- Время обедать, товарищ генерал-лейтенант, - деловито-несмело
доложил командир полка, надеясь, что хороший обед, как водится, смягчит
настроение человека.
- Хорошее дело, - отозвался командующий и направился к своему газику.
- Вези на танкодром, там и пообедаем.
Полковник изменился в лице.
С обедом на танкодроме случилась заминка - пищу еще не подвезли.
Полковник отдал тихий приказ незаметному капитану.
- Если узнаю, что обед забрали у других - накажу, - ровно и
доброжелательно бросил командующий. Полковник насильственно улыбнулся, как
веселой шутке. Командующий демонстративно сдвинул обшлаг над часами.
Когда из "хозяйки" (ГАЗ-66) сняли термоса и контейнер с мисками, он
взял миску, перевернул на траву и ухватил пятерней за бока. Сжал,
приподнял, - жирноватая на ощупь миска выскользнула из пальцев.
- Перемыть, да некогда, - прокомментировал он. - Дежурному по кухне
передайте пять нарядов от меня лично. Завстоловой - трое суток гауптвахты.
Мыть с горчицей! - или ее вам тоже не хватает?
Ефрейтор в белой куртке и колпаке, торопливо отвернувшись, протер
миску полотенцем, черпанул гущи со дна, снял жирка сверху - протянул с
улыбкой.
- В Жукова играет, - зло прошептал полковник командиру танковой роты.
- Солдатский демократ... Ну с-смотри, если твои подведут!
Командующий сел за раскладной столик в тени штабной машины, задумчиво
помешал ложкой и велел адъютанту:
- Неси-ка за мной.
Подошел к ближнему танку - выше низкорослого экипажа на голову,
похожий на огрузневшего правофлангового офицерской парадной коробки:
- А ну, гвардеец, поменяйся со своим генералом мисками.
Адъютант аккуратно опустил генеральский суп на горячую пыльную броню,
а солдатский доставил обратно.
Командующий скрупулезно исследовал содержимое миски; хлебнул,
пожевал, почмокал.
- Кому как, а мне изжога обеспечена. Огурчики соленые с гнильцой.
Картошечка подмерзла. Так, а где же мясо? Ага - вот это мясо? - выловил
кусочек жилы размером с сигарету. - А потом солдатики гастрит наживают,
под язву желудка в госпиталя косят? Мясцо-то куда идет? Поворовываем
понемножку? Кабанчиков откармливаем? Для штабного магазина? Начпроду -
предупреждение о неполном служебном соответствии. Завстоловой - еще трое
суток. Зампотыла...
К пяти часам полк был разгромлен и деморализован вдребезги, как с
этим не справился бы даже налет вражеской авиации.
Командующий с выражением всемирной разочарованности стоял пред свитой
на артиллерийском НП и наблюдал результаты работы гаубичников, пощелкивая
секундомером. Потный майор с пушками на петлицах выкрикивал телефонисту
команды, и десяток-другой секунд спустя высоко над головой чугунно
шелестели и погромыхивали, как железнодорожные составы, летящие из-за
леска с огневой позиции снаряды. Разрывы неукоснительно разбрасывались
вдали от целей, заранее рискованный шаг: мигнул телефонисту, и, переходя к
стрельбе на поражение, огневики заложили дымовые снаряды. Бурый туман
окутал район цели.
- Стой! - торжествующе объявил майор. - Записать: цель задымлена!
- "Факир был пьян, и фокус не удался". Зачем же ты ее задымил? -
поинтересовался командующий. - Или, как говорят в артиллерии, без "твою
мать" и снаряд не туда летит? Или, раз противника уже не видно, так и нет
его? Ты страусом не служил?
Ушлый майор огреб предупреждение о неполном служебном соответствии и,
одеревенев лицом и фигурой, удвинулся с глаз долой.
Некогда командующий волею судеб окончил не общевойсковое, а
артиллерийское училище (подобно другому, более знаменитому полководцу за
двести лет до него), и артиллерия оставалась его первой любовью и
слабостью.
Чем дальше, тем гуще уснащалась его речь энергическими выражениями.
Когда внизу на полигоне споткнулся впопыхах гранатометчик, зарыв в песок
свою трубу и кувыркнув с ног второго номера, он сплюнул, махнул рукой и
отвернулся.
