Оба они заметили, как разгулялась погода, и решили, что грех этим не воспользоваться.
У Билла, к тому же, чесались руки, еще не отвыкшие от руля.
– Куда поедем? – спросил он.
– Может, в Хиндхед?
– Ладно. Дорогу знаете?
– Или вниз, по реке.
– Что ж, выбирайте.
Однако в тот день им не довелось увидеть ни величавые высоты Хиндхеда, ни серебристую ленту Темзы. Флик еще думала, когда решение просто вырвали у нее из рук. Билл, откинувшийся на спинку сиденья, услышал крик, а потом и увидел, что спутница его смотрит куда-то совершенно круглыми глазами. Он обернулся и обнаружил давешнего джентльмена.
– Скорей! – выдохнула Флик. – Ой, скорее!
Билл не отличался особым умом, но сообразил, что спрашивать некогда, и рванул с места. Давешний джентльмен взвыл и кинулся за ними.
Появление сэра Джорджа объясняется тем, что он устал звонить в седьмую квартиру Догадавшись, что в ней никого нет, он решил ждать в лимузине. Тут он и увидел Флик; и (как Пилбем вчера, у конторы) решил, что Провидение печется о праведнике. Приятно ли понять после этого, что племянницу увезли?
С горя он потерял голову. Он орал, он скакал по мостовой, все втуне. Только тогда, когда ярдах в пятидесяти машина свернула к западу, ему пришло в голову, что гнаться удобней на колесах.
– Эй! – крикнул он шоферу, размахивая руками, словно семафор. – Эй! Бриггз! Сюда, идиот!
Шофер бесстрастно и важно подъехал к разъяренному Шефу. Тот прыгнул на сиденье, обеими руками указывая в сторону Альберт-род и крича при этом:
– Там! Там!
Шофер отчужденно кивнул. Да, надо ехать за той машиной, но зачем беспокоиться? Огастес Бриггз, слава Богу, выше таких эмоции.
– Это был дядя Джордж, – сказала Флик.
Билл обернулся через плечо и заметил:
– Это и сейчас он.
После чего нажал на акселератор.
Глава XI
Конец охоты
1
Если уж кто-то от кого-то бежит, инстинкт ведет его все дальше. Тем самым Билл не сразу избавился от желания быть где-нибудь еще, и как можно скорее, но все же минут через десять или четверть часа проверил ситуацию разумом. Что же до этого, первого периода он думал только о том, как стряхнуть погоню, нажимая большой ступней на акселератор и отмахиваясь от критики полицейских.
Он спешил, он мчался вперед и думал, а верней – ощущал только одно: как удачно, что он взял напрокат хорошую машину. Просто как будто предвидел, когда отказывался от всяких развалин и рыдванов! Наметанным глазом он опознал стоящую вещь и оказался прав. Мягко, почти без усилий машина пожирала асфальт.
Перемахнув набережную Челси, он пронесся по Оклистрит и свернул налево, на Фулем-род. Сам того не зная, он ехал тем самым путем, каким ехали они с Джадсоном, преследуя Родерика. На Пагни Хай-стрит им удалось вырваться вперед, поскольку лимузину перегородила путь подвода с пивом. Сэр Джордж явственно вскипел, шофер Огастес принял удар спокойно, тогда как Билл, удачно подражая приемам затравленного зайца, свернул по Леси-род на Чарлвудрод, потом – на Фелшелл-род и так, вернувшись на свои следы, снова пересек мост Патни и понесся на Фулем Пэлейс-род, чтобы вынырнуть в Хаммерсмите, на оживленной Кинг-стрит. Маневр этот мог решить дело, но Огастес Бриггз, при всей своей невозмутимости, был далеко не прост. Взглянув через плечо, Билл увидел, что лимузин следует за ними.
Именно тогда и стал он проверять ситуацию.
– А что это, собственно, такое? – спросил он.
– Это дядя Джордж.
– Знаю. Почему мы бежим?
– Потому что я не хочу, чтобы он нас поймал.
– А что?
