших ворочать большими деньгами и иметь дело с влиятельными богатеями. Одеты они были цветисто, хотя и не чересчур, и Лемьюелу вспомнились слова Круза о легальной крыше. Может, они заправляют фирмой грамзаписи или продают недвижимость.
Гэлуэй обменялся с ними рукопожатиями. Все трое зловеще усмехнулись в усы, и Кэрби ушел. Остальные двое немного постояли, обсуждая что-то. От них веяло какой-то опасностью. Они выглянули из окна, и Лемьюел шарахнулся в глубину номера, почувствовав внезапный приступ страха. Интересно, заметили они его или нет?
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Инносент поднялся с кровати и, шлепая босыми ногами, вышел из комнаты. Валери перевернулась на спину и потянулась. Сейчас они были в одном из домов в чистенькой жилой части Бельмопана. В ресторане Инносент извинился и ушел звонить по телефону, а потом привез ее сюда в темно-зеленом «форде».
— Тут никого нет, — сказал он. — Дом принадлежит одному моему приятелю.
Спальня оказалась маленькая, вокруг кровати валялось белье, книги и журналы.
Марсия Эттингер, пожилая сотрудница Королевского музея в Ванкувере, предостерегала ее, говоря: «Будь осторожна. С молоденькими одинокими девушками, впервые попавшими в чужую страну, могут происходить всякие странные вещи: как будто все запреты вдруг исчезают, правила перестают действовать, и ты идешь с первым встречным». Валери тогда отмахнулась. «У меня своя голова на плечах, — сказала она, — и я способна решать за себя».
Но сама ли она приняла это решение?
Инносент вернулся. В волосах его блестели капли воды. И он улыбался. Он всегда улыбался.
— Увы, мы не можем остаться тут навсегда, — сказал Инносент.
— Да, — Валери села и огляделась. — Я, пожалуй, оденусь.
— Завтра утром, спозаранок, к твоей гостинице в Белизе подъедет «лендровер». Он отвезет тебя на участок, который ты хочешь посмотреть.
— Спасибо. — Ее вдруг обуяли сомнения и неловкость. — А шофер? Он ничего не будет знать?
Инносент встревожился. Он был почти потрясен.
— Валери! — воскликнул он, впервые перестав улыбаться. — Разве я враг тебе? Разве я когда-нибудь поставлю тебя в неловкое положение?
— Но ведь ты все всем рассказываешь…
— Ты имеешь в виду Сьюзи? — Он облегченно вздохнул и заулыбался, будто счастливый медведь. — Как ты думаешь, что она сделает со мной, если я приду в ресторан с каким-нибудь дельцом или чиновником и заявлю, что эта официантка была моей любовницей?
— Выльет твой завтрак тебе за шиворот? — предположила Валери.
— Ты ее не знаешь, — ответил Инносент. — Она пырнет меня ножом в шею.
Валери поверила. Перед женщинами он, наверное, еще похорохорится, но в обществе мужчин будет помалкивать.
— Ну ладно, — сказала она.
Инносент вышел на улицу и завел машину.
— Если ты подождешь полчасика, я отвезу тебя обратно в Белиз, — сказал он, когда Валери села рядом с ним.
— Но у меня такси.
— Я уже расплатился и отпустил его. Теперь о завтрашнем дне. Ты все хорошенько осмотришь и вернешься в Белиз. А я буду ждать тебя там.
— Хорошо.
Он потрепал ее по коленке.
— В «Форт-Джордже» отличные номера. С кондиционерами. Очень мило!
СИНЕЕ ЗЕРКАЛО
— О господи, — сказал Джерри, — о господи, о господи!
Алан разложил на кровати синие и красно-серебристые плавки и с задумчивым видом отступил на шаг, решая, которые из них надеть, чтобы искупаться в бассейне. Он повернулся к Джерри.
— Ты что-нибудь потерял?
— Кто-то передвинул магнитофон.