- Полк небоеспособен, - угрюмо резюмировал. - Офицеры подают солдатам
пример жульничества и очковтирательства. Подушки в казарме ровняются по
нитке, трава красится зеленой краской, а солдаты берут социалистические
обязательства: вот результат. А гранаты бросать боятся - страшно! В парке
занятия как? выстроит взвод на солнцепеке и талдычит. А солдат преет и
терпит: скорей бы кончилось. Да выведи их в лес, посади в тени, дай
расстегнуть до полусмерти, но чтоб он понимал: для дела, со смыслом! - Он
достал портсигар, прикусил сигарету. - Служить не хотят - а почему? много
бессмыслицы и унижений, мало воли. И считает дни до приказа. Оттого и
дедовщина, что снизу вверх показуха, а сверху вниз хамство: у кого на
звездочку больше, тот другому и тычет... товарищи офицеры... Сам грешен.
Ему как себя уважать, чем в себе гордиться? вот и ищет того, над кем
главным будет... А взводным удобно: старики отвечают за порядок! А
комиссии смотрят бумажки и наглядную агитацию. Черт его знает, неужели и
войны ничему не учат? Мы ведь с вами профессионалы, а не чиновники...
Людей и технику в гарнизон. Ну, поехали к тебе - раздавать всем сестрам по
серьгам.
Но, хотя все уже приблизились к машинам, чтобы ехать, на полигоне,
очевидно по инерции, еще что-то происходило. Потому что из дырявого
лесочка вдруг вылетела куцая батарейная колонна, расходясь веером,
резервный тягач отстал и ткнулся за куст, шесть остальных развернулись с
ходу, из них разом, как чертики их шкатулок, выскочили расчеты, отцепили и
развели станины, слетели чехлы, кувалды звякнули по сошникам, вгоняя в
землю длинные стойки... Фигурка за боевой линией взмахнула флажком, и
пушки ударили четким залпом - километровые дорожки пыли взметнулись от
стволов и протянулись к зеленым щитам - снаряды шли по низкой траектории
все это менее минуты.
Командующий поднял бровь вопросительно.
Батарея дала два залпа, мигом снялась на подлетевшие тягачи и
переместилась метров на пятьсот влево, на позицию с передвижным щитом.
- Кто это упражняется? - спросил командующий, показывая, что удивлен
тем, что в столь завалящем полку кто-то что-то умеет, и то по
недоразумению, надо полагать.
- Командир противотанковой батареи капитан Степченков! - с особенной
четкостью доложил командир полка.
- А что без приказа? Задобрить меня хотите?
- Никак нет! - рубил полковник.
Командующий неохотно протянул руку, в которую адъютант вложил
бинокль. Внизу на мятой равнине орудия уже были приведены "к бою". Щит
полз вдоль линии. Гулко стукнуло первое орудие, высоко подпрыгнув на
колесах и на миг зависнув в пылевом шатре, словно подавилось проглоченным
в отказе стволом. В бинокль отчетливо просматривалось, как белые щепки
брызнули за щитом от образовавшейся дырки.
- Хм, - сказал командующий утомленно.
Еще пять хлопнули поочередно, и пять раз споткнулся пятнистый
прямоугольник в своем движении.
- Хм, - повторил командующий.
Щит пополз назад. Одновременно скакнули три пушечки, три нити легкого
праха слились в цель, щит резко дернулся в размахах, помедлил, последовал
дальше. Врезали залпом три другие.
- Неужто умеет? - с напускным презрением спросил командующий.
- Умеет, - подтвердил полковник.
Батарея дудухнула единым громом, оседающая муть клубилась над
огневой: щит расщепился иззубренно, улетела вкось кувыркающаяся доска.
Командующий оперся о крыло машины и сдвинул фуражку..
- Дай-ка сюда этого комбата, - приказал он.
Газик сорвался с места и рискованно полез прямо вниз с холма. Все
наблюдали, как он катит по полю к батарее, останавливается...
Через пяток минут, газуя и рыча, он выскочил наверх, открылась
дверца, и взорам ожидающих явилось воронье пугало.
Тощая кривая фигура, путая шаг, с издевательской нелепостью
промаршировала к командующему, и растреснутый тенорок доложил:
- Товарищ генерал-лейтенант! Командир противотанковой батареи... ...
... полка капитан Степченков по вашему приказанию прибыл! - Он лихо
опустил от козырька руку, из-под топорщащегося хэбэ выпал грязный носовой
платок.
- О господи, - сказал командующий. - Один есть офицер у тебя в полку,
так и того вблизи показывать никому нельзя.
По свите дунуло смешком. Ко всему вдобавок, на вишневом шнобеле
комбата отблескивали невероятные очки - толстые, с какими-то составными
стеклами, подобающие, наверное, профессору филологии в читальном зале,
испортившему зрение в архивных изысканиях.