Флик онемела, Билл заполнил перерыв в беседе тем, что, обогнув омнибус, резко свернул на Аддисон-род.
– То есть как? – спросила наконец его удивленная пассажирка.
– Ну, поймает. – объяснил водитель, ловко избегая убийства поворотом руля. – Что он вам сделает?
Его гордый дух уже раздражало, что приходится удирать от коротышки с двойным подбородком, который ему, как говорится, на один палец. Начнись смертный бой, и он их уложит за две минуты, и этого дядю, и шофера. По удачному слову Айзека Пули, он их размажет по мостовой. Но нет, он бежит от них, как грешник из псалма, он дает им гонять себя по всему городу Гордость Вэстов не могла этого стерпеть.
– Что он сделает? – повторил Билл. – Силком домой не потащит!
– Да, да, – сказала Флик. – Я просто не хочу его видеть.
– Почему? – настаивал Билл, только что избежавший, возможности уменьшить на одну персону несовершеннолетнее население Ледброк-гров.
– Не знаете вы дядю Джорджа, – покачала Флик головой. – Он такой настырный. Так надавит, так и давит.
– Ну прям! – возразил Бидл.
– Нет, правда. Уставится, прикажет – и все, выполняют. Когда он смотрит на меня, я себя чувствую удавом и кроликом.
– То есть как?
– Ну как будто он меня загипнотизировал. Если бы я тогда не заперла дверь, и он бы вошел и посмотрел, я бы сразу слиняла и пошла к ним, обедать. Так и теперь. Поймает – я вернусь с ним домой.
– Чепуха какая! Да не трусьте вы!
– Что поделаешь! Так уж оно есть.
Билл, в сущности, был прост душой, но достаточно долго жил в этом мире, а потому знал, что женские причуды надо почитать, какими бы дикими ни были они со здравой, мужской точки зрения. Смутно, приблизительно он Флик понимал – когда-то его вот так же завораживал Риджвей. У этого достойного слуги были свои взгляды на шляпы и галстуки, дававшие ему силы преодолеть вкусы человека, у которого он служил. О людях не спорят, если кто могуч, тот могуч, надо это принимать. Если Флик сжимается от одной мысли о встрече с дядей Джорджем, значит, надо бежать от него до последней капли бензина.
Он крутанул руль. они полетели к востоку, и погоня обрела странное сходство со сном, устранявшее самую возможность связных размышлений. Билл понятия не имел, куда они едут; он заблудился в Лондоне, как героиня мелодрамы, и просто нырял в любую улицу, если та мало-мальски для этого подходила. Лимузин следовал за ним. Уйти от него в потоке машин никак не удавалось, Билл уповал на сельскую местность. Внезапно домов стало меньше, и он с удивлением понял, что этот чертов город и впрямь кончается. Петлял он так, что каким-то образом оказался на Хертфоршидской дороге.
– Ну, – сказал он сквозь зубы, – теперь мы им покажем! Машину он взял напрокат, но за время погони полюбил ее, как родную. Она и впрямь была хороша, а показать себя могла именно на широком шоссе. Настоящей, вдохновенной машине как-то претят рельсы и всякий транспорт. Ей нужен простор. Она его обрела и радостно взревела всем своим мотором. Стрелка указывала сорок, потом – сорок пять.
– Что, съели? – крикнул Билл через плечо. – Ну-ка, посмейтесь!
Огастес Бриггз словно бы услышал эти слова. Смеяться он не стал, гильдейские правила допускают разве что легкую усмешку и все же на мгновение уголок его рта сдвинулся. Самую мысль о том, что какая-то поганая машинка бросает вызов «Браун-Виндзору», он встретил почти веселым презрением и так рванулся вперед, что курица, собравшаяся неспешно перейти дорогу, спасла свою жизнь лишь безумным прыжком в последнюю долю секунды.
Так пролетели они Нью Барнет, Хедли Вуд, Поттерс Бар и Сент Миммз, а у самого Хатфилда долгая, долгая охота внезапно окончилась.
