— сказал Льот.
— Да уж, конечно, Коре, — ответил Коль. — Хотя и не думаю, что он захочет взять ее в жены, если она уже и так дала ему все, что он хотел.
— Ты лжешь, — крикнул Льот.
— То же скажу тебе и я, — заметил Эйульф. — Один из наших работников весной видел, как Коре переправлялся через реку на лошади — он ехал на встречу с Вигдис. И они спали вместе в поле.
— Так, значит, он лжет, твой работник, — ответил Льот и повернулся, чтобы уйти. Но Эйульф спросил у людей, что стояли чуть поодаль:
— Куда направился Коре из Грефсина? Вига-Льот хотел поговорить с ним.
— Он пошел в Вадин вместе с другим исландцем.
Льот остановился и посмотрел на усадьбу. Он выглядел ужасно — мертвенно-бледный, с запекшейся на лице кровью. Он повернулся, но покачнулся и чуть не упал. Тогда сыновья Арне подхватили его и помогли сесть на лошадь. И вместе с ними он направился на запад в их усадьбу Гримелюндар.
VIII
Ветерлиде не очень понравилось, что Льот отправился в Гримелюндар. Через несколько дней он приехал туда и нашел своего родича в кровати.
— Я заключил мир с Коре, — сказал Ветерлиде, — и прошу тебя не нарушать его.
Льот ничего на это не ответил, зато спросил:
— А что говорят о случившемся?
— Не много, — отвечал Ветерлиде. — Как я и ожидал, Гуннар — великодушный человек, да и самому мне не хотелось выслушивать, что думает он о твоем поступке.
Льот лежал и выщипывал волоски из шкуры, которой была покрыта постель. А затем рассказал Ветерлиде, что видел пастух сыновей Арне.
— Не думаю я, что надо верить словами пастуха овец сыновей Арне, даже если овцы вдруг заговорят и скажут то же самое, — сказал Ветерлиде. — Лишь глупые женщины обращают внимания на такие речи. И плохо твое дело, родич, если ты готов связаться с такими людьми.
— Не мог бы ты узнать, что думает обо мне Гуннар, — сказал Льот, немного помолчав.
— Не очень-то мне хочется говорить с ним об этом, когда ты находишься здесь, — отвечал Ветерлиде. — И я предпочел бы, чтобы ты отправился со мной в Вадин сегодня же.
— У меня болит спина, — отвечал Льот. — И я не могу ездить на лошади.
— Если ты смог доехать сюда, то сможешь и уехать отсюда, — возразил Ветерлиде. — И не удивительно, что не хочешь ты возвращаться в Вадин со мной. Мало чести тебе было в том деле. Но лучше тебе послушаться меня. Это мой совет. Сыновья Арне хотят посеять между тобой и Гуннаром вражду; они боятся выступить против него в одиночку и поэтому решили выставить тебя вперед. Так что позволь им лучше самим прясть свою пряжу!
Но Льот настаивал, что еще не может сесть на лошадь. Сыновья Арне пригласили Ветерлиде к столу, но он отказался и сразу же уехал в Вадин.
Все случилось так, как и говорил Ветерлиде.
Когда он заговорил с Гуннаром о Льоте, о том, что он хочет взять Вигдис в жены, Гуннар ответил:
— Не хотелось бы мне, чтобы между нами возникла вражда, исландец, ибо я хорошего о тебе мнения, и думаю, что Льот сын Гицура ведет себя обычно лучше, чем здесь у нас, но не могу я послать дочь с ним за море и уж тем более получить своего зятя из Гримелюндара.
— Этому никто не удивится, — заметил Ветерлиде. И больше они о том деле не говорили. Вигдис ничего не знала о том разговоре.
IX
Ветерлиде несколько раз говорил с Льотом и хотел, чтобы он уехал из Гримелюндара. Но Льот всегда отвечал, что очень болен, он харкал кровью и у него сильно болела голова. Он сказал, что не сможет поехать с Ветерлиде в Ромерике; и когда Ветерлиде вернулся оттуда и собрался уезжать в Исландию, Льот решил остаться в Норвегии. Но тогда и Ветерлиде решил отложить свой отъезд. «Ибо, — сказал он, — ты будешь жить у сыновей Арне, а они сделают так, что ты окажешься замешан в дела, от которых будет тебе только позор».
