Так как мы следуем расчетным курсом противника, можно считать, что скорости наших кораблей уравновешены.
Это утверждение тоже не было вполне точным. Невозможно уравнять скорость кораблей, двигающихся значительно быстрее светового луча. К тому же взаимодействие суперрезонансных полей на близком расстоянии между кораблями значительно искажало истинную величину скорости. Пока Мэтби размышлял, световое пятно на экране снова сместилось к краю, мигнуло и исчезло.
Мэтби подождал, пока наконец вахтенный офицер не объявил виноватым голосом:
— Прошу извинить, тревога отменяется. Контакт с земным кораблем потерян. Мы пытаемся снова его обнаружить.
Прошло около часа, но световое пятно на экране больше не появлялось. Только спустя шесть дней астрогаторам «Акмиона» удалось вновь обнаружить суперрезонансное поле земного корабля. На этот раз контакт поддерживался достаточно долго, что позволило проследить маршрут вражеского корабля. Вице-адмирал Дрейхан приказал обследовать планеты ближайших звездных систем. Только на одной из них были обнаружены следы губительного облучения. По-видимому, несущая энергетический заряд ракета была плохо сориентирована, так как удар пришелся на внешнюю планету системы, замерзшую и безжизненную.
Теперь эта планета не была холодной. Ядерный удар превратил ее в огненный клокочущий ад; скалистая поверхность планеты пылала, по ней текли реки расплавленного базальта, сверкали, испаряясь, металлические озера. Это зрелище не вызвало тревоги у экипажа «Акмиона». Вероятность попадания одной из сотен ракет в обитаемую планету являлась столь ничтожной, что учитывать ее не имело смысла.
Все эти дни Мэтби был сильно занят. Как первый помощник главного астрогатора корабля, он отвечал за своевременный расчет траектории полета. В условиях резкого маневрирования «Акмиона» это становилось непростой задачей. Мэтби и его непосредственный начальник, главный астрогатор майор Шолт, попеременно несли восьмичасовые дежурства. Для поддержки работоспособности Шолт прибегал к стимулирующим лекарствам; Мэтби не нуждался в них. С невольным удовлетворением он отмечал, что в подобных критических ситуациях его превосходство — превосходство гиброида — было бесспорным.
В один из восьмичасовых периодов отдыха Мэтби получил вызов к адмиралу. До его вахты оставалось еще около двух часов. Он быстро привел себя в порядок и направился в командный отсек.
Адъютант вице-адмирала приветливо кивнул Мэтби и провел его в кабинет Дрейхана. Командир сидел в глубоком старинном кресле, в его руках серебрилась узкая лента субпространственной радиограммы, которую он внимательно изучал. Адмирал указал Мэтби на стоявшее у противоположной стены кресло и без предисловия спросил:
— Капитан, какое положение Вы занимаете в сообществе гиброидов?
Мэтби вздрогнул. Итак, основной вопрос, которого он ждал изо дня в день, из года в год, был задан. Однако он не выдал своей тревоги. На его лице появилось выражение недоумения, которое можно было считать вполне естественной реакцией на вопрос адмирала. Дрейхан был деллианином зрелого возраста, с прекрасным телосложением и типичным для этой расы красивым лицом. Мэтби невольно залюбовался командиром; лгать ему было неприятно, но иного выхода Мэтби не видел.
— Я не могу точно ответить, насколько они мне доверяют,— сказал он. — По-видимому, в какой-то степени они считают меня изменником. Вы знаете, что я докладывал о каждом своем контакте с их агентами. И каждый раз я пытался передать через них руководителям гиброидов только один совет — придерживаться политики примирения.
Казалось, слова Мэтби не вызвали у адмирала сомнений. Кивнув головой, он спросил:
— Что же думают гиброиды о всей этой истории?
— Я не знаю. Последнее время я не встречался с их агентами.
— Хорошо. Тогда Вы могли бы поделиться со мной своими мыслями.
— Как я понимаю, — заявил Мэтби, — меньшая часть гиброидов считает, что Земля, рано или поздно, найдет планеты Федерации. Следовательно, полагают они, нужно воспользоваться преимуществами, которые дает сложившаяся ситуация. Большинство же, уставшее от необходимости постоянно скрываться, скорее склоняется к восстановлению солидарности с прочим населением Пятидесяти Солнц.
— Каково процентное соотношение между этими группами?
— Примерно один к четырем, — без колебаний солгал Мэтби.
