А ведь Айс всегда считала свое образование не только глубоким, но и весьма обширным. Куда там? Она разбиралась во многих вещах. Зверь, кажется - во всех.
А главное, он умел жить без магии. Совсем. Родом из мира, где магии нет, где возможны лишь чары, а все сущее подчинено жестким и немногочисленным законам математики и механики, Зверь видел жизнь в ракурсах, порой совершенно неожиданных. И Айс смотрела вместе с ним, удивляясь, как же раньше она не замечала очевидного.
Столько нового!
Но он сумасшедший. И она тоже сходит с ума.
- Перестань, - не выдержала однажды Айс, не выдержала противоречия между разумом и эмоциями. Было утро. Зверь привез ее домой и как раз собирался откланяться, - перестань. Не прилетай сюда. Давай купим дом где-нибудь в городе, лучше вообще не в столице. Там будет безопасно.
- Ты высоты боишься? - удивился Зверь, по обыкновению балансирующий на борту "болида", - если хочешь, мы можем ходить через дверь. Я хоть вспомню, как это - ногами по лестнице.
"Еще не хватало!"
Айс отчетливо представила, как он ведет ее к лифту, чинно раскланиваясь по дороге с охреневаюшей лейб-гвардией.
А ведь может!
- Я за тебя боюсь, - досадливо бросила она, - если тебя заметят...
- А-а, - такой улыбки видеть еще не приходилось, - это да, это серьезно, - он и вправду посерьезнел, точнее, стал загадочным, как сфинкс, замысливший мелкую пакость, - послезавтра вечером, часов в пять, как темнеть начнет, поднимись на крышу, ладно?
- Зачем?
- Увидишь.
Зверь поцеловал ее пальцы, брякнулся в кресло и стартовал, рывком машины захлопнув колпак.
Пижон!
* * *
В "Антиграв" его однажды просто приволокли. Силой.
Заботливые старперы насели со всех сторон, лезли пальцами в душу, пили водку и объясняли Зверю, какой он дурак, и как с этим бороться. Когда захмелели слегка, шуточки кончились, и обсуждение пошло всерьез. Что, вообще-то, было не принято. Потому что обсуждать женщин, своих или чужих моветон. Этого даже пехотинцы себе не позволяют. Гвардия, во всяком случае.
- Но тут случай особый, - разъяснил де Буа, примчавшийся из-за особости случая из своего Лонгви, - во-первых, женщина у тебя - это противоестественно, а во-вторых, какая же она женщина, Суслик, она - рыба мороженая.
Буратино противоречия в собственных утверждениях не разглядел. Зверь разглядел, но указывать на них не стал. Он вообще помалкивал, сидел себе у стеночки, крутил в пальцах бокал с соком и в разговоры не вникал.
Думал.
О Хильде. Когда-то было что-то... Хильда была для него чем-то особенным. Она и сейчас особенная, но сейчас это, скорее, знание, чем понимание. Со стороны Зверя - знание. То есть, умом своим звериным осознает он прекрасно, что Хильда на весь мир одна, другой такой нет и быть не может. А чутье звериное молчит. Чутью Хильда больше не интересна.
Впрочем, с ней по-прежнему приятно поговорить. Она умна, обаятельна, в ней есть сила. И обманывать ее почти не приходится. Так, самую малость. Ту малость, которая давно уже вошла в привычку.
Жаль, конечно. И того, давнего, странного отношения к Хильде жаль. И того, что врать приходится. Удивительное дело, ситуация, которая на Земле показалось бы экстремальной, в этом мире стала нормой. Там несколько месяцев среди людей давались страшно тяжело. Маска начинала давить, ложь становилась едкой, как кислота, и единственным утешением было неизбежное убийство, ради которого все всегда и делалось. А когда случилось так, что и убивать стало некого, Зверь чуть не рехнулся. Да ладно, "чуть"! Уж самому-то себе мог бы и не врать.
А здесь он жил в окружении людей и нелюдей не первый десяток лет. Врал все время... скажем так, с некоторых пор начал врать все время. Маска... нет, не приросла, просто возможность снять ее выпадала очень редко. И цели, ради которой стоило бы терпеть все это, не было. Однако терпел. Почему? Кто знает? Может быть, потому что выбранная маска нравилась. Маски, они должны нравиться, иначе их не надеть. Но эта нравилась по-настоящему, то есть, убеждать себя в ее необходимости почти никогда не приходилось.
Может быть, он и вправду любил этих пятерых, что пили сейчас, как пилоты, ругались как пилоты, и были омерзительны, как только пилоты и умеют. Может быть, он любил их, потому что они были пилотами?
Иногда Зверю казалось, что он их ненавидит.
В последнее время, все чаще...
