Спел ее Павлику и Лене. А к утру ее распевал уже весь сверхнаучный институт. Даже робот-секретарь Симпампон. После каждого куплета он покряхтывал - смеялся.
А песенка была такая:
Мы не липы, мы не клены,
Не деревья из тайги -
Ты зеленый, я зеленый.
Вот какие пироги!
Нас узнают еле-еле,
Станут лица так строги:
- Что же вы позеленели? -
Вот какие пироги!
Что сказать и что ответить?
Перевернуты мозги:
- Зелены, поскольку - дети.
Вот какие пироги!
Мы гуляем по аллеям, -
Лес зеленый, помоги!
Поживем, авось дозреем.
Вот какие пироги!
Заведующий «Лабораторией СИЧ», напевая эту песенку, заглянул в комнату мальчиков.
- Мммм!… - повторял он мелодию. - «Ты зеленый, я зеленый…» Мммм… А вас уже ждут… Мммм… «Вот какие пироги!…» Мммм… Да, один очень знакомый вам человек… Мммм… «Поживем, авось дозреем…» Так что пошли…
В лаборатории их встретил профессор Верхомудров.
- Проходите, - сказал он. - Тут вас очень хотел видеть мой отец.
- Он ученый? - спросил Паша.
- Он даже поважнее ученого… Он…
- Дедушка! Дедушка Тимофей Митрофанович - закричал Димка. - Так вот это кто!
- Ой, какие вы зеленые… Интересно-интересно… Кто же из вас кто? А?
- А вы угадайте! - сказал Паша.
- Присмотритесь внимательно, и все ясно станет. Я лично сразу узнал, - засмеялся Леня.
- Постой, проверим… Значит, так: глаза серые есть? Нету. Все, это самое, зелено. Нос прямой, над верхней губой родинка есть? Есть. Стало быть вот ты - Димка.
- Верно, я.
- Ну, здравствуй Димка. А ты, стало быть, Павлик?
- Ага!
- Ну, здорово, Павлик. Как-то ты вроде подрос…
Разговору не было бы конца, если бы не заведующий лабораторией.
- Пора начинать… Мммм… - напомнил он.
- Да, пора! - взглянул на часы профессор Верхомудров.
- Вы уже знаете, что лаборатория наша занимается проверкой всевозможных сказочных чудес. Поэтому она и называется «Лаборатория СИЧ», то есть «Лаборатория сказок и чудес». Нам известно, что мальчики стали невидимками с помощью волшебной галоши. Мы перебрали все сказочные сюжеты о галошах, но галоши, превращающей людей в невидимок, в нашей картотеке не оказалось. Есть «галоша счастья» Ганса-Христиана Андерсена, числящаяся у нас под номером двадцать миллионов сто сорок три, есть волшебная галоша, в которой плавают герои многочисленных лесных сказок, есть, наконец, галоша, в которую подчас садятся те или иные персонажи. Но, повторяю, галоши, о которой рассказывает пациент Смирнов, - нет. Это, видимо, неизвестная нам, а значит, непроверенная сказка.
- Может быть, все-таки старик озорник и есть Зеленобородый волшебник? - спросил Сеня. - Ребята ведь рассказали вам все, что они слышали о Кузьке.
- Возможно, возможно. Но мы ведь не знаем конца легенды. Ммм… «Зелены, поскольку - дети». Ммм… Вот привязалась эта песенка… Ммм… «Перевернуты мозги…» Мы специально и пригласили Тимофея Митрофановича, чтобы услышать, что было дальше… Ммм… «Вот какие пироги…» И проверить… Ммм…
- Ну что ж, доскажу…
- Только нам бабушка Варвара маленько уже рассказала.
- Это докудова?
