Должно быть, Сессна Клен поняла, что что-то неладно, поскольку обратилась к Владелице джоаннас с каким — то резким вопросом. Та неохотно ответила. Внезапно общий вздох прокатился по залу, и Кенлон понял, что Дорили перевела его слова.
Сидящая перед ним белокурая женщина встала, небрежно бросила несколько слов, затем повернулась к двери, вышла в коридор и исчезла.
— Сессна. Клен понимает, что ваше заявление, капитан, продиктовано неведением протокола относительно такой персоны, каковой является она, — сказала Кенлону дрожащим голосом Дорили.
— Только по этой причине ваши слова останутся безнаказанными.
Все это звучало примирительно, но Кенлон взял себе на заметку — местная повелительница привыкла, что любые ее прихоти тут же исполняются. Однако, в данную минуту его интересовало, как выбраться отсюда, тем более, что окружающая обстановка подавляла его. Тем более, что, кроме всего прочего, стоило заглянуть и на другие суда.
Он молча последовал за Дорили обратно к выходу. Едва появившись на палубе, Кенлон взглянул на солнце, но в его отсутствие небо вновь затянули облака, и солнце угадывалось только неопределенно — смутной яркостью в тучах
— правда, это могла быть и иллюзия.
Кенлон подошел к поручням и кивком указал на суда, лежавшие в отдалении с левого борта. Дальше всех находилось самое большое судно, почти прямо по курсу лежала щеголеватая синяя яхта, а за ней длинное темное судно, похожее на субмарину без боевой рубки.
— Что это такое? — спросил он.
Красивое, крупное лицо Дорили чуть омрачилось.
— Еще никому не удалось вступить в контакт с его экипажем, — процедила она. — А на синей яхте всего один человек. Он из периода гораздо более позднего, чем время Клен, и очень могущественный, хотя совершенно миролюбивый. Большой корабль… — Она еще больше нахмурилась, затем с видимой неохотой объяснила, что большое судно называется «Сегомэй 6», что оно из 2852 года и что экипаж — исключительно мужской — уже делал неприличные намеки и предложения в связи с огромным количеством женщин в эскорте Сессны Клен.
— Туда мы вас не повезем, — закончила Дорили, — но у них имеется своя автоматическая переводная система, так что, если хотите, можете переговорить с капитаном Гандом.
Должно быть, по выражению его лица Дорили поняла, что Кенлон хочет воспользоваться ее предложением, поскольку тут же выкрикнула какое — то приказание на своем языке. Немного погодя одна из ее подчиненных протянула Кенлону небольшой микрофон со словами:
— Капитан Ганд на связи. Кенлон поднес микрофон к губам.
— Хэлло, капитан, это Кенлон, командир субмарины.
Слова, донесшиеся из микрофона, оказавшегося и передатчиком, были произнесены баритоном скороговоркой с циничным восхищением:
— Так вы уже на борту у Сессны Клен? Быстрая работа! Гм… Ну и как, эти дамы хорошенькие? Кенлон буркнул, что не обратил внимания.
— Да дело и не в этом, — продолжал Ганд, — если бы мы сумели высчитать кое — то… — Он запнулся и мрачно добавил:
— М — да, печальное положение. Командор, когда люди вроде вас и нас осознают, что пришли из примитивных времен сюда, где женщины владеют непостижимыми для нас знаниями, это… Что говорить, если маленькие воздушные аппараты для них пустяки.
— То есть? — поинтересовался Кенлон.
Ганд пустился в объяснения, но как Кенлон ни интересовался наукой, основным его намерением было выяснить, как оборудовано судно Ганда, на что потребовалось несколько минут расспросов, зато в результате он уже имел о нем некоторое представление.
«Сегомэй 6» был снаряжен для подводных разработок. Это был корабль поддержки и обеспечения для машин и станций, усеявших океанское дно в 29 веке. В его обязанности входило также снабжение тысячи ближайших подводных шахт, но на корабле не было ничего, что можно было бы использовать против подводного города плавунов.
— Мы пытались, — извиняющимся тоном произнес Ганд, — но этим тварям ничего не стоит обрывать орудия, которые мы погружаем в воду.
Кенлон осторожно поинтересовался, нравится ли Ганду сама идея истребления плавунов.
— Разумеется, — удивленно прозвучал баритон капитана. — Мои люди с каждым днем теряют в заработке, а я с трудом могу объяснить, где мы находимся. Так что не тяните слишком долго.