Сейчас он надел маску поверх маски. Так же, как делал это, встречаясь с Хильдой. Но если с Хильдой Зверь делал это больше для нее, чем для себя, то старогвардейцев он обманывал из исключительно корыстных соображений.
Свинство?
Ага. Самому противно. А что делать?
- Нечестно это, - басил Мал, для убедительности постукивая по столу кулачищем.
- Да ладно бы не честно, - змеей вползал в беседу де Буа, - тут все куда серьезнее. Речь идет о попрании традиций. Эта дрянь на святое покусилась.
- На Суслика, что ли? - Шаграт оглядел Зверя с сомнением.
- На нас, - Буратино экспрессивно взмахнул рукой, сбил рюмку, подхватил ее, не глядя, - на наши законы.
- А-а, - Шаграт глубокомысленно кивнул, - а я уж подумал. На нас. Ха! Не дадимся.
- А ведь прав Буратино, - с неожиданной экспрессией произнес Падре, - я вот сидел, дети мои, слушал вас, и сформулировать пытался. Верно все. Это отродье в небо сунулось, никаких на то прав не имея, ибо ползать рождено. Я понял еще, если бы она умела летать, или, ладно, если б она была просто приличным пилотом. Я бы понял. Законы наши никем не писаны, а значит, и следовать им никто не обязан. Но она пришла в монастырь с чужим уставом. Внутрь не попала, так во дворе нагадила...
"Ну, Падре, - пряча улыбку думал Зверь, - красиво загибаешь. Тебе бы с амвона вещать, а не за пьяным столом, рюмкой вместо потира размахивая."
Падре только сейчас сформулировал для себя то, что Зверю стало ясно еще в "болиде", в том самом, золотом царском мерседесе, который они пытались угнать. Увести. Чтобы подарить Эрику.
Зачем?
Да низачем.
Просто потому, что машина необычная, уникальная по-своему машина, всего две таких в мире. И не важно, что сделать подобную самим проще, чем красть чужую. Точнее, как раз это и важно. Кураж. "Придите и возьмите" - именно это сказали уруки, созданием золотого "болида". "Придем и возьмем" - без колебаний ответили старогвардейцы, взявшись разрабатывать план. Разумеется, вслух или письменно, в общем, вербально, никто ничего не говорил. Но вербально и незачем - все и так все понимают.
Старогвардейцы пришли за "болидом". Уруки их ждали. Ну и что? Когда это кому мешало? В общей суматохе Зверь машину поднял.
Взлетел.
Ловите, господа! Ловите ветер в поле - Зверя в небе. Ха!
Кинулись ловить. А как же? Таковы правила. Те самые неписаные законы, о которых сказал Падре.
Старая гвардия летает лучше, уруков - больше. Все честно. Все было честно, пока не вмешалась со своей магией Айс фон Вульф. Доминик сказал, что понял бы, умей она летать. Зверь не был столь требователен. Он понял бы, впишись она ради машины. Все-таки, ее рук детище, ее игрушка, ее подарок царю. Могло заесть, а когда заедает - все средства хороши. Даже те, что против правил.
Магия? Ну, что ж, если она так привыкла.
Но Айс, в погоне за пилотом, машину своими руками уничтожила. Выжгла изнутри. Раздавила в ледяной глыбе. Утопила остатки.
ЗАЧЕМ?!
Вот этого никто и не понял. Ни старая гвардия. Ни уруки. Ни Зверь.
Зверь - особенно.
Странная дама госпожа Айс фон Вульф.
Странная.
Познакомившись с ней поближе, дабы определить линию поведения, Зверь сделал кое-какие выводы, и прояснил для себя многие странности этой ведьмы. Он мог бы поделиться сейчас, поскольку выводы эти органично дополняли разглагольствования Шаграта. Тот, в силу особенностей воспитания, не скупился на эпитеты. Но, рано, рано. Потом, может быть. Да и то, не факт.
Айс фон Вульф. Бедная, затравленная девочка, одна против целого враждебного мира, где если не съешь ты - съедят тебя. Съедят, да еще и добавки попросят.
Суслик, счастье мое, тебе это никого не напоминает?
Не напоминало.
Хотя бы потому, что Суслик там, или нет, а страшнее Зверя на Земле зверя не было. С детства. Самого раннего.
Айс презирали.
Его - любили.
Айс ненавидели.
Его - обожали.
Айс боялись.
Его - боготворили.
Он вырос садистом и убийцей.
Айс - тоже.
Интересно получается! Нет, все-таки психология - лженаука.
Но факт есть факт, Айс фон Вульф наслаждалась чужой болью. Нет, не так, как Зверь. Зверь, он тварюшка простая, он режет кого-нибудь, и от этого тащится. Айс же получала удовольствие, сострадая. Она не умела жалеть себя (стоило научиться - хоть руки заняла бы), зато она любила жалеть других.