Билл замечал, что она уже не та, что охотник приналег, и довел стрелку до пятидесяти. Острое Чувство возможного поражения несколько охладило его. Что-то подсказывало ему, что лимузин идет именно на той скорости, которая уже опасна. Однако он не сдавался, пытаясь выжать из своей машины то, на что она не рассчитана, когда опасения его оправдались.
Машина завертелась на шоссе так, что он едва не выпустил руль. Когда ему удалось с ней справиться, раздался звук, известивший его о том, что, как это ни ужасно, в самый разгар охоты он выведен из строя лопнувшей покрышкой.
Случилось это почти напротив опрятных невысоких ворот, за которыми виднелся опрятный невысокий домик, отделенный от дороги живой изгородью и садиком. Билл оглянулся и увидел, что ярдах в двухстах лимузин несется вперед, словно галеон под ветром. Он схватил спутницу за руку. Пришло время быстрых действий.
– Сюда! – крикнул он, и, выпрыгнув из машины, они кинулись в ворота.
Садик, в который они попали, был одной из тех нарядных и опрятных заводей, где каждый листик и лепесток говорит о нежной любви его владельца. Аккуратные палочки поддерживали невысокие растеньица. Аккуратные дорожки петляли меж аккуратных клумб. Если беззаботная улитка забредет в такое место, она покраснеет и попятится, признав, что оно – святое. На Билла и Флик оно должно было воздействовать точно так же.
Но Билл и Флик спешили, а когда спешишь, забываешь свое лучшее "я". Петлять по лабиринту дорожек они не стали. Схватив Флик за руку, Билл побежал наискосок, к кустам, сулившим временное пристанище.
В окне первого этажа виднелось лицо, посиневшее от чистой злобы. Они слышали, как чьи-то руки колотят о стекло и чей-то жуткий крик, напоминающий о страждущем бесе, летит за ними.
Однако не остановились, чтобы объясниться или извиниться, но, прыгая через клумбы, добежали до кустов. Там они передохнули; а вскоре – и заметили, что в ворота, словно снаряд, ворвался сэр Джордж.
2
Сэр Джордж торжествовал; ему казалось, что неприятный случай – это кара, настигнувшая злодеев. Чувства эти так раззадорили его, что, вновь обретя неодолимую стремительность, он не стал дожидаться, пока его довезут до места, но забарабанил по стеклу, а там – и выскочил примерно в двадцати ярдах от ворот. Долгое безделье тела сказалось на нервах. Во всю прыть, какая возможна, когда у вас короткие ноги, он понесся вперед.
Пробежав по следам, а значит – по клумбам, с полдороги, он услышал столь пронзительный крик, что мгновенно остановился:
– Стой! Эй, вы! Какого черта вы тут скачете,..,..,..? Крупный краснолицый субъект в штанах для гольфа размахивал руками на крыльце.
– …!…!…! – прибавил субъект для верности.
Сэр Джордж был настолько поглощен своим делом, что слова, при всем их блеске, вряд ли задержали бы его. Субъект употребил два прилагательных и один глагол, которых он в жизни не слышал, но лингвистическая любознательность не остановила бы погони. Остановило ее то, что из-за кустов появился другой субъект, уже в вельветовых штанах, а главное – с вилами и (словно этого мало) с жилистой, беспородной собакой, которая, быстро протрусив к нему, строго и тихо обнюхала его ноги. Сэр Джордж на нее посмотрел, и она на него посмотрела, вращая красным глазом. Видимо, даже в спокойном состоянии она не поражала красотой, теперь же се значительно портило то, что из-под верхней губы торчали большие зубы. Словом, как ни спешил сэр Джордж, он решил задержаться.
Тем временем подошел и человек в гольфах.
– ..!..! – начал он, обогащая словарь газетного магната еще одним существительным.
Хотя владелец опрятного домика мог напоминать отставного полковника, служившего прежде в Индии, на самом деле он занимался весьма мирным делом. То был не кто иной, как Монтегю Грейсон, известный автор светлых, солнечных книг. Увидев его сейчас, читатели испытали бы немалый шок, но, взвесив факты, признали бы, что гнев его праведен.