Дрейхан медленно прикрыл глаза; казалось, он находился в состоянии глубокого раздумья. Затем адмирал спросил:
— Скажите, капитан, возможно ли, что инакомыслящее меньшинство начнет действовать в одностороннем порядке?
Мэтби быстро ответил:
— Как бы они ни стремились к этому, они никогда не смогут проводить самостоятельную политику.
— Почему?
— Среди них нет опытных астрогаторов. Дрейхан, казалось, раздумывал над его словами. Наконец он сказал:
— Правительства Пятидесяти Солнц встревожены последним ультиматумом. Создается впечатление, что он прямо адресован гиброидам, представляющим идеальную оппозицию, на которую могут опереться земляне. Если гиброиды пойдут на предательство, они получат такие преимущества, как если бы они выиграли последнюю войну. — Дрейхан, казалось, размышлял вслух. — Ту самую воину, которую они развязали поколение назад и которая стоила Федерации стольких жизней.
Это была правда. Мэтби ничего не мог возразить; он просто повторил сказанные ранее слова:
— Четыре к одному, сэр, четыре к одному. Есть надежда, что здравомыслящее большинство не допустит предательства.
Возникло напряженное молчание. Мэтби лихорадочно размышлял, что же послужило причиной этого допроса. А в том, что Дрейхан его допрашивает, сомнений уже не было. Адмирал откашлялся; видимо, он хотел задать Мэтби какой-то вопрос, но не решался. Наконец он сказал:
— Простите, капитан, возможно, я проявляю неделикатность. Я много слышал о так называемом диплоидном разуме гиброидов, но не имею ясного представления об этой их особенности. Не могли бы Вы просветить меня?
— Здесь нет ничего таинственного, адмирал, — ответил Мэтби, и это было очередной ложью. — Я думаю, преувеличенные опасения по этому поводу связаны с последней войной. Чем более ожесточенными становились сражения, тем более невероятные слухи распространялись среди населения Федерации. На самом деле, с биологической точки зрения способность к диплоидному мышлению является незначительной мутацией. Вы знаете, что обычный мозг можно представить в виде множества взаимосвязанных клеток-нейронов. На этом уровне мозг гиброида ничем не отличается от вашего. Если спуститься уровнем ниже, то оказывается, это в каждой клетке мозга гиброида содержатся спаренные протеиновые молекулы. Клетки же вашего мозга содержат одиночные молекулы. В этом заключается все различие.
— Что же отсюда следует?
— Только то, что гиброиды обладают, подобно деллианам, устойчивым мышлением, то есть свойством сопротивляться расстройствам головного мозга. В то же время их способности к творческой деятельности не ниже, чем у не-деллиан.
— И это — все?
— Все, что мне известно, сэр, — снова солгал Мэтби.
— Что Вы можете сказать по поводу способностей гиброидов к гипнозу? Насколько мне известно, до сих пор по этому поводу нет полной ясности, но то, что я слышал, поистине удивительно.
— Я считаю, что они использовали для гипноза специальные технические приспособления и психологические приемы. Только необычность этого способа борьбы породила панику среди населения Федерации во время прошлой войны.
Дрейхан, казалось, принял решение. Он взял со стола радиограмму и протянул ее Мэтби.
— Это сообщение адресовано Вам, — сказал адмирал. — Оно зашифровано, и, несмотря на все усилия, мы не смогли прочесть его.
Радиограмма действительно была зашифрована — Мэтби понял это с первого взгляда. Текст сообщения гласил:
«Борт крейсера «Акмион», капитану Питеру Мэтби.
Правительство гиброидов благодарит Вас за посредничество в проведении переговоров с правительствами Федерации Пятидесяти Солнц. Предложенное нам соглашение будет полностью принято. Заверяем Вас, что гиброиды с удовлетворением восприняли предложение о восстановлении их гражданских прав и прочих условиях их дальнейшей жизни и развития».
Подписи не было — и в этом заключался истинный смысл послания. Отсутствие подписи, независимо от содержания сообщения, означало призыв о помощи. Следовало, однако, убедиться, что текст радиограммы передан адмиралом полностью. Мэтби в притворном недоумении поднял глаза на Дрейхана.
— Здесь отсутствует подпись. Вы специально изъяли ее?
— Я знаю об этом не больше вашего, — сказал адмирал. — Сообщение передано Вам полностью.