Кенлон пробормотал, что, прежде чем решать что — либо он хочет переговорить с людьми на борту синей яхты и черного корабля.
— Ну — ну, потолкуйте с Арпо, — согласился Ганд.
— С кем?
— С Арпо. Ну, парень на синей яхте. Совершенно безвредный, но голова. Откуда — то из будущего. Совершенно нейтральный и, представьте только, — голос Ганда вдруг стал язвительным, — такой альтруист, что ему даже наплевать на сложившуюся обстановку. Кстати, если хотите поговорить с теми, с черного корабля, желаю удачи. Это пока еще никому не удалось.
— Мы пытаемся войти в контакт с Арпо, — заметила стоявшая радом Дорили, — но ответа пока нет.
И в ту же секунду в голове Кенлона внезапно оформилась мысль, гласившая:: «Командор, я совершенно искрение приношу вам сваи наилучшие пожелания. Но я ничего не могу для вас сделать».
В возникшей мысли были дружелюбие и, какая — то чистая сила, настолько могучая, что Кенлон с удивлением почувствовал, как все тело радостно встрепенулось. Он получил ответ.
Все произошло так естественно, так совершенно я быстро, что только после того, как Кенлон среагировал на прием, до него дошло.
Мысленная передача. Телепатия. Причем безупречная телепатия.
В это мгновение снова вернулось ощущение чужой мысли.
«Что, что, что?» — бешено думал Кенлон не способный ни на что большее.
Видимо, Арпо ждал такой реакции, поскольку ответил сразу, так же ясно и чисто:
«Возможно, лучшее, что я смогу сделать для вас, это дать вам вкратце историю человечества».
Кенлон уцедился за это предложение так, будто цеплялся в шторм за обломок шлюпки, спасая жизнь.
«Да, да!» И он получил обещанное.
Наука исчерпала себя: действительность, лежавшая в основе физической природы окружающей реальной вселенной, была изучена в 38 столетии. К тому времени остались лишь кое — какие затруднения в изучении и понимании поведения частиц нового, неизвестного доселе вида материи, откуда вытекала возможность видоизменить базисную теорию познания мира.
В подобное изменение входило открытие, что частицы, хоть и следуют статистически правилам поведения частиц, но как одухотворенные личности. Частица была способна делать выбор. Разумеется, не на том уровне, как у различных форм жизни, когда, например, человек делает выбор и идет на север вместо юга или женится на Джоанне вместо Анны.
Девяносто процентов ученых исходило из того, что частица с одинаковым успехом могла двинуться в любом из всевозможных направлений, равно как и остаться на месте, так почему же не подтолкнуть ее туда, куда нужно? Тем более, что для этого нашлась техническая возможность.
Но разрешить и понять целиком физические уравнения удалось лишь небольшой группе ученых, а простые люди в массе, за очень редкими исключениями, так и не смогли понять этого. Так не сумели постичь этого ни 6 миллиардов жителей 13 столетия, ни 3 миллиарда 15-го, ни 16 миллиардов 65 — пика заселенности планеты, — ни 2 миллиарда 85 века. Хотя давно было обнаружено, что нужный импульс можно выражать в терминах энергии потоков и запрограммировать, человечество было слишком многочисленно, чтобы выработать систему обучения высшему познанию, годную для основной массы.
Поэтому периодически продолжались безжалостные войны, сметая с земли города и не давая мира желавшим его людям.
Перемены пришли лишь тогда, когда предки Арпо, возникшие, вероятно, в результате мутаций, стали появляться в зонах, страдающих от сильной радиации. Они следовали принципу абсолютного добра и непротивления. Войны кончились.
Наступил мир.
Арпо мог только догадываться, что, когда огромные площади земли начали погружаться в океан, были созданы плавуны и крылатые.
«А теперь, командор, — заключил Арпо, — я отвечу на один вопрос, не больше».
В голове у Кенлона кипел целый котел вопросов, и он постарался подавить возбуждение. На мгновение он почувствовал себя мальчиком, которому волшебник подарил одно желание. Он торопливо взглянул на низко сидящее в воде судно, едва различимое под тусклым небом, и мысленно спросил:
«Кто находится в черном корабле? Я бы хотел поговорить с ними», — тут же добавил он.
«Я не могу прочесть их, — донеслась мысль Арпо. — Они воздвигли настолько сильный барьер, что он полностью расстроил мою избирательную систему, когда я попытался проникнуть внутрь. Я больше не делаю этого».
«Но вы можете проникнуть внутрь?»