Посудите сами: часа три Монтегю Грейсон писал, как не знаю кто, стремясь к тому, чтобы решающая сцена была и занятной, и трогательной. Когда, взглянув в окно, он увидел Флик и Билла на дорогих сердцу клумбах, вся ненависть к герою и героине перекинулась на них. Он думал, что это -предел, но вышел, заметил сэра Джорджа и понял, что чувства к первой паре -лишь бледная тень того, что можно испытывать к образу Божьему Будь он Данте, он немедленно начал бы новую главу, чтобы поместить мерзавца в самый страшный круг ада; а так – выскочил в садик, кипя и пыхтя.
– .., сэр! Да, да,… сэр! – взревел он, нависая над сэром Джорджем, словно грозовая туча (прибавим, кстати, что утром ему не удалась партия в гольф). – Что вы тут делаете?
Сэр Джордж выпрямился со всем возможным достоинством, не забывая о том. что собака только и ждет хозяйского слова, чтобы дать волю дурным страстям.
– Моя племянница… – начал он.
– Врывается в сад, топчет,.., клумбы!..
– Простите, моя племянница…
– Вот разорвать бы вас, хр-р-р, да под розы!..
Субъект с вилами закивал, явно одобряя замысел, который принес бы пользу цветочкам. Собака задышала, как хороший астматик.
– Разрешите объяснить…
– А что объяснять? Нет, что объяснять? Безобразие какое!
– Я…
– Вы посмотрите на клумбы! Вон, вон ваши копыта!
– Племянница…
Беглецы услышали из кустов только реплики хозяина, но этого хватило, чтобы побежать дальше со всей возможной скоростью. Уважение к чужой собственности глубоко сидит почти во всех нас, и они осознали всю тяжесть своего злодеяния. Ступив на чужую клумбу, мгновенно становишься ребенком. Билл и Флик ощутили, что им – лет по десять. Именно за такие дела, чувствовали они, оставляют без варенья; и это чувство сменилось радостью лишь тогда, когда перед ними открылся луг, усеянный овцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
У Билла, к тому же, чесались руки, еще не отвыкшие от руля.
– Куда поедем? – спросил он.
– Может, в Хиндхед?
– Ладно. Дорогу знаете?
– Или вниз, по реке.
– Что ж, выбирайте.
Однако в тот день им не довелось увидеть ни величавые высоты Хиндхеда, ни серебристую ленту Темзы. Флик еще думала, когда решение просто вырвали у нее из рук. Билл, откинувшийся на спинку сиденья, услышал крик, а потом и увидел, что спутница его смотрит куда-то совершенно круглыми глазами. Он обернулся и обнаружил давешнего джентльмена.
– Скорей! – выдохнула Флик. – Ой, скорее!
Билл не отличался особым умом, но сообразил, что спрашивать некогда, и рванул с места. Давешний джентльмен взвыл и кинулся за ними.
Появление сэра Джорджа объясняется тем, что он устал звонить в седьмую квартиру Догадавшись, что в ней никого нет, он решил ждать в лимузине. Тут он и увидел Флик; и (как Пилбем вчера, у конторы) решил, что Провидение печется о праведнике. Приятно ли понять после этого, что племянницу увезли?
С горя он потерял голову. Он орал, он скакал по мостовой, все втуне. Только тогда, когда ярдах в пятидесяти машина свернула к западу, ему пришло в голову, что гнаться удобней на колесах.
– Эй! – крикнул он шоферу, размахивая руками, словно семафор. – Эй! Бриггз! Сюда, идиот!
Шофер бесстрастно и важно подъехал к разъяренному Шефу. Тот прыгнул на сиденье, обеими руками указывая в сторону Альберт-род и крича при этом:
– Там! Там!
Шофер отчужденно кивнул. Да, надо ехать за той машиной, но зачем беспокоиться? Огастес Бриггз, слава Богу, выше таких эмоции.
– Это был дядя Джордж, – сказала Флик.
Билл обернулся через плечо и заметил:
– Это и сейчас он.
