если речь шла именно обо мне,
то что произошло с подлинным Джозефом Мэйнардом? Неужели единственный сын
моих прародителей погиб на одной из американских границ, и об этом так
никогда и не узнали в его родном городе? С самого начала это показалось
мне наиболее правдоподобным объяснением.
Я был на похоронах. И теперь уже у меня не оставалось никаких
сомнений: я был единственным Мэйнардом, который там присутствовал,
разумеется, если не считать моей покойной прабабушки.
После похорон у меня состоялся разговор с адвокатом, и я официально
вступил во владение наследством. Я распорядился о покупке акций на землю,
которые полвека спустя дали нам с матерью возможность не сдавать комнаты
внаем.
Теперь предстояло обеспечить рождение моего отца.
Завоевать сердце Мариэтты оказалось на удивление трудно, хотя я
твердо знал, что женитьба наша должна была состояться. У нее был
поклонник, молодой человек, которого я с радостью задушил бы собственными
руками, и не один раз. Он был из породы краснобаев, но без гроша за душой,
и родители Мариэтты были настроены явно против него, что, впрочем, дочь,
по-видимому, нисколько не волновало.
В конце концов пришлось решиться на нечистую игру - ведь я не мог
позволить себе проиграть. Я отправился к миссис Колдуэлл и прямо в лоб
заявил ей, что хочу, чтобы она начала поощрять Мариэтту выйти замуж за
моего соперника. По моему предложению, она должна была твердить дочери,
что на меня нельзя положиться, что в любой момент я могу отправиться
путешествовать на край света, потащив ее за собой, и что один господь бог
знает, какие трудности и лишения ей придется при этом пережить.
Как я и подозревал, эта девица в глубине души жаждала приключений. Не
знаю, следует ли это отнести на счет влияния матери, только Мариэтта вдруг
стала относиться ко мне более благосклонно. Я настолько увлекся
ухаживанием, что совсем позабыл про дневник. После того как мы обручились,
я пролистал его, и все, что со мной произошло, оказалось там описано
точь-в-точь, как было на самом деле.
От всего этого мне стало как-то не по себе. Когда же Мариэтта
назначила нашу свадьбу на тот самый день, что и в дневнике, я и вовсе
отрезвел и самым серьезным образом задумался о своем положении. Ведь если
мы действительно поженимся, я окажусь своим собственным дедушкой. А если
нет - что тогда? Я даже не мог здраво оценить обстановку, потому что мысли
тут же начинали путаться у меня в голове. Тем не менее я приобрел точно
такой же старинный дневник в кожаном переплете, слово в слово переписал
туда все записи из старого дневника и положил его под нижнюю дощечку
часов. На самом-то деле, как я подозреваю, это был один и тот же дневник,
тот самый, который я позднее обнаружил.
В назначенный день мы с Мариэттой обвенчались, и вскоре нам обоим
стало ясно, что мой отец появится на свет тогда, когда ему положено, -
хотя, естественно, Мариэтта воспринимала рождение ребенка в несколько ином
смысле.
Тут Мэйнарда прервали.
- Следует ли понимать, мистер Мэйнард, - ледяным тоном спросила одна
из слушательниц, - что вы действительно женились на этой бедной девочке и
что сейчас она ждет ребенка?
- Но ведь все это случилось в самом начале двадцатого века, -
миролюбиво ответил Мэйнард.
С пылающим от негодования лицом женщина заявила:
- По-моему, это самая гнусная история из всех, что я слышала.
Мэйнард окинул гостей насмешливым взглядом:
- Вы все так считаете? Выходит, я не имел никакого морального права
обеспечить свое собственное рождение?
- Видите ли... - с сомнением в голосе начал один из присутствующих.
- А может, сначала вы дослушаете мой рассказ до конца, а потом мы
поговорим? - сказал Мэйнард.
- Почти сразу же после женитьбы, - продолжал он, - у меня начались
неприятности. Мариэтта желала знать, куда это я все время исчезаю. Она
была чертовски любопытна и без конца расспрашивала меня о моем прошлом. В
каких странах я бывал? Что я там видел? Почему вообще уехал из дому и
отправился путешествовать? Она совсем меня заклевала, но ведь я не был
настоящим Джозефом Мэйнардом и не мог ответить на ее вопросы. Сначала я
намеревался жить с ней до тех пор, пока не родится ребенок, лишь изредка
появляясь в своем времени. Но она ходила за мной по пятам. Дважды она чуть
было не поймала меня у часов. Это меня встревожило, и, наконец, я понял,
что Джозефу Мэйнарду следует исчезнуть из этого времени навсегда.