— Поезжай, родич, — ответил Льот. — Я уже здоров и смогу отправиться в Ромерике, на север страны, а потом я хочу заехать к конунгу Олаву и поговорить с исландцами, что находятся у него на службе. А сыновья Арне не просили у меня помощи, а просто хорошо относились ко мне.
— Обещаешь мне, что отправишься на север? — спросил Ветерлиде. Льот обещал, и когда он уехал из усадьбы, Ветерлиде собрался домой в Исландию. Они с Гуннаром расстались друзьями и преподнесли друг другу богатые дары. Вигдис подарила Гуннару позолоченную фибулу и зеркало, а при расставании дала красиво вышитый красный шелковый плащ.
X
Наступила осень, и люди начали говорить, что Вига-Льот вернулся. Он жил у одного бонда по имени Торбьёрн в Хестелоккене, в лесу между Гримелюндаром и Вадином. Но много времени он проводил и с сыновьями Арне.
Однажды вечером в Вадин пришел маленький мальчик и попросил разрешения поговорить с Вигдис. Его звали Хельге, и он был сыном одной бедной женщины, что жила в лесу неподалеку от усадьбы. Он сказал, что его мать заболела, и попросил Вигдис пойти с ним и посмотреть, не сможет ли она помочь ей. Вигдис ответила, что Оса — так звали женщину, что воспитала ее, — более искусна в лекарстве, и будет лучше, если она пойдет с мальчиком. Но Хельге стоял на своем и говорил, что мать хочет поговорить с Вигдис и у нее есть, что рассказать ей. Тогда Вигдис накинула плащ и пошла с мальчиком.
Когда они вышли из усадьбы, было уже темно. Они немного прошли по дороге, но потом мальчик свернул в лес; он сказал, что нет смысла идти по раскисшей от влаги земле. Были последние дни октября. И как только они вошли в лес, из-за деревьев вышел мужчина. Вигдис спросила, кто он такой.
— Это я, — ответил мужчина, — Льот.
Хельге хотел выдернуть свою ладошку из руки Вигдис и убежать, но она остановила его и спросила:
— Этот человек посылал тебя за мной?
Мальчик не ответил, но Льот сказал:
— Да, он шел за Осой, но я остановил его и попросил привести тебя. Я понимал, что мне нет смысла приходить к тебе в Вадин, если я хочу поговорить с тобой наедине.
— Ты ведешь себя странно, — отвечала ему Вигдис.
— Да, но я не знал, что еще я могу сделать, — сказал Льот. — Я много ходил вокруг усадьбы и ждал, что встречу тебя.
Мальчик хотел убежать, но Вигдис крепко держала его за руку. И Льот попросил:
— Пусти мальчика. Если тебе не противно быть со мной, я провожу тебя до усадьбы.
— Иди, — сказала Вигдис Хельге и спросила затем Льота: — Что за дело заставило тебя заманить меня в лес?
— Ты и сама знаешь, что у меня за дело к тебе, — отвечал он.
Вигдис ничего на это не сказала, и Льот продолжал…
— И теперь я знаю, что чем дольше я не вижу тебя, тем больше скучаю по тебе. И такой день, когда я забуду тебя, не наступит никогда.
Вигдис заплакала и ответила:
— Почему ты так повел себя с моим отцом?
— Так уж вышло, — сказал Льот. — И много говорят по окрестным хуторам, что тебя получит Коре из Грефсина.
— Неужели ты думаешь, что я бы тогда так приняла тебя вечером, когда ты пришел ко мне? — заметила Вигдис. — Но ты все испортил.
— Да, я поступил неразумно, — согласился Льот. — Но в этом деле, думаю, твоему отцу даст совет Коре.
— Но Гуннару никогда не удастся заставить меня взять в мужья человека, который мне не люб, — ответила Вигдис. — Да и сам он обещал мне свободу выбора.
— А ты хочешь взять в мужья меня? — спросил Льот.
И Вигдис ответила:
— Да, хочу, если это получится.
— Ну, тогда странно, если это не получится, — радостно воскликнул Льот и взял ее за руку. Он уселся на пень и посадил Вигдис к себе на колени. И она положила руки ему на плечи и поцеловала его. Но Льот никак не хотел отпускать ее и стал целовать так страстно, что Вигдис испугалась и сказала, что ей нужно идти домой.
