– Так же, как и убийца, – лейтенант Барринджер покачал головой. – Мы обязаны обеспечить вашу безопасность.
– Но это может затянуться на несколько недель. Я потеряю работу.
– Но сохраните свою жизнь.
– Ну, пожалуйста! Должен быть какой-то другой выход, – Карен говорила торопливо. – Что если вы дадите мне телохранителя?
– Вы представляете, сколько человек уже работают по этому делу? У нас и так не хватает сотрудников. Чтобы обеспечить вам круглосуточную охрану, мы должны выделить не меньше трех человек, чтобы они сменялись через каждые восемь часов. Но дело не только в людях. Мы должны думать о деньгах налогоплательщиков.
– Я тоже налогоплательщик. Это и мои деньги. И если я из-за всего этого потеряю работу в агентстве, – Карен почувствовала, как подступают слезы, и сделала усилие, чтобы не расплакаться. – Пожалуйста, вы должны дать мне шанс!
Барринджер бросил взгляд на доктора Виценте.
– Хорошо, – сказал он. – Но учтите. Никаких заявлений прессе, никаких телеинтервью. И вы должны подчиняться тем, кого мы к вам приставим.
– Я обещаю.
– Хорошо подумайте еще раз. Будет нелегко. Вы не сможете побыть одна – день и ночь вы будете под наблюдением. И если что-нибудь случится…
– Ничего не случится, – быстро сказала Карен. – Вот увидите.
Она вглядывалась в лица обоих мужчин, стараясь прочесть их мысли и определить, поверили они ей или нет.
Хотя это не имело значения.
Потому что она не верила себе сама.
Глава 9
Прогноз погоды оказался верным. В Лос-Анджелесе было ясно и тепло.
Но люди не думали о погоде. Они читали кричащие заголовки в «Тайме» и слушали утренние новости. Несмотря на летнее тепло, город охватил леденящий озноб. Начали всплывать воспоминания.
Был душитель в Бостоне, хладнокровные убийцы в прерии, засевший для кровавой охоты на башне стрелок в Техасе, безумный потрошитель в Фениксе, убийца рабочих-мигрантов, заполнивший более двух дюжин неглубоких могил на землях фермеров в Калифорнии. Где-то в районе бухты Сан-Франциско юный палач-любитель превратил убийства в сафари, посылая письма с отчетами о своих деяниях в газеты. Да и здесь, в ясном и теплом Лос-Анджелесе, люди еще помнили семейство Мэнсона.
И вот сейчас, сегодня, на свободе разгуливали пять потенциальных убийц. Их кровавый след вел от далекого каньона в самое сердце города.
Звонили телефоны, и женщины срывающимися голосами обменивались вопросами. «Ты читала газету, ты слушала новости по телевизору, ты думаешь, их опознают, ты думаешь, их поймают?» «Бедняжка Дороти Андерсон. Помнишь тех медсестер в Чикаго? Я сегодня из дома не выхожу».
Высоко в небе сияло полуденное солнце, но Лос-Анджелес сидел дома, вслушиваясь в последние новости.
Убийца старался не оставлять отпечатков. Он был в перчатках. Квартира Андерсон и машина Гризволда не дали никаких следов, ничего не найдено и в клинике, хотя там эксперты еще работают. До сих пор не определились направления поисков, и никто не звони-! чтобы дать полиции какую-нибудь информацию.
– Только обычные звонки разных тронутых, – сказал лейтенант доктору Виценте. – Почему они всегда звонят, док? Почему именно в такое время каждый чокнутый в городе хватается за телефон – ложные признания, сообщения о незнакомцах, прячущихся под кроватью, старые ведьмы, рассказывающие свои сны?
– Вы затрагиваете нерв и получаете соответствующую реакцию, – объяснил Виценте. – Реакция на насилие принимает различные формы… Люди драматизируют свое чувство вины, персонифицируют свои страхи…
– Приберегите свою лекцию для женского колледжа, – сказал Барринджер. Он потряс головой, протяжно зевнул. – Мне нужно поспать.
Доктор Виценте колебался:
– Пока вы не ушли, я хотел вам кое-что сказать.
– Я вас слушаю.
– Сегодня утром я связался с Сотеллом. В медицинском центре управления по делам ветеранов есть история болезни Брюса Раймонда.
– Он был их пациентом?
– Нет, у них он не был. Но демобилизован по болезни и до увольнения из армии находился под наблюдением психиатров. Это все, что они могли сообщить мне по телефону, но сегодня во второй половине дня они подготовят для меня выписку, – глаза доктора Виценте были задумчивыми. – Не знаю, что точно будет в истории болезни, но одно уже ясно. Что бы ни было раньше с Брюсом Раймондом, совершенно очевидно, что он не выздоровел полностью. Поэтому и лег в клинику.
