– Я вам верю. Для того, чтобы открыть эту дверь, нужны двое – например, мы: глава правительства и библиотекарь. В одиночку никто не сможет ее открыть – здесь двойная система контроля. Да и кроме того, никто не знает цифрового кода. Никто, кроме меня и этого проклятого Осипа! Один дьявол знает, где он раздобыл последовательность, но и ему не удалось пройти внутрь! Нет, нет, это совершенно невозможно, уверяю вас!
Букминстер притянул с себе панель управления и принялся нажимать на клавиши. Он закрывал клавиатуру своим телом, и Андрес слышал лишь легкие щелчки. Затем Букминстер положил ладонь на сенсор, подождал немного и отступил в сторону, уступая место Андресу. Тот тоже приложил свою ладонь к сенсору, выждал пару секунд, отошел назад и… ничего не произошло.
Букминстер судорожно выдохнул и снова бросился к панели. Теперь он уже не пытался скрыть код, казалось, он просто забыл о существовании Андреса. Когда код был набран, он снова приложил ладонь к сенсору, затем, схватив руку Андреса, прижал ее к датчику. И снова ничего не произошло. Лишь над дверью замигала красная лампа, и завыла, набирая обороты, аварийная сирена.
Букминстер ахнул, отшатнулся от двери и вдруг без чувств повалился на пол. Андрес опустился перед ним на колени и попытался нащупать пульс. Он понятия не имел, что делать дальше, и даже не был уверен. что сможет самостоятельно выйти из здания, чтобы позвать на помощь.
Внезапно кто-то коснулся его плеча, и Андрес едва не заорал от ужаса. И все же он нашел в себе силы обернуться и увидел улыбающегося до ушей Фелипе.
– Отлично! – сказал секретарь. – У вас все отлично получилось. Теперь я знаю все, что мне нужно. Помогите, надо отнести его наверх.
* * *
Андрес прожил у Осипа неделю.
Он смог устроиться со всем удобствами: Осип в самом деле сумел наладить полностью автономные циклы жизнеобеспечения. Трансформатор материи обеспечивал его всеми необходимыми материалами, а крошечный компьютер содержал сведения о технологических процессах и множество других данных.
Возможности реактора также были практически не ограничены, и Осип мог творить из песка и воздуха все, что ему заблагорассудится. Если требовались особенно редкие элементы – например, для создания полноценного пищевого рациона, трансформатор материи пропускал через себя тонны породы и рано или поздно находил желаемое. Молекулярный синтез или катализаторная химия также не составляли для него труда. При желании Осип мог бы устраивать регулярные пикники для десятков, а то и сотен человек прямо посреди пустыни.
Большую часть времени он проводил под землей и лишь изредка поднимался на поверхность. Да и по правде говоря – что ему было там делать? Осип позаботился о том, чтобы разбросать по поверхности пустыни множество сенсоров, при желании он мог вывести наружу перископ и все осмотреть своими глазами. Однако до появления Андреса у Осипа не возникало желания или необходимости подняться на поверхность.
Андрес спрашивал у Осипа, не боится ли тот, что в один прекрасный день их разыщут.
– В принципе это возможно, – отвечал тот. – А если использовать спутники, то вообще несложно. Но я не думаю, что кто-то будет нас искать. Если и обнаружат наше исчезновение, то максимум прочешут области, прилегающие к городам. Никому в голову не придет разыскивать нас в центре мертвого моря. Для того, чтобы заметить мои сенсоры, нужно слишком большое разрешение камеры. Инфракрасные датчики нас не возьмут – скалы надежно экранируют излучение. Нет, опасности я не вижу.
– А почему ты так уверен, что нас не будут искать? – поинтересовался Андрес.
Они снова отдыхали в зале «Сезама», и Осип снова курил кальян, поглядывая на Андреса из-под густых бровей.
– Я уверен, что никто больше не найдет нужных данных в памяти компьютера. Поразительно, что это удалось тебе. Я все же думаю, что тебе помогла Иза. Признайся, это она подсказала тебе код?
– С чего ты взял? Это она тебе сказала? Ну так имей в виду – она солгала. Или, может, ты сам принудил ее ко лжи? Если ты был с ней груб или даже ударил ее…
– Что за абсурдные обвинения? – фыркнул Осип.
