У него была кошачья голова и
жесткая шерсть. Выглядело оно, как увеличенная версия животного из
комиксов.
Однако на этом сходство с котом кончалось.
Во всем остальном это было что-то совсем другое. Конечно, не кот, я
понял это с первого взгляда: у него было совершенно иное строение тела, и
я почти сразу выделил принципиальные анатомические отличия.
Голова: лоб высокий, а не низкий, покатый. Лицо гладкое, почти
безволосое, оно выражало характер, силу и высокую разумность. Тело - на
длинных прямых ногах, пропорционально сложенное, плечи гладкие, руки с
короткими, но развитыми пальцами, заканчивающимися тонкими острыми
когтями.
И уж совершенно не кошачьими были его глаза. Они выглядели почти
обычно: слегка раскосые, прикрытые настоящими веками, почти того же
размера, что и у людей. Однако эти глаза буквально ТАНЦЕВАЛИ. Они
двигались в два или даже в три раза быстрее, чем глаза людей. Пристальный
взгляд при такой высокой скорости движения доказывал, что существо может
прочесть кадр микротипии, находящийся на другом конце комнаты. Какие же
точные образы должен был получать этот мозг!
Все это я заметил за несколько секунд. А потом существо шевельнулось.
Не торопясь, небрежно и свободно, оно встало, зевнуло и потянулось.
Наконец, сделало шаг вперед. Женщины, собравшиеся в зале, заволновались,
но служитель успокаивающе сказал:
- Все в порядке, не беспокойтесь. Он часто так спускается и смотрит.
Он не опасен.
Публика стояла неподвижно, пока Кот спускался с возвышения и
приближался ко мне. Передо мною он остановился и с интересом оглядел меня.
Потом осторожно отогнул полу моего пиджака и изучил содержимое нагрудного
кармана.
Вынув почтовую карточку с фотографией Силки, которую я забрал с
собой, чтобы выяснить, в чем дело, он долго ее разглядывал и наконец подал
Силки. Тот вопросительно взглянул на меня.
- Можно?.
Я кивнул. Мне казалось, что я стал свидетелем драмы, смысла которой
не понимаю. Я внимательно смотрел на Силки.
А он взглянул на снимок, и уже совсем было собрался вернуть его мне,
когда вдруг замер. Потом резко отдернул руку и уставился на фотографию.
- О, Боже! - прошептал он. - Это же моя фотография.
Он не играл, удивление его было настолько искренним, что я поразился.
- Значит, это не ты отправил карточку? - спросил я. - Не ты писал эту
чушь на обороте?
Силки молчал. Повернув карточку, он прочел текст и покачал головой.
- Это какая-то бессмыслица, - пробормотал он. - Гм, ее отправили из
Марстауна. Мы были там три дня на прошлой неделе.
Он вернул мне карточку.
- Я ее никогда прежде не видел. Странно...
Я поверил ему. Держа карточку в руке, я вопросительно взглянул на
Кота. Однако существо уже перестало нами интересоваться. Оно повернулось,
вновь поднялось на возвышение и опустилось в свое кресло. Потом зевнуло и
закрыло глаза.
И это было все. Мы вышли из шатра и попрощались с Силки. Я не придал
особого значения этому эпизоду, а позднее, уже по дороге домой, он
показался мне совсем пустяковым.

Не знаю, как долго я спал. Переворачиваясь на другой бок, чтобы снова
погрузиться в сон, я заметил, что ночник горит, и резко сел в постели.
В кресле, не далее метра от меня, сидел Кот.
Вокруг была мертвая тишина; Поначалу я не мог выдавить из себя ни
звука. Мне вспомнились слова служителя, что Кот "...не опасен", но теперь
я в это не верил.
Уже в третий раз это создание явилось ко мне: ведь это оно писало на
стекле. Я вспомнил содержание последнего послания: "Кот хочет с тобой
говорить", и испугался. Может ли быть, чтоб это существо говорило?
Неподвижность незваного гостя прибавила мне смелости.
- Ты можешь говорить? - спросил я, облизнув губы.
Кот шевельнулся, поднял лапу - неторопливо, как человек, не желающий
вызвать переполох - и указал на ночной столик у моей постели. Проследив за
его указательным пальцем, я заметил там, прямо под лампой, какое-то
устройство. Из него донеслось:
- Я не могу издавать звуков человеческой речи, но ты сам можешь
убедиться - передатчик отлично подходит для этого.