В конце концов, какой смысл был в том, что я обеспечил свое
собственное рождение, если в дальнейшем мне больше ничего не предстояло
сделать?
У меня была своя жизнь начиная с 1967 года и далее. Я также должен
был жениться вторично, чтобы дети мои продолжили наш род.
Тут его прервали во второй раз.
- Мистер Мэйнард, - сказала все та же женщина, - не намекаете ли вы
на то, что просто бросили бедную беременную девочку?
Мэйнард беспомощно развел руками.
- Что еще мне оставалось делать? В конце концов, за ней был
прекрасный уход. Я даже говорил себе, что со временем она, вероятно,
выйдет замуж за того самого молодого краснобая - хотя, признаться, мне это
было вовсе не по душе.
- Почему бы вам было не забрать ее с собой?
- Потому, - сказал Терри Мэйнард, - что я хотел, чтобы ребенок
оставался там.
Лицо женщины побелело, и она проговорила, чуть заикаясь от ярости:
- Мистер Мэйнард, я не желаю долее оставаться под одной крышей с
вами.
Мэйнард изумленно посмотрел на нее.
- Но, мадам, значит, вы верите моему рассказу?
Она недоуменно моргнула.
- О! - вырвалось у нее, и, откинувшись на спинку кресла, она смущенно
рассмеялась.
Несколько человек посмотрели на нее и тоже засмеялись, но как-то
неуверенно.

- Вы даже представить себе не можете, - продолжал Мэйнард, - каким
виноватым я себя чувствовал. Всякий раз, стоило мне увидеть хорошенькую
женщину, перед моими глазами вставала Мариэтта. И лишь с большим трудом я
убедил себя, что она умерла где-то в сороковых годах, а может, и раньше. И
все же не прошло и четырех месяцев, а я уже не мог ясно представить себе,
как она выглядит.
Затем на одной из вечеринок я встретил Джоан. Она сразу же напомнила
мне Мариэтту, и, думаю, это повлияло на весь дальнейший ход событий.
Должен признаться, что она проявила недюжинную энергию, добиваясь моей
благосклонности, но в какой-то степени я даже радовался этому, ибо отнюдь
не уверен, что отважился бы на женитьбу, если бы она все время не
подталкивала меня к этому.
После свадьбы я, по обычаю, перенес ее на руках через порог нашего
старого дома. Когда я опустил ее на пол, она долгое время стояла, глядя на
меня с престранным выражением. В конце концов она тихо сказала:
- Терри, я должна тебе кое в чем признаться.
- Да?
Я понятия не имел, что бы это могло значить.
- Терри, есть причина, по которой я так торопилась выйти за тебя
замуж.
Я почувствовал слабость в коленях. Мне не нужно было объяснять ту
определенную причину, по которой молоденькие девушки торопились выйти
замуж.
- Терри, у меня будет ребенок.
Сказав это, она подошла ближе и влепила мне пощечину. Не думаю, что
когда-либо в жизни я испытывал большее изумление.

Он прервал свой рассказ и окинул взглядом комнату. Гости
переглядывались и явно чувствовали себя неловко. В конце концов женщина,
уже не раз возмущавшаяся его рассказом, с удовлетворением произнесла:
- Так вам и надо.
- Вы считаете, что я получил по заслугам?
- Когда человек совершает неблаговидный поступок... - начала она.
- Но, мадам, - запротестовал Мэйнард, - ведь я точно выяснил, что, не
стань я собственным дедушкой, я никогда бы не появился на свет. А как бы
вы поступили на моем месте?
- А по мне, так это многоженство, - заявил один из гостей. - Нет,
только не подумайте, что я пытаюсь защищать женщин, которые награждают
своих мужей чужими детьми. И вообще, Джоан, у меня просто нет слов.
Это был старый приятель Мэйнардов, который слышал рассказ впервые.
- Любая женщина может оказаться в отчаянном положении, - пробормотала
Джоан.
- При чем здесь многоженство, - сказал Мэйнард, - если первая жена
умерла чуть не на целое поколение раньше? - Он помолчал, а потом сказал: -
И кроме того, я не мог не задуматься о судьбе всего человечества.
- Что вы имеете в виду? - хором воскликнули несколько гостей.