После чего нажал на акселератор.
Глава XI
Конец охоты
1
Если уж кто-то от кого-то бежит, инстинкт ведет его все дальше. Тем самым Билл не сразу избавился от желания быть где-нибудь еще, и как можно скорее, но все же минут через десять или четверть часа проверил ситуацию разумом. Что же до этого, первого периода он думал только о том, как стряхнуть погоню, нажимая большой ступней на акселератор и отмахиваясь от критики полицейских.
Он спешил, он мчался вперед и думал, а верней – ощущал только одно: как удачно, что он взял напрокат хорошую машину. Просто как будто предвидел, когда отказывался от всяких развалин и рыдванов! Наметанным глазом он опознал стоящую вещь и оказался прав. Мягко, почти без усилий машина пожирала асфальт.
Перемахнув набережную Челси, он пронесся по Оклистрит и свернул налево, на Фулем-род. Сам того не зная, он ехал тем самым путем, каким ехали они с Джадсоном, преследуя Родерика. На Пагни Хай-стрит им удалось вырваться вперед, поскольку лимузину перегородила путь подвода с пивом. Сэр Джордж явственно вскипел, шофер Огастес принял удар спокойно, тогда как Билл, удачно подражая приемам затравленного зайца, свернул по Леси-род на Чарлвудрод, потом – на Фелшелл-род и так, вернувшись на свои следы, снова пересек мост Патни и понесся на Фулем Пэлейс-род, чтобы вынырнуть в Хаммерсмите, на оживленной Кинг-стрит. Маневр этот мог решить дело, но Огастес Бриггз, при всей своей невозмутимости, был далеко не прост. Взглянув через плечо, Билл увидел, что лимузин следует за ними.
Именно тогда и стал он проверять ситуацию.
– А что это, собственно, такое? – спросил он.
– Это дядя Джордж.
– Знаю. Почему мы бежим?
– Потому что я не хочу, чтобы он нас поймал.
– А что?
Флик онемела, Билл заполнил перерыв в беседе тем, что, обогнув омнибус, резко свернул на Аддисон-род.
– То есть как? – спросила наконец его удивленная пассажирка.
– Ну, поймает. – объяснил водитель, ловко избегая убийства поворотом руля. – Что он вам сделает?
Его гордый дух уже раздражало, что приходится удирать от коротышки с двойным подбородком, который ему, как говорится, на один палец. Начнись смертный бой, и он их уложит за две минуты, и этого дядю, и шофера. По удачному слову Айзека Пули, он их размажет по мостовой. Но нет, он бежит от них, как грешник из псалма, он дает им гонять себя по всему городу Гордость Вэстов не могла этого стерпеть.
– Что он сделает? – повторил Билл. – Силком домой не потащит!
– Да, да, – сказала Флик. – Я просто не хочу его видеть.
– Почему? – настаивал Билл, только что избежавший, возможности уменьшить на одну персону несовершеннолетнее население Ледброк-гров.
– Не знаете вы дядю Джорджа, – покачала Флик головой. – Он такой настырный. Так надавит, так и давит.
– Ну прям! – возразил Бидл.
– Нет, правда. Уставится, прикажет – и все, выполняют. Когда он смотрит на меня, я себя чувствую удавом и кроликом.
– То есть как?
– Ну как будто он меня загипнотизировал. Если бы я тогда не заперла дверь, и он бы вошел и посмотрел, я бы сразу слиняла и пошла к ним, обедать. Так и теперь. Поймает – я вернусь с ним домой.
– Чепуха какая! Да не трусьте вы!
– Что поделаешь! Так уж оно есть.
Билл, в сущности, был прост душой, но достаточно долго жил в этом мире, а потому знал, что женские причуды надо почитать, какими бы дикими ни были они со здравой, мужской точки зрения. Смутно, приблизительно он Флик понимал – когда-то его вот так же завораживал Риджвей. У этого достойного слуги были свои взгляды на шляпы и галстуки, дававшие ему силы преодолеть вкусы человека, у которого он служил. О людях не спорят, если кто могуч, тот могуч, надо это принимать. Если Флик сжимается от одной мысли о встрече с дядей Джорджем, значит, надо бежать от него до последней капли бензина.