– Ну хорошо, предположим, она помогла бы мне, будь у нее такая возможность. Но ты же позаботился о том, чтобы она ничего не узнала обо мне. Кстати, где она?
Но Осип сделал вид, что не расслышал последнего вопроса.
Андрес не слишком удивился этому. Эта игра продолжалась всю неделю – каждый пытался выведать у собеседника побольше и при этом старался не выдать собственных секретов. Для Андреса такой способ убивать время уже стал привычным. За последние месяцы он здорово натренировался в подобных играх. Он научился вызывать собеседников на длинные монологи, это позволяло собирать необходимую информацию и скрывать собственную малую осведомленность. Но Осип оказался крепким орешком. Поэтому чаще всего они обсуждали повседневные проблемы, распределение обязанностей, планы на следующий день или, наоборот, пускались в беспредметные философские дискуссии. И Андресу оставалось лишь гадать, что скрывает Осип. Что в самом деле привело его сюда? Хотел ли он, как и Андрес, узнать грядущую судьбу человечества? Узнал ли? И почему он не ответил ни на один из вопросов, которые действительно волновали Андреса? Андрес не сомневался, что сейчас Осип знает больше, чем кто-либо из живущих на земле людей. Но почему он так упорно скрывает свои знания? Чтобы выглядеть солиднее? Но это смешно!
Андрес не знал даже, как долго Осип живет в пустыне. Месяц? Два месяца? Андрес не сомневался, что Осип ожидает чего-то важного, но не мог догадаться, какого рода событие и когда должно свершиться. Для чего Осипу нужны все эти приборы – сенсоры, реагирующие на свет, радио– и рентгеновские волны, температуру, колебания почвы, уровень гравитационного поля? Не значит ли это, что Осип сам толком не знает, чего ждать, и на всякий случай сканирует все доступные ему диапазоны? Андрес очень хотел бы узнать ответ на эти вопросы, но даже не решался их задавать. Он много раз пытался как бы невзначай навести разговор на интересующие его темы, но Осип каждый раз уклонялся от ответа, а Андрес не настаивал, не желая выслушивать откровенную ложь.
И все же как долго могло продолжаться ожидание? Месяцы? Годы? Если этот так, то каким образом Осип боролся с одиночеством и скукой? Насколько Андрес понял, его предшественник был не из тех, кто стал бы мириться с бездеятельностью. Его квартира и офис в библиотеке свидетельствовали о больших запросах и даже некоторой склонности к излишествам. На этот вопрос Андрес вскоре получил исчерпывающий ответ. Осип пользовался компьютерными эмуляторами и голографическим приборами. Они давали возможность заниматься в свое удовольствие архитектурой, дизайном помещений или ландшафтов, создавать множество миров на свой вкус, удовлетворяя самые мимолетные и трудноосуществимые прихоти. Кроме того, в его распоряжении были все здешние пещеры. С его фантазией, возможностями трансформатора материи и современных графических пакетов Осип мог создать целый подземный дворец. Сидя за пультом компьютера, он набрасывал трехмерную матрицу будущего проекта, затем погружался в детали, перебирая многочисленные варианты, придавая веществу совершенные формы. Иногда он пользовался историческими аналогиями, иногда пускался в свободное творчество, иногда заставлял модель самостоятельно эволюционировать от отточенной готики к роскоши барокко, а потом к аскетизму конструктивизма.
Затем…
Затем Осип нажимал одну единственную клавишу, и автоматы начинали свою титаническую работу, превращая голографическую картинку в реальность. После этого он убивал время за курением кальяна и пустой болтовней с Андресом. Но вот проходил час, и Осип, поднявшись с подушек, царственным жестом приглашал своего гостя следовать за ним.