– В этом нет ничего нового, – сказал Барринджер. Глаза доктора Виценте сузились:
– Но, зная это, вы все же позволили миссис Раймонд вернуться домой!
– С круглосуточной охраной.
– Ее муж может быть опасен.
– Мы уже получили санкцию на прослушивание ее телефонных разговоров. Если он попытается прямо выйти на нее, его будет ждать опытный человек.
– Вы надеетесь, что он там появится, не так ли? Поэтому вы и отпустили ее – чтобы использовать в качестве приманки. Но ведь это же дьявольский риск!
– Не забывайте, она сама об этом просила. И мы обеспечиваем ей полную защиту.
– Если бы вы действительно хотели защитить ее, то держали бы здесь.
– Отстаньте от меня, док, – Барринджер поднялся. – Конечно, для нее было бы лучше побыть в условиях максимальной охраны. Но ведь дело не только в ней. В городе еще три миллиона человек, у которых телефоны не прослушиваются и которых никто не охраняет. Они абсолютно беззащитны. Их тоже нужно защитить – ни один человек не будет в безопасности до тех пор, пока мы не найдем убийцу. Согласен, позволить этой дамочке уйти было дьявольски рискованно. Но если это поможет нам выйти на Брюса Раймонда или одного из остальных подозреваемых, то это риск, на который мы должны пойти.
– Ну, хорошо, – доктор Виценте направился к двери вместе с Барринджером. – Пойдите отдохните.
– Именно это я и собираюсь сделать, – сказал Барринджер.
Карен сидела в своей квартире и под монотонное гудение кондиционера смотрела то на телефон, то на Тома Доила.
Черный приземистый телефон молчал.
Светлый и высокий Том Доил тоже молчал.
Он сидел на софе и просматривал журналы, превратившись, казалось, в такую же деталь обстановки, как и телефон. Карен исподтишка оценивающе разглядывала его. Долговязый, с волосами песочного цвета и бледным веснушчатым лицом. Где-то около тридцати пяти. Серый летний костюм, рубашка в серую и белую полоску, светло-голубой галстук. Одет неброско. Не похож на детектива.
Однако Том Доил был детективом. Как только они вошли в квартиру, он тщательно осмотрел входную дверь, проверил замок. Затем с револьвером в руке обошел всю квартиру, следя за тем, чтобы Карен все время находилась у него за спиной, осмотрел окна. Окно в ванной было приоткрыто. Если бы Карен сразу же не сказала, что оставила его незапертым вчера утром, уходя на работу, Доил скорее всего сразу позвонил бы Барринджеру и отвез ее назад в участок. Без сомнения, он был настоящим детективом.
Карен беспокойно шевельнулась. Доил поднял голову:
– Вам не обязательно бодрствовать со мной, миссис Раймонд. Если вы хотите прилечь…
– Я не смогу заснуть, – избегая встречаться с ним глазами, она сосредоточилась на телефоне. «Брюс, я знаю, ты где-то там. Ради Бога, почему ты не звонишь?»
Голос Доила звучал мягко:
– Не беспокойтесь, я не буду подходить к телефону. Если позвонят, когда вы будете спать, я вас разбужу, и вы сами ответите.
Вот уж точно сыщик. Карен поднялась, изобразила улыбку:
– Спасибо. Пожалуй, прилягу на несколько минут. – Она направилась к двери.
– Миссис Раймонд!
– Да.
– Вы лучше не закрывайте дверь.
«Не закрывайте дверь… Великолепно! Ну; а если понадобится в туалет?»
Однако она оставила дверь ванной открытой. По крайней мере, он не увидит ее из гостиной, если только не последует за ней. Это было хуже, чем находиться в тюрьме. Сейчас Карен понимала, как должен был чувствовать себя Брюс в клинике. «Брюс, где ты? Я знаю, что ты был здесь».
Карен знала это, потому что солгала Дойлу насчет окна в ванной. Вчера, когда она уходила на работу, окно было закрыто на защелку.
Осторожно подойдя к нему, Карен плавно и бесшумно опустила раму и увидела на покрашенной поверхности запора несколько блестевших металлом глубоких царапин. Запор был взломан снаружи. Если бы ей не хватило сообразительности сказать Дойлу, что это она открыла окно, он проделал бы все это сам и нашел доказательство.
Карен перевела дух: «Доказательство чего? Что Брюс был здесь?» Сначала и она так подумала. Но сейчас, при виде взломанного замка, Карен призналась себе, что не уверена в этом. Ведь у Брюса был ключ от квартиры. Хотя, конечно, Гризволд мог положить все личные вещи Брюса где-нибудь у себя на хранение, и Брюс мог их не найти, когда уходил из клиники. Но даже если так, стал ли бы он рисковать и вламываться в квартиру таким образом?