— Ты сам его туда положил. — Алан еще думал о другом. — Я видел.
— Я сунул его под кожаную куртку.
— Ты уверен?
— Боже, Алан!
— Что-нибудь пропало? — с легкой тревогой спросил тот.
— Мой перстень тут. А пленка в магнитофоне.
— Пленка та же?
— Тьфу, черт! — Джерри нажал кнопку «пуск». Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался голос Кэрби Гэлуэя: «Сюда, господа. Осторожно, змеи». Облегченно вздохнув, Джерри нажал «стоп». Алан взглянул на свой магнитофон, лежавший на кровати в груде одежды.
— Надо бы спрятать их получше.
— Но ничего не пропало. — Джерри снова сунул магнитофон под кожаную куртку.
— Наверное, горничную разобрало любопытство, — предположил Алан.
— Не знаю. Может, дело куда серьезнее, чем мы думали поначалу.
— Теперь нельзя прятаться в кусты, — заявил Алан. — Хайрэм нас просто засмеет.
— В Нью-Йорке все это выглядело иначе, — ответил Джерри. — А тут я начинаю побаиваться.
— Мы дали обещание и уже приступили к работе. Если уж мы здесь, давай доведем дело до конца. Ну что, идем в бассейн?
Алан выбрал полосатые плавки, а Джерри подошел к окну, чтобы взглянуть, свободен ли бассейн.
— Алан! — испуганным шепотом позвал он.
— Ну, что еще? — Алан подошел к окну и выглянул. Возле бассейна стояли двое мужчин. Кэрби был одет так же, как за завтраком. А рядом с ним — какой-то тип в громадном желтом купальном костюме, похожем на форму боксера. У него были округлые плечи, очень белые в лучах тропического солнца, выпуклое брюшко, шарообразная лысеющая голова. На носу — громадные темные очки. Тип стоял, уперев руки в ягодицы, и, несмотря на дряблость и нелепые мешковатые плавки, производил внушительное впечатление. Было в нем что-то от итальянского гангстера из старых фильмов.
— Торговец наркотиками! — прошептал Джерри.
Они смотрели, как Кэрби совещается с незнакомцем. У обоих был очень серьезный вид. Торговец наркотиками казался раздраженным, а Кэрби горячо уверял его в чем-то. Наконец они обменялись рукопожатием, и незнакомец отправился в мелкий конец бассейна, где принялся осторожно спускаться по лестнице. Он гримасничал, будто входил в ледяную воду. Погрузившись по грудь, торговец привалился к стене и задрал голову. Огромные черные очки воззрились прямо на Алана и Джерри.
Оба невольно вздрогнули.
— Он видел нас! — сказал Джерри.
Алан первым пришел в себя.
— Он понятия не имеет, кто мы. Давай спустимся, я хочу рассмотреть его получше. Может, захватим магнитофон?
— Алан, ты с ума сошел? — Джерри вновь взглянул на синее зеркало воды и загадочного человека в темных очках. — С такими, как он, шутки плохи.
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ!»
Кэрби проснулся, когда пикап съехал с шоссе.
— Господи! — заорал он, хватаясь за приборный щиток и солнцезащитный козырек. — Ты бы хоть предупреждал, а?
— Все путем, — откликнулся Мэнни и улыбнулся беззубым ртом. — Все путем!
Северное шоссе уже осталось позади, за стеной деревьев и кустов. Перед машиной вился проселок. Он как бы ввинчивался в густые заросли, и видимость не превышала двадцати футов. За каждым крутым поворотом вырастала зеленая стена. Пыльные листья задевали крылья машины, и дорога была такая узкая, что Мэнни не удавалось объезжать валуны и ухабы. Он несся напрямик, широко улыбаясь, и время от времени Кэрби слышал, как клацают его оставшиеся зубы, когда пикап наталкивался на какое-нибудь особенно крупное препятствие.