Они шли через короткую анфиладу жилых комнат, созданных Осипом в те времена, когда он только поселился под землей, затем преодолевали несколько необжитых пещер. Временами это было нелегко, приходилось протискиваться через довольно узкие щели и тоннели. Но постепенно проход расширялся, пол пещеры становился удивительно ровным и удобным для ходьбы. Видимо, здесь уже поработали автоматы. Еще одна пещера, на этот раз погруженная в полную тьму, потом – слабый молочно-белый свет, внезапная ослепительная вспышка, и Андрес обнаружил, что стоит посреди зала невероятной красоты. Осип был мастером спецэффектов, и изумлению Андреса не было предела. Ему казалось, что он каким-то чудом очутился внутри драгоценной шкатулки. Камни сверкали белизной, стены и пол были покрыты причудливыми узорами, в которых однако не было ничего искусственного или нарочитого. Казалось, это вода миллионы лет капля за каплей точила камень, создавая прихотливые русла крошечных ручейков, которые то стремились друг к другу, то разбегались в разные стороны. Но самым красивым был потолок – на массивных изогнутых балках висели гроздья сверкающих кристаллов. От них во все стороны разбегались разноцветные блики. Под потолком зала гуляли потоки воздуха, и когда они покачивали кристаллы, зал буквально тонул в каскадах радуг.
– Как, по-твоему, что прекраснее – природа или искусство? – спросил Осип с лукавой улыбкой, и Андрес не знал, что ответить.
Они шли дальше. Дойдя до противоположной стены зала, Осип нажал на еле заметную клавишу, и в стене открылась небольшая дверца.
Войдя в нее, Андрес снова не поверил своим глазам. Он стоял в нефе огромного собора, своды которого тонули в темноте. Таким был, наверное, Собор Святого Петра в Риме. Стены были сложены из огромных светло-коричневых плит, пол и колонны – из красного мрамора. Ослепительно-яркие витражи – на окнах. На витражах были звезды – желтые, красные и зеленые звезды на темно-синем небе, и их разноцветные лучи тянулись сквозь полумрак, вниз, к людям.
Осип и Андрес миновали этот зал и еще множество других залов, целый лабиринт пещер, хранящих дух самых разных стран и эпох. Андрес с удовольствием останавливался бы в каждом на пару часов, рассматривая разноцветные спирали, обвивающие колонны, яркие мозаики и полустертые фрески в порталах, статуи святых в нишах, но Осип буквально тащил его вперед. И не удивительно – он впервые мог продемонстрировать свое искусство постороннему зрителю.
– По сути дела, это не так уж сложно, – объяснял он. – В дизайнерских программах содержится информация о исторических стилях. Все эти периоды хорошо документированы, и можно воссоздать произведения искусства, даже не имея специального образования. Современные машины сильны в анализе и синтезе, этого у них не отнимешь.
Андрес лишь рассеянно кивал; наслаждение, которое он получал, благодаря зрению, было настолько сильным, что он по сути дела ничего не слышал. Он только шел вперед, как завороженный, и чувствовал себя совершенно счастливым. Счастливым от того, что он дожил до этого момента, от того, что у него есть глаза, чтобы видеть красоту и разум, чтобы сознавать, что он видит. Спроси его сейчас Осип, в чем смысл его жизни или всего существования человечества, Андрес лишь рассмеялся бы в ответ.
* * *
Одной из самых известных достопримечательностей города были его старые кварталы. Здесь были тщательно воссозданы дух и буква позднего средневековья, когда город являлся столицей процветающего государства, главой могучего союза. Возможно, не все члены этого союза вступали туда по доброй воле и получали равные права в торговле, но, как всегда бывает, время стерло острые углы, примирило противоречия, а современные люди были склонны закрывать глаза на ужасы прошедших эпох и замечать только хорошее. Они старались не думать о чудовищном дефиците энергии, пищи и материалов, который сопровождал людей средневековья от колыбели до могилы. Хотя, строго говоря, они просто не могли себе представить, как можно существовать в подобных условиях, когда ради того, чтобы согреться, нужно собрать хворост и запастись дровами, а для того, чтобы насытиться, нужно отправиться на охоту в девственный лес или вспахать пашню. Нет, теперешние жители города предпочитали думать о том, что у их предков были в распоряжении свежий воздух и сколько угодно чистой воды. Возможно, познакомься средневековые горожане с жизнью своих потомков, они тоже не поверили бы, что можно жить, и жить счастливо, постоянно контролируя запасы воздуха и воды. Впрочем, эти причудливые противоречия занимали только историков, все прочие равно наслаждались и красотой старого города, и комфортом современной жизни.