- Как старик у Кузьки Васюту захотел отобрать…
- А! Ну, ну. Так вот, значит как дело-то было…
ТРЕТЬЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ-ОЗОРНИКЕ
Много ли, мало ли времени прошло - кто его считал? А только плыл как-то Кузька по озеру, печальный такой, невеселый. И видит; колечко сверкает меж камней. Подплыл ближе, а кольцо-то огнем переливается. Взял Кузька кольцо, попробовал примерить. Едва надел он кольцо на плавник - как разыгралась буря на озере, заходила вода волнами чуть не до неба, хлопнула Кузьку о какой-то камень. Зажмурил он глаза от страху: «Ну, - думает, - пропал!» Ан нет. Ничего с ним не делается. Открыл глаза - понять не может, куда попал. Сидит Кузька снова в том дворце, где с волшебником пировал. А перед ним на столе кольцо лежит, которое он в озере-то нашел.
Глядит на него волшебник злыми глазами и говорит:
- Ну что? Сам пришел?
- И чего ты ко мне привязался? - отвечает Кузька. - Не хотел я вовсе приходить сюда. Вот кольцо надел, и началась кутерьма.
- А зря ты, Кузька, отказался меняться. Васюту ты никогда не увидишь. Ведь рыба ты. Рыба, и больше ничего. Подцепит тебя какой-никакой рыбак в сеть и - попал в уху. А я тебя сделаю волшебником. Только согласись.
- Мало мне от того радости, - грустно сказал Кузька. - Кабы помогло это Васюту повидать на прощание - все отдал бы. И то, что есть, и то даже, чего нет.
- Хорошо! - хлопнул в ладони волшебник - Сегодня вечером ты увидишь Васюту!
- Тогда и меняться будем. Только мне бы до вечера отдохнуть малость, устал я, по воде плаваючи.
Волшебник повел его в комнату, уложил в постель. Радуется сам, что Кузьку уговорить удалось. Кузька-то чуть не плачет. А только больше жизни дорога ему Васюта, и как спасти ее от волшебника, он не знает. Притворился он спящим, а как увидел, что, кроме него, в комнате никого уж нет, достал потихоньку кольцо, то, что в озере-то нашел, и написал на нем слова тайные.
Пришел вечер. И поплыли вдвоем волшебник и Кузька к берегу. Часа два, почитай, добирались и вынырнули как раз против Васютиного дома. Подкрались тихонько к окошку. Видят: сидит Васюта у стола, слезами горькими заливается. Мать ее успокаивает:
- Что ты, - говорит, - доченька, по ему, шалопутному, убиваешься? Озорник ведь, чистый озорник был.
- Как же не убиваться мне, коли я его погубила. Ведь от любви озоровал он, от молодости, от силушки, которую девать некуда было. Поняла я, да поздно. Нету мне без него жизни. Утопиться впору.
- Ишь чего задумала! - в испуге замахала руками мать. - И мыслить про это не смей, из головы-то выкинь. Мало ли парней на деревне, найдется и тебе пара, да еще получше Кузьки-то твоего.
А Кузька стоит под окном, и сердце его кровью обливается. Чуть не плачет. А сам на волшебника косится. Поднял Кузька камень да и швырнул его потихонечку в старика. Тот оглянулся назад, а Кузьке только этого и надо. Бросил он в тот же миг колечко в форточку.
- Ай, маменька никак что упало! - вскрикнула Васюта.
- Показалось!
- Нет, я все же посмотрю. - И Васюта подошла к окну.
- Увидят нас, - испугался Кузька. - Пойдем отсюда.
Ну, волшебник-то и рад. Побежали они к озеру да и нырнули в глубину.
Выглянула Васюта в окно - никого. А вроде кто-то разговаривал. Вышла на улицу - тихо.
Прошло много времени, легли они с матерью спать. А девушке все не спится. Ворочается она с боку на бок, грустные думы думает. Вдруг замечает, светится что-то на полу возле окна. Встала Васюта, подошла и видит: лежит на полу перстень цвета морской волны. Играет, переливается. Подняла его девушка, смотрит, а на перстне три слова нацарапаны, хоть и не совсем ясно, а прочесть можно: «ЖДИ МЕНЯ, КУЗЬКА».