Он крутанул руль. они полетели к востоку, и погоня обрела странное сходство со сном, устранявшее самую возможность связных размышлений. Билл понятия не имел, куда они едут; он заблудился в Лондоне, как героиня мелодрамы, и просто нырял в любую улицу, если та мало-мальски для этого подходила. Лимузин следовал за ним. Уйти от него в потоке машин никак не удавалось, Билл уповал на сельскую местность. Внезапно домов стало меньше, и он с удивлением понял, что этот чертов город и впрямь кончается. Петлял он так, что каким-то образом оказался на Хертфоршидской дороге.
– Ну, – сказал он сквозь зубы, – теперь мы им покажем! Машину он взял напрокат, но за время погони полюбил ее, как родную. Она и впрямь была хороша, а показать себя могла именно на широком шоссе. Настоящей, вдохновенной машине как-то претят рельсы и всякий транспорт. Ей нужен простор. Она его обрела и радостно взревела всем своим мотором. Стрелка указывала сорок, потом – сорок пять.
– Что, съели? – крикнул Билл через плечо. – Ну-ка, посмейтесь!
Огастес Бриггз словно бы услышал эти слова. Смеяться он не стал, гильдейские правила допускают разве что легкую усмешку и все же на мгновение уголок его рта сдвинулся. Самую мысль о том, что какая-то поганая машинка бросает вызов «Браун-Виндзору», он встретил почти веселым презрением и так рванулся вперед, что курица, собравшаяся неспешно перейти дорогу, спасла свою жизнь лишь безумным прыжком в последнюю долю секунды.
Так пролетели они Нью Барнет, Хедли Вуд, Поттерс Бар и Сент Миммз, а у самого Хатфилда долгая, долгая охота внезапно окончилась.
Билл замечал, что она уже не та, что охотник приналег, и довел стрелку до пятидесяти. Острое Чувство возможного поражения несколько охладило его. Что-то подсказывало ему, что лимузин идет именно на той скорости, которая уже опасна. Однако он не сдавался, пытаясь выжать из своей машины то, на что она не рассчитана, когда опасения его оправдались.
Машина завертелась на шоссе так, что он едва не выпустил руль. Когда ему удалось с ней справиться, раздался звук, известивший его о том, что, как это ни ужасно, в самый разгар охоты он выведен из строя лопнувшей покрышкой.
Случилось это почти напротив опрятных невысоких ворот, за которыми виднелся опрятный невысокий домик, отделенный от дороги живой изгородью и садиком. Билл оглянулся и увидел, что ярдах в двухстах лимузин несется вперед, словно галеон под ветром. Он схватил спутницу за руку. Пришло время быстрых действий.
– Сюда! – крикнул он, и, выпрыгнув из машины, они кинулись в ворота.
Садик, в который они попали, был одной из тех нарядных и опрятных заводей, где каждый листик и лепесток говорит о нежной любви его владельца. Аккуратные палочки поддерживали невысокие растеньица. Аккуратные дорожки петляли меж аккуратных клумб. Если беззаботная улитка забредет в такое место, она покраснеет и попятится, признав, что оно – святое. На Билла и Флик оно должно было воздействовать точно так же.
Но Билл и Флик спешили, а когда спешишь, забываешь свое лучшее "я". Петлять по лабиринту дорожек они не стали. Схватив Флик за руку, Билл побежал наискосок, к кустам, сулившим временное пристанище.
В окне первого этажа виднелось лицо, посиневшее от чистой злобы. Они слышали, как чьи-то руки колотят о стекло и чей-то жуткий крик, напоминающий о страждущем бесе, летит за ними.
Однако не остановились, чтобы объясниться или извиниться, но, прыгая через клумбы, добежали до кустов. Там они передохнули; а вскоре – и заметили, что в ворота, словно снаряд, ворвался сэр Джордж.