Андрес проводил Дольфа Букминстера до дома – у главы правительства была квартира в одном из старых кварталов. Обстановка приблизительно соответствовала времени: деревянные панели на стенах, толстые ковры, резные раскрашенные массивные шкафы и сундуки в крестьянском стиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Букминстер притянул с себе панель управления и принялся нажимать на клавиши. Он закрывал клавиатуру своим телом, и Андрес слышал лишь легкие щелчки. Затем Букминстер положил ладонь на сенсор, подождал немного и отступил в сторону, уступая место Андресу. Тот тоже приложил свою ладонь к сенсору, выждал пару секунд, отошел назад и… ничего не произошло.
Букминстер судорожно выдохнул и снова бросился к панели. Теперь он уже не пытался скрыть код, казалось, он просто забыл о существовании Андреса. Когда код был набран, он снова приложил ладонь к сенсору, затем, схватив руку Андреса, прижал ее к датчику. И снова ничего не произошло. Лишь над дверью замигала красная лампа, и завыла, набирая обороты, аварийная сирена.
Букминстер ахнул, отшатнулся от двери и вдруг без чувств повалился на пол. Андрес опустился перед ним на колени и попытался нащупать пульс. Он понятия не имел, что делать дальше, и даже не был уверен. что сможет самостоятельно выйти из здания, чтобы позвать на помощь.
Внезапно кто-то коснулся его плеча, и Андрес едва не заорал от ужаса. И все же он нашел в себе силы обернуться и увидел улыбающегося до ушей Фелипе.
– Отлично! – сказал секретарь. – У вас все отлично получилось. Теперь я знаю все, что мне нужно. Помогите, надо отнести его наверх.
* * *
Андрес прожил у Осипа неделю.
Он смог устроиться со всем удобствами: Осип в самом деле сумел наладить полностью автономные циклы жизнеобеспечения. Трансформатор материи обеспечивал его всеми необходимыми материалами, а крошечный компьютер содержал сведения о технологических процессах и множество других данных.
Возможности реактора также были практически не ограничены, и Осип мог творить из песка и воздуха все, что ему заблагорассудится. Если требовались особенно редкие элементы – например, для создания полноценного пищевого рациона, трансформатор материи пропускал через себя тонны породы и рано или поздно находил желаемое. Молекулярный синтез или катализаторная химия также не составляли для него труда. При желании Осип мог бы устраивать регулярные пикники для десятков, а то и сотен человек прямо посреди пустыни.
Большую часть времени он проводил под землей и лишь изредка поднимался на поверхность. Да и по правде говоря – что ему было там делать? Осип позаботился о том, чтобы разбросать по поверхности пустыни множество сенсоров, при желании он мог вывести наружу перископ и все осмотреть своими глазами. Однако до появления Андреса у Осипа не возникало желания или необходимости подняться на поверхность.
Андрес спрашивал у Осипа, не боится ли тот, что в один прекрасный день их разыщут.
– В принципе это возможно, – отвечал тот. – А если использовать спутники, то вообще несложно. Но я не думаю, что кто-то будет нас искать. Если и обнаружат наше исчезновение, то максимум прочешут области, прилегающие к городам. Никому в голову не придет разыскивать нас в центре мертвого моря. Для того, чтобы заметить мои сенсоры, нужно слишком большое разрешение камеры. Инфракрасные датчики нас не возьмут – скалы надежно экранируют излучение. Нет, опасности я не вижу.
– А почему ты так уверен, что нас не будут искать? – поинтересовался Андрес.
Они снова отдыхали в зале «Сезама», и Осип снова курил кальян, поглядывая на Андреса из-под густых бровей.
– Я уверен, что никто больше не найдет нужных данных в памяти компьютера. Поразительно, что это удалось тебе. Я все же думаю, что тебе помогла Иза. Признайся, это она подсказала тебе код?
– С чего ты взял? Это она тебе сказала? Ну так имей в виду – она солгала. Или, может, ты сам принудил ее ко лжи? Если ты был с ней груб или даже ударил ее…
– Что за абсурдные обвинения? – фыркнул Осип.
– Ну хорошо, предположим, она помогла бы мне, будь у нее такая возможность. Но ты же позаботился о том, чтобы она ничего не узнала обо мне. Кстати, где она?