- Попробуйте представить себе силы, - уже серьезно сказал Мэйнард, -
которые действуют в процессе путешествия во времени. Я не ученый, но могу
отчетливо представить себе картину нашего материального мира, который
движется сквозь время, подчиняясь незыблемому закону энергии. По сравнению
с этой силой взрыв атомной бомбы не более чем слабый колеблющийся огонек
свечи в бесконечной тьме. Предположим, что в определенный момент развития
пространства-времени не рождается ребенок, который должен был появиться на
свет. Так как ребенок, о котором мы говорим, должен был стать моим отцом,
то возникает вопрос: если он не родился, продолжали бы мы с ним
существовать или нет? А если нет, то скажется ли наше неожиданное
исчезновение на развитии Вселенной?
Мэйнард наклонился вперед и торжественно сказал:
- Я полагаю, скажется. Я полагаю, что вся Вселенная просто исчезла
бы, мгновенно испарилась, словно ее никогда и не было. Равновесие между
жизнью как таковой и существованием индивида чрезвычайно хрупкое. Стоит
чуть-чуть изменить его, нарушить самое слабое звено, и все рухнет как
карточный домик. Так мог ли я, учитывая эту возможность, поступить иначе?
Он пожал плечами, вопрошающе глядя на гостей, и откинулся на спинку
кресла.
Наступило молчание. Затем один из присутствующих сказал:
- А мне кажется, каждый из вас получил по заслугам. - Он хмуро
посмотрел на Джоан. - Я знаю вас уже примерно три года, но что-то не
припомню никакого ребенка. Он умер? Тогда я вообще не понимаю, зачем вы
вытряхиваете свое грязное белье на людях?
- Джоан, - сказал Мэйнард, - по-моему, тебе следует закончить этот
рассказ.
Его жена взглянула на часы.
- Думаешь, я успею, милый? Без двадцати двенадцать. Наши гости
наверняка хотят успеть отпраздновать Новый год.
- А ты покороче, - сказал Мэйнард.

- Страхи Терри относительно того, что его любопытная жена увидит, как
он отправляется в будущее и возвращается обратно, - начала Джоан, - были
вполне обоснованны. Случилось так, что она увидела, как он исчез. Поймай
она его при возвращении, с ней, безусловно, случилась бы истерика и она
устроила бы ему скандал, а так у нее было время подумать и оправиться от
потрясения. И ничего удивительного, что она ходила за ним по пятам, как
испуганная курица. Ей очень хотелось поговорить с ним, но она не
осмеливалась и молча переживала происходившее. Несколько раз она видела,
как он исчезал, а затем появлялся. С каждым разом она пугалась все меньше
и меньше, и в один прекрасный день любопытство одержало верх. Однажды
утром, когда он встал раньше нее, оставив на подушке записку, что уезжает
на два дня, Мариэтта одела дорожное платье, взяла с собой все деньги,
какие были в доме, и подошла к часам. Прежде она не раз изучала их и в
принципе поняла, как они работают. Подойдя, она сразу заметила, что гирька
стоит на отметке 1967. Мариэтта схватилась рукой за хрустальную гирьку,
как это делал ее супруг, и на мгновение почувствовала дурноту. Хоть она и
не поняла этого сразу, она уже оказалась в будущем. Когда она вышла из
дому, ей стало страшно: едва она начала переходить улицу, как механическое
чудовище, которое неслось на нее, вдруг завизжало, резко останавливаясь.
Из окошка высунулся сердитый мужчина и обругал ее.
Дрожа, почти теряя сознание, Мариэтта добралась до тротуара.
Постепенно она освоилась с непривычной обстановкой и стала более
осторожной, ведь она была способной ученицей. Менее чем через полчаса она
очутилась перед магазином готовой одежды. Зайди внутрь, она вынула из
кошелька деньги и спросила у продавщицы, может ли она на них что-нибудь
купить. Продавщица позвала управляющего. Управляющий отослал деньги в
ближайший банк для проверки. Все обошлось как нельзя лучше.
Мариэтта купила платье, костюм, нижнее белье, туфли и прочие мелочи.
Она вышла из магазина, потрясенная собственным безрассудством и испытывая
стыд при виде той одежды, которую ей пришлось одеть, но в самом
решительном расположении духа. Она очень устала, поэтому вернулась обратно
в дом, а потом и в свое собственное время.
1 2 3