Признаться, я так и подпрыгнул на кровати; сердце у меня замерло и
начало биться вновь лишь тогда, когда пауза затянулась, а со мной не
произошло ничего страшного. Не знаю почему, но я считал, что общение со
мной при помощи механического устройства чем-то мне грозит.
Полагаю, это сработал инстинкт самозащиты. Прежде чем ясность
мышления вернулась ко мне, устройство на столике произнесло:
- Передача мыслей с помощью электронного устройства основана на
использовании энергии ритмов мозга.
Это заявление задело меня. Я много читал на эту тему, начиная с
реферата профессора Ганса Бергера (1929 год) о мозговых ритмах мозга. Там
утверждалось нечто другое.
- А разве их электрический потенциал не слишком мал? - спросил я. -
Кроме того, у тебя открыты глаза, а ритмы всегда искажаются, если глаза
открыты. В сущности, центрам зрения подчинена настолько значительная часть
мозговой коры, что ритмы вообще не обнаружимы.
Тогда я не обратил на это внимания, но сейчас думаю, что сбил его с
панталыку.
- Какие замеры проводились? - спросил он. Его интерес чувствовался
даже без передатчика мыслей.
- Фотоэлементы намерили всего пятьдесят микровольт энергии, - сказал
я, - в основном, в активных центрах мозга. Ты знаешь, что такое
микровольт?
Он кивнул.
- Я не скажу тебе, какую энергию производит мой мозг, - произнес он
после паузы. - Это может тебя испугать. Но не вся эта энергия является
разумном. Я - студент, совершающий экскурсию по Галактике. Можно назвать
ее последипломной практикой. Для нас, студентов, обязательны некоторые
принципы... - Он прервался. - Ты открыл рот. Хочешь что-то сказать?
Я был буквально раздавлен...
- Ты сказал, по Галактике? - спросил я наконец.
- Да.
- Но... но ведь это должно длиться много лет! - Мой мозг напряженно
работал, пытаясь толком осознать все это.
- Мое путешествие продлится около тысячи лет вашего времени.
- Ты бессмертен?
- О, нет.
- Тогда... - Я замолчал, не в силах говорить дальше, и сидел с
пустотой в голове, а Кот продолжал:
- Устав студенческого братства обязывает нас рассказать о себе одному
местному существу, когда мы покидаем ту или иную планету. А также забрать
с собой какой-нибудь сувенир, символизирующий цивилизацию существ, живущих
на ней. Интересно, что ты предложишь в качестве сувенира с Земли? Это
должно быть нечто такое, что сразу покажет доминирующее качество в
характере вашей расы.
Это объяснение успокоило меня. Мои мысли перестали кружиться в
безумном темпе, и я почувствовал себя гораздо увереннее. Сев поудобнее, я
задумчиво погладил лицо, искренне веря, что выгляжу разумным существом,
совету которого можно последовать.
Постепенно я качал понимать всю сложность проблемы. Я всегда считал,
что человек - существо неизмеримо сложное. Как же можно выбрать всего одну
черту в его богатой, сложной натуре и сказать: "Вот это и есть человек"?
- Может ли это быть произведение искусства, науки или что-то
подобное? - спросил я.
- Что угодно.
Моя увлеченность еще больше усилилась. Всем своим естеством я принял
важность происходящего со мной. Нужно было, чтобы эта великая раса,
которая путешествует вдоль и поперек Галактики, получила верное
представление о человеческой цивилизации. Когда, наконец, я нашел решение,
то сам был удивлен, что это потребовало так много времени. Но я уже знал,
что нашел верный ответ.
- Человек, - сказал я, - испокон веков был существом религиозным. С
незапамятных времен, слишком удаленных от нас, чтобы сохранились
какие-либо записи, человеку требовалась вера. Когда-то он отождествлял
веру с божеством стихии: бури, реки, растения, потом боги стали
невидимыми. Сейчас же они вновь становятся ощутимыми - это система
хозяйствования, наука. Человек пс-слоняется им, другими словами, относится
к ним чисто религиозно.
- Так вот, - закончил я, довольный сам собой, - тебе нужно отлитое из
твердого металла изображение человека с откинутой назад головой, воздетыми
к небу руками, с выражением экстаза на лице и подписью на основании
скульптуры: "Верую".
Кот внимательно смотрел на меня.