Но Осип сделал вид, что не расслышал последнего вопроса.
Андрес не слишком удивился этому. Эта игра продолжалась всю неделю – каждый пытался выведать у собеседника побольше и при этом старался не выдать собственных секретов. Для Андреса такой способ убивать время уже стал привычным. За последние месяцы он здорово натренировался в подобных играх. Он научился вызывать собеседников на длинные монологи, это позволяло собирать необходимую информацию и скрывать собственную малую осведомленность. Но Осип оказался крепким орешком. Поэтому чаще всего они обсуждали повседневные проблемы, распределение обязанностей, планы на следующий день или, наоборот, пускались в беспредметные философские дискуссии. И Андресу оставалось лишь гадать, что скрывает Осип. Что в самом деле привело его сюда? Хотел ли он, как и Андрес, узнать грядущую судьбу человечества? Узнал ли? И почему он не ответил ни на один из вопросов, которые действительно волновали Андреса? Андрес не сомневался, что сейчас Осип знает больше, чем кто-либо из живущих на земле людей. Но почему он так упорно скрывает свои знания? Чтобы выглядеть солиднее? Но это смешно!
Андрес не знал даже, как долго Осип живет в пустыне. Месяц? Два месяца? Андрес не сомневался, что Осип ожидает чего-то важного, но не мог догадаться, какого рода событие и когда должно свершиться. Для чего Осипу нужны все эти приборы – сенсоры, реагирующие на свет, радио– и рентгеновские волны, температуру, колебания почвы, уровень гравитационного поля? Не значит ли это, что Осип сам толком не знает, чего ждать, и на всякий случай сканирует все доступные ему диапазоны? Андрес очень хотел бы узнать ответ на эти вопросы, но даже не решался их задавать. Он много раз пытался как бы невзначай навести разговор на интересующие его темы, но Осип каждый раз уклонялся от ответа, а Андрес не настаивал, не желая выслушивать откровенную ложь.
И все же как долго могло продолжаться ожидание? Месяцы? Годы? Если этот так, то каким образом Осип боролся с одиночеством и скукой? Насколько Андрес понял, его предшественник был не из тех, кто стал бы мириться с бездеятельностью. Его квартира и офис в библиотеке свидетельствовали о больших запросах и даже некоторой склонности к излишествам. На этот вопрос Андрес вскоре получил исчерпывающий ответ. Осип пользовался компьютерными эмуляторами и голографическим приборами. Они давали возможность заниматься в свое удовольствие архитектурой, дизайном помещений или ландшафтов, создавать множество миров на свой вкус, удовлетворяя самые мимолетные и трудноосуществимые прихоти. Кроме того, в его распоряжении были все здешние пещеры. С его фантазией, возможностями трансформатора материи и современных графических пакетов Осип мог создать целый подземный дворец. Сидя за пультом компьютера, он набрасывал трехмерную матрицу будущего проекта, затем погружался в детали, перебирая многочисленные варианты, придавая веществу совершенные формы. Иногда он пользовался историческими аналогиями, иногда пускался в свободное творчество, иногда заставлял модель самостоятельно эволюционировать от отточенной готики к роскоши барокко, а потом к аскетизму конструктивизма.
Затем…
Затем Осип нажимал одну единственную клавишу, и автоматы начинали свою титаническую работу, превращая голографическую картинку в реальность. После этого он убивал время за курением кальяна и пустой болтовней с Андресом. Но вот проходил час, и Осип, поднявшись с подушек, царственным жестом приглашал своего гостя следовать за ним.
Они шли через короткую анфиладу жилых комнат, созданных Осипом в те времена, когда он только поселился под землей, затем преодолевали несколько необжитых пещер. Временами это было нелегко, приходилось протискиваться через довольно узкие щели и тоннели. Но постепенно проход расширялся, пол пещеры становился удивительно ровным и удобным для ходьбы. Видимо, здесь уже поработали автоматы. Еще одна пещера, на этот раз погруженная в полную тьму, потом – слабый молочно-белый свет, внезапная ослепительная вспышка, и Андрес обнаружил, что стоит посреди зала невероятной красоты. Осип был мастером спецэффектов, и изумлению Андреса не было предела. Ему казалось, что он каким-то чудом очутился внутри драгоценной шкатулки. Камни сверкали белизной, стены и пол были покрыты причудливыми узорами, в которых однако не было ничего искусственного или нарочитого. Казалось, это вода миллионы лет капля за каплей точила камень, создавая прихотливые русла крошечных ручейков, которые то стремились друг к другу, то разбегались в разные стороны. Но самым красивым был потолок – на массивных изогнутых балках висели гроздья сверкающих кристаллов. От них во все стороны разбегались разноцветные блики. Под потолком зала гуляли потоки воздуха, и когда они покачивали кристаллы, зал буквально тонул в каскадах радуг.