"Пятнадцать суток ареста за внешний вид!.."
Командующий посуровел и выпрямился.
- Спасибо за отличную стрельбу, капитан! - отчеканил он, взяв под
козырек.
- Служу Советскому Союзу, - недобрым, вяловатым, некомандным голосом
ответил странный капитан. Выглядел он лет на сорок, наверное.
- Где так стрелять научился?
- В поле, - свободно ответил капитан, и даже наметил пожатие плеч.
Генеральская свита слегка нахмурилась, как бы показывая, что осуждает
такую вольность, что с командующим армией таким тоном говорить не след.
- А солдат где учил? - улыбнулся командующий.
Капитан хрустнул камешком под сапогом.
- Там же, - отозвался с оттенком утомленного удивления. - В классе...
в парке... Дело нехитрое, долго ли.
- А по тревоге сколько поднимались?
- С нормативом на "отлично", - ответил капитан так, как отвечают на
надоедливый вопрос что-то само собой разумеющееся.
Командующий обернулся к наблюдателям:
- Врет?
- Он не врет, - проговорил комполка.
- Противотанковая батарея вышла сразу, - подтвердил коротенький
подполковник из свитских.
- Ты же докладывал, там с ходу в воротах пробка встала?
- Они забор повалили и вышли.
- Вот как, - сказал командующий неопределенно.
Степченков стоял перед ним по стойке, никак не соответствующий ни
"смирно", ни "вольно", и шевелил пальцами. На носу его повисла капля, он
поднял платок с земли и высморкался.
- Из каких вообще систем стрелял? - спросил командующий, потому что
по обстановке, по настроению надо было еще что-то спросить.
- Из всех.
- Как? Что значит - "из всех"?
- Из всех систем наземной ствольной артиллерии, - скучновато уточнил
тот.
- Из И-тридцатых?
- Из М-тридцатых.
- Из ЗИСов?
- Из ЗИСов.
- Из Д-тридцатых?
- Из Д-тридцатых.
- Из Т-пятнадцатых?
- Из Т-двадцатых тоже.
- Из самоваров?
- И из "гвоздик" тоже...
- И как? - начал веселеть командующий от необычности случая.
- Точно так же, - с неуставной флегматичностью ответил Степченков.
- Что значит "так же"?!
- Как вы сейчас видели.
Командующий секунду помолчал; нахмурился.
- Подполковник! Отвези-ка этого хвастуна на закрытую к гаубичникам, и
пусть выстрелит... пятую задачу. Цель укажу сам. А то уж больно... -
подыскал правильное слово, - выеживается. Проверим!
- Есть, - безучастно ответил Степченков, с полурасслабленной у
козырька рукой повернулся и, спотыкливо гребя ногами, последовал за
сопровождающим.
Командующий сдвинул линейки прибора управления огнем и произвел
расчеты сам.
По полевой связи комариный голос доложил: "Капитан Степченков на
огневую позицию прибыл".
- Прибыл? - недобро переспросил командующий и перевел взгляд на
местность. - Цель номер четыре: дот и пехота укрытая в окопе. Полная
подготовка данных. Даю метеосредний: 200-752-08007-23, 400-747-08008-21...
Пошло время! - надавил секундомер. Дышал в нагретую телефонную трубку,
ожидая.
Буквально через двадцать секунд он услышал, как телефонист репетирует
команды, подаваемые Степченковым на дальней огневой:
- Стрелять первому взводу! По доту! Взрыватель фугасный! Заряд
второй! Прицел сто тридцать два! Уровень тридцать ноль! Основное
направление правее пять ноль! Первое! Огонь!
Шелестяще прогромыхал в небесах снаряд и выбросил неяркий
серо-прозрачный фонтан почти рядом, казалось, с бетонным колпачком среди
черно-зеленых прогалин.
- Однако, - отреагировал командующий и скосился в свои записи. -
Перелет право двести!
- Прицел сто тридцать! Угломер меньше ноль ноль один! Огонь!
Встал и опал земляной столб перед целью.
- Недолет лево сто, - недоверчиво корректировал командующий.
- Прицел сто тридцать один... Батарее, пять снарядов, беглый...
Командующий убедился, как первая батарейная очередь накрыла цель на
поражение, и только тогда скомандовал: "Стой..."
Комполка расправился гордо.
- Хулиганит, - приговорил командующий. - Вместо широкой вилки - мизер
ловит. Это еще не факт. Могло и не повезти.
1 2 3