— Будет лучше, если я провожу тебя до усадьбы. Да и с твоим отцом мне хотелось бы сегодня поговорить. Пришло время обсудить с Гуннаром наше дело.
— Не делай этого, — попросила Вигдис. — Ты один, и с собой у тебя лишь одно это копье.
Льот засмеялся и сказал:
— Так ты не веришь, что я смогу за себя постоять — но будет плохо, если мир между мной и Гуннаром нарушится.
Вигдис подумала и сказала:
— Я слышала, что на севере у конунга на службе много исландцев. Ты знаешь кого-нибудь из них?
— Да, — отвечал Льот. — Это Торальв и Гицур сыновья Торбьёрна. Они сыновья моего приемного отца.
— Не мог бы ты к ним поехать? — спросила Вигдис. — И если они согласятся замолвить за тебя слово, то, думается мне, нам будет легче уговорить отца.
— Как ты торопишься спровадить меня, — заметил Льот и вновь обнял ее.
Вигдис тогда заплакала и сказала:
— Я боюсь, что ничего хорошего не получится, если ты приедешь к отцу один, да и вспыльчив ты очень, а Гуннар сердит на тебя. Хорошо, если у тебя будут люди, которые могут помочь тебе и дать хороший совет.
Льот оттолкнул ее, и Вигдис пошла вниз. Она все время плакала. Льот шел на шаг позади нее. Через некоторое время он сказал:
— Я сделаю, как ты говоришь. Хотя ты, Вигдис, и знаешь, как опасно будет мое путешествие зимой. И я совсем не уверен, что сыновья Торбьёрна захотят приехать со мной сюда. Что же тогда мне делать?
— Вот тогда и посмотрим, — ответила Вигдис, повернулась и взяла его за руку. Они пошли вниз к Вадину. Льот пообещал ей, что отправится на север на следующий день. Они расстались у изгороди, но на прощание Льот сказал, что хочет увидеть ее еще раз. Он взял в обе руки ее волосы и прижал их к лицу:
— Приходи завтра на гору. Ведь я не видел тебя все это время, а сегодня вечером было слишком темно. Но завтра я приеду туда на закате… И еще, ты потеряла одну вещь в прошлый раз, когда мы говорили, и завтра ты ее получишь обратно. Я сохранил ее. Я подумал, что это будет хорошим поводом для встречи, если в том настанет нужда.
— Вот уж не знаю, что бы это могло быть, — ответила Вигдис, а Льот рассмеялся и сказал, что завтра она увидит эту вещь. С тем они и расстались.
XI
Когда Вигдис вернулась, было так поздно, что все уже легли спать. И она пошла к себе, и Оса принесла ей поесть. Пока Вигдис ела, Оса спросила, как дела у Астрид.
— Тебе следует сходить к ней завтра утром, — ответила Вигдис и, немного помолчав, добавила: — Я не дошла до ее дома сегодня вечером.
— Ты заблудилась? — спросила Оса.
— Нет, — ответила Вигдис, помолчала и сказала: — Я встретила Льота в лесу и говорила с ним.
И тогда женщина, что убиралась в комнате, — ее звали Турбьёрг, и она была замужем за работником в усадьбе — заметила:
— Вот уж недобрые новости — Льот ходит вокруг усадьбы? Значит, замышляет злое дело.
— Нет, не думаю, — сказала Вигдис и засмеялась.
— Будь с ним осторожна, — продолжала женщина. Она села рядом с Вигдис на скамью. — А не то он вскоре начнет говорить, что приручил тебя. И он тоже.
Оса приказала ей замолчать и добавила:
— Не след говорить с Вига-Льотом. Ведь никто не знает, что у него на уме.
— Да ведь она не ребенок, ей уже восемнадцать лет, — заметила Турбьёрг. — И лучше уж ей все знать, чтобы она поостереглась. И плохо будет, если люди поверят всему — а ведь он сочинил много вис, и все они о Вигдис. И еще Льот говорит, что Коре опозорил ее — но все понимают, что он ведет себя подобно неразумному ребенку: ругает то, что не может получить сам.
— Это говорит не Льот, — отвечала Оса, — а сыновья Арне. Это они ездят по округе и позорят девушку.
Вигдис сидела на скамье, краснела и бледнела, слушая их беседу.