- Жив! Жив мой Кузьма, - закричала Васюта и упала без памяти.
В ту ночь на дне озера обменялись ростом волшебник и Кузька.
- Раз уж ты такой добрый, - сказал волшебник, - я тебя тоже волшебником сделаю. Не таким, как я, чином пониже, а все же чудеса производить сможешь.
- И на том спасибо.
- Чтобы стать волшебником, тебе придется прочитать вот эти одиннадцать книг. Узнаешь все премудрости. А двенадцатую книгу, черную с золотым обрезом, - видишь? - ее трогать нельзя: навек останешься рыбой.
- Так разве не навек?
- Нет, конечно.
И рассказал старик Кузьке, что может того спасти, да только мало чем обрадовал.
- Не дождаться мне такого, - загрустил озорник.
- Кто знает, может и случиться. Чего на свете не бывает…
Засел Кузька за волшебные книги. Одну прочитал - месяц прошел, другую - второй месяц. И так миновал почти год.
А волшебник тем временем все к Васюте сватается. Уж таким красавцам ей представляется, что и не сказать. И щедрые подарки приносит, и в глаза заглядывает, а она и слушать его не желает: все дружка своего пропавшего ждет. И решил тогда волшебник обмануть девушку - принять Кузькин облик.
А озорник изучил одиннадцать книг да и позабыл о наказе волшебника, принялся за двенадцатую - черную с золотым обрезом.
Открыл он книгу, да и оторопел. Открылись ему все замыслы хозяина дворца. Узнал он, что хочет тот свататься, Кузьмой прикинуться, девушку обмануть.
«Что делать? - думает Кузьма. - Как выручить Васюту, а негодяя этого наказать?»
Листает он, листает книгу. Дошел до двенадцатой страницы, хочет перевернуть ее - ан ничего не получается. Пригляделся Кузька к странице. Видит, на черной бумаге золотыми буквами написано:
А ЕСЛИ ЗАХОЧЕТ КТО ХОЗЯИНА ОЗЕРА ЛИШИТЬ ВОЛШЕБНОЙ СИЛЫ, ПУСТЬ СНИМЕТ С ЕГО ПРАВОЙ РУКИ ПЕРСТЕНЬ.
Захлопнул Кузька книгу, выплыл из каморки. Поджидает хозяина. А того все нет и нет.
Поплыл Кузька к Васютиному дому. Видит сквозь окошко: стоит радостная Васюта, а перед нею он - Кузька. Молодой такой, да статный, да красивый «Пропала, судьба моя, пропала ягодиночка!» - подумал так, и слезы на глаза навернулись. А Васюта как раз взглянула в окно, страшно удивилась: заглядывает в дом рыба, а из круглых ее глаз - слезы текут.
«Что-то здесь неладно, - подумала девушка. - Дай-ка попытаю я своего женишка».
- Скажи, - говорит, - дорогой Кузьма, как это удалось тебе весточку мне послать из далека далекого?
- Какую такую весточку? - спрашивает жених.
- Нешто не помнишь? На колечке алого цвету.
- Ах, эту, которая на колечке? Как же, как же! Помню, как сейчас помню… Это ты, должно быть запамятовала. А я-то помню…
Васюта чуть не попалась на хитрость, чуть не вскрикнула было, что она помнит все три слова радостных. Да спохватилась. И говорит:
- И впрямь запамятовала. А слова хорошие были. Напомни, милый.
Сказала так и обмерла: позеленел гость, глаза стали злющими-презлющими. И поняла Васюта, кто перед ней.
- Нет - сказала она. - Нет! Теперь ты меня не обманешь. Ступай-ка подобру-поздорову, пока я мужиков деревенских не позвала.
А Кузька уже в подводном дворце сидит, ждет хозяина. Ну, тот долго ждать себя не заставил.