В его голосе Мэтби почувствовал огорчение. Деллианин и не-деллианин не смогли бы расшифровать текст сообщения — и тем более догадаться о его втором, тайном смысле. Для этого нужно было обладать тренированным диплоидным мышлением. Подобная тренировка являлась основой воспитания в среде гиброидов и производилась с раннего детства. Мэтби в полной мере освоил все необходимые приемы еще двадцать лет назад, перед тем как попал в плен.
Полученное сообщение означало, что экстремистски настроенное меньшинство объявило о своем намерении установить контакт с земным кораблем и начало кампанию в поддержку этого решения. Только личное присутствие Мэтби и его авторитет могли изменить ход событий. Он должен быть там. Каким образом? Его глаза слегка расширились; он подумал, что имеет только один способ передвижения — этот корабль. И, следовательно, он должен получить возможность управления им.
Мэтби напряг мышцы и почувствовал привычное возбуждение, стимулированное этим приемом. Еще мгновение — и его мозг обрел достаточную силу. Он ощутил рядом присутствие другого разума. Он подождал до тех пор, пока это ощущение не стало как бы частью его собственного тела; тогда он приказал: полное подчинение! В этот момент он послал мощный импульс в мозг Дрейхана.
Мэтби встал. Вице-адмирал Дрейхан также поднялся, в точности повторяя те же движения — его мышцы полностью контролировались мозгом Мэтби. Адмирал коснулся переключателя на панели управления связью и сказал:
— Соедините меня с отсеком астрогации.
Разум Мэтби управлял его голосом и его действиями. Ровным тоном Дрейхан отдал приказ рассчитать новый курс «Акмиона» — курс, который должен был привести корабль к планете, где находилось самое крупное поселение гиброидов, их тайная столица.
* * *
Сверкая глазами, разгневанно сжимая руки, Верховный Капитан Лоу читала лежащий перед ней документ. Ей потребовалось несколько минут, чтобы овладеть собой; затем она соединилась с каютой капитана Уэллиса. Лицо офицера окаменело, когда он увидел, от кого поступил вызов.
— Капитан, — грустно сказала Глория, — я только что прочитала ваш меморандум, подписанный двадцатью четырьмя членами совета.
— Я полагаю, мы имеем право подать Вам свое прошение,— сухо ответил Уэллис.
— Конечно, это так, — кивнула головой Глория. — Однако я хочу понять, почему даже среди командного состава корабля возникло это отчаянное стремление к немедленному возвращению домой. Наша жизнь здесь насыщенна и полна. Мы — на пороге интереснейшего приключения. Чем же объясняется ваше поведение, капитан?
— Мадам, — холодно сказал Уэллис, — я испытываю чувство восхищения и глубокого уважения к Вам. Вы обладаете огромными административными способностями, но для Вас характерна склонность абсолютизировать свои идеи и цели. Почему же Вас удивляет то, что другие люди имеют мнения, отличные от вашего, имеют другие цели. За время полета разное случалось на корабле. Вы умело справлялись с любым сложным вопросом; Вы были правы так часто, что теперь мысль о возможном неправильном решении даже не приходит Вам в голову. Вот почему такой огромный корабль, как наш, имеет тридцать капитанов, готовых оказать Вам помощь, а в крайней ситуации — корректировать ваши действия. Поверьте, мы все любим Вас. Но мы также сознаем наш долг по отношению к остальным членам экипажа. А их мнение Вам известно.
— Я считаю, что Вы не правы. Перед нами стоит огромная задача — открыть Земле целый новый мир. Капитан... я прошу Вас... поддержите меня только на этот раз.
Это была личная просьба, и она уже сожалела, что высказала ее. Очевидно, в этом отразилось владевшее Глорией напряжение. Уэллис улыбнулся, пытаясь скрыть свое торжество, затем улыбнулся снова:
— Мадам, я очень сожалею... Прошу извинить меня...
Это было его окончательное решение. Глория сердито спросила:
— Что Вас так забавляет?
— Выражение «только на этот раз». Леди Лоу, нежели Вы не помните, что подобные ситуации уже бывали раньше?
— Возможно... пару раз... — она говорила медленно, пытаясь вспомнить.
— Я не хотел акцентировать на этом внимание, — сказал Уэллис, — но было восемь случаев, когда Вы просили нашего совета и поддержки, — и по крайней мере сто раз Вы принимали свои решения, пользуясь предоставленными Вам правами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11