— Не думаю, чтобы Льот сказал обо мне хоть слово, — произнесла она.
Тогда Турбьёрг сказала вису:
Весело играл я
Златыми волосами.
Рядышком сидели
На скамье мы.
Вдвоем в палатах
Мы девичьих были.
Вечер тот всегда
Помниться мне будет.
И не доводилось мне слышать, что Эйульф сын Арне был скальдом, — добавила она. Вигдис ничего не ответила, и Турбьёрг сказала еще вису:
Большие птицы затихли в лесу.
Лета конец близок был.
Красные ягоды она предлагала
Отведать из рук своих.
— Больше не хочу я слушать твоих вис, — сказала Вигдис.
Она пошла и легла спать. Оса спала с ней на одной кровати, и она заметила, что Вигдис почти не спала той ночью. Она просто лежала и ничего не говорила.
На следующий день Вигдис вошла в зал, где был Гуннар, села с ним рядом и спросила:
— Какой ответ ты дал бы Льоту сыну Гицура, родичу Ветерлиде, если бы он явился сюда просить меня в жены?
— Пусть сначала придет сюда, — отвечал Гуннар. — И я дам ему ответ, который он надолго запомнит. Но думаю, что он этого не сделает.
— Но ведь он уладил свое дело с Коре, — сказа ла Вигдис.
— Это не он, а Ветерлиде уладил дело с Коре, — отвечал Гуннар. — И никто еще не пренебрегал моей дружбой больше него.
— Но ведь он не знал о нашей вражде с Эйульфом.
— Зато теперь наверняка знает, — сказал Гуннар. — И мы с Коре хотим навестить его в Хестелоккене. И я выбью ему зубы, и посмотрим, какие еще висы ему удастся тогда сложить.
— Этого не должно случиться, — в ужасе воскликнула Вигдис.
А Гуннар на это ответил:
— Не должно случиться, чтобы ты еще разговаривала с ним, и я больше не хочу говорить с тобой о нем.
Вигдис ничего не ответила и вышла из зала.
XII
Она сидела весь день в своей комнате в волнении и тревоге и не знала, стоит ли ей идти к Льоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Да уж, конечно, Коре, — ответил Коль. — Хотя и не думаю, что он захочет взять ее в жены, если она уже и так дала ему все, что он хотел.
— Ты лжешь, — крикнул Льот.
— То же скажу тебе и я, — заметил Эйульф. — Один из наших работников весной видел, как Коре переправлялся через реку на лошади — он ехал на встречу с Вигдис. И они спали вместе в поле.
— Так, значит, он лжет, твой работник, — ответил Льот и повернулся, чтобы уйти. Но Эйульф спросил у людей, что стояли чуть поодаль:
— Куда направился Коре из Грефсина? Вига-Льот хотел поговорить с ним.
— Он пошел в Вадин вместе с другим исландцем.
Льот остановился и посмотрел на усадьбу. Он выглядел ужасно — мертвенно-бледный, с запекшейся на лице кровью. Он повернулся, но покачнулся и чуть не упал. Тогда сыновья Арне подхватили его и помогли сесть на лошадь. И вместе с ними он направился на запад в их усадьбу Гримелюндар.
VIII
Ветерлиде не очень понравилось, что Льот отправился в Гримелюндар. Через несколько дней он приехал туда и нашел своего родича в кровати.
— Я заключил мир с Коре, — сказал Ветерлиде, — и прошу тебя не нарушать его.
Льот ничего на это не ответил, зато спросил:
— А что говорят о случившемся?
— Не много, — отвечал Ветерлиде. — Как я и ожидал, Гуннар — великодушный человек, да и самому мне не хотелось выслушивать, что думает он о твоем поступке.
Льот лежал и выщипывал волоски из шкуры, которой была покрыта постель. А затем рассказал Ветерлиде, что видел пастух сыновей Арне.
— Не думаю я, что надо верить словами пастуха овец сыновей Арне, даже если овцы вдруг заговорят и скажут то же самое, — сказал Ветерлиде. — Лишь глупые женщины обращают внимания на такие речи. И плохо твое дело, родич, если ты готов связаться с такими людьми.
— Не мог бы ты узнать, что думает обо мне Гуннар, — сказал Льот, немного помолчав.