«Убийца Дороти Андерсон проник через окно ванной…»
Может быть, это не Брюс взломал замок. Что, если это был убийца?
Карен повернулась, собралась было вернуться в спальню. Она должна рассказать Дойлу.
Или нет? Она замедлила шаг и остановилась перед зеркалом в ванной.
Нет, она не могла рассказать Дойлу; это было бы признанием в умышленной лжи и, узнав об этом, Доил тут же потащит ее назад в управление, не оставив ни единого шанса на то, что Брюс свяжется с ней.
Но что, если он доберется до нее?
Что, если это все-таки Брюс старался добраться до нее… и убить?
Брюс не способен на это.
Или способен?
Это был вопрос, ответа на который она старалась избежать с самого начала. Но сейчас нужно было взглянуть правде в глаза, так же, как взглянуть в глаза своему собственному отражению в зеркале.
Зная, что случилось, зная, что она уже сделала ради Брюса, – могла ли она думать, что он виновен?
Карен медленно вернулась к окну и подняла раму в прежнее положение. Решено: Доил не узнает о случившемся. Но это не решало вопроса. Брюс невиновен? Она не знала. И, глядя через открытое окно на пустынную аллею, боялась найти ответ.
Глава 10
Перед входом на территорию «Чартерной Авиакомпании Раймонд» стояли патрульные машины и дежурил полицейский в форме.
Рита Раймонд старалась говорить как можно меньше. Но это давалось непросто, потому что сержант Гальперт задавал вопросы.
Не нравился ей этот сержант: у него была настойчивая манера терьера, теребящего кость.
– Вы абсолютно уверены, что ваш брат не пытался связаться с вами?
– Может быть, и пытался. Я знаю только, что ему это не удалось. Гальперт нахмурился.
– Значит ли это, что он мог сюда приехать?
– Я его не видела. Поверьте мне, я так же хочу найти Брюса, как и вы. Но я вам уже говорила: он на меня не выходил.
– Когда вы видели брата в последний раз?
– Он находился в клинике с прошлой зимы, вы же знаете. Гальперт согласно кивнул.
– И вы навещали его там.
– Кто вам сказал?
– Ваша невестка.
Рита сдержала себя, постаралась не хмуриться. Разумеется, Карен упомянула о визитах, ей следовало ожидать, что сержант будет знать о них. Сейчас нет смысла отпираться.
– Когда вы видели брата в последний раз? – повторил свой вопрос Гальперт.
– В четверг, во второй половине дня. Я никогда не ездила к нему на выходные, у меня в эти дни много работы…
– Прошлый четверг, во второй половине дня, – Гальперт весь подался вперед; терьер хорошо ухватился за кость и не собирался ее выпускать. – И что произошло?
– Ничего. Был прекрасный день. Мы прогулялись по парку.
– Только вы вдвоем? Без санитара?
– В этом не было необходимости. Он был в превосходном состоянии уже несколько месяцев…
– А до этого?
Рита ответила не сразу.
– До этого мы виделись в клинике, в его комнате, – она покачала головой. – Послушайте, если вы хотите от меня услышать, что он был беспокойным…
– А он не был?
– Разумеется, был сначала. Поэтому он там и оказался. Но он никогда не был буйным или помешанным, как некоторые другие, даже в самом начале.
Гальперт уже не довольствовался костью, ему нужно было добраться до мозга.
– Другие пациенты – вы видели их?
– Нет, никогда. Доктор Гризволд всегда следил за тем, чтобы соблюдалось право каждого пациента на уединение.
– Тогда откуда вы знаете, что другие были буйными и помешанными?
– Брюс мне рассказывал. Не все они, только некоторые.
– Кто, например? Рита поморщила лоб.
– Я стараюсь вспомнить, не называл ли он кого-нибудь по имени.
– Подумайте.
– Ну, об одном он упоминал несколько месяцев назад. Тот только что лег в клинику, чтобы просохнуть.
– Алкоголик?
– Да. Брюс рассказывал о том, как он вел свой бизнес.
– Здесь в городе?
– Где-то в Лос-Анджелесе. Кажется, в Калвер Сити.
– Как его звали?
– Он называл мне фамилию, но я не помню…
– Что он о нем рассказывал?
– Что он изобрел способ скупать недвижимость по-дешевке. Но вам, наверно, будет неинтересно слушать о торговле недвижимостью.
– Продолжайте.
– Ну, предположим, вы хотите продать дом; вы приходите к нему и говорите, сколько хотели бы за него получить. Он вам обещает, что, если вы предоставите ему исключительное право быть посредником в сделке, то он незамедлительно начнет действовать в ваших интересах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14