– Чем могу быть полезной? – сдержанно приветствовала она инспектора Парамонова.
– Вы знаете о судьбе вашего бывшего мужа? – спросил тот.
– Знаю. В газетах было сообщение о его преждевременной смерти. Отчего он умер?
Парамонов рассказал.
– Я приехал выяснить, не можете ли вы помочь нам в расследовании дела.
– Едва ли. С Заболотским разошлась давно и не встречалась. К нему только ездил мой сын клянчить денег.
– Для вас?
– Что вы! Он и меня до копейки обобрал.
– И вы терпели?
– Что ж поделаешь? Сын.
Парамонов отважился спросить прямо:
– Вы не считаете его повинным в смерти вашего мужа?
Без единой кровинки в лице Еленская долго молчала.
– Вообще-то, он на все способен. Только не думаю, что он докатился до такой гнусности. Деньги у мужа были?
– Три тысячи. Они исчезли.
Еленская сжала синеватые губы:
– Ничего не могу вам сказать. Способен? Да. Расследуйте, судите, наказывайте. Если виноват, слез не будет.
Парамонов сообщил о разговоре по междугородному телефону. Трубку взял Кершин:
– Вам придется задержаться, Парамонов. Не было никакой партии – это установлено. Профессор играл в одиночестве. Решал этюд: так это у них называется…
– Взяли убийцу?
– Вечером возьмем. Кротова сама к нам пришла. Она – давняя приятельница матери Шустикова. Он у нее тогда и ночевал, и брошь подарил. Подробности выясняйте у Еленской: пусть она расскажет о своей дружбе с Кротовой, об ее отношении к Шустикову. И еще: деньги, скорее всего, должны быть в Ашхабаде. Ищите.
10. БЕЛЫЕ НАЧИНАЮТ И ВЫИГРЫВАЮТ
Жемчужный и Рыжов подходили к ярко освещенной веранде дачи.
За столом Сизов и Валя пили чай.
Из комнаты вышел Шустиков с сигаретой в зубах, затянулся и выбросил окурок в сад.
– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, – саркастически бросил он с порога.
Жемчужный и Рыжов замедлили шаги, прислушиваясь к тому, что будет дальше.
Валя нахмурилась, а Сизов ответил, не оборачиваясь:
– Вы пошляк, Шустиков. Штампованный и самодовольный.
Шустиков усмехнулся, действительно очень довольный и теплым вечером, и самим собой.
– Обиделись, – процедил он сквозь зубы. – Угостили бы чайком жаждущего.
– Чай остыл, – сухо сказала Валя.
– Можно и подогреть. Хотя бы для проводов – последняя дань старомодной вежливости, – с наигранной учтивостью бросил реплику Шустиков.
– Мы тоже хотим чаю! – весело крикнул Жемчужный, выходя на освещенную полосу дорожки. За ним почти вплотную вышел Рыжов.
Жемчужный сразу отметил три ответные реакции: резкое недовольство Сизова, радость Вали и насмешливое любопытство Шустикова.
– Как это мило, Леонид Николаевич! – воскликнула она. – Сейчас будет чай.
– Ну как, шерлокхолмсы, нашли убийцу моего папы? – иронически спросил Шустиков.
– Конечно, нашли, – без улыбки подтвердил Жемчужный.
У Сизова даже выступили на лбу капельки пота, он стер их рукой. Валя машинально включила электрический чайник и вопросительно взглянула на Жемчужного.
– Арестовали? – спросил Шустиков.
– Пока еще нет.
– А по каким признакам нашли?
Сизов сидел, побелевший как полотенце, переброшенное через плечо Вали.
– В основном по пуговице от пиджака, найденной под шахматным столиком. Пуговице от серого костюма, судя по светло-серым ниткам.
– Это не улика, – сказал Шустиков. – У меня тоже есть серый костюм, только все пуговицы целы.
– А кроме того, – заметил Жемчужный, – мы нашли все срезанные пуговицы в канаве по дороге на станцию. В ту субботу там была лужа.
– Пуговицы можно пришить новые.
– Опытный криминалист-эксперт любую перешивку определит.
В голосе Шустикова уже сквозило волнение. Но он сдержался.
– Мне-то что до этого? В прошлую субботу я в Ашхабаде был. Еще звонил оттуда.
– Должно быть, я и слышал тот звонок, – вмешался Сизов. – Профессор стоял у окна и говорил по телефону.
– Пофантазируем, – сказал Жемчужный. – Позвонить на дачу можно откуда угодно. Звоню же я сюда из города.
Сизов заупрямился. Он даже подчеркнул это в своем ответе:
– Мне товарищ Шустиков безразличен и, если хотите, даже неприятен. Но я просто настаиваю на правде. Товарищ Шустиков звонил из Ашхабада, потому что он был именно в этом городе. Ведь он приехал сюда не в прошлое, а в это воскресенье.
– За неделю можно трижды прилететь сюда из Ашхабада…
– Но зачем прилетать и улетать по нескольку раз? – удивилась Валя. – Билеты ведь дорогие… И потом: как вы докажете?..
– Доказать легко, запросив ашхабадский и московский аэропорты, – сказал Жемчужный.
Шустиков возбужденно ходил взад и вперед по веранде, уже не скрывая волнения.
– Зачем фантазировать? – хрипло спросил он, останавливаясь у перил. – Ведь точно известно, что он убит во время шахматной партии после ужина.
– Верно, – сказала Валя.
– Вот что, Валя, – проговорил спокойно Жемчужный. – Я сейчас расскажу вам, как все это случилось. Вы ушли к себе, услышав вопрос профессора «Почему ты в перчатках?». Убийца и был в перчатках, потому что пришел сюда забрать деньги, полученные профессором, о чем узнал от главного бухгалтера издательства Кротовой, давней приятельницы его матери, и, если понадобится – он все продумал! – то и убить приемного отца. Для этого он и захватил с собой финку… Вероятно, он попросил старика одолжить ему эти деньги и, получив отказ, только подождал, пока профессор отвернется. Тогда он ударил его ножом в спину. Заболотский упал. Этот стук – стук тела – вы, Валя, и слышали наверху. Потом убийца поставил оброненные фигуры, добавил к ним еще две – первые попавшиеся, чтобы инсценировать партию, отнюдь не подозревая, что у профессора не было партнера. Ведь он решал простой одновариантный шахматный этюд. Так сказать, перед сном…
– Вы решили его? – воскликнул Сизов. – Решили даже при наличии бессмысленно поставленных фигур?
– В конце концов решил…
И в ту же секунду Жемчужный прыгнул вперед. Он был напряжен, как охотник, наблюдающий за дичью. Чуть позже он опоздал бы, потому что Шустиков успел вскочить на перила веранды… Впрочем, помог Сизов: он не перехватил Шустикова, но сумел толкнуть его, и тот упал на песок. Жемчужный защелкнул на нем наручники.
– Не понимаю, – раздался взволнованный голос Вали, – зачем же он возвращался сюда снова?.. После убийства…
– За наследством, Валя, – жестко сказал Жемчужный. – Он верил, что рассчитал все точно, нигде не ошибся, и собирался еще поживиться за счет убитого им человека.
А Сизов вдруг глубокомысленно добавил:
– Значит, белые начинают и выигрывают…
«Ну, это уж совсем глупо… – подумал Жемчужный. – Впрочем, шахматному делу и терминологию шахматную».


1 2 3 4