— Не очень-то мне хочется говорить с ним об этом, когда ты находишься здесь, — отвечал Ветерлиде. — И я предпочел бы, чтобы ты отправился со мной в Вадин сегодня же.
— У меня болит спина, — отвечал Льот. — И я не могу ездить на лошади.
— Если ты смог доехать сюда, то сможешь и уехать отсюда, — возразил Ветерлиде. — И не удивительно, что не хочешь ты возвращаться в Вадин со мной. Мало чести тебе было в том деле. Но лучше тебе послушаться меня. Это мой совет. Сыновья Арне хотят посеять между тобой и Гуннаром вражду; они боятся выступить против него в одиночку и поэтому решили выставить тебя вперед. Так что позволь им лучше самим прясть свою пряжу!
Но Льот настаивал, что еще не может сесть на лошадь. Сыновья Арне пригласили Ветерлиде к столу, но он отказался и сразу же уехал в Вадин.
Все случилось так, как и говорил Ветерлиде.
Когда он заговорил с Гуннаром о Льоте, о том, что он хочет взять Вигдис в жены, Гуннар ответил:
— Не хотелось бы мне, чтобы между нами возникла вражда, исландец, ибо я хорошего о тебе мнения, и думаю, что Льот сын Гицура ведет себя обычно лучше, чем здесь у нас, но не могу я послать дочь с ним за море и уж тем более получить своего зятя из Гримелюндара.
— Этому никто не удивится, — заметил Ветерлиде. И больше они о том деле не говорили. Вигдис ничего не знала о том разговоре.
IX
Ветерлиде несколько раз говорил с Льотом и хотел, чтобы он уехал из Гримелюндара. Но Льот всегда отвечал, что очень болен, он харкал кровью и у него сильно болела голова. Он сказал, что не сможет поехать с Ветерлиде в Ромерике; и когда Ветерлиде вернулся оттуда и собрался уезжать в Исландию, Льот решил остаться в Норвегии. Но тогда и Ветерлиде решил отложить свой отъезд. «Ибо, — сказал он, — ты будешь жить у сыновей Арне, а они сделают так, что ты окажешься замешан в дела, от которых будет тебе только позор».
— Поезжай, родич, — ответил Льот. — Я уже здоров и смогу отправиться в Ромерике, на север страны, а потом я хочу заехать к конунгу Олаву и поговорить с исландцами, что находятся у него на службе. А сыновья Арне не просили у меня помощи, а просто хорошо относились ко мне.
— Обещаешь мне, что отправишься на север? — спросил Ветерлиде. Льот обещал, и когда он уехал из усадьбы, Ветерлиде собрался домой в Исландию. Они с Гуннаром расстались друзьями и преподнесли друг другу богатые дары. Вигдис подарила Гуннару позолоченную фибулу и зеркало, а при расставании дала красиво вышитый красный шелковый плащ.
X
Наступила осень, и люди начали говорить, что Вига-Льот вернулся. Он жил у одного бонда по имени Торбьёрн в Хестелоккене, в лесу между Гримелюндаром и Вадином. Но много времени он проводил и с сыновьями Арне.
Однажды вечером в Вадин пришел маленький мальчик и попросил разрешения поговорить с Вигдис. Его звали Хельге, и он был сыном одной бедной женщины, что жила в лесу неподалеку от усадьбы. Он сказал, что его мать заболела, и попросил Вигдис пойти с ним и посмотреть, не сможет ли она помочь ей. Вигдис ответила, что Оса — так звали женщину, что воспитала ее, — более искусна в лекарстве, и будет лучше, если она пойдет с мальчиком. Но Хельге стоял на своем и говорил, что мать хочет поговорить с Вигдис и у нее есть, что рассказать ей. Тогда Вигдис накинула плащ и пошла с мальчиком.
Когда они вышли из усадьбы, было уже темно. Они немного прошли по дороге, но потом мальчик свернул в лес; он сказал, что нет смысла идти по раскисшей от влаги земле. Были последние дни октября. И как только они вошли в лес, из-за деревьев вышел мужчина. Вигдис спросила, кто он такой.
— Это я, — ответил мужчина, — Льот.
Хельге хотел выдернуть свою ладошку из руки Вигдис и убежать, но она остановила его и спросила:
— Этот человек посылал тебя за мной?