«Да, — подтвердил Арпо. — А теперь прощайте. Всего доброго».
«Подождите! — выкрикнул Кенлон. — Что бы вы посоветовали насчет крылатых и плавунов?» Но уже задавая вопрос, Кенлон чувствовал, что чужая мысль ушла. Это было как уход друга, словно он потерял что — то очень ценное. С грустной печалью Кенлон повернулся к Дорили.
Я думаю, вам лучше доставить меня на мой корабль, — сказал он.
Глава 11
В сумерках начался дождь. Кенлон набросил капюшон и прошел по узкой палубе субмарины, подняв лицо и позволив влаге течь по нему. Дождевые капли были холодными и очень приятными.
Ночь опускалась на водяной горизонт одним общим черным покрывалом. И хотя сами волны чуть светились, видно было всего на несколько ярдов.
Кенлон вернулся в свою каюту, проспал три часа, после чего встал, побрился и отдал приказ погрузиться и идти вперед.
В полной темноте, используя расчеты, сделанные еще днем, он вывел «Морского Змея» на курс, далеко огибающий остальные суда. Когда по его подсчетам они достигли точки с севера от непонятного черного судна, он поднял лодку на перископную глубину и направил на юг самым малым ходом, каким может идти подводный корабль. Винты едва вращались.
Потом Кенлон прошел в боевую рубку.
Находившийся там Бенджамин едва кивнул, увидев командира в костюме для подводного плавания. Кенлона не обмануло безропотное выражение лица второго офицера, и он попытался улыбнуться, — Решил вот освоить СКУБА, как ныряльщик.
— Могу только сказать, сэр, — бесстрастно произнес Бенджамин, — что уважаю вас.
— Необходимо как — то проверить, что представляет собой этот корабль. — Кенлон поймал себя на том, что почти оправдывается. — Нужна хоть какая — то информация.
— Разумеется, сэр, — тактично поддержал его Бенджамин.
Не сказав больше ни слова, Бен отдал приказ подвсплыть.
Кенлон в сопровождении двух аквалангистов выбрался наверх. Один за другим они скользнули в темное море.
Вода была тропически теплой. Они неторопливо плыли компактной группой, оставляя еле заметный след « расслабляющей безопасности спокойного мор». Дождь поддерживал своей прохладой-, не давая расслабляться, Ночь, и так черная, как яма, казалась еще черней, «.., черная вода и черная ночь со всех сторон… « Кенлоне всегда чувствовал в воде успокоенность и сейчас постепенно его напряжение снедало. Он машинально отсчитывал минуты, и когда ему показалось, что настало время, он потянулся к напарникам и коснулся ноги одного и руки другого.
Они остановились, плавая на одном месте. Оба СКУБ — мена перекинули из — за спины ночные бинокли, висевшие на ремнях. Кенлон сделал то же самое и секунду спустя наблюдал довольно странную сцену.
Он вычислил точно. Торпедообразное судно находилось всего в 30 футах от них.
Крылатый человек 431 Сначала палуба была пуста, однако, мгновение спустя на ней возникло какое — то движение — под дождем что — то происходило.
Держась на одном месте (как он говорил: стоя на плавниках), Кенлон заметил несколько фигур, взбиравшихся на странное судно.
«Плавают до ночам!» — изумленно подумал он. Учитывая дождь и скрытность, происходящее было настоящим открытием.
Кенлон терпеливо ждал, рассуждая про себя, что каждый доставленный сюда из прошлого, вместо купания по ночам, должен быть совершенно поражен страхом.
На палубе снова возникло движение — что — то поднялось из глубины судна. Судя до внешнему виду, это напоминало боевую рубку.
Разглядев немного погодя спуск с корабля для «купальщиков», Кенлон с трудом подавил в себе сильный порыв подняться на борт и познакомиться.
«Нет, — решил он, — не сейчас, не в такой тьме».
Поднявшиеся на палубу фигуры встали та йоги — «дна, затем еще четыре, Кенлон, как зачарованный, смотрел, не отрываясь от ночного бинокля. Дождь, казалось, искажал очертания: фирма, сложение, даже движения поражали какой — то неестественностью — видимо, мешали водяные брызги на линзах.
Кенлон уже собирался дашь сигнал возвращаться, когда до него дошлю, что даже дождь не мог бы вызывать столь заметные искажения.
Это были не люди.
Больше всего они напоминали крокодилов, стоящих на длинных ногах и передвигающихся с экспрессивностью и уверенностью, на какие ни один из земных крокодилов не способен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17