– Как, по-твоему, что прекраснее – природа или искусство? – спросил Осип с лукавой улыбкой, и Андрес не знал, что ответить.
Они шли дальше. Дойдя до противоположной стены зала, Осип нажал на еле заметную клавишу, и в стене открылась небольшая дверца.
Войдя в нее, Андрес снова не поверил своим глазам. Он стоял в нефе огромного собора, своды которого тонули в темноте. Таким был, наверное, Собор Святого Петра в Риме. Стены были сложены из огромных светло-коричневых плит, пол и колонны – из красного мрамора. Ослепительно-яркие витражи – на окнах. На витражах были звезды – желтые, красные и зеленые звезды на темно-синем небе, и их разноцветные лучи тянулись сквозь полумрак, вниз, к людям.
Осип и Андрес миновали этот зал и еще множество других залов, целый лабиринт пещер, хранящих дух самых разных стран и эпох. Андрес с удовольствием останавливался бы в каждом на пару часов, рассматривая разноцветные спирали, обвивающие колонны, яркие мозаики и полустертые фрески в порталах, статуи святых в нишах, но Осип буквально тащил его вперед. И не удивительно – он впервые мог продемонстрировать свое искусство постороннему зрителю.
– По сути дела, это не так уж сложно, – объяснял он. – В дизайнерских программах содержится информация о исторических стилях. Все эти периоды хорошо документированы, и можно воссоздать произведения искусства, даже не имея специального образования. Современные машины сильны в анализе и синтезе, этого у них не отнимешь.
Андрес лишь рассеянно кивал; наслаждение, которое он получал, благодаря зрению, было настолько сильным, что он по сути дела ничего не слышал. Он только шел вперед, как завороженный, и чувствовал себя совершенно счастливым. Счастливым от того, что он дожил до этого момента, от того, что у него есть глаза, чтобы видеть красоту и разум, чтобы сознавать, что он видит. Спроси его сейчас Осип, в чем смысл его жизни или всего существования человечества, Андрес лишь рассмеялся бы в ответ.
* * *
Одной из самых известных достопримечательностей города были его старые кварталы. Здесь были тщательно воссозданы дух и буква позднего средневековья, когда город являлся столицей процветающего государства, главой могучего союза. Возможно, не все члены этого союза вступали туда по доброй воле и получали равные права в торговле, но, как всегда бывает, время стерло острые углы, примирило противоречия, а современные люди были склонны закрывать глаза на ужасы прошедших эпох и замечать только хорошее. Они старались не думать о чудовищном дефиците энергии, пищи и материалов, который сопровождал людей средневековья от колыбели до могилы. Хотя, строго говоря, они просто не могли себе представить, как можно существовать в подобных условиях, когда ради того, чтобы согреться, нужно собрать хворост и запастись дровами, а для того, чтобы насытиться, нужно отправиться на охоту в девственный лес или вспахать пашню. Нет, теперешние жители города предпочитали думать о том, что у их предков были в распоряжении свежий воздух и сколько угодно чистой воды. Возможно, познакомься средневековые горожане с жизнью своих потомков, они тоже не поверили бы, что можно жить, и жить счастливо, постоянно контролируя запасы воздуха и воды. Впрочем, эти причудливые противоречия занимали только историков, все прочие равно наслаждались и красотой старого города, и комфортом современной жизни.
Андрес проводил Дольфа Букминстера до дома – у главы правительства была квартира в одном из старых кварталов. Обстановка приблизительно соответствовала времени: деревянные панели на стенах, толстые ковры, резные раскрашенные массивные шкафы и сундуки в крестьянском стиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19