Мальчик не ответил, но Льот сказал:
— Да, он шел за Осой, но я остановил его и попросил привести тебя. Я понимал, что мне нет смысла приходить к тебе в Вадин, если я хочу поговорить с тобой наедине.
— Ты ведешь себя странно, — отвечала ему Вигдис.
— Да, но я не знал, что еще я могу сделать, — сказал Льот. — Я много ходил вокруг усадьбы и ждал, что встречу тебя.
Мальчик хотел убежать, но Вигдис крепко держала его за руку. И Льот попросил:
— Пусти мальчика. Если тебе не противно быть со мной, я провожу тебя до усадьбы.
— Иди, — сказала Вигдис Хельге и спросила затем Льота: — Что за дело заставило тебя заманить меня в лес?
— Ты и сама знаешь, что у меня за дело к тебе, — отвечал он.
Вигдис ничего на это не сказала, и Льот продолжал…
— И теперь я знаю, что чем дольше я не вижу тебя, тем больше скучаю по тебе. И такой день, когда я забуду тебя, не наступит никогда.
Вигдис заплакала и ответила:
— Почему ты так повел себя с моим отцом?
— Так уж вышло, — сказал Льот. — И много говорят по окрестным хуторам, что тебя получит Коре из Грефсина.
— Неужели ты думаешь, что я бы тогда так приняла тебя вечером, когда ты пришел ко мне? — заметила Вигдис. — Но ты все испортил.
— Да, я поступил неразумно, — согласился Льот. — Но в этом деле, думаю, твоему отцу даст совет Коре.
— Но Гуннару никогда не удастся заставить меня взять в мужья человека, который мне не люб, — ответила Вигдис. — Да и сам он обещал мне свободу выбора.
— А ты хочешь взять в мужья меня? — спросил Льот.
И Вигдис ответила:
— Да, хочу, если это получится.
— Ну, тогда странно, если это не получится, — радостно воскликнул Льот и взял ее за руку. Он уселся на пень и посадил Вигдис к себе на колени. И она положила руки ему на плечи и поцеловала его. Но Льот никак не хотел отпускать ее и стал целовать так страстно, что Вигдис испугалась и сказала, что ей нужно идти домой.
— Будет лучше, если я провожу тебя до усадьбы. Да и с твоим отцом мне хотелось бы сегодня поговорить. Пришло время обсудить с Гуннаром наше дело.
— Не делай этого, — попросила Вигдис. — Ты один, и с собой у тебя лишь одно это копье.
Льот засмеялся и сказал:
— Так ты не веришь, что я смогу за себя постоять — но будет плохо, если мир между мной и Гуннаром нарушится.
Вигдис подумала и сказала:
— Я слышала, что на севере у конунга на службе много исландцев. Ты знаешь кого-нибудь из них?
— Да, — отвечал Льот. — Это Торальв и Гицур сыновья Торбьёрна. Они сыновья моего приемного отца.
— Не мог бы ты к ним поехать? — спросила Вигдис. — И если они согласятся замолвить за тебя слово, то, думается мне, нам будет легче уговорить отца.
— Как ты торопишься спровадить меня, — заметил Льот и вновь обнял ее.
Вигдис тогда заплакала и сказала:
— Я боюсь, что ничего хорошего не получится, если ты приедешь к отцу один, да и вспыльчив ты очень, а Гуннар сердит на тебя. Хорошо, если у тебя будут люди, которые могут помочь тебе и дать хороший совет.
Льот оттолкнул ее, и Вигдис пошла вниз. Она все время плакала. Льот шел на шаг позади нее. Через некоторое время он сказал:
— Я сделаю, как ты говоришь. Хотя ты, Вигдис, и знаешь, как опасно будет мое путешествие зимой. И я совсем не уверен, что сыновья Торбьёрна захотят приехать со мной сюда. Что же тогда мне делать?
— Вот тогда и посмотрим, — ответила Вигдис, повернулась и взяла его за руку. Они пошли вниз к Вадину. Льот пообещал ей, что отправится на север на следующий день. Они расстались у изгороди, но на прощание Льот сказал, что хочет увидеть ее еще раз. Он взял в обе руки ее волосы и прижал их к лицу:
— Приходи завтра на гору. Ведь я не видел тебя все это время, а сегодня вечером было слишком темно. Но завтра я приеду туда на закате… И еще, ты потеряла одну вещь в прошлый раз, когда мы говорили, и завтра ты ее получишь обратно. Я сохранил ее. Я подумал, что это будет хорошим поводом для встречи, если в том настанет нужда.