- Это очень интересно, - сказал он наконец. - Пожалуй, ты близок к
цели, но это еще не тот ответ. - Он встал. - Я хочу, чтобы ты сейчас пошел
со мной.
- Что?
- Оденься, пожалуйста.
Это было сказано равнодушным тоном, и страх, который тлел где-то на
дне моей души, вспыхнул вновь.

Я сидел за рулем. Кот - рядом со мной. Ночь была холодная и темная.
Время от времени из-за облаков выглядывал серп луны, местами посверкивали
звезды. Осознав, что откуда-то из тех мест прибыло на Землю это существо,
я несколько расслабился.
- Скажи, жители вашей планеты ближе нас подошли к глубинному значению
истины? - рискнул я спросить его.
Это прозвучало как-то неестественно, педантично; типичный учительский
вопрос. Я торопливо добавил:
- Надеюсь, ты не обидишься, если я задам тебе несколько вопросов?
И снова это прозвучало как-то не так. Во внезапном приступе отчаяния
мне показалось, что я теряю шанс, даваемый раз в тысячу лет. Мысленно я
проклинал свой профессорский опыт, из-за которого говорил языком сухой и
скучной лекции.
- Открытку послал ты? - спросил я.
- Да. - Голос, идущий из устройства, которое существо теперь держало
на коленях, звучал тихо, но отчетливо.
- А откуда ты узнал мою фамилию и адрес?
- Я вовсе этого не знал. - Прежде чем я успел что-либо сказать, он
продолжал: - До того как ночь кончится, ты поймешь все.
- О! - Я помолчал, чувствуя холод в желудке и стараясь не думать о
том, что еще произойдет, прежде чем ночь подойдет к концу.
- ...вопросы? - выдавил я. - Ты ответишь на них?
Я уже открыл рот, чтобы со скоростью пулемета засыпать его серией
вопросов, но не сказал ничего. Что я, собственно, хотел узнать? Множество
ассоциаций, теснившихся в мозгу, мешали мне говорить. Почему, ну, почему,
люди так зависят от эмоций в решающие моменты своей жизни? Я не мог
собраться с мыслями, а время уходило. Когда я наконец заговорил, мой
первый вопрос был банальным и, честно говоря, случайным.
- Ты прибыл на космическом корабле?
Он удивленно посмотрел на меня.
- Нет, - медленно ответил он. - Я использовал для этой цели энергию
своего мозга.
- Что? Ты преодолел космическое пространство сам по себе?
- В некотором смысле, да. Вскоре человечество совершит первые
открытия в области использования энергии ритмов мозга. Это будет
переломным моментом в вашей науке..
- Мы уже совершили кое-какие открытия, касающиеся нашей нервной
системы и ритма.
- Венцом этого, - последовал ответ, - будет власть над силами
природы. Больше я ничего не скажу тебе об этом.
Он замолчал, но ненадолго. Теперь вопросы сами просились мне на язык.
- Возможно ли использование в космических кораблях атомного привода?
- Не в том смысле, как ты это понимаешь, - ответило существо. -
Атомный взрыв не может быть ограничен, но можно использовать серию точно
рассчитанных взрывов. А это вопрос техники, и с теоретической физикой не
имеет ничего общего.
- А жизнь? - пробормотал я. - Как возникла жизнь?
- Это вопрос электронных случайностей, проявляющихся в оптимальной
среде.
Тут пришлось остановиться, этого я вонять не мог.
- Электронные случайности? Как это понимать?
- Разница между органическим и неорганическим атомами заключается в
их внутреннем строении. Углеводороды, наиболее чувствительные при
определенных условиях, являются тривиальной формой жизни. Располагая
атомной энергией, человек вскоре обнаружит, что жизнь можно создать из
любого элемента или химического соединения. Но будьте осторожны.
Углеводороды - структуры нестабильные, их можно легко уничтожить на
нынешнем этапе развития.
Я поежился. Легко можно было представить, какого типа эксперименты
проводятся в их государственных лабораториях.
- Так значит, - произнес я, чувствуя, как у меня перехватывает горло,
- есть формы жизни, которые могут оказаться опасными уже в момент их
создания?
- Опасными для человека, - ответило существо. - Поверни-ка на эту
улицу, - сказало вдруг оно. - А потом поезжай прямо до въезда во двор
цирка.
Я ехал, онемев от удивления. Странно, даже тень истины вызвала у меня
шок.
Вскоре мы уже входили в темный тихий шапито, где размечтался салон
диковин.
1 2 3