Все путем? Там, в Белизе, в «Форт-Джордже», сидят три покупателя одновременно, и Кэрби остается лишь надеяться, что они не вступят в разговор друг с другом. Будь в Белиз-Сити две гостиницы с круглосуточной подачей горячей воды, уж он бы как-нибудь исхитрился поселить Лемьюела в другом месте. Но второй такой гостиницы не было. Слава богу, это всего на одну ночь. Завтра утром он посадит Уитчера и Фелдспэна на самолет и отправит в Майами, а после полудня покажет Лемьюелу храм. Завтра, если удача не изменит Кэрби, все действительно будет путем.
Но что произойдет, если они случайно заговорят друг с другом? Конечно, вряд ли они станут обсуждать с незнакомцем затеянное мошенничество, но, допустим, это произошло. Допустим, все пропало. Что же грозит ему в худшем случае? План, разумеется, сорвется раз и навсегда. Посадят ли его в тюрьму? Вероятно. И не в одной только этой стране. Возможно, Белиз и Штаты еще станут препираться, оспаривая удовольствие посадить Кэрби Гэлуэя под замок.
До чего же приятное это ощущение, когда тебя разыскивает полиция!
Мэнни резко свернул влево, и пикап покинул проселок, который становился все уже. Объехав толстый ободранный ствол дерева, машина заскользила вниз по склону, поросшему кустарником. Возле грязного узкого ручейка Мэнни нажал на тормоз. Кэрби вылез, вытащил из-под кустов две длинные доски и перекинул их через ручей. Мэнни проехал по ним, потом дал газу, и пикап взобрался на противоположный берег, разбрасывая задними колесами ошметки грязи. Переждав обстрел, Кэрби пробежал по одной из досок, потом спрятал обе в тайник на другом берегу и пошел к пикапу, мотор которого чихал, будто загнанный тяжеловоз.
Им предстояло пересечь еще один ручей, но там местные жители наладили переправу. Дальше начинались джунгли, преодолев которые они окажутся на полянке позади дома Мэнни, возле огорода. Сюда вела и другая дорога, но она была вдвое длиннее, и ею пользовались, только когда везли какую-нибудь большую хрупкую вещь.
Эстель сейчас стряпает, а дети и собаки смотрят телевизор, поэтому Кэрби отправился прямо к себе. Цифровой замок на двери предназначался в основном для защиты от детского любопытства. Зевая, Кэрби вошел и включил кондиционер. Квартира состояла из двух комнат и трех кладовок. Тростниковые циновки на бетонном полу, грубый самодельный стол, несколько стульев, светильники и удобное кресло. На полке напротив стоял телевизор и «бетамакс», видеоленты хранились в книжном шкафчике. Во второй комнатке стояла кровать, висели карты Бирмы, Мадагаскара, Алеутских островов. Просто для красоты. В одной из кладовок размещался душ. Зевая, Кэрби постоял под водой и почувствовал себя куда лучше. Он отправился на половину Крузов. Дети и собаки действительно смотрели телевизор, «Рио-Гранде». Когда Джон Уэйн красиво спрыгнул с мчащейся лошади, Кэрби кивнул на экран.
— Это мой папаша.
— Джон Уэйн? — с легким изумлением спросил Мэнни, поднимая глаза.
— Нет. Папаша прыгал с лошади. Он не похож на Уэйна, и его снимали только издалека, во время трюков.
— Так он каскадер? — спросил Мэнни, гордясь, что знает такое английское слово.
— Вот именно, — отвечал Кэрби.
— Они очень храбрые, каскадеры.
— Немножко безрассудные. — Кэрби пожал плечами.
— Значит, ты рос среди киношников? — Глаза Мэнни блестели ярче, чем от «кровавой Мэри»: Кэрби нечасто заговаривал о себе.
— Мог бы, да все пошло прахом. Мать-то была актрисой.
— Кинозвездой? — спросил Мэнни.
— Нет, просто актрисой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27