— Вот уж не знаю, что бы это могло быть, — ответила Вигдис, а Льот рассмеялся и сказал, что завтра она увидит эту вещь. С тем они и расстались.
XI
Когда Вигдис вернулась, было так поздно, что все уже легли спать. И она пошла к себе, и Оса принесла ей поесть. Пока Вигдис ела, Оса спросила, как дела у Астрид.
— Тебе следует сходить к ней завтра утром, — ответила Вигдис и, немного помолчав, добавила: — Я не дошла до ее дома сегодня вечером.
— Ты заблудилась? — спросила Оса.
— Нет, — ответила Вигдис, помолчала и сказала: — Я встретила Льота в лесу и говорила с ним.
И тогда женщина, что убиралась в комнате, — ее звали Турбьёрг, и она была замужем за работником в усадьбе — заметила:
— Вот уж недобрые новости — Льот ходит вокруг усадьбы? Значит, замышляет злое дело.
— Нет, не думаю, — сказала Вигдис и засмеялась.
— Будь с ним осторожна, — продолжала женщина. Она села рядом с Вигдис на скамью. — А не то он вскоре начнет говорить, что приручил тебя. И он тоже.
Оса приказала ей замолчать и добавила:
— Не след говорить с Вига-Льотом. Ведь никто не знает, что у него на уме.
— Да ведь она не ребенок, ей уже восемнадцать лет, — заметила Турбьёрг. — И лучше уж ей все знать, чтобы она поостереглась. И плохо будет, если люди поверят всему — а ведь он сочинил много вис, и все они о Вигдис. И еще Льот говорит, что Коре опозорил ее — но все понимают, что он ведет себя подобно неразумному ребенку: ругает то, что не может получить сам.
— Это говорит не Льот, — отвечала Оса, — а сыновья Арне. Это они ездят по округе и позорят девушку.
Вигдис сидела на скамье, краснела и бледнела, слушая их беседу.
— Не думаю, чтобы Льот сказал обо мне хоть слово, — произнесла она.
Тогда Турбьёрг сказала вису:
Весело играл я
Златыми волосами.
Рядышком сидели
На скамье мы.
Вдвоем в палатах
Мы девичьих были.
Вечер тот всегда
Помниться мне будет.
И не доводилось мне слышать, что Эйульф сын Арне был скальдом, — добавила она. Вигдис ничего не ответила, и Турбьёрг сказала еще вису:
Большие птицы затихли в лесу.
Лета конец близок был.
Красные ягоды она предлагала
Отведать из рук своих.
— Больше не хочу я слушать твоих вис, — сказала Вигдис.
Она пошла и легла спать. Оса спала с ней на одной кровати, и она заметила, что Вигдис почти не спала той ночью. Она просто лежала и ничего не говорила.
На следующий день Вигдис вошла в зал, где был Гуннар, села с ним рядом и спросила:
— Какой ответ ты дал бы Льоту сыну Гицура, родичу Ветерлиде, если бы он явился сюда просить меня в жены?
— Пусть сначала придет сюда, — отвечал Гуннар. — И я дам ему ответ, который он надолго запомнит. Но думаю, что он этого не сделает.
— Но ведь он уладил свое дело с Коре, — сказа ла Вигдис.
— Это не он, а Ветерлиде уладил дело с Коре, — отвечал Гуннар. — И никто еще не пренебрегал моей дружбой больше него.
— Но ведь он не знал о нашей вражде с Эйульфом.
— Зато теперь наверняка знает, — сказал Гуннар. — И мы с Коре хотим навестить его в Хестелоккене. И я выбью ему зубы, и посмотрим, какие еще висы ему удастся тогда сложить.
— Этого не должно случиться, — в ужасе воскликнула Вигдис.
А Гуннар на это ответил:
— Не должно случиться, чтобы ты еще разговаривала с ним, и я больше не хочу говорить с тобой о нем.
Вигдис ничего не ответила и вышла из зала.
XII
Она сидела весь день в своей комнате в волнении и тревоге и не знала, стоит ли ей идти к Льоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17