- Ну как дела, Кузька? - спрашивает. - Одолел хоть одну книгу?
- Да что дела? Вот прочитал одиннадцать книг. Научился кое-чему. Попрощаться с тобой хочу. Уплыву куда глаза глядят. Али, может, мне задержаться малость, прочесть еще и двенадцатую?
- Что ты, что ты! - вскричал в испуге хозяин. - И думать даже не смей! Можешь таких бед наделать, что потом и не исправишь.
- Это уж точно. Так что же, отпразднуем расставанье-то?
- Отчего же нет.
- Только мне подводные твои вина все же не по душе. Вот у нас в деревне вино делают так вино! Выпьешь шкалик, словно у печки погрелся.
- Не пробовал я такого, - говорит хозяин.
- Так за чем дело стало? Я мигом слетаю.
- Э! Нет! Хитришь ты чегой-то. По глазам вижу, хитришь. Лучше уж я сам.
Запер хозяин на тайные замки волшебные книги, сплавал за вином; не преминул, конечно, и к Васюте заглянуть, да все безрезультатно.
- Ну ладно, - сказал он девушке. - Испытывал я тебя, красавица, верность твою проверял. Вижу, верна ты, Кузьке. Жди его завтра.
- Уж как жду! Как жду! - ответила Васюта. - Только его, а не тебя.
Безрадостный вернулся он во дворец: неужто и завтра не удастся обмануть ее?
Сели за стол. Кузька наливает по полному стакану. Сам только делает вид, что пьет, а на самом-то деле вино выливает. А хозяину земное вино пришлось по душе. Пьет он и пьет. А Кузька все подливает да подливает. Опьянел волшебник да и свалился под стол. А Кузька подождал, пока он захрапит, и снял с его правой руки черный перстень.
Через некоторое время проснулся волшебник. Пьян еще свыше мер. Смеется над Кузькой.
- Эх ты! - говорит. - Чудак. Потерял ты свою Васюту. Завтра станет она моей женой.
- Да уж знаю, что ты решил прикинуться другим, мой образ принять хочешь.
- Откуда знаешь? - С волшебника мигом слетел хмель. Взглянул он на руку, а на ней нет колдовского перстня.
- Отдай перстень! Слышишь, отдай!
- Дудки!
- Отдай! Превращу тебя в человека! Все верну тебе, Васюту не трону. Отдай, прощу!
- Ну, нет. Хотел ты превратиться в Кузьку, а превратишься в рыбу!
Стукнул Кузька по столу перстнем. Замахал руками волшебник, закричал, забился и стал большим черным тайменем. Прошли по дворцу волны, закружилась вода. Завертела Кузьку. Зажал он в кулаке перстень, зажмурил глаза. А когда открыл их - исчез и подводный дворец с золотыми фигурами, и лестница белоснежная. Словно ничего и не было на дне озера. Только бьет хвостом по воде черный таймень да гоняется за неведомо откуда появившимися золотыми рыбками.
С тех пор и поселились в озере два тайменя. Один зеленый - Кузька, другой черный - бывший волшебник. Один любит поозоровать - подбросить рыбакам вместо улова какую-нибудь чепуху. А второй, сердитый, обгрызает крючки, рвет сети: боится в уху попасть.
Вот вам и весь сказ.
Глава 26
В которой разговаривают рыбы и оживают сказки и в которой выясняется, что на плечах у Сени не голова, а целая академия.
- Мммм, - сказал начальник «Лаборатории СИЧ». - «Мы не липы, мы не клены…» Мммм… У скачки нет конца!… Мммм…
- Видать, она не кончилась, значит, - покачал головой Тимофей Митрофанович.
- Стало быть, - сказал Сеня, - нужно искать.
- Мммм… Мудро!
Заведующий нажал кнопку, погас свет, и загорелись на стенах пестрые таблицы - различных цветов, с яркими рисунками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12