Тут находится бесплатная электронная фантастическая книга Турбина автора, которого зовут Чапек Карел. В электроннной библиотеке fant-lib.ru можно скачать бесплатно книгу Турбина в форматах RTF, TXT и FB2 или же читать книгу Чапек Карел - Турбина онлайн, причем полностью без регистрации и без СМС.
Размер архива с книгой Турбина = 312.64 KB
Турбина - Чапек Карел => скачать бесплатно электронную фантастическую книгу
Турбина
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I Новогоднее богослужение Лейба Блюмендуфта
Лейб Блюмендуфт сидел перед облупленным зеркалом в комнатушке одной из лучших еврейских гостиниц для правоверных существовавшего еще тогда старого Йозефова 1 и тщательно занимался своими пейсами.
Только совсем не так, как обычно, а даже совершенно в противоположном смысле.
Обычно он с величайшим усердием старался как можно круче закрутить их, меж тем как сегодня он прилагал все силы к тому, чтобы выпрямить эти тоненькие висячие прядки и приклеить их к темени, обритому наголо.
Тщетно!
Скорее стальной штопор смог бы он вытянуть в прямую линию; упрямые ритуальные кольца волос на его висках всякий раз скручивались в первоначальное положение с живостью перерезанного червя. Как ни намачивал их Лейб, ничто не помогало, только затягивало процедуру, в неизменном отрицательном результате которой Лейб сам был до того уверен, что улыбался своим действиям сочувственно и снисходительно.
1 Старинная часть Праги, населенная в те годы евреями, гетто.
Если и удавалось ему распрямить намоченные пейсы и приклеить к темени яичным белком из стоявшей перед ним мисочки, он все равно знал наверняка — продержатся они недолго. Не успеет он обуть — на босу ногу — свои сапоги с высокими голенищами, почти без каблуков, сегодня начищенные до блеска,— как пейсы снова вернутся на места, предписанные им законом отцов.
Лейб сам подивился тому, как ему удалось усмехнуться с надменной иронией в лицо глупому бедному еврею, который пялился на него из облупленного зеркала: ибо Лейб перед зеркалом и Лейб в зеркале были совершенно разные евреи, и тому, в зеркале, ничуть не помогало, что он тоже усмехался не менее иронично.
Однако, как ни усмехался Лейб, пришлось ему поверить, что все попытки укрыть пейсы под шапкой — не что иное, как суета сует и всяческая суета.
Но Лейб Блюмендуфт перед зеркалом обязан был доказать это Лейбу Блюмендуфту в зеркале (хотя заранее ему было известно, чем это кончится) — и сделать это прежде, чем Блюмендуфт в зеркале согласится на то, что проделывает Блюмендуфт перед зеркалом, впрочем, не без колебаний и глубоких вздохов.
Схватив со стола приготовленные ножницы и другой рукой оттянув локон у левого виска как можно дальше, Лейб Блюмендуфт перед зеркалом приложил к нему острия, закрыл глаза — и отстриг! С закрытыми же глазами отстриг Лейб и второй пейс.
Еще несколько секунд он не решался открыть глаза, чтобы увидеть итог своего святотатственного и кощунственного деяния, каковым он преступил завет, гласящий: «да не коснутся ножницы волос твоих и бороды твоей». Открыв же наконец глаза, он увидел, что у Лейба в зеркале замерла на тонких губах ироническая усмешка, а щеки его, обычно желтушные, как бы потемнели от румянца: ибо только теперь Лейб в зеркале вспомнил, что нынче табес \ следовательно, тяжесть греха удесятеряется,— и Лейб посмеялся в лицо Лейбу за то, что дал такую промашку.
И все же рука его заметно дрожала, когда он подравнивал ножницами остатки пейсов, пока они не стали походить на модные аристократические полубачки. Так Лейб Блюмендуфт обманул сам себя, и обман этот был вызван железной необходимостью, чтоб потом не говорили «эс зай дамальс унд дамальс гезеен ворден э ноль-нишер юд бай дер фирма Уллик» 2,— каковые слова Лейб тут же произнес так громко, что сам испугался, и оглянулся, нет ли кого у него за спиной. Конечно, кроме двух резвых котят, играющих у окна на солнцепеке, никого тут не было.
1 Суббота (евр.).
2 «Тогда-то и тогда-то возле фирмы братьев Уллик видели некоего польского еврея» {евр. жарг.).
Котята катались по полу, сцепившись в клубок, только головки стукались о половицы
А были это столь породистые зверюшки, что казались чужеродным элементом в грязной этой комнате: парочка персидских котят редкой красоты, настоящая драгоценность для знатоков. Один котенок сильнее стукнулся головкой об пол, и тотчас раздались хищное урчанье другого борца и горестный писк первого.
Лейб вскочил, разнял котят. Но даже когда он поднял их за шиворот, чтобы разглядеть, не повредили ли они друг дружку, котята все еще махали лапками, стараясь поцарапать друг дружку, и глаза их метали молнии.
Это весьма успокоило Лейба, ибо если б одна из этих четырех звездочек, жмурившихся от солнца, оказалась поврежденной — пара потеряла бы ценность. А сегодня он должен передать их во всей нетронутой красе тому, кому они предназначались; для удачи сегодняшнего дела Лейба — обстоятельство весьма важное.
Однако надо было кончать подготовку собственной персоны для того же самого дела. И Лейб исполнил это с успехом, впервые сегодня преобразив ортодоксального польского еврея в еврея пражского, прохладного к вере Закончив, он улыбнулся сам себе с изрядной долей гордости, ибо, если прищуриться, его можно было принять издали за одного из тех пражских соплеменников, которые считали себя благородными — каковое мнение польские парии того же племени пародировали с неподражаемой иронией, какую только можно выразить на смеси пражского «высокого немецкого языка» с презираемым жаргоном, сказав к примеру: «айне гезелыиафт — эзой форнем» 1.
Превращение было столь совершенным, что Лейб перед зеркалом при виде господина Блюмендуфта в зеркале не удержался, поклонился с учтивой улыбкой, из чистого злорадства пожелал ему «Шоно товол», то есть Нового года, ибо в тот день был не только «шабес», но и Новый год Господин Блюмендуфт в зеркале ответил таким безмерно презрительным, уничтожающим взглядом, каким взглянул бы на Лейба благородный пражский соплеменник, осмелься Лейб приветствовать его на улице.
1 «Сброд — хоть и благородный» (евр жарг )
Столько презрения было в этом взгляде, что у Лейба встопорщились обильно нафабренные усы, и Лейба передернуло, и морозец пробежал по всему телу, к тому же испытывающему неловкость от непривычного ощущения свежей рубашки, купленной вчера.
Мороз и жар обливали Лейба, и бедняга потел, ибо «шпасетле» (шуточки), которыми он пытался заглушить голос совести, драматизируя раздвоение, существующее в каждой еврейской душе и доходящее чуть ли не до реального ощущения двух разных личностей, иронизирующих друг над другом,— не в силах были совсем подавить его ужас перед совершенными сегодня смертными грехами и перед теми, которые он еще готовился совершить. Уже одного того, что в такой великий праздник он оказался не дома, в Бардейове, а в Праге по коммерческим делам, было достаточно, чтобы Господь проклял его душу на долгие века; но то, что он обрезал пейсы в субботу, преступив строгий запрет работать в этот день, когда не разрешено даже пальцем о палец ударить, да еще лишил себя пейсов, причем именно в первый день месяца Тишри — гремело в его душе резкими звуками серебряного шофара, в который трубят по синагогам в течение всего первого дня Нового года, но не радостно, как там, а угрожающе, как трубы вечного проклятия.
И что значит — надо было? Мог ведь сделать это вчера, как сюда приехал! А вчера не решился — да, да, проклятая привычка все откладывать на последний момент, после чего уж и не отложишь...
Совершение столь ужасных грехов было чуть ли не стилем жизни некоторых людей, для которых громоздить грехи — настоящее наслаждение по принципу «будь что будет». Блюмендуфт принадлежал к тем демоническим натурам своей расы, которые, при всем своем религиозном позитивизме, не могут обойтись без высшего наслаждения, когда сама душа, так сказать, покрывается гусиной кожей; наслаждения, состоящего в потребности бросить вызов Господу (чье имя, впрочем, да будет благословенно).
И Лейб упивался собственным мистическим ужасом, весьма явственно отраженным в глазах, пылавших на его желтушном лице в зеркале, когда он думал о мучениях, предстоящих ему за отлично продуманное предприятие, за его замечательный план, «энормес гешефт, граузес реббах»1. Ибо все, что делалось — должно было делаться, если он хотел добиться удачи, получить ту желанную прибыль, в которой не признается даже верховному раввину в Яссах, хотя тот всегда снимал с его души эту самую гусиную кожу, когда Блюмендуфт к нему обращался.
Ни за что не признается, поклянется чем угодно, хотя бы ему грозило провалиться сквозь землю, ибо уже сейчас вся кровь его вскипает при помышлении о громадных процентах, какие берет ясский раввин. Нет, не признается, хотя обмануть святого мужа — величайший из грехов, как утверждают все святые мужи.
Нет, Блюмендуфт не какой-нибудь «неббих» (дурачок), чтоб позволить так обирать себя вездесущими казначеями Господа (да будет благословенно его имя), и так-то у него, у Лейба, поднимается вся желчь, как подумает о безбожных деньгах, в которые ему обойдется этот Фрей, проклятый горбун, пусть бы у него вместо горба росли камни в животе и крыжовник в носу 2.
Размышляя столь мудро, Блюмендуфт оделся, как подобает представителю благородной пражской общины, и с сожалением уложил обратно в коробку цилиндр, впопыхах взятый вчера напрокат у старьевщика: он вспомнил, что во время сегодняшнего похода могут возникнуть моменты, когда подобный «шабесдекель», впрочем, весьма гармонировавший с костюмом, скорее повредит, чем принесет пользу.
1 «Великолепная сделка, исключительный случай» (евр. жарг.).
2 Пожелание врагу, главным образом, из числа соплеменников, мочевых камней в почки и полипов в нос является одним из самых страшных еврейских проклятий. (Примеч. автора.)
«Ох, эти накладные расходы!» — вздохнул Лейб, потому что завтра ему придется заплатить за прокат цилиндра 1 крону 25 геллеров.
Наступил самый важный, главнейший момент приготовления к походу.
Из плоского ящика, похожего на те, какие возят с собой коммивояжеры-торговцы картинами, Лейб, с невероятной бережностью, извлек объемистый фолиант и, развернув бесчисленные слои шелковой бумаги, явил свету роскошный старинный переплет с золотым тиснением и обрезом. В этой грязной норе такой предмет можно было сравнить с драгоценной дарохранительницей в логове разбойников; одним словом, вещь в высшей степени благородного вида. Господин Блюмендуфт дрожащими руками, стараясь даже кончиками пальцев не касаться ее страниц, вложил меж ними две зеленые ленточки с серебряными висюльками на концах, изображающими шестиконечную звезду Израиля. Потом он уложил книгу в новый зеленый картонный футляр с напечатанными на нем десятью заповедями. Книга, помещенная в футляр так, что ленточки пришлись к открытой его стороне, ничем теперь не отличалась от молитвенников ортодоксального семейства, передаваемых из поколения в поколение. Блюмендуфт еще проверил такое впечатление, несколько раз обойдя вокруг стола, на котором лежала книга.
Оставалось только надеть сюртук, довольно приличный, чьи глубокие и просторные боковые карманы выдавали, что сюртук сей перешит из субботнего кафтана.
Но именно такие карманы и нужны были сегодня Лейбу Блюмендуфту, что и выяснилось, когда он одного за другим погрузил в них котят, невзирая на их сопротивление и цепляние коготками за материю. Не без труда удалось ему убедить непосед, что всякие протесты тщетны. В конце концов им пришлось согласиться с этим, и лишь изредка тоненькое мяуканье, как бы оборванное, что характерно для чистокровных персидских кошек, раздающееся как бы из глубокого колодца, свидетельствовало о том, что пленники не совсем примирились с судьбой. Дальнейшей их активности препятствовала их собственная пушистая шерстка, мешавшая им ворочаться в Лейбовых карманах.
Одетый и подготовленный таким манером, Блюмендуфт накрыл голову нейтральной мягкой шляпой, сунул под мышку «молитвенник» и спустился по скрипучей деревянной лестнице, не мытой, пожалуй, с тех са-, мых пор,, когда четыре нижние ступени ее омыла Влтава, разлившаяся однажды весной до этого самого места.
Плиты в темной арке этого понурого убежища словно еще покрывала грязь, оставленная тогда рекой; грязь эта высохла лишь наполовину, образовав вязкую массу, на которую уже не могла повлиять никакая погода.
Лейб намеревался проскользнуть незамеченным мимо застекленной двери под аркой, ведущей в так называемую привратницкую, но привратник, он же владелец гостиницы, в фуражке городского рассыльного, уже стоял перед своей дверью: пронзительный скрип ступеней оповестил его о том, что кто-то из постояльцев уходит.
Приняв ключи от Блюмендуфта, привратник сверкнул на него белками своих проницательных глаз, и по взгляду этих глаз, а также по легкой усмешке, обозначенной едва заметным вздрагиванием нафабренных остроконечных усов этого таракана, живуще.го в тесной своей щели, не освещаемой никогда и ничем, даже керосиновой лампой, Блюмендуфт понял, что от привратника не ускользнуло исчезновение пейсов.
Они не обменялись ни словом, и Блюмендуфт поспешил прочь, ибо владелец этого пансионата для правоверных с ритуальной пищей служил также обмывателем трупов в соседней еврейской бане и устроителем похорон, каковая профессия была куда прибыльнее, чем содержание гостиницы;
Турбина - Чапек Карел => читать онлайн фантастическую книгу далее
Было бы неплохо, чтобы фантастическая книга Турбина писателя-фантаста Чапек Карел понравилась бы вам!
Если так получится, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Турбина своим друзьям-любителям фантастики, проставив гиперссылку на эту страницу с произведением: Чапек Карел - Турбина.
Ключевые слова страницы: Турбина; Чапек Карел, скачать бесплатно книгу, читать книгу онлайн, полностью, полная версия, фантастика, фэнтези, электронная