Она же втрескалась в него по уши, когда увидела в темной сырой, хотя, в общем, вполне себе уютной камере, такого нищщасного-разнищщасного, в цепях, небритого, мужественно переносящего тяжелые испытания.
А вот когда жалеть было некого, вот тогда Айс отрывала лапки кузнечикам, резала лягушек, приживляла жабры котам, и... чем еще занимаются вивисекторы под предлогом научных изысканий? Если же попадались люди...
Зверь ей попался, суке. Нашла коса на камень.
Ведьма... белая ведьма с гладкими, мерзкими лапами...
- Зверь, ты в порядке?
Он очнулся от того, что Доминик тронул за руку.
- Ты в порядке? - повторил Падре, заглядывая в лицо, - что случилось?
- Ничего, - Зверь посмотрел на раздавленный бокал, на стеклянные крошки в ладони, - нет, я не в порядке. Именно по этому поводу у вас тут хурал.
За столом было тихо. Совсем.
- Ни хрена себе, господа старперы, - сказал Падре, оглядывая собрание, - да он же, мать его, действительно влюбился.
Шаграт открыл рот. И закрыл, когда Падре понял руку:
- Все! Заткнулись. Тема закрыта и обсуждению не подлежит.
- Спасибо, - вяло кивнул Зверь.
Благодарил он, конечно, не за деликатность, хотя именно так его все и поняли. Благодарил он за проделанную работу. Слухи пошли. Поползли слухи. Слухи дойдут до Айс. И Айс будет реагировать.
* * *
Через два дня она, закутавшись в шубку, прогуливалась по крыше дворца, в компании еще нескольких магов, и с нестерпимым любопытством ожидала, когда же пробьют пять часы на центральной башне. Маги совершали послеобеденный моцион, подпитываясь от проходившего над дворцом силового потока, и Айс вежливо поддерживала профессиональную беседу, с легким раздражением думая, что обсуждать тонкости своей работы с "тупоголовым воякой" куда интереснее. Хотя бы потому, что он во-первых, умеет слушать. Во-вторых, понимает о чем она говорит, без дополнительной расшифровки терминов.
А с первым ударом часов из чистого неба молнией высверкнул "болид". Бело-синий, хищный и страшный. Маги и Айс одновременно кинулись к парапету. Чужая машина провалилась вниз, к самой земле. Бесшумно сорвались из под днища закрученные в спираль стальные копья, с грохотом вылетела дверь ангара с машинами дежурных пилотов. С неба уже сыпалось боевое охранение.
Охренение.
А бело-синий "болид" пронесся сквозь ангар и смазанной полосой прочертил воздух снизу вверх.
- Старогвардейцы, - обреченно сказал один из магов, - резвятся.
"Старогвардейцы", числом один, действительно резвились вовсю, от широкой тевтской души приглашая к веселью всех окружающих. Окружающие втягивались - а куда денешься? Работа такая.
С замирающим сердцем глядя на стихийную чехарду, на пляску "болидов", от которой рябило в глазах, Айс ругательски ругала Зверя, давила в себе желание в голос кричать от восторга, и где-то на краю сознания недоумевала: почему же маги бездействуют? Понятно, почему она сама ничего не предпринимает, потому что там, в небе, Зверь, ее Зверь, хвастливый как мальчишка и сумасшедший, как... как старогвардеец. Но эти-то, они-то почему стоят, разинув рты, и вместе с ней любуются рвущим небо танцем над головой?
Безумная круговерть носилась над дворцом минут десять. Потом машина Зверя сверкнула в последний раз и просто исчезла.
Испарилась.
- Фон Рауб, - тоном знатока сказал кто-то из магов. - Один. Не стрелял. Просто повыделываться прилетел. Уж не для вас ли, сударыня?
- Не думаю, - холодно произнесла Айс.
Ее собеседник лишь поднял брови и улыбнулся.
Все все знают! Все! Что за мир такой идиотский?!
Впрочем, всеобщая осведомленность в какой-то степени была даже лестной. Многочисленные и стремительно меняющиеся увлечения старогвардейцев и так-то были темой для великосветских сплетен, хотя бы потому, что эти пилоты, выскочки из грязи куда как выше иных князей, зачастую не брезговали и принцессами. Но Зверь! О, это было что-то особенное.
- Даже не знаю, что вам и сказать, - пожал плечами особист, к которому Айс, строго конфиденциально обратилась за информацией о Тиире фон Раубе. Это было еще в самом начале их знакомства. Как раз, когда Зверя выкупили из уручьего плена, - легат чист и непорочен, как христианский ангел. Может статься, он, как ангел, бесполый. В связях с женщинами не замечен. В связях с мужчинами тоже. В обществе активно муссируются слухи о том, что фон Рауб педераст, но фактического материала у нас нет, за исключением утверждений самого фон Рауба и Шаграта, его.
1 2 3 4 5 6