2
Сэр Джордж торжествовал; ему казалось, что неприятный случай – это кара, настигнувшая злодеев. Чувства эти так раззадорили его, что, вновь обретя неодолимую стремительность, он не стал дожидаться, пока его довезут до места, но забарабанил по стеклу, а там – и выскочил примерно в двадцати ярдах от ворот. Долгое безделье тела сказалось на нервах. Во всю прыть, какая возможна, когда у вас короткие ноги, он понесся вперед.
Пробежав по следам, а значит – по клумбам, с полдороги, он услышал столь пронзительный крик, что мгновенно остановился:
– Стой! Эй, вы! Какого черта вы тут скачете,..,..,..? Крупный краснолицый субъект в штанах для гольфа размахивал руками на крыльце.
– …!…!…! – прибавил субъект для верности.
Сэр Джордж был настолько поглощен своим делом, что слова, при всем их блеске, вряд ли задержали бы его. Субъект употребил два прилагательных и один глагол, которых он в жизни не слышал, но лингвистическая любознательность не остановила бы погони. Остановило ее то, что из-за кустов появился другой субъект, уже в вельветовых штанах, а главное – с вилами и (словно этого мало) с жилистой, беспородной собакой, которая, быстро протрусив к нему, строго и тихо обнюхала его ноги. Сэр Джордж на нее посмотрел, и она на него посмотрела, вращая красным глазом. Видимо, даже в спокойном состоянии она не поражала красотой, теперь же се значительно портило то, что из-под верхней губы торчали большие зубы. Словом, как ни спешил сэр Джордж, он решил задержаться.
Тем временем подошел и человек в гольфах.
– ..!..! – начал он, обогащая словарь газетного магната еще одним существительным.
Хотя владелец опрятного домика мог напоминать отставного полковника, служившего прежде в Индии, на самом деле он занимался весьма мирным делом. То был не кто иной, как Монтегю Грейсон, известный автор светлых, солнечных книг. Увидев его сейчас, читатели испытали бы немалый шок, но, взвесив факты, признали бы, что гнев его праведен.
Посудите сами: часа три Монтегю Грейсон писал, как не знаю кто, стремясь к тому, чтобы решающая сцена была и занятной, и трогательной. Когда, взглянув в окно, он увидел Флик и Билла на дорогих сердцу клумбах, вся ненависть к герою и героине перекинулась на них. Он думал, что это -предел, но вышел, заметил сэра Джорджа и понял, что чувства к первой паре -лишь бледная тень того, что можно испытывать к образу Божьему Будь он Данте, он немедленно начал бы новую главу, чтобы поместить мерзавца в самый страшный круг ада; а так – выскочил в садик, кипя и пыхтя.
– .., сэр! Да, да,… сэр! – взревел он, нависая над сэром Джорджем, словно грозовая туча (прибавим, кстати, что утром ему не удалась партия в гольф). – Что вы тут делаете?
Сэр Джордж выпрямился со всем возможным достоинством, не забывая о том. что собака только и ждет хозяйского слова, чтобы дать волю дурным страстям.
– Моя племянница… – начал он.
– Врывается в сад, топчет,.., клумбы!..
– Простите, моя племянница…
– Вот разорвать бы вас, хр-р-р, да под розы!..
Субъект с вилами закивал, явно одобряя замысел, который принес бы пользу цветочкам. Собака задышала, как хороший астматик.
– Разрешите объяснить…
– А что объяснять? Нет, что объяснять? Безобразие какое!
– Я…
– Вы посмотрите на клумбы! Вон, вон ваши копыта!
– Племянница…
Беглецы услышали из кустов только реплики хозяина, но этого хватило, чтобы побежать дальше со всей возможной скоростью. Уважение к чужой собственности глубоко сидит почти во всех нас, и они осознали всю тяжесть своего злодеяния. Ступив на чужую клумбу, мгновенно становишься ребенком. Билл и Флик ощутили, что им – лет по десять. Именно за такие дела, чувствовали они, оставляют без варенья; и это чувство сменилось радостью лишь тогда, когда перед ними открылся